53 865
правок
Фарр, Флоренс Беатрис: различия между версиями
нет описания правки
Marsyas (обсуждение | вклад) Нет описания правки |
Marsyas (обсуждение | вклад) Нет описания правки |
||
| Строка 29: | Строка 29: | ||
Шоу страшно не нравился ее «иррациональный интерес» к магии и он высмеял Флоренс и египтоманию в своей пьесе «Цезарь и Клеопатра». Героиня Клеопатры (образ которой, вероятно, и был вдохновлен Флоренс) называет себя «современной женщиной»; затем, когда она бренчит на псалтерионе, Шоу вкладывает в ее уста следующие слова: «Когда я была глупой, я делала то, что хотела. Теперь, когда Цезарь (мужчина и "Бог") сделал меня мудрой, я делаю то, что я должна делать, и у меня нет времени беспокоиться о себе. Это не есть счастье, но в этом величайшее предназначение». Шоу считал, что деятельность Фарр в Золотой Заре — всего лишь результат ее страсти к помпезности. Он ревниво заявлял, что у Флоренс в 1894 году было более десятка любовников. | Шоу страшно не нравился ее «иррациональный интерес» к магии и он высмеял Флоренс и египтоманию в своей пьесе «Цезарь и Клеопатра». Героиня Клеопатры (образ которой, вероятно, и был вдохновлен Флоренс) называет себя «современной женщиной»; затем, когда она бренчит на псалтерионе, Шоу вкладывает в ее уста следующие слова: «Когда я была глупой, я делала то, что хотела. Теперь, когда Цезарь (мужчина и "Бог") сделал меня мудрой, я делаю то, что я должна делать, и у меня нет времени беспокоиться о себе. Это не есть счастье, но в этом величайшее предназначение». Шоу считал, что деятельность Фарр в Золотой Заре — всего лишь результат ее страсти к помпезности. Он ревниво заявлял, что у Флоренс в 1894 году было более десятка любовников. | ||
Надо сказать, что на Бернарда Шоу ее актерское мастерство производило не столь сильное впечатление, как на Йейтса: «Я изо всех сил старался усовершенствовать технику Флоренс и развить в ней способность к усердной профессиональной работе, необходимой для серьезных постановок; однако в юности жизнь была к ней слишком добра. Я потерпел неудачу и решил больше не хлопотать и лишний раз не огорчать ее. Такого друга, который был ей необходим на самом деле, она обрела в лице Йейтса»[[Фарр, Флоренс Беатрис#Примечания|[3]]]. | Надо сказать, что на Бернарда Шоу ее актерское мастерство производило не столь сильное впечатление, как на Йейтса: | ||
<blockquote>''«Я изо всех сил старался усовершенствовать технику Флоренс и развить в ней способность к усердной профессиональной работе, необходимой для серьезных постановок; однако в юности жизнь была к ней слишком добра. Я потерпел неудачу и решил больше не хлопотать и лишний раз не огорчать ее. Такого друга, который был ей необходим на самом деле, она обрела в лице Йейтса»[[Фарр, Флоренс Беатрис#Примечания|[3]]]''</blockquote>. | |||
Джозеф Хоун, биограф Йейтса, рассказывает о той постановке «Сицилийской идиллии» следующее: «… После премьеры "Сицилийской идиллии" он задумался о возможности сотрудничать с ней в театре, предполагая, что ее старомодная манера игры пригодится для тех пьес, которые он рано или поздно напишет. Их связала крепкая дружба, время от времени допускавшая даже более нежные эпизоды, однако Йейтса постоянно раздражало, что Флоренс, судя по всему, ценила остроумие и интеллект в себе гораздо выше, чем свое несравненное чувство ритма и мелодичный голос»[[Фарр, Флоренс Беатрис#Примечания|[4]]]. | Джозеф Хоун, биограф Йейтса, рассказывает о той постановке «Сицилийской идиллии» следующее: | ||
<blockquote>''«… После премьеры "Сицилийской идиллии" он задумался о возможности сотрудничать с ней в театре, предполагая, что ее старомодная манера игры пригодится для тех пьес, которые он рано или поздно напишет. Их связала крепкая дружба, время от времени допускавшая даже более нежные эпизоды, однако Йейтса постоянно раздражало, что Флоренс, судя по всему, ценила остроумие и интеллект в себе гораздо выше, чем свое несравненное чувство ритма и мелодичный голос»[[Фарр, Флоренс Беатрис#Примечания|[4]]]''</blockquote>. | |||
Некоторые воспоминания о Флоренс Фарр, относящиеся к 1890-м гг., приведены в «Автобиографии» Йейтса: | Некоторые воспоминания о Флоренс Фарр, относящиеся к 1890-м гг., приведены в «Автобиографии» Йейтса: | ||
