Некромантия

Некромантией называется разновидность магии, основанная на общении с умершими (посредством призывания их духов или телесного оживления) в целях прорицания или получения тайного знания. Иногда этот термин используется в более широком смысле — как синоним черной магии или колдовства.

Слово «некромантия» происходит от древнегреческого nekros («труп, мертвое тело») и manteia («прорицание»). Впервые этот термин употребил Ориген Александрийский в III веке н.э. Ранее эту форму магии называли nekyia (в классической Греции) или nekuiomanteia (в эллинистический период), откуда происходят латинское название — necyomantia и английское XVII века — necyomancy.

В эпоху Возрождения некромантия (или нигромантия, где nigro — латинский аналог греческого negro «черный», от necro, «смерть») рассматривалась как первое из семи «запретных искусств».

Некромантия в античности

Изначально некромантия была, вероятно, связана с такими шаманистскими практиками, как вызывание духов предков. В классической Греции некроманты общались с мертвыми на «смеси тонкого писка и низкого гудения»; это описание напоминает бормотание шаманов, погруженных в транс.

В древнем мире некромантия была распространена повсеместно: сохранились сведения о том, что ее практиковали в Вавилоне, Египте, Греции и Риме. Описание некромантических ритуалов и путешествий в загробный мир встречаются в восточных сказаниях и мифах. Шумерийский герой Гильгамеш, с помощью молений вызывает из преисподней дух своего умершего друга Энкиду, и тот рассказывает ему о мрачной и безнадежной жизни умерших. В подземный мир спускалась аккадская богиня Иштар. В «Географии» ученого грека Страбона «гадатели, пророчествующие с помощью умерших» упоминаются как главные среди персидских прорицателей. Считается также, что это искусство было известно народам Халдеи (в особенности звездочетам-сабеям), Этрурии и Вавилонии. Вавилонских некромантов называли «манзазуу» или «ша-этемму», а духов, которых они призывали, — «этемму».

Древнейшее литературное описание некромантической операции содержится в 11-ой книге поэмы «Одиссее» Гомера. Под руководством могущественной волшебницы Цирцеи, научившей его особым заклинаниям, Одиссей спускается в подземный мир, чтобы во-просить духов мертвых о предстоящем ему путешествии на родину. Он хочет побеседовать с тенью прорицателя Тиресия и для этого выполняет следующий магический ритуал:

....барана и овцу Взяли с собой и пошли по течению вод Океана Берегом к месту, которое мне указала Цирцея. Дав Перимеду держать с Еврилохом зверей, обреченных В жертву, я меч обнажил медноострый и, им ископавши Яму глубокую, в локоть один шириной и длиною, Три совершил возлияния мертвым, мной призванным вме-сте: Первое смесью медвяной, второе вином благовонным, Третье водой и, мукою ячменною все пересыпав, Дал обещанье безжизненно-веющим теням усопших: В дом возвратяся, корову, тельцов не имевшую, в жертву Им принести и в зажженный костер драгоценностей много Бросить; Тиресия ж более прочих уважить, особо Черного, лучшего в стаде барана ему посвятивши. Дав обещанье такое и сделав воззвание к мертвым, Сам я барана и овцу над ямой глубокой зарезал; Черная кровь полилася в нее, и слетелись толпою Души усопших, из темныя бездны Эреба поднявшись: Души невест, малоопытных юношей, опытных старцев, Дев молодых, о утрате недолгия жизни скорбящих, Бранных мужей, медноострым копьем пораженных смер-тельно В битве и брони, обрызганной кровью, еще не сложивших. Все они, вылетев вместе бесчисленным роем из ямы, Подняли крик несказанный; был схвачен я ужасом блед-ным. Кликнув товарищей, им повелел я с овцы и с барана, Острой зарезанных медью, лежавших в крови перед нами, Кожу содрать и, огню их предавши, призвать громогласно Грозного бога Аида и страшную с ним Персефону. Сам же я меч обнажил изощренный и с ним перед ямой Сел, чтоб мешать приближаться безжизненным теням усопших К крови, пока мне ответа на даст вопрошенный Тиресий.

В «Одиссее» упоминаются некоторые детали, связанные с некро-мантическими ритуалами, многие из которых впоследствии будут повторяться в других текстах аналогичного содержания: обряды следует совершать ночью, на краю ямы с разведенным в ней огнем; кроме того Одиссей готовит духам особое возлияние, содержащее кровь жертвенных животных, и пока они пьют его, возносит молит-вы, обращенные как к самим духам, так и к божествам подземного мира. Примечательно, что Одиссей намеревался побеседовать лишь с тенью Тиресия, но ограничиться этим ему не удалось: наряду с душой великого прорицателя явилось и множество других теней. Важно отметить, что Одиссей использует в этом ритуале не только кровь, как средство привлечения мертвых, но и меч — именно им он выкапывает яму для магических жертвоприношений. Результа-том, успешно проведенного ритуала, стало получение важной ин-формации от тени умершего прорицателя Тиресия, позволившей Одиссею узнать об опасностях, ожидающих его по пути на родину и в собственном доме на Итаке.

В качестве параллели к этому отрывку из Гомера можно привести шестую книгу «Энеиды» Вергилия, в которой идет речь о нисхождении героя Троянской войны Энея в подземный мир. Проплывая вдоль берега Италии, Эней делает остановку у города Кум, где находился знаменитый оракул Аполлона, а неподалеку античное верование помещало вход в преисподнюю. Пророчица Сивилла дает предсказание о судьбе Энея, а затем сопровождает его в царство мертвых для свидания с отцом Анхисом. Жрица сюда привела четырех тельцов черноспинных, После, над их головой сотворив вином возлиянье, Вырвала между рогов у них волоски и первины Эти сожгла на священном огне, призывая Гекату, Мощную между богов, и в Эребе и в небе владыку. Спутники, снизу ножи вонзив им в горло, собрали В чаши теплую кровь. <…> И тут воскликнула жрица: «Ступайте, Чуждые таинствам, прочь! Немедля рощу покиньте! В путь отправляйся, Эней, и выхвати меч свой из ножен: Вот теперь-то нужна и отвага, и твердое сердце!» Вымолвив, тотчас она устремилась бурно в пещеру, Следом — бесстрашный Эней, ни на шаг не отстав от вожатой .

Хотя в этом случае герой не вызывает души умерших, а сам спускается в обитель теней, в ритуале также используется воззвание к богам подземного мира, кровавое жертвоприношение и меч как магическое орудие.

