Герметизм

Герметизм — одно из направлений религиозно-философских исканий эпохи Возрождения, связанное с освоением круга сочинений и идей, которые традиция приписывала Гермесу (или Меркурию) Трисмегисту (Hermes, Mercurius Trismegistu.s; Трисмегист в переводе с др.-греч. — «Трижды величайший»), легендарному вероучителю, законодателю и творцу письменности древних египтян. К его авторству возводили распространенную на рубеже I-гo тыс. до н.э. — I-го тыс. н. э. литературу по астрологии и гии, исследования, посвященные сокровенным свойствам минералов и растений, изготовлению талисманов. Кроме подобного рода писаний от имени Гермеса Трисмегиста в I—IV вв. в качестве памятников древнейшей египетской мудрости были созданы сочинения апокрифического характера, в которых в форме диалога излагались популярные мотивы греческой философской мысли, в основном платонической и стоической, с элементами восточной мифологии и мистики (египетской, персидской, иудейской). Как и др. произведения гностического толка, эти герметические тексты претендовали на то, чтобы дать людям откровение, указав путь возрождения души, сбрасывающей земные оковы и устремляющейся в высшие, божественные сферы, в которых ей и полагается пребывать по ее происхождению. Г. сложился в тот период, когда происходило становление христианской церкви и ее вероучения; при всех их различиях христианство и Г. отмечены разработкой сходных мировоззренческих проблем, обусловленных духовной ситуацией поздней античности. Так, в Г. отчетливо обнаруживаются монотеистические тенденции, забота о спасении души и поиск подлинного знания как пути к нему, идея богочеловечества, апокалиптическое состояние духа, пророчества и покаянные призывы. Все эти его черты обращали на себя внимание уже раннехристианских писателей — автора «Пастыря Гермы», Климента Александрийского, Евсевия Кесарийского, Лактанция и Августина, которые охотно обсуждали заимствованные из герметических преданий мотивы, свидетельства, отдельные речения.

Идеи Г. не были преданы забвению в Средние века. С ними знакомились или через писания святых отцов, или непосредственно, поскольку латинская версия «Асклепия» (Asclepius), в которой этот приписываемый Апулею из Мадавры трактат дошел до наших дней, была известна в Зап. Европе по крайней мере с п в. Герметические выдержки цитировали и толковали схоласты 12—13 вв.: Бернард Сильвестр. Фома Брадвардин. Теодорик Шартрский. Алан Лилльский. Гийом Овернский, Гуго Сен-Викторский. Альберт Великий. Роджер Бэкон. Винсент из Бовэ. Тогда же через арабов попали на Запад псевдогерметическая «Книга Гермеса Мер- курия Тройственного о шести первоначалах» (Liber Hermetis Mercurii Triplicis de V\ rerum principiis; созда- на не ранее 5 в.), «Книга об искусстве алхимии» (Liber de compositione alchemiae). переведенная с арабско- го в 13 или 14 вв.. знаменитая «Изумрудная скрижаль» (Tabula smaragdina), в которой средневековые алхими- ки искали описание философского камня. О том. сколь привлекательны могли быть герметические идеи, сви детельствует созданный накануне Возрождения (рубеж 14—15 вв.) на немецком языке текст «Богемского пахаря» (Der Ackermann aus Bohmen). в котором звучит гимн человеку. напоминающий строки из «Асклепия» (гл. 5, 6). ставшие столь притягательными через полстолетия для ренессансных гуманистов.