«Флоренс Фарр жила в меблированных комнатах в Брук-Грин [район Лондона] <…> минутах в двадцати пешего ходу от моего дома, так что вскоре я стал постоянно захаживать к ней и рассказывал о пьесах, которые когда-нибудь для нее напишу. Ей было дано три великих дара: безмятежная красота, напоминавшая изваяние Деметры при входе в читальный зал Британского музея, несравненное чувство ритма и прекрасный голос. <…> | <blockquote>''«Флоренс Фарр жила в меблированных комнатах в Брук-Грин [район Лондона] <…> минутах в двадцати пешего ходу от моего дома, так что вскоре я стал постоянно захаживать к ней и рассказывал о пьесах, которые когда-нибудь для нее напишу. Ей было дано три великих дара: безмятежная красота, напоминавшая изваяние Деметры при входе в читальный зал Британского музея, несравненное чувство ритма и прекрасный голос. <…> | ||
Одевалась она без особого тщания и расчета, как будто лишь для того, чтобы скрыть свою красоту, сила которой, похоже, внушала ей только презрение. Если кто-нибудь влюблялся в нее, она замечала, что уже видела на сцене точно такие движения, как у него или слышала точно такие же интонации, – и все начинало казаться неестественным. Читая вслух английские или французские стихи. Она была сама страсть, само традиционное великолепие, но о вещах реальных она говорила или с холодной насмешкой, или с натужной парадоксальностью. Насмешкой и парадоксом она стремилась уничтожить все, что могли бы породить традиция или страсть; и вскоре она уже дни напролет просиживала в читальном зале Британского музея и превращалась в эрудита в самых разных областях, движимого ненасытным, губительным любопытством. <…> Скоро ее гостиная превратилась в отражение ее души: стены теперь были увешаны музыкальными инструментами, восточными драпировками и зарисовками египетских богов и богинь, сделанными ею в Британском музее»[[Фарр, Флоренс Беатрис#Примечания|[5]]]. | Одевалась она без особого тщания и расчета, как будто лишь для того, чтобы скрыть свою красоту, сила которой, похоже, внушала ей только презрение. Если кто-нибудь влюблялся в нее, она замечала, что уже видела на сцене точно такие движения, как у него или слышала точно такие же интонации, – и все начинало казаться неестественным. Читая вслух английские или французские стихи. Она была сама страсть, само традиционное великолепие, но о вещах реальных она говорила или с холодной насмешкой, или с натужной парадоксальностью. Насмешкой и парадоксом она стремилась уничтожить все, что могли бы породить традиция или страсть; и вскоре она уже дни напролет просиживала в читальном зале Британского музея и превращалась в эрудита в самых разных областях, движимого ненасытным, губительным любопытством. <…> Скоро ее гостиная превратилась в отражение ее души: стены теперь были увешаны музыкальными инструментами, восточными драпировками и зарисовками египетских богов и богинь, сделанными ею в Британском музее»[[Фарр, Флоренс Беатрис#Примечания|[5]]]''</blockquote>. | ||
Из работ Алистера Кроули становится очевидным, что он тоже был страстно увлечен Флоренс, она вызывала у него восхищение. В Ордене был «одна очаровательная и умная женщина, – писал он, – миссис Эмери, к которой я всегда питал нежное уважение, умерявшееся, впрочем, чувством, что ее устремления далеко превосходят отпущенные ей способности»[[Фарр, Флоренс Беатрис#Примечания|[6]]]. Так, Фрэнсис Кинг в своей работе «Современная ритуальная магия» пишет, что Кроули имел с ней как минимум один опыт сексуального общения. Позже Кроули изобразил ее как Ипатию Гей в новелле «На распутье» и сестру Сибила в романе «Лунное дитя», Флоренс определенно была его идеалом Магической Высшей Жрицы, но, к сожалению, он никогда больше не встречался с ней. | Из работ Алистера Кроули становится очевидным, что он тоже был страстно увлечен Флоренс, она вызывала у него восхищение. В Ордене был «одна очаровательная и умная женщина, – писал он, – миссис Эмери, к которой я всегда питал нежное уважение, умерявшееся, впрочем, чувством, что ее устремления далеко превосходят отпущенные ей способности»[[Фарр, Флоренс Беатрис#Примечания|[6]]]. Так, Фрэнсис Кинг в своей работе «Современная ритуальная магия» пишет, что Кроули имел с ней как минимум один опыт сексуального общения. Позже Кроули изобразил ее как Ипатию Гей в новелле «На распутье» и сестру Сибила в романе «Лунное дитя», Флоренс определенно была его идеалом Магической Высшей Жрицы, но, к сожалению, он никогда больше не встречался с ней. | ||