Наконец, третье, наиболее подробное описание некромантического ритуала содержится в поэме «Фарсалия», написанной в I веке e.v. римским поэтом Луканом. Также как и в ритуалах, описанных в «Одиссеи» и «Энеиде», цель обращения к мертвым — получить от них предсказание будущего. В поэме к этому прибегает Сикст Помпей, сын Помпея Великого, противника Юлия Цезаря. Помпей, желая узнать, что уготовала ему судьба, решает обратиться к душе покойного, дабы получить четкий и точный ответ. Для этого он прибегает к помощи ведьмы Эрихто. В поэме эта ведьма описывается как служительница темных, «подземных» сил. Ее окружают предметы, тесно связанные со смертью, — куски мяса и кости, украденные с погребальных костров, на которых сжигали безвременно умерших детей; погребальные одежды и лоскуты человеческой кожи; ногти, языки и глаза трупов. Для того, чтобы исполнить приказ Помпея, Эрихто ищет труп, недавно умершего человека. Будь лишь недавно убит, — и уста неостывшие трупа Громко начнут говорить, а коль солнце сожжет ему тело, — Будет загробная тень бормотать невнятно для слуха Также необходимо, чтобы у трупа были сохранены легкие, дабы он мог разговаривать, после того, как в него вернется душа: Легкие трупа, где ткань без ранения закоченела: Голос желает извлечь из мертвого тела колдунья . Также как в описанных ранее некромантических ритуалах, чтобы вызвать дух мертвого — необходима кровь и воззвание к подземным богам. Прежде всего, она грудь, нанеся ей свежие раны, Кровью горячей поит; из чрева гной удаляет; И наливает туда в изобилии лунное зелье. Все, что природа вокруг на гибель и зло породила. Вместе мешает она. Собаки здесь бешеной пена. Рыси лесной требуха, позвоночник гиены свирепой, Здесь и оленя мозги, змею проглотившего с кормом <…> «О, Эвмениды, и вы, все Муки смертельного Стикса, Хаос, готовый всегда миры поглощать, не считая! Ты, о владыка земли, томящийся в долгих столетьях Божьим бессмертьем своим! И Стикс, и Элисий, закрытый Для фессалиек навек! Ты, отвергшая небо и матерь, Ты, Персефона, для нас воплощение третье Гекаты, Через которую я сношусь молчаливо с тенями! Ты, о привратник дворца, бросающий нашу утробу В пищу свирепому псу! Вы, Сестры, которым придется Новую нитку сучить! Перевозчик по огненной влаге, Старец, которого я утомляю, теней призывая! Просьбе внемлите моей <…> Я вызываю не дух, в подземелиях Тартара скрытый, К мраку привыкший давно, — но дух, лишь туда нисходя-щий. Только что бросивший свет, застывший над первым прова-лом К бледному Орку. Пускай услышит он эти заклятья, К манам лишь раз низойдет! Пусть тень помпеянца, недавно Павшего, сыну вождя возвестит грядущие судьбы, Ежели быть вы должны гражданской войне благодарны!». С пеной у рта заклинала она и, голову вскинув, Вставшую тень обрела пред нею лежащего тела.

Стоит отметить, что в отличии от предыдущих ритуалов, некро-мант не довольствуется общением с душой умершего, но настаивает, чтобы она вошла в мертвое тело и так давала ответы. Для того, чтобы этого добиться, заклинательница пускает в ход еще одно магическое орудие — плеть. В изумленьи Эрихто, что судьбы Медлить еще позволяют себе; на смерть рассердившись, Труп недвижимый сечет, живою змеею бичует — И через щели в земле, которые чарой разверзла, Лает на маны она, подземную тишь нарушая: «О, Тисифона, и ты, к моим воплям глухая Мегера, Что еще медлит ваш бич погнать сквозь пустоты Эреба Душу злочастную ту? В результате воззвания к богам подземного мира, душа вселяется в труп, и он оживает. После этого колдунья требует от него дать прорицание, обещая отпустить умершую душу в подземный мир и более ее не тревожить. Тотчас согрелась кровь, омыла черные раны, Мертвую плоть оживив, по жилам везде заструилась. Легкие током ее в груди охладелой трепещут; Новая жизнь проскользнула тайком в онемевшие недра, Смерть вызывая на бой. И вот задвигались члены, Мышцы опять напряглись; но труп не мало-помалу. Не постепенно встает: земля его вдруг оттолкнула, Сразу он на ноги встал. Широко зевнул, и раскрылись Тотчас глаза у него. На живого еще не похож он, Вид полумертвый храня: отверделость и бледность оста-лись. Он поражен возвращением в мир. Но скованы губы, Звуков в них нет никаких: нет голоса — лишь для ответа Будет язык ему дан. «Скажи, — говорит фессалийка, — То, чего жду от тебя — и большую получишь награду; Правду ответишь — тебя навеки от чар гемонийских Освобожу я за то: на такой костер твое тело С пеньем стигийским сложу, на таких дровах уничтожу, Что не смутят твою тень никакие заклятия магов. Стоит за это ожить! Ритуал завершается вполне успешно. Оживший труп дает все нужные предсказания, однако при этом поясняет, что знает не так много, так как умер недавно и пробыл в подземном мире весьма не-много. Ей труп со слезами ответил: «Не разглядел я еще, что прядут угрюмые Парки В час, когда ты призвала меня с берегов молчаливых; Все же, от сонма теней удалось под землею узнать мне, Что непомерный раздор волнует римские тени.