Однако триумфальное шествие Г. по Европе началось с 1460. когда монах Леонардо да Пистоя привез из Македонии во Флоренцию почти весь греческий текст «Герметического свода» (Corpus Hernieticum; далее — I'C) и преподнес его Козимо Медичи. Перевод этого сборника, содержавшего 14 (из общего числа 15) диалогов герметического содержания (впрочем, новейшие исследования текста последнего диалога показывают, что он состоит из 3 разнородных частей, фактически — самостоятельных сочинений), был осуществ- лен по поручению Козимо его подопечным Марсилио Фичино главой флорентийской Платоновской академии, с января по апрель 1463. Название 1-го трактатадиалога «Поймандр» (что означает по-гречески «Пастырь мужей»; в латинской транскрипции — Pimander) Фичино распространил на весь свод, назвав его «Поймандр Меркурия Трисмегиста, или Книга о могуществе и мудрости Бога» (Mercurii Trismegisli Pimander. seu liber de potestate ac sapienlia Dei). Идя навстречу просьбам «некоторых своих друзей, не сведущих в латыни» (по-видимому, все того же Козимо Медичи). Фичино поручил своему другу, купцу Томмазо Бенни, подготовить итальянский перевод ГС. который и был выполнен уже к октябрю 1463. Оба перевода сразу получили широкое распространение в списках (только для 15 В. известны 34 рукописи латинского перевода Фичино), В 1471 латинская версия «Поймандра» была впервые напечатана (в г. Тревизо. в числе других трудов Фичино) и затем многократно переиздавалась. Двумя годами раньше в Риме был напечатан «Асклепий». Некоторое время «Асклепий» и «Поймандр» выходили порознь, хотя уже в своем пояснительном слове к переводу (Argumentum. адресовано Козимо Медичи) Фичино указывал, что одно произведение тесно связано с другим. В 1494 французский богослов, гуманист и издатель Жак Лефсвр дЗтапль опубликовал принадлежащий Фичино латинский перевод 12 диалогов ГС, снабдив их комментариями. В 1505 «Асклепий» и «Поймандр» впервые изданы вместе все тем же Лефевр д'Этаплем; в состав сборника был включен, кроме того, стилизованный под герметические писания трактат итальянского философа-гуманиста Лодовико Лаццарелли «Кратер Гермеса» (Crater Hermetis; создан до 1494)- Сам Лаццарелли перевел 15-й трактат ГС, опубликованный в Лионе в 1507, вместе с комментариями к нему Симфориана Шампье^ ученика и друга Лефевр д'Этапля. Греческий оригинал 1С, имевший некоторое распространение в списках, был впервые напечатан в 1554 в Париже.

Необыкновенный интерес к писаниям Гермеса Трисмегиста объясняется тем. что в нем Фичино и другие гуманисты стали видеть «первоучителя богословия» (primus theologiae autor) или одного из основателей (наряду с Зороастром. см. в ст. Зороастризм) некоего тайного учения, которое после Гермеса унаследовали Орфей, Аглаофем, Пифагор. Филолай, Платон и его продолжатели. В этом учении, поскольку, как считалось, оно восходит едва ли не к божественному откровению допотопных времен, гуманисты акцентировали, прежде всего, близость к книгам Ветхого и Нового Заветов и христианским догматам. В Г. они обнаруживали — впрочем, далеко не всегда в точном согласии с оригинальными текстами — идею «единого и единственного Бога, верховного, (>езначального и бесконечного блага» (комментарий Лефевр д'Этапля), указание на бессмертие души и положения, напоминающие учение о Божественной Троице. Ощутимее всего, однако, влияние Г. сказалось на разрабатываемой в гуманизме концепции человека. Высокий смысл приобретают в трудах ренессансных мыслителей слова Гермеса Трисмегиста из «Асклепия» (гл. 6). вводившие в соблазн уже отцов церкви: «Великое чудо есть человек, существо, достойное почитания и прославления». Их делает исходным мотивом своих рассуждений Джованни Пико делла Мирандопа, друг Фичино и участник Платоновской академии, в знаменитой «Речи» (Oratio» 1486—87), в этом гимне человеку, его достоинству, его свободе, славящем в нем полновластного зодчего своего собственного бытия, который соединяет в себе все виды реальности и вместе с тем не ограничен ни одним из них. Другим мотивом превознесения человека, также подсказанным герметическими текстами, является его исключительное положение в мире, его роль своего рода «земного бога», способного не только господствовать над всеми наличными сущностями и стихиями, но и использовать и преобразовывать их по своему замыслу и усмотрению (о чем вслед за Джаноццо Манетти наиболее об- стоятельным образом писал Фичино в «Платоновском богословии», 1469—74)-

В считанные десятилетия Г стал одним из духовных ориентиров ренессансной культуры, предметом богословско-философских увлечений большого ряда гуманистов и натурфилософов, едва ли не провоцируя создание нового (или. может быть, возрождение бывшего прежде?) религиозного культа, В вербное воскресенье 11.4.1484 по улицам Рима разъезжал верхом некий Джованни да Корреджо, присвоивший себе имя Меркурия, в диковинном черном облачении и с терновым венцом на голове; он проповедовал грядущее обновление человечества. сопровождая речи таинственными обрядами и раздавая толпе окружающих его листочки с письменным посланием к людям. Всеми приметами своего появления в Вечном городе он словно бы напоминал 0 въезде Иисуса Христа в Иерусалим, себя же преподносил как новое воплощение Гермеса Трисмегиста и называл «иоа1анцем мудрости и Поймандром» (sapientiae angelus Pimanderque). Трисмегистовы речения с благоговением обсуждали в академиях, почтительно цитировали в ученых кружках, толковали с университетских и церковных кафедр, использовали в астрологических прогнозах. Поэты воспевали его учение в тщательно от- деланных латинских стихах, а Лоренцо Великолепный, внук Козимо Медичи и воспитанник Фичино. — в поэзии на народном языке. Джелли, философ-сапожник, многим обязан герметическим мотивам в своих живых флорентийских диалогах (сер. 16 в.). Были даже созданы новые произведения герметического толка, а Шампье, вдохновляясь примером «Платоновского богословия» Фичино, попытался систематизировать герметическую доктрину в труде «Трисмегистово богословие» (1507)» материал для которого свободно черпал не только из писаний, связываемых традицией с Гермесом, но и из гуманистических трактатов, напитанных герметическими идеями.

