Плотин

Плотин

Плотин (204/5 — 270) — выдающийся философ-платоник, основоположник неоплатонизма, глава Римской неоплатонической школы. Учился в Александрии, в Египте, в одном из центров обучения, сохранившем классическую астрологию, магию и медицину (александрийские неоплатонисты сохранили астрологическую науку на западе). Его учителем был философ-самоучка Аммоний Саккас, принадлежавший к платонической традиции. В своих метафизических трудах Плотин описал три фундаментальных принципа: Единое, Ум и Душа.

Плотин принял астрологию, но противостоял детерминистскому взгляду на планетарное влияние. Подобно Платону (от имени которого и образовался термин неоплатонизм), Плотин прославился не каким-то «прямым» взглядом в астрологию, а разработкой и пропагандой пифагорейского взгляда на то, что человеческая личность связана с огромным космосом через систему корреляций — взгляда, явившегося краеугольным камнем древней астрологической теории.

Биография

Плотин и Порфирий, средневековая рукопись

Основным биографическим источником о Плотине является сочинение его ученика Порфирия «О жизни Плотина и порядке его книг», написанное через 30 лет после смерти философа. Плотин родился на тридцатом году правления императора Септимия Севера, то есть в 204 или 205 году н.э. в Ликополе (нынешний Асьют, Египет).

Плотин родился в обеспеченной семье и получил классическое греческое образование. Плотин занялся изучением философии в возрасте двадцати восьми лет, примерно в 232 году, и отправился учиться в Александрию, где стал слушателем философа-платоника Аммония Саккаса. Услышав лекцию Аммония, Плотин заявил своему другу: «Это тот человек, которого я искал». Плотин вместе с Гереннием и Оригеном-платоником (не следует путать с богословом Оригеном) входили в ближайший круг своего учителя. Идеи Аммония Саккаса сыграли решающую роль в формировании философской системы Плотина, а через нее — и нового направления философской мысли, которое получило название «неоплатонизм». Кроме Аммония, на Плотина оказали влияние философские труды Аристотеля, Эмпедокла и Гераклита, стоиков и неопифагорейцев.

В 243 году Плотин участвовал в военном походе императора Гордиана III против персов в роли придворного философа. Убийство Гордиана и восшествие на престол узурпатора Филиппа Араба поставили жизнь Плотина под угрозу, поэтому, спасаясь, он бежал в Антиохию, а затем — в Рим. Плотин прибыл в Рим в 244 году и поселился в доме богатой патрицианки Гемины. Там же, в Риме, он начал вести философские беседы со всеми желающими. Постепенно вокруг Плотина сложился кружок слушателей, среди его учеников были влиятельные римские политики и сенаторы, а также поэты, риторы, врачи. Примечательно, что занятия Плотина посещали также женщины. Позднее к школе Плотина присоединился Порфирий, который вскоре вошел в круг самых близких учеников философа.

Находясь в Риме, Плотин заслужил уважение императора Галлиена и его жены Корнелии Салонины. На протяжении первых 10 лет пребывания в Риме Плотин ничего не писал, предпочитая запечатлевать свои мысли в умах своих учеников. Около 253 года философ по настоятельным просьбам своих слушателей стал записывать свои суждения. К 263 году Плотин был автором двадцати одного трактата. В течение еще 6 лет Плотин написал двадцать черыре книги, которые Порфирий оценивает как вершину его творчества. Отличительной особенностью его сочинений является то, что они адресованы не широкой аудитории, а самым близким ученикам, поэтому несут на себе отпечаток начатого с ними разговора. Порфирий признает, что у его учителя «больше мыслей, чем слов», однако, говоря о вдохновении и страсти, которыми наполнены сочинения, вскоре добавляет, что сочинения «скорее возбуждают чувства, нежели сообщают мысль». С особой силой естественное красноречие Плотина проявляется в тех случаях, когда он описывает личный опыт соединения с умопостигаемой реальностью и выходящим за ее пределы Единым.