Вполне очевидно, что путешествие в подземный мир рассматривалось в античной некромантии как приобщение к миру богов, где душа умершего могла получить знания о земном мире. Как пишет исследователь: освобожденные от телесной оболочки души были смешаны платонизмом с гениями и подобно им, с ними и через них приобщены ко всем тайнам творения. С тех пор стали думать, что им известны определения судьбы, и что они могли сообщать их живущим . Помимо этих поэтических и мифологических повествований, несколько описаний некромантических операций обнаруживается в работах историков. Воин Калонд вызывал душу убитого им поэта Архилоха на мысе Тенар (Плутарх, «Почему божество медлит с воздаянием», xvii), чтобы добиться его прощения. Периандр, тиран Коринфа и один из семи великих мудрецов Древней Греции, отпра-вил посольство к оракулу на реке Ахеронт, дабы вопросить свою покойную жену Мелиссу о том, куда она спрятала вверенное ему в заклад имущество. Тень Мелиссы явилась дважды и при втором появлении ответила на вопрос (Геродот, «История», V, xcii). Павсаний, царь Спарты, убил девушку Клеонику, приняв ее ночью за врага, и с тех пор не знал покоя и отдыха, постоянно терзаясь непонятными страхами и видениями. Перепробовав множество способов очиститься и искупить свою вину, он, наконец, отправился в психопомпейон (род оракула, способный вызывать души из подземного царства) в Гераклею и вызвал душу убитой. Та предсказала, что его мучения кончатся, как только он вернется на родину. По возвращении в Спарту Павсаний погиб (Плутарх, «Почему божество медлит с воздаянием», x; «Кимон», vi). После его смерти спартанцы пригласили из Италии психагогов, чтобы те умиротворили тень царя и проводили ее загробное царство (Плутарх, «Почему божество медлит с воздаянием», xvii). В случае с Элизием из итальянского города Терина некромантия смешивается с онейромантией: этот человек пожелал узнать, не вызвана ли внезапная смерть его сына отравлением. Обратившись к оракулу, он принес жертву и лег спать в святилище, чтобы увидеть вещий сон. Во сне к нему пришел сначала его собственный отец, а затем и сын, сообщивший, что умер естественной смертью (Плутарх, «Утешение к Аполлонию», xiv). Несколько раз о вызывании мертвых упоминает римский поэт Го-раций. Видел я сам и Канидию в черном подобранном платье,— Здесь босиком, растрепав волоса, с Сатаною старшей Шли, завывая, они; и от бледности та и другая Были ужасны на вид. Сначала обе ногтями Землю копали; потом зубами терзали на части Черную ярку, чтоб кровь наполнила яму, чтоб тени Вышли умерших — на страшные их отвечать заклинанья. Был у них образ какой-то из шерсти, другой же из воску. Первый, побольше, как будто грозил восковому; а этот Робко стоял перед ним, как раб, ожидающий смерти! Тут Гекату одна вызывать принялась; Тизифону Кликать — другая Цицерон свидетельствует, что его друг Аппий занимался некро-мантией («Тускуланские беседы», I, xvi), а римский консул Ватиний вызывал души из подземного мира («Речь против Ватиния», vi). То же самое утверждали и относительно императоров Друза (Тацит, «Анналы», II, xxviii), Нерона (Светоний, «Нерон», xxxiv; Плиний, «Естественная история», XXX, v) и Каракаллы (Дион Кассий, «Рим-ская история», LXXVII, xv). Грамматик Апион заявлял, будто сам вызвал призрак Гомера и выяснил у него, в какой стране тот родился и кем были его родители (Плиний, «Естественная история», XXX, vi), а Аполлоний Тианский вызвал из Аида самого Ахилла (Филострат «Жизнеописание Аполлония Тианского», IV. xvi). Какие обряды и заклинания при этом использовались, в точности неизвестно; по-видимому, они были очень сложными и варьировались от случая к случаю. Цицерон (в «Речи против Ватиния», VI) утверждает, что Ватиний жертвовал духам умерших внутренности детей, а святой Григорий Назианзин — что для вызывания мертвых и гадания приносили в жертву и расчленяли мальчиков и юных девственниц («Первая речь против Юлиана», xcii). Подобные ритуалы устойчиво ассоциировались с искусством некромантии и могли принимать различные формы, вплоть до совершенно прозаических и даже гротескных. Все же можно отметить общие закономерности некромантических ритуалов античности. Практически все древние авторы утверждают, что наилучшим временем для совершения ритуала является ночь. Ночью отправляется в подземный мир Эней у Вергилия, ночью оживляет труп ведьма Эрихто у Лукана, ночью колдунья в романе Эфиопика» Гелиодора совершает операцию по оживлению своего сына: «Взошла луна и озарила все ясным светом — был третий день после полнолуния. <…> Старуха, в уверенности, что никто ей не помешает и что ее никто не видит, сначала вырыла яму. Затем она зажгла костры по обе стороны и положила между ними труп сына, взяла со стоящего рядом треножника глиняную чашу и налила в яму меду. И тотчас же совершила возлияние из другой чаши молоком, а из третьей вином. После этого она бросила в яму печенье на сале, вылепленное наподобие человека, увенчав его сначала лавром и укропом. Наконец она схватила меч, беснуясь как одержимая, долго молилась, обратившись к луне, на варварском и чуждом для слуха языке, затем, взрезав себе руку, вытерла кровь веткою лавра и окропила костер. Совершив еще многое другое, она наклонилась над трупом сына и, напевая ему что-то на ухо, разбудила и заставила его тотчас встать при помощи своих чар» Совершение некромантических ритуалов ночью – вполне логич-но. Ведь боги подземного мира, владычествующие над душами умерших, также считались богами ночи. Соотвественно, подчинен-ные им души также могли проявляться лишь в ночное время. Рим-ский поэт Проперций [ок. 49—15 до н. э.], описывая свое общение с призраком своей умершей подруги Кинфии, дает от ее имени этому такое объяснение:

«Ночью мы странствуем (ночь выпускает плененные тени) Даже и Цербер тогда бродит, отринувши цепь. Утром законы велят возвращаться к заводям Леты: Мы возвращаемся, счет нам перевозчик ведет»