Г.. признававший единство и взаимосвязь всех частей универсума, не мог не служить оправданием для занятий алхимией^ магией и астрологией, получивших ппфочайшее развитие в эпоху Возрождения. В нем самом видели не только религиозно-философское учение, открывающее человеку истинное, божественное знание, но и искусство, овладев которым можно воздействовать на объекты и отношения окружающей действительности с целью получения определенных результатов, в том числе земных выгод и благ. О демонах, сопутствующих человеку в его жизни, о духах cтихий и небесных светил, с которыми можно вступать в сношения, о теургии, животворящей кумиры, писали, сверяясь с герметическими текстами, самые тонкие и возвышенные умы эпохи вроде Фичино, не говоря уже о тех, кто пытался дать практическое применение оккультным дисциплинам, — об известном демонологе аббате Иоганне Тритемии, Агриппе Неттесгеймском, авторе трактата «О сокровенной философии» (De occulta philosophia, i-e изд. — 1531). Теофрасте Парацельсе, превозносимом современниками за мудрость и знания, будто бы позволявшие ему управлять тайными силами природы и духа, в качестве «германского Трисмегиста».

Ощутимое влияние герметических идей прослеживается в творчестве виднейших мыслителей 2-й пол. 16 — нач. 17 вв. Представление о живом, во всех своих частях одушевленном мире, концепция универсального знания, дающего ключ к пониманию, объяснению и использованию любой сущности, наконец, прославление божественной мощи человека-творца (прежде всего в лице мага-философа) и его высокого призвания — все эти тесно связанные с герметической традицией темы получили дальнейшую (применительно к научным и духовным исканиям их времени) разработку в сочинениях Джордано Бруио, Франческо Патрици да Керсо, Фрэнсиса Бэкона, Роберта Фладда, Томмазо Кампанеллы. Только на исходе ренессансной культуры, в 1614, изысканиями известного эллиниста Исаака де Казобона, выходца из протестантской Женевы, было установлено несоответствие герметических писаний сложившемуся вокруг них мифу — отнеся их возникновение к первым векам н. э., он отверг их легендарное авторство и их незапамятную древность; в результате они утратили ореол богооткровенных пророческих книг.

Первое из известных изображений Гермеса Трисмегиста находится в ряду алхимиков на цветной иллюстрации 15 в. (Британская библиотека). Около середины того же века его представил среди персонажей древней священной и мирской истории Мазо Фииигверри: в поднятых руках Трисмегист держит нечто похожее на гомункула, на которого с удивлением взирает рядом стоящий обнаженный человек, опирающийся на палицу (Геракл?); подпись гласит «Меркурий, царь Египта» (Mercurius re degitto). Наиболее интересное изображение Гермеса, соответствующее сложившемуся о нем представлению в гуманистических кругах, помещено на мозаике пола Сиенского собора (автор — Джованни ди Стефано, 1488): показан он в виде старца с раздвоенной бородой в высоком островерхом головном уборе, стоящему рядом персонажу он протягивает книгу с надписью «Примите письмена и законы, о египтяне» (Suscipile о licteras el leges Egiptii); его левая рука касается стоящей вертикально плиты с выгравированными на ней словами из «Асклемия» (гл. 8), под ним помещена подпись «Гермес Меркурий Трисмегист, современник Моисея» (Hermis Mercurius Trismegistus contemporaneus Moyse). Несколько раз он изображен FIuHmypitKKUo в ватиканских Апартаментах Борджа (кон. 15В.): усыпляющим Аргуса, убивающим Аргуса, с зодиаком, а также вместе с Моисеем у трона Изиды. Вполне возможно» что бородатый старец со свитком на картине ДжорЭжоне «Три философа» — также Гермес Трисмегист. У Франсиско де Оланда, португальского жинописца и гуманиста, он представлен на медальоне. включенном в композицию картины с изображением положениия Моисея во гроб (между 1545 и 1573): Гермес Трисмегист прижал палец к губам, призывая к молчанию, с двух сторон от него расположены Кадм и Вакх.