Предполагаемое изображение Плотина и его учеников на саркофаге в Музее Грегориано Профано, Музеи Ватикана

Так случалось много раз: как бы восходя из собственного тела в самого себя, самососредоточившись и отвратившись от всего внешнего, я созерцал чудесную красоту, превосходящую все, что когда-либо было явлено в нашем мире; становясь причастным истинной жизни, обретая единство с божественным, в этом дивном своем состоянии я умственно достигал верховных сфер. Но, увы, наступал момент, когда ум нисходил в область рассудка, и, вспоминая о своем пребывании в сверхчувственном мире, я задавался вопросом, в чем причина моего падения, как душа вошла в мое тело и каким образом она, уже находясь в теле, все равно остается высшей сущностью[1].

Постоянная обращенность Плотина к высшей реальности не осталась не замеченной его современниками — те, кто лично знал философа, считали его человеком, наделенным божественными, сверхъестественными способностями. Примечателен случай, когда Плотин предугадал намерение Порфирия покончить с собой и неожиданно явился к нему домой, посоветовав ученику вместо мыслей о самоубийстве отправиться в путешествие на Сицилию.

Самым удивительным случаем стал эпизод в храме Исиды, о котором сообщает Порфирий.

Однажды в Рим приехал один египетский жрец, и кто-то из друзей познакомил его с Плотином; желая показать ему свое искусство, жрец пригласил его в храм, чтобы вызвать его демона-хранителя, и Плотин легко согласился. Заклятие демона было устроено в храме Исиды — по словам египтянина, это было единственное чистое место в Риме; и когда демон был вызван и предстал перед глазами, то оказалось, что он не из породы демонов, а из породы богов. Увидевши это, египтянин воскликнул: «Счастлив ты! Хранитель твой — бог, а не демон низшей породы!»[2]

Сам философ не придавал большого значения традиционным формам богопочитания, будучи убежденным в том, что каждый человек имеет непосредственную связь с умопостигаемым миром и Богом, и поэтому не нуждается в посредниках для воссоединения с ним. Поэтому, когда Плотину кто-то из его учеников однажды предложил пойти в храм для участия в религиозном ритуале, философ ответил:

«Пусть лучше боги приходят ко мне, а не я к ним».[3]

Плотину не были чужды политические амбиции. В одном из своих трактатов он советует мудрецу, достигшему вершин созерцания, идти к простым людям и пытаться устроить их жизнь в соответствии со справедливыми и истинными законами:

Итак, если кто, всецело отрешившись от всего внешнего и углубившись внутрь себя, не даст отвлечь себя ничему окружающему, устранит из сознания все вещи и все представления о них, тот в этом состоянии не заметит с отчетливостью даже того, что уже наступило для него лицезрение Бога и общение с ним, и лишь, вдоволь насладившись этим общением, по прекращении его, может поведать о нем другим, если только это может быть выражено и описано. [4]

Плотин мечтал воссоздать в Кампании некогда существовавший там город, учредив в нм государство философов под названием Платонополь. Философ хотел, чтобы граждане этого государства жили в нем по установлениям, описанным в диалоге Платона «Законы». Однако императорская чета отказала Плотину в осуществлении его мечты.

В 268 году близкие ученики Плотина покинули его, школа распалась. Вскоре после закрытия школы Плотин заболел «собачьим удушьем» — тяжелым недугом, симптомы которого позволяют предполагать широкий спектр заболеваний (от туберкулоидной проказы до дифтерии и грудной жабы). Когда друзья и знакомые стали избегать встреч с Плотином, он покинул Рим и поселился в Кампании, в собственном имении неподалеку от Минтурно. Именно там философ провел последний год жизни, навещаемый только личным врачом. За время болезни Плотин успел написать еще девять трактатов, которые успел отправить своему преданному ученику Порфирию, находившемуся в Сицилии. Плотин скончался весной или летом 270 года в полном одиночестве.