В некромантических ритуалах использовались магические круги, меч, талисманы, колокольчики и специальные заклинания, обращен-ные к богам подземного мира. Кроме того, как мы видим из описа-ния Лукана в «Фарсалии», заклинатель мог окружать себя зловещи-ми эмблемами смерти; нередко он облачался в одежду покойного и вкушал несоленый пресный хлеб и неперебродивший виноградный сок, символизировавшие распад и безжизненность. Некоторые нек-романты даже поедали части трупов. Ритуал мог продолжаться не-сколько часов, дней или даже недель. Зачастую подобные обряды проводили на кладбищах или в иных местах, навевающих меланхо-лию. Обычно считалось, что для успешного некромантического ри-туала, включающего оживление трупа, со дня смерти человека должно пройти не более двенадцати месяцев. В противном случае некромант ограничивался призыванием призрачного духа умершего. В некоторых традициях считалось, что мертвые знают всё, но древние греки и римляне полагали, что теням известны лишь неко-торые отдельные вещи. Ценность их советов определялась тем, что умерший знал при жизни и какие знания сумел приобрести после смерти. Овидий в «Метаморфозах» упоминает о рынке в загробном мире, на котором умершие обменивались новостями и сплетнями. Некромантия в иудейско-христианской традиции Несколько упоминаний о некромантах (в период позднего элли-низма иудеи называли их «заклинателями костей») встречается в Библии. Во Второзаконии (18:9—12) сынам Израилевым прямо за-прещается обучаться ханаанейской практике вопрошания мертвых: Когда ты войдешь в землю, которую дает тебе Господь Бог твой, тогда не научись делать мерзости, какие делали народы сии: не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых; ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего. Однако этому запрету следовали не все. Один из самых известных тому примеров — история об Аэндорской волшебнице, по просьбе царя Саула вызвавшей из Шеола дух судьи и пророка Самуила: И сказал ей [Саул]: прошу тебя, поворожи мне и выведи мне, о ком я скажу тебе. Но женщина отвечала ему: ты знаешь, что сделал Саул, как выгнал он из страны волшебников и гадателей; для чего же ты расставляешь сеть душе моей на погибель мне? И поклялся ей Саул Господом, говоря: жив Господь! не будет тебе беды за это дело. Тогда женщина спросила: кого же вывесть тебе? И отвечал он: Самуила выведи мне. И увидела женщина Самуила и громко вскрикнула; и обратилась женщина к Саулу, говоря: зачем ты обманул меня? ты — Саул. И сказал ей царь: не бойся; что ты видишь? И отвечала женщина: вижу как бы бога, выходящего из земли. Какой он видом? — спросил у неё [Саул]. Она сказала: выходит из земли муж престарелый, одетый в длинную одежду. Тогда узнал Саул, что это Самуил, и пал лицем на землю и поклонился. (1Цар.28:8-14) Подробности ритуала, совершенного Аэндорской волшебницей, Библия не приводит. (Поздние еврейские мидраши — толкования книг Ветхого Завета — сообщают, что колдунья совершила свой обычный ритуал — воскурила фимиам и произнесла заклинание, после чего явился дух Самуила). Сказано лишь, что мертвец «выходит из земли». Очевидно также, что видит его не сам Саул, а лишь волшебница. Также не вполне понятно, говорит ли Саул с самим призраком Самуила, или же от имени Самуила вещает женщина-прорицательница, в которую вошел его дух. Мнения христианских толкователей Библии, по поводу описанно-го ритуала разделились еще в древности. Некоторые авторы отрица-ли саму возможность вызывания духов умерших и полагали, что на призывы некромантов в действительности приходят демоны, другие же считали, что произошло действительное чудо: Бог облек бесплотную душу Самуила подобием тела, дабы еще раз выразить отступнику свою непримиримую волю о нем и его роде. Некоторые церковные писатели приписывают явление Самуила злому духу, принявшему обличье пророка для того, чтобы лишить Саула храбрости и привести его в отчаяние. Так, св. Григорий Нисский в письме «De pythonissa ad Theodosium» говорит, что дьявол обманул ведьму, которая, в свою очередь, обманула царя. Св. Василий считает, что это были демоны, приявшие обличье Самуила». И он предполагает, что все сказанное Саулу было тем не менее, совершенной истинной; демоны просто передали ему известный вердикт Господа. Среди латинских Отцов следует упомянуть Тертулиана, который сотней лет раньше написал: «И верю я, что злые духи многих могут соблазнить своей ложью; так позволительно было лгущему духу претвориться тенью Самуила». Тем не менее, большинство авторитетов склонялось к тому буквальному толкованию событий, согласно которому Самуил действительно появился перед согрешившим монархом и предсказал его конец. Вот что пишет Ориген, опираясь на слова самого Ветхого Завета: «Но там определенно сказано о том, что Савл узнал Самуила». И затем он добавляет:»Писание не может лгать. Слова же Писания таковы: «И женщина увидела Самуила» . Стоит напомнить, что для средневекового человека Библия была не только священной книгой, но и представляла собой энциклопедию всех знаний, возможных для человеческого ума. На Библию ссылались как на высший и непререкаемый авторитет. Поэтому для людей того времени общение царя Саула с Аэндорской волшебницей доказывало не только реальность магии, но и то, что она может соответствовать воли Бога. Епископ Кесарий Арльский (470 — 543) призывает своих читате-лей не полагаться ни на каких демонов или богов, кроме единого христианского Бога, даже если магические заклинания дают какой-то видимый результат. Он утверждает, что демоны действуют лишь с божественного соизволения, дабы испытывать смертных. Впрочем, Кесарий не осуждает людей, занимающихся магией, а лишь утверждает, что искусство некромантии существует, хотя и запрещено в Библии. Некромантия в Средние века Упоминания о некромантических практиках встречаются в скан-динавской мифологии. Например, в «Прорицании вёльвы» Один воскрешает из мертвых вёльву (прорицательницу), чтобы та поведа-ла ему тайны будущего. В «Заклинаниях Гроа» герой Свипдаг вызы-вает из мертвых свою покойную мать Гроа, чтобы та обучила его заклинаниям. В «Саге о Хрольве Жердинке и его витязях» фигурирует волшебница Скульд, дочь смертного конунга и женщины из альвов; она достигла таких высот в искусстве сейда (колдовства), что стала почти непобедимой воительницей: когда ее воины гибли, она воскрешала их и вновь отправляла на битву. Многие средневековые авторы утверждали, что без помощи хри-стианского Бога воскрешать людей невозможно. Практику некро-мантического прорицания они перетолковывали как призывание де-монов, принимающих обличие умерших. Католическая церковь осу-ждала эту практику как разновидность общения с демонами. Но хотя некромантия была под запретом, средневековые гримуа-ры содержали рецепты, как вступить в общении с мертвецами и до-биться от них желаемых результатов. В качестве примера обратимся к двум наиболее знаменитым черномагическим книгам: «Истинному гримуару» (Grimoriun Verum), составленному в XVIII веке, но, несомненно, включающему в себя более древние магические рецепты, и, так называемому, «Мюнхенское руководство по некромантии», датируемое первой половиной XV века. Вот какие предписание содержит в себе «Истинный гримуар»: Если желаешь беседовать с обитателями мира иного, посети перед этой операцией Рождественскую мессу ровно в полночь, и в миг, когда священник поднимет гостию, поклонись три раза и произнеси вслух, не таясь, суровым голосом: Ad me venite, mortui! Произнеся эти четыре слова, тотчас же ступай на кладбище и над первой же могилой, какая попадется тебе на глаза, вознеси такую молитву: О преисподние силы, сеющие смуту по всей вселенной! Покиньте свои обители тьмы, покиньте свою темницу за рекою Стикс! Затем немного обожди в молчании и продолжай: Если в ваших силах повелевать тем, с кем я желаю беседо-вать, то заклинаю вас именем Царя Царей: сделайте так, чтобы он предстал передо мною в тот час и миг, который я вам укажу. После этой церемонии (обойтись без которой нельзя) возь-ми горсть земли и разбросай ее