Вавилонская башня

Вавилонская башня — упоминается в библейской книге Бытия 11: 1–9, излагающий миф о происхождении языков и призванный объяснить, почему люди мира говорят на разных языках. Согласно библейскому повествованию, потомки Ноя говорили на одном языке и поселились в долине Сеннаар (שִׁנְעָר‎). Здесь они начали строительство города и башни, «высотою до небес, сделаем себе имя,— говорили они,— прежде нежели [в МТ «чтобы не»] рассеемся по лицу всей земли» (Быт 11. 4). Однако строительство было пресечено Господом, который «смешал языки». Люди, переставшие понимать друг друга, прекратили строительство и рассеялись по земле (Быт 11.8). Город получил название «Вавилон». Таким образом, рассказ о Вавилонской башне (Быт 11.9) строится на созвучии древне-еврейского названия «Вавилон» (Ьзз, bäbet) и глагола «смешивать» (773 , bälat). По-преданию, строительством Вавилонской башни руководил потомок Хама Нимрод (Иософ Флавий Antiq. I 4. 2; Epiph. Adv. haer. 11.6).

Библейский рассказ о Вавилонской башне является этиологией или объяснением явления. Этиологии — это нарративы, объясняющие происхождение обычая, ритуала, географического объекта, имени или другого явления. История Вавилонской башни объясняет происхождение множества языков. Кроме того, рассказ о Вавилонской башне является важным указанием на библейское понимание человека и исторического процесса и, в частности, на вторичность для человеческой сущности разделения на расы и народы.

Еврейская интерпретация I-го века, изложенная историком Иосифом Флавием, объясняет строительство башни как высокомерный акт неповиновения Богу по приказу тирана Нимрода.

В христианской традиции Вавилонская башня — это также символ гордыни людей, считающих возможным своими силами достичь неба и имеющих в качестве главной цели «сделать себе имя», а также символ неизбежности наказания за это и тщеты человеческого разума, не освященного Божественной благодатью. В христианском мифе о сошествии Святого Духа в день Пятидесятницы рассеянное человечество получает некогда утраченную способность полного взаимопонимания.

Образ «города и башни» в книге Бытие отразил целый комплекс мифологических универсалий, например, идею «центра мира», которым должен был стать построенный людьми город. Исторически засвидетельствованные храмы Месопотамии действительно выполняли эту мифологическую функцию. Образ Вавилонской башни обнаруживает параллели с месопотамской традицией храмового строительства. Храмы Месопотамии (зиккураты) представляли собой ступенчатые сооружения из нескольких террас, расположенных одна над другой (их число могло достигать 7), на верхней террасе находилось святилище божества. Библия передает реалии именно месопотамского храмового строительства, где в отличие от большинства других государств Древнего Переднего Востока в качестве основного материала использовались высушенный на солнце или обожженный кирпич и смола (ср.: Быт 11.3).

Во время активного археологического изучения Древней Месопотамии было сделано множество попыток найти так называемый «прообраз» Вавилонской башни в одном из раскопанных зиккуратов, наиболее обоснованным можно считать предположение о вавилонском храме Мардука (Jacobsen. P. 334), который имел шумерийское название Этеменанки («e-temen-an-ki») — храм краеугольного камня неба и земли.

Найти остатки Вавилонской башни пытались уже в XII в. Вплоть до конце XIX — начале XX в. с ней отождествляли 2 зиккурата, в Борсиппе и Акар-Куфе, на месте древних городов, находившихся на значительном расстоянии от Вавилона (в описании Геродота город имел столь большие размеры что мог включать оба пункта). С зиккуратом в Борсиппе Вавилонскую башню отождествляли раввин Бенджамин из Туде-лы, дважды посетивший Вавилонию (между 1160-1173), немецкий исследователь К. Нибур (1774), английский художник Р. Керр Портер (1818) и др.