О кончине его Евстохий нам рассказывал так (сам Евстохий жил в Путеолах и поспел к нему, лишь когда уже было поздно) : умирающий сказал ему: «А я тебя все еще жду», потом сказал, что сейчас попытается слить то, что было божественного в нем, с тем, что есть божественного во Вселенной; и тут змея проскользнула под постелью, где он лежал, и исчезла в отверстии стены, а он испустил дыхание[5].

Учение

Плотин побуждал слушателей к самостоятельному исследованию, не предлагая никакого систематического учения. Чуждый вычурным словам, философ предпочитал говорить о сложных вещах простыми словами, приветливо принимал любого приходящего, терпеливо выслушивал вопросы и с готовностью давал ответы. Разделяя основной принцип античной эпистемологии — «подобное познается подобным», Плотин желал, чтобы его ученики не просто усваивали чужие мнения, но и сами уподоблялись познаваемому предмету. Чтобы уподобиться вещи, отождествиться с ней, необходимо существовать тем же способом, что и она. Нужно стать слухом, чтобы услышать слышимое, зрением — чтобы увидеть видимое. Чтобы узнать существо всякой вещи — ее умопостигаемую идею, необходимо стать тем, что эту идею видит, — умом. Все усилия Плотина были направлены на то, чтобы разбудить в человеке эту способность к деятельному созерцанию, заставить его быть по способу ума.

Плотин, даже будучи убежденным платоником, был уверен, что истина — не достояние какой-либо философской школы, что ее можно обнаружить лишь в непосредственной встрече с предметом и в отождествлении с ним. Поэтому, прежде чем искать ее в авторитетном тексте, следует попытаться увидеть ее самому, в соответствии с формулой: «Кто видел, тот знает» [6]. Только видевший способен распознать то, что он видел, в мысли и в слове другого.

Эннеады

Титульный лист первого издания Эннеад, Базель 1580 г.

Через 30 лет после смерти Плотина его ученик Порфирий, по завещанию учителя, отредактировал, привел в порядок и издал все лекции, разделив их на шесть отделов в соответствии с основной тематикой. Каждый отдел Порфирий разделил на девять частей, вследствие чего каждый отдел получил название Эннеады, то есть Девятки.

Структура Эннеад:

• 1. Этика или жизнь философа.
  2. Натурфилософия
  3. Космология
  4. Психология, или учение о Душе.
  5. Ноология, или учение об Уме
  6. Генология, или учение об Едином.

Философские проблемы расположены в Эннеадах в восходящем порядке: сначала говорится о том, что человеку ближе всего, то есть о нем самом, а потом изложение поднимается от вопросов чувственной материи и космоса к вопросам о Душе, Уме и Едином. Эти три основные субстанции или ипостаси являются у Плотина глубоко продуманной диалектической триадой. Все остальные проблемы занимают второстепенное место.

Самой низкой и находящейся в непосредственной близости к чувственно воспринимаемому миру является ипостась Души, над которой возвышается погруженный в созерцание вечных идей Ум, а выше располагается источник всякого бытия — Единое.

Более высокий уровень реальности существует в более подлинном смысле и служит причиной более низкого: Единое есть причина Ума, Ум — Души, а Душа выступает организующей и упорядочивающей силой, которая создает и наделяет жизнью чувственно воспринимаемый космос.

Доказывая существование трех сверхчувственных природ, Плотин руководствовался не столько стремлением обосновать каждое свое утверждение, сколько желанием указать другим дорогу к той реальности, которая хорошо известна ему самому.

От космоса к Душе

Плотин утверждает, что существование чувственно воспринимаемого космоса невозможно без мировой Души. Упорядоченное движение вещей и мира в целом не объясняется исключительно телесными причинами. Движение, которое производит одно тело, приводя в движение другое, не направлено на достижение определенной цели, лишено меры и смысла, то есть является хаотическим. Порядок же не может самопроизвольно образоваться из хаоса. Следовательно, причина упорядоченного движения в мире должна быть бестелесной, разумной природой — Душой, которая и является основной причиной мирового движения.