вокруг, как сеятель — зерна, говоря при этом тихим голосом: Тот, кто лежит во прахе, пробуждается из могилы сей, и восстает из пепла своего, и отвечает на вопросы, которые я задам ему, во имя Отца всего сущего. Затем преклони колени на земле и обрати взор к востоку, и увидишь, что врата солнца открылись. Возьми две кости мертвеца и сложи их крестом. После этого немедленно выбрось их у первого же храма или церкви, что попадется тебе на глаза. Исполнив в точности все вышесказанное, ступай на запад, и когда пройдешь пять тысяч девятьсот шагов, ляг, простершись на земле, прижав руки ладонями к бедрам и обратившись лицом к луне в небесах. В этом положении призови того, кого желаешь увидеть; смотри не испугайся, когда перед тобой появится призрак. Можешь ускорить его появление следующими словами: Ego sum qui te peto, et videre quero . Как только ты произнесешь эти слова, взор твой насладится видом особы, что была тебе милее всех и приносила тебе величайшее из всех удовольствий. Когда получишь от призванной тобою тени то, что было тебе потребно, отпусти ее так: Возвращайся в царство избранных; я доволен тобой и твоим посещением! Затем поднимись, вернись к той могиле, где ты вознес первую молитву, и начерти на ней крест острием своего ножа, который надлежит держать в левой руке. Рассказывая об этом ритуале, французский маг XIX века Элифас Леви замечает: «Это предписание «Великого Гримуара» является наиболее действенным, но мы никому из наших читателей не сове-туем прибегать к нему» . Очевидно, предварительное посещение мессы является аналогом очистительного ритуала, а многократное возглашение своего наме-рения, должно помочь некроманту сконцентрировать свою волю для проведения магической операции. Важно отметить, что в данном ритуале (в отличие от следующего), маг общается не с поднятым из могилы трупом, а всего лишь тенью (призраком) умершего. В другом ритуале, содержащемся в «Мюнхенском руководстве по некромантии», маг и вовсе не вызывает умерших, а лишь использует тело мертвеца, как физическую оболочку, чтобы привлечь духа, с которым он желает побеседовать. «Когда ты пожелаешь вселить духа в тело мертвеца, так, чтобы он казался живым, как раньше, следуй этой процедуре. Прежде всего, изготовь золотое кольцо. На внешней его по-верхности надлежит выгравировать следующие имена: Brimer, Suburith, Tranauit; на внутренней, следующие имена: Lyroth, Beryen, Damayn. Когда имена будут выгравированы, в воскресенье до рассвета пойди к текущей воде и помести туда кольцо, и оставь на пять дней. Двойное кольцо, начерченное мечом; в каждом кольце -- знак и три имени; вписанный пятиугольник; отмечены четыре стороны света; в центре указано место для заклинателя На шестой день вынь его, и возьми в гробницу, и помести его внутрь, чтобы оно там оставалось в пятницу и субботу. В воскресенье, до рассвета, выйди из города под чистое небо, в удаленное и секретное место, и начерти круг мечом, и на нем с помощью меча начерти имена и фигуры, которые здесь приведены [тут в рукописи следует схема из трех концентрических колец с вписанной пентаграммой, на ней повторены имена, нанесённые на кольцо, а также нанесены астрологические знаки и указано место для заклинателя]. Когда это будет начертано, войди в него как показано, и помести меч под колени, и обратившись лицом к югу, произнеси призывание: «Я призываю вас, все демоны написанные на кольце», — которое должно быть у тебя в руке, - • «Отцом, и Сыном, и Святым Духом, • и всемогущим Богом, создателем небес и земли, • и господом нашим Иисусом Христом, сыном его… • и преславной девой Марией, матерью его… Итакяпризываювас, О Brimer, Suburith, Tranayrt, Lyroth, Berien, Damay, • всемисвятымирая, • ивосемьюсвященнымиименамигоспода: Tetragramaton, Oel [O El?], Messyas, Soter, Adonay, Alpha e O, Sabaoth, • и святыми именами девы Марии, кои есть: Королева, Цветок, Роза, Лилия, Лестница, Мудрость, Жизнь, Сладость, Милосердие и Надежда, • и раем небесным и земным, • и всеми ангелами и архангелами, престолами и силами… • и всеми вашими принцами, королями, лордами и началь-никами, • и вашим адом, • и всем, что в нем есть, дабы все вы, скованные и связанные моей волей и силой, пребывали отныне умиротворенными, чтобы я не боялся, и освятили бы это кольцо так, чтобы оно обрело силу, а именно, что когда я помещу его на палец мертвеца, один из вас войдет в него, и он будет казаться живым в той же похожести и форме… Аминь.» Когда ты это произнесешь один раз, шесть духов появятся у круга, требуя кольцо, которое ты им отдашь. После этого они удалятся, и ты также должен покинуть круг, взяв с собой меч, и не разрушая круг. На шестой день вернись с мечом и скажи, обратившись лицом к югу: «Я призываю вас, О Brimer, Suburith (…) дабы вы пришли ко мне без промедления, неся освященное кольцо, так, чтобы когда я помещу его на палец живого, он упадет как мертвый, и когда я сниму его, он вернется в прежнее состояние, и когда я помещу его на мертвеца, как говорилось раньше, дух войдет в него и он будет казаться живым, как раньше…» Произнеся это четыре раза, сначала повернувшись к югу, потом к западу, потом к северу, потом к востоку, повернись к востоку и увидишь как некто прибудет на коне, и, прибыв к кругу, скажет: «Такие-то и такие-то», — назвав тех, чьи имена были выгравированы, — «посылают тебе это освященное кольцо, но говорят, что не могут прибыть сами, так как это не подобает; испытай силу кольца, и если оно не будет иметь той силы, что ты требовал, они говорят, что будут готовы прибыть к тебе когда бы ты не пожелал». Возьми кольцо и скажи ему: «Благодарю тебя и их». Когда ты это скажешь, он немедленно удалится, и ты также должен покинуть круг, полностью его уничтожив. Держи кольцо при себе, укутав в белую ткань. Когда пожелаешь, чтобы кто-то показался мёртвым, так, чтобы все сочли, что в нем нет жизни, надень кольцо ему на палец, и он покажется трупом; и когда ты его снимешь, он вернётся в прежнее состояние. А когда ты пожелаешь, чтобы труп казался оживлённым, надень кольцо как выше сказано, или привяжи его к руке или ноге, и в течение часа он восстанет в той форме, которой он прежде обладал, и будет говорить перед всеми живым голосом, и будет способен на это в течение шести дней, потому что каждый из этих духов будет оставаться в нем один день. И если ты пожелаешь вернуть его в предыдущее состояние перед этим сроком, сними кольцо. И в такой манере ты можешь оживлять мертвеца. Этот весьма замечательный эксперимент должно держать в секрете, ибо в нем содержится великое могущество. Как мы видим, оба ритуала имеют сугубо христианский контекст. Средневековый маг совершает некромантический ритуал силой Бо-жественных имен (заимствованных из апокрифов и иудейской Каб-балы) и использует при этом христианские символы (крест). Именно поэтому в эпоху Средневековья некроманты и другие маги зачастую не усматривали в своих практиках никакого противоречия христиан-ским догмам, поскольку заклинания, содержащие священные имена, интерпретировались как молитвы, а не как магические заговоры. Зачастую, хотя и не всегда, некроманты были христианскими священниками или монахами (известно, например, что некроманти-ческие операции проводил священник, обучавший Иоанна Солсбе-рийского [1115/1120 — 1180]). Так или иначе, почти все они были грамотными и достаточно хорошо образованными людьми. В боль-шинстве своем они владели азами практики экзорцизма и располага-ли книгами по астрологии и демонологии. Духовное образование в те времена было неформальным: мало кому удавалось поступить в университет. Чтобы стать священником, нужно было изучить обряды и догматы христианской церкви, а также основы латыни. Однако обучение будущих священников далеко не всегда сопровождалось духовным воспитанием, так что никто не мешал начинающему клирику совмещать христианские обряды с оккультными практиками, хотя последние и осуждались в Библии. В мемуарах великого итальянского скульптора и живописца Бен-вену́то Челли́ни (1500 — 1571) содержится рассказ о его дружбе с «некоим сицилианским священником, каковой был возвышеннейшего ума и отлично знал латинскую и греческую словесность. Случилось однажды по поводу одного разговора, что зашла речь об искусстве некромантии; на что я сказал: «Превеликое желание было у меня во все время моей жизни увидеть или услышать что-нибудь об этом искусстве». На каковые слова священник добавил: «Твердый дух и спокойный должен быть у человека, который берется за такое предприятие». Я ответил, что твердости и спокойствия духа у меня хватит, лишь бы мне найти способ это сделать. Тогда священник ответил: «Если ты на это идешь, то уж остальным я тебя угощу вдоволь». И так мы условились приступить к этому предприятию». Стоит, однако, заметить, что ритуал, который впоследствии опи-сывает Челлини в своих мемуарах, относится к общению с демона-ми, и не содержит в себе ничего сугубо некромантического. Дело в том, что в ту эпоху под некромантией уже подразумевались не только операции по общению с умершими, но также и магические операции, которые включали в себя призывание демонов и иных сил, считавшихся злыми и «черными». Средневековые маги полагали, что некромантия позволяет доби-ваться трех целей: управлять чужой волей, насылать иллюзии и при-обретать знания. Под управлением чужой волей подразумевалась возможность влиять на мысли и желания других людей, животных и духов. Маги призывали демонов, чтобы те причиняли другим все-возможные несчастья, «сводили их с ума, воспламеняли их любовью или ненавистью, пробуждали в них благосклонность или удерживали их от какого-либо поступка. К числу «иллюзий» относились оживление мертвых, способность наколдовать пищу или магические увеселения, а также различные способы перемещения на большие расстояния. Знания приобретались при помощи демонов, которые сообщали заклинателю различные сведения — например, о личности преступника, о местонахождении потерянного предмета или о событиях будущего. О способах общения с умершими достаточно подробно рассказывает знаменитый средневековый маг Агриппа Неттесгеймский (1486—1535) в своем фундаментальном трубе «Оккультная философия»: Из вышесказанного явствует, что души и после смерти пи-тают любовь к своему покинутому телу; так происходит с те-ми, кто не получил должного погребения, и с душами, вырванными из тела насильственной смертью: сырой и беспокойный дух продолжает блуждать в окрестностях своего трупа, словно его влечет некое с ним сродство. Известны способы, при помощи коих в былые времена та-кие души воссоединяли с их телами; их можно без труда вы-звать и привлечь посредством испарений, жидкостей и вку-сов ; используют также особый искусственный свет, песнопения, звуки и тому подобные средства, которые воздействуют на воображение и духовный строй души; не следует также пренебрегать священными инвокациями и прочими средствами, относящимися к области религии, ибо они влияют на сверхприродную часть разумной души. <…> все это можно исполнять лишь в таких местах, где души упомянутого рода наиболее склонны к общению: либо по причине некоего сродства, коим душу влечет ее мертвое тело; либо ввиду некой привязанности, возникшей при жизни и манящей душу в определенные места; либо же вследствие того, что место само сродни преисподней и пригодно для наказания и очищения душ. Местах такого рода отличаются тем, что по ночам там бы-вают видения, и нашествия, и прочие подобные явления при-зраков; иные довольно известны как места погребений и каз-ней, или такие, где недавно было истреблено множество лю-дей, или где в последние несколько лет были преданы земле без очищения и должных погребальных обрядов трупы уби-тых; ибо очищение и экзорцизм всякого места, равно как и священный обряд погребения, исполненный должным образом над телами, нередко препятствуют возвращению душ умерших и отсылают их далее, в место судилища. Оттого некромантия и получила свое название, что она имеет дело с телами покойных и добывает ответы у душ и призраков умерших и у подземных духов, завлекая их в трупы умерших особыми адскими чарами и инфернальными заклинаниями, зловещими жертвами и греховными возлияниями <…> Есть, однако, два рода некромантии: один именуется не-киомантией, и это — оживление трупов, совершить каковое без крови невозможно; другой же — скиомантия , и в ней довольствуются вызыванием тени. Но и она все свои опыты совершает при помощи трупов убитых, и костей их, и членов их тел, и того, что можно из них добыть, ибо подобные вещи заключают в себе дружественную им [т.е., душам умерших] духовную силу. Потому они без труда привлекают злых духов, будучи родственны им по причине преизрядного сходства; и некромант, укрепившийся с их [т.е., злых духов] помощью, способен весьма на многое в делах человеческих и земных и может разжигать противозаконную похоть, насылать сновидения, болезни, ненависть и тому подобные страсти, влагая в них также и силу тех душ, кои, объяты духом сырым и беспокойным, блуждают вокруг своих покинутых тел и способны творить все то же самое, что и злые духи. Любопытно, что отношение самого Агриппы к некромантии далеко не однозначно. С одной стороны — некромантия может быть нечестивым, дьявольским ритуалом, когда в мертвеца, жившего грешной жизнью, возвращается его нечестивая душа или, того хуже — в него вселяется злобный демон. Но это может быть и благочестивый ритуал, угодный Богу, когда мертвого воскрешает ученый праведник или святой. Тому, кто желал бы доподлинно возвращать души в тела их, надлежит, прежде всего, узнать, какова природа изошедшей души, сколькими и какими степенями совершенства она обладает и каким она укреплена разумом; какими способами ее можно рассеять в теле и какими гармониями прочно к нему приладить; в каком родстве она пребывает с Богом, с разумами, с небесами, стихиями и всеми прочими вещами, чей образ и подобие она в себе заключает. Итак, чтобы снова крепко сшить душу с телом и оживить умершего, надобно знать все то, чего людям знать не дано, а известно одному только Богу и тем, кому он это откроет, как открыл Елисею, вокресившему сына сонамитянки ; также, говорят, Геракл воскресил Алкесту, и она прожила после того еще долго; и Аполлоний Тианский оживил мертвую девицу. Стоит отметить, что в своем перечне Агриппа почему-то не упо-минает самый известный некромантический ритуал, который хри-стианская церковь оценивает как чудо — воскрешение Лазаря Иису-сом Христом. Важно отметить, что в своей книге Агриппа подходит к некро-мантическим ритуалам вполне научно, разделяя действительную и мнимую смерть. Он пишет: И, надобно здесь заметить, иногда случается с людьми так, что животворящий дух от них отступает, и они кажутся мерт-выми и лишенными чувств, но притом разумное начало оста-ется привязанным к телу и пребывает в нем по-прежнему, со-храняя прежнюю же форму; а животворная сила, отступив от тела, все же не исчезла и остается в союзе с разумным нача-лом; и хотя можно сказать, что человек действительно мертв, ибо смерть есть отсутствие животворного духа, все же последний не отделился полностью; и такое тело возможно вновь пробудить к жизни. Этим и объясняется множество мнимых чудес; и такого рода случаи нередки были среди язычников и евреев в минувшие времена Первым мнение о том, что в ходе некромантического ритуала может быть установлен контакт не с мертвецом, в которое вернулась душа или принявший ее форму какой-либо дух, а астральная оболочка умершего человека, высказал другой известный маг того времени Теофраст Парацельс (1493 — 1541). По его мнению, «телесный дух сохраняется какие-то время после смерти, и вполне естественно, что этот дух, который был своего рода двигателем тела (подчиненным душе), продолжает еще какое-то время «работать» (по инерции, так сказать, по привычке) и что поэтому он навещает те места, где обитало его тело, производит подобие жестов, которые им осуществлялись при жизни, возвращается к той сокровищнице, в которой он скрывался. Не следует, однако, думать, будто эта тень обладает чем-либо иным, кроме как тенью жизни. Larvae — это не подобия, но лишь текучие образы прошлой жизни, привычки тела, вернее, привычки, сохраненные подобием тела. Души в нем более нет, а потому у них нет ни силы, ни воли, ни сознания. Совсем иной вещью является evestrum, астральное тело души, или душа, наделенная принадлежащим ей астральным телом. Такое существо, будучи силой и центром действия и мысли, может действовать, может определять физические действия, может с огромной скоростью преодолевать самые большие пространства, способно на прямое, т.е. не опосредованное физически, действие на души. Именно evestrum сообщает вам новости, а истинным магам позволяет общаться на расстоянии» . В средневековых некромантических ритуалах обычно использо-вались магические круги, заклинания и жертвоприношения. Круги, как правило, чертили прямо на земле, хотя иногда — на ткани или пергаменте. В круге изображали или помещали различные предметы, образы, символы и буквы, опять-таки представлявшие смесь христианских и оккультных идей. Считалось, что круг укрепляет и защищает от вызванных демонов все, что в нем находится, — в том числе и самого некроманта. Для общения с демонами и вызывания их в физический мир использовались различные методы заклинания, основанные на силе особых слов и поз; при этом нередко в ход пускали христианские молитвы или отрывки из Библии. Стоя на одном месте или поворачиваясь последовательно на четыре стороны света, маг повторял заклинания до тех пор, пока не добивался поставленной цели. Жертва служила платой за вызывание: иногда в этом качестве использовали плоть человека или животного, но нередко ограничивались и более простым подношением, вручая демону какой-либо определенный предмет. Как правило, подробно и тщательно оговаривались условия добычи таких предметов — место, время и способ их получения играли в ритуале важную роль. Судить о средневековом искусстве некромантии на основе при-знаний людей, обвиненных в подобных практиках, непросто: мы не знаем, какие из описанных приемов действительно использовались, а какие были попросту выдуманы дознавателями. Однако несомненно, что этот вид магического искусства был очень популярен. Современный исследователь магии Герберт Стенли Редгроув утверждает, что некромантия была одним из трех основных направлений средневековой церемониальной магии — наряду с черной и белой магией. Некромантия Нового времени В наши дни некромантией обычно называют ритуальную магию, основанную на работе со смертью и умершими. Во второй половине XIX века о некромантических ритуалах писал известный француз-ский маг Элифас Леви, ссылаясь при этом на свой личный опыт. Я говорил уже, что в астральном свете сохраняются изо-бражения лиц и вещей. В этом же свете можно вызвать образы тех, кого уже нот больше в нашем мире и посредством его же совершаются столь же оспариваемые, как и реальные таинства некромантии. Каббалисты, говорившие о мире духов, попросту рассказывали о том, что видели в своих вызываниях. Элифас Леви Загед пишущий эту книгу, вызывал и видел . Согласно Леви, следующего за мнением Парацельса, после смерти человека на земле остается как его физический, так и астральный труп. ... если человек был преступник, — его астральный труп, удерживающий его в плену, продолжает стремиться к объек-там своих страстей и хочет вернуться к жизни. Он беспокоит сны молодых девушек, купается в парах пролитой крови, кру-жится вокруг мест, где протекали удовольствия его жизни, стережет зарытые им сокровища, изнуряет себя болезненными усилиями, стараясь создать себе материальные органы и ожить<…> Эти-то воздушные трупы и вызываются посредст-вом некромантии. При вызывании вы приходите в сношение с ларвами, мертвыми или умирающими субстанциями; обыкновенно они могут говорить только посредством шума в наших ушах, производимого нервным потрясением, и рассуждая обыкновенно отражают наши мысли или мечты. . Однако, по словам Элифаса Леви, для того, чтобы маг мог совер-шить ритуал некромантии он должен «нужно привести себя в осо-бенное состояние, граничащее со сном и смертью, т. е. нужно на-магнетизировать самого себя и прийти в особенное состояние яс-новидящего — сомнамбулизма в бодрственном состоянии». В своих книга Леви достаточно подробно рассказывает об опыте, который он провел в Лондоне в 1954 году, когда по просьбе одной своей знакомой вызвал дух Аполлония Тианского. ... она побудила меня попробовать произвести у нее опыт полного вызывания, к которому я приготовлялся в течение двадцати одного дня, добросовестно выполняя все обряды, указанные в 13-й главе Ритуала. Все было закончено 24-го июля. Нужно было вызвать при-зрак божественного Аполлония и спросить его о двух секретах: одном, касавшемся лично меня, и другом, интересовавшем эту даму. Сначала она рассчитывала присутствовать при вызывании с благонадежным человеком; но в последний момент эта особа испугалась, и, так как тройное или единство безусловно необходимо при выполнении магических обрядов, — я остался один. Кабинет, приготовленный для вызывания, находился в небольшой башне; в нем были расположены четыре вогнутых зеркала, род алтаря, верхняя часть которого из белого мрамора была окружена цепью из намагниченного железа. На белом мраморе был выгравирован и вызолочен знак пентаграммы в том виде, как она изображена в начале 5-й главы этого сочинения; тот же знак был нарисован различными красками на белой и новой коже ягненка, распростертой перед алтарем. В центре мраморного стола стояла маленькая медная жаровня с углями из ольхи и лаврового дерева; другая жаровня была помещена передо мной на треножнике. Я был одет в белое платье, похожее на одеяние наших католических священников, по более просторное и длинное; на голове у меня был венок из листьев вербены, вплетенных в золотую цепь. В одной руке я держал новую шпагу, в другой — Ритуал, я зажег огни и начал, — сначала тихо, затем постепенно повышая голос, — произносить призывания Ритуала. Дым подымался, пламя сначала заставляло колебаться псе освещаемые им предметы, затем потухло. Белый дым медленно подымался над мраморным алтарем; мне казалось, что земля дрожит; шумело в ушах; сердце сильно билось. Я подкинул в жаровни несколько веток и ароматов, и, когда огонь разгорелся, я ясно увидел перед алтарем разлагавшуюся и исчезавшую фигуру человека. Я снова начал произносить вызывания и стал в круг, заранее начерченный мною между алтарем и треножником; мало помалу осветилось стоявшее передо мной, позади алтаря, зеркало, и в нем обрисовалась беловатая форма, постепенно увеличивавшаяся и, казалось, понемногу приближавшаяся. Закрыв глаза, я трижды призвал Аполлония, — и, когда открыл их, — передо мной стоял человек, совершенно закутанный в нечто вроде савана, который показался мне скорее серым, чем белым; лицо его было худощаво, печально и безбородо, а это совершенно не соответствовало моему представлению об Аполлонии. Я испытал ощущение чрезвычайного холода и, когда открыл рот, чтобы обратиться с вопросом к призраку, — не был в состоянии произнести ни единого звука. Тогда я положил руку на знак пентаграммы и направил на него острие шпаги, мысленно приказывая ему не пугать меня и повиноваться. Тогда образ стал менее ясным и внезапно исчез. Я приказал ему вернуться; тогда я почувствовал около себя нечто вроде дуновения, и что-то коснулось моей руки, державшей шпагу; тотчас же онемела вся рука. Мне казалось, что шпага оскорбляет духа, и я воткнул ее в круг около меня. Тотчас же вновь появилась человеческая фигура; но я чувствовал такую слабость во всех членах, так быстро слабел, что вынужден был сделать два шага и сесть. Тотчас же я впал в глубокую дремоту, сопровождавшуюся видениями, о которых, когда я пришел в себя, у меня осталось только смутное воспоминание. В течение многих дней я чувствовал боль в руке, и она оставалась онемевшей. Видение не говорило со мной, но мне казалось, что вопросы, которые я хотел ему задать, сами собой были решены в моем духе. На вопрос дамы мой внутренний голос отвечал: «Умер» (дело шло о человеке, о котором она хотела иметь известие). Что касается меня самого, — и хотел знать, возможны ли прощение и сближение двух лиц, о которых я думал; и тоже внутреннее эхо безжалостно отвечало: «Умерли!» Рассуждая о некромантии, Элифас Леви (как и до него Агриппа Неттесгеймский) делит ее на два вида: «от света и от тьмы. Закли-нание духов молитвой, пантаклем и благовониями; и заклинание кровью, проклятиями и святотатством. Мы практиковали только первое, и никому не советуем прибегать ко второму» . Описывая некромантический ритуал «от света», Леви советует для начала сосредоточиться на мыслях о том человеке, дух которого должен быть вызван.Маг должен сделать максимально возможное количество «привязок» к умершему человеку: окружить себя вещами, которые он любил, достать его портрет, весьма желательно провести ритуал в помещении, где он жил и в день, связанный с этим человеком (например, в день его рождения) и т.п.. Перед ритуалом маг должен строго соблюдать целомудрие, жить в уединении и иметь ежедневный благопристойный легкий завтрак. Элифас Леви различает два вида некромантического ритуала — «личный», когда маг вызывает дух человека, которого он хорошо знал и ритуал, совершаемый с целью обретения каких-либо знаний, когда вызывается дух известного человека, умершего достаточно давно. Последний ритуал более торжественен и требует особых приготовлений, вплоть до создания часовни. Мы должны медитировать в течение двадцати одного дня, вспоминая его жизнь и труды, мысленно формируя его внеш-ний образ, общаясь с ним и представляя себе его ответы. Мы должны постоянно носить с собой и его портрет и повторять его имя. В течение двадцати одного дня необходимо придер-живаться вегетарианской диеты и соблюдать строгий пост на протяжении последних семи дней. Следующим нашим действием должно стать создание ча-совни, в которой должно быть полностью исключено проник-новение туда света. Если предполагаемая операция должна проводиться в дневное время, то нам придется оставить узкий проем с той стороны, где будет светить солнце в час призыва-ния, расположить треугольную призму перед этим отверстием и кристаллический шар, наполненный водой. Если действие происходит ночью, магическая лампа должна быть расположена таким образом, чтобы ее единственный луч падал на дым алтаря. Цель этих приготовлений — снабдить магического посред-ника элементами телесной внешности и ослабить, насколько это возможно, напряжение воображения, которое не может быть усилено без опасности впасть в полную иллюзию сна . В начале операции маг читает молитву, соответствующую гению духа, которого он вызывает, также Леви приводит каббалистическое призывание Соломона, которое может быть использовано в данной операции: Силы царства, будь под моей левой ногой и в моей правой руке! Слава и Вечность, возьмите меня за плечи и направьте меня на пути победы. Милость и Справедливость, станьте смыслом моей жизни! Разум и мудрость, увенчайте меня! Духи Малкута, проведите меня между двумя колоннами, на которые держится храм! Ангелы Нецах и Ход, укрепите меня на кубическом камне Иесода. О Габриэль! О Гебриэль! О Тиферет! Бинаэль, будь моей любовью! Руах Хокмаэль, будь моим светом! Будь тем, что ты есть, и чем ты должен быть, о Кетериэль! Ишим! поддержи меня, во имя Шадаи! Херувим, будь моей силой, во имя Адонай! Бене-Элохим, будь моим собратом, во имя Сына и будь моей силой Цебаота! Элоим, сражайся за меня, во имя Тетраграмматона! Меликим, защищай меня, во имя Йод Хе Вау Хе!. Серафим! очисть мою любовь, во имя Элвоха! Хасмалим, зажги меня блеском Элоима и Шекинаха! Аралим, действуй! Офаним, повернись и сияй! Хайот Кадош, кричи, говори, рычи, вой! Кадош, Кадош, Кадош, Шадаи, Адонай, Иотхава, Ехеазерей! Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя! Аминь Когда вызванный дух придет, маг должен быть готовым внутрен-нее отречься от всего, что может его оскорбить, а, отпуская духа умершего, маг должен пообещать помолиться за него. Некромантия и Телема В своей фундаментальном труде «Магия в теории и на практике» Алистер Кроули пишет, что «Некромантия — дисциплина доста-точно важная, чтобы уделить ей целый раздел» . Кроули при этом оговаривает, что она допустима лишь в исключительных случаях: «предположим, если Маг не может найти живых учителей или нуждается в каких-то особых сведениях, но имеет веские причины полагать, что они умерли вместе с учителями прошлого, то может быть небесполезно вызвать «тень» такого учителя». Некромантией ни в коем случае нельзя заниматься из праздного любопытства или тщеславия. Также Кроули достаточно резко высказывается против спиритизма, «которыйесть не что иное, как неразборчивые любительские попытки некромантии (или даже, лучше сказать, некрофилии)» . В «Магии без слез» Кроули весьма высоко оценивает некроман-тический опыт Элифаса Леви по вызыванию духа Аполлония Тиан-ского, но снова резко отзывается о современных ему некромантиче-ских спиритических опытах. В Книге 777 Алистер Кроули соотносит некромантию с 24-м пу-тем, соединяющим сефирот Нецах и Тифарет, Арканом Смерть, букврй иврита «нун», «Болью Обязательств» и Клятвой, а также ма-гической формулой AUMGN. Несмотря на то, что Кроули считал некромантию допустимой, не существует каких-либо свидетельств того, что он сам когда-либо практиковал подобные ритуалы. Хотя в некоторых своих инструкциях по изменению сознания он рекомендует техники, близкие к некромантическим. Например, в «Книга HHH под номером 341» он советует: 1. Задумайся о смерти своей; вообрази различные болезни, что могут поразить тебя, или несчастья, что могут тебя повергнуть. Представь себе процесс умирания и примени его к себе. (В порядке подготовки полезно читать книги по патолого-анатомии и посещать музеи и анатомические театры.) 2. Не прерывай этого упражнения до тех пор, пока смерть не наступит окончательно; проследи за трупом на стадиях бальзамирования, пеленания и погребения . Описание «великой некромантической операции» содержится лишь в художественном произведении Алистера Кроули — его ро-мане «Лунное дитя», где этого ритуала изображены члены Ордена Золотой Зари, с которыми Кроули находился в скверных отношени-ях. Ритуал проходит в час заката и совершается над трупом «Гейтса» (прототипом которого стал поэт Уильям Батлер Йейтс, не оценивший поэтический дар Кроули). В нем некроманты пользуются магической атрибутикой, известной из многих гримуаров — кругом, треугольником и серпом. В жертву приносятся черные кошки и козел, читаются заклинания к адским богам и дьяволу. Вескит также перешел к последнему этапу. Своим ножом он отсек козлиную голову и всунул ее в полость, вырезанную в животе второго трупа. Прочие части козла он вставил Гейтсу в рот; непотребным воплям кошек вторили маниакальные завывания его коллеги. А потом случилась одна вещь, которой никто из них не ожидал. Абдул-бей рухнул на останки и принялся рвать их зубами и лакать кровь языком. Артуэйт возопил в ужасе: не иначе, как турок помешался. Вескиту, однако, ясна была правда. Абдул был самым восприимчивым членом миссии и наименее притом развитым — именно в нем вдохновленный демоном дух Гейтса и решил воплотиться . Описанный в романе ритуал приносит сокрушительное поражение противникам Алистера Кроули. Участник ритуала, в которого вселился дух мертвеца, провозглашает, что их связь с Белой Ложей пропала, а их удар «повергнет наземь» их самих. На следующий день Вескит, проводивший этот ритуал, умирает. Подводя итоги многивековых некромантических опытов, совре-менный исследователь магии Льюис Спенс пишет в статье «Некро-мантия» в своей «Энциклопедии оккультизма»: «Единого мнения о том, какие именно методы пригодны для некромантического искус-ства, среди современных адептов не существует, и следует прини-мать во внимание, что некромантия, в Средние века именовавшаяся чернокнижием, граничит с современными спиритуалистическими практиками. Так или иначе, в оккультизме некромантия остается своего рода пробирным камнем: успешно призвав душу из иного мира, адепт тем самым неопровержимо доказывает подлинность своего искусства».