Весь материальный чувственный мир является реализацией потенций Души, однако чувственный мир не ест простое смешение Души и материи. Плотин говорит о логосе, испускаемом душой, который входит в связь с материей, оформляет ее и творит чувственный мир.

Мировая Душа, по Плотину, двойственна. Направленная на Ум в созерцании, она стремится уподобиться ему, направленная же на самое себя, она создает свой собственный образ, который и воплощается в материальном мире. Таким образом, Душа состоит из двух ипостасей — низшей и высшей.

Душа у Плотина есть золото: очищенная от всего телесного, она сияет, не нуждаясь ни в какой приходящей красоте. Сущность зла определяется как лишенность определенности или качества. Поэтому Душа не может быть причиной зла:

«Она была бы бездушной, если бы не обладала жизнью, т.е. была бы Душой, не будучи Душой. Потому что ее смысл — в жизни»

Душа есть лоно зарождения всех логосов мира, откуда и изваяния богов, и жилища людей, в неодушевленном она спит, а в одушевленном бодрствует:

«Живя в логосе, она дает логос телу, образ которого она имеет, — а также имеет и образ жизни, который она тоже дает телу — и формы тел, логосы которых она имеет. А ведь имеет она и логосы богов, и всех вещей. Поэтому и космос имеет все»

.

Таким образом, Душа есть источник жизни, она

«танцует вокруг Ума снаружи, разглядывая его, и, созерцая его, проникает через него в бога <…> вращается вокруг бога и любовно его окружает»

От Души к Уму

Чтобы части Души действовали слаженно и сообща, они должны слушаться указаний единого руководителя, который один знает, кто и когда должен начать или закончить свою партию. Этим руководителем и общим центром Души является высшая ее способность — разум. Разум не только приводит к гармонии отдельные части Души, но также сообщает каждой из частей ее сущность. Так, ощущение есть способность различать в хаосе приходящих извне телесных раздражений форму и смысл. Гнев и вожделение вызываются не только кипением крови, но и представлением о должном и желаемом.

Чтобы достичь своей подлинной природы, Душа должна полностью сосредоточиться на мышлении, отказавшись от всего, что связывает ее с телом и чувственно воспринимаемым космосом. Для этого ей необходимо целиком перенаправить способность своего восприятия с внешнего на внутреннее.

Реальность, которую Душа обнаружит в основе своего существа, есть божественный и вечный Ум, заключающий в себе всю совокупность умопостигаемых форм. Ум всегда знает свой предмет, его мышление статично, его можно сравнить с пониманием. Душа есть логос Ума, изъясняющий его простую и неделимую мысль. Поэтому, когда в средоточии своего существа Душа встречает Ум, то их ничто не разделяет, кроме того лишь, что они разные.

Понятие Ума охватывает у Плотина шесть основных аспектов:

1. Ум — это поток, исходящий от единого, подобный свету, исходящему от солнца.
2. Ум — это развертываемая потенция Единого, семя, содержащее потенциально все вещи.
3. Ум — это высшая степень проявления ума как такового, и человеческого и космического, который, прямо созерцая Единое, воспринимает его во множественности.
4. Ум происходит от Единого как потенция, которая актуализируется, возвращаясь к Единому путем созерцания его.
5. Ум — Умный космос, организм вселенной, содержащий прообразы (архетипы) вещей чувственного мира.
6. Ум — это космос взаимопроникающих духовных сущностей, каждая из которых содержит все остальные в органическом единстве созерцания.

Ум у Плотина бесконечно разнообразен, каждый момент в нем представляет собой все новое и новое, в каждом своем моменте он присутствует целиком, в нем постоянно присутствуют тождество и инаковость. В Уме все решительно разнообразно и в то же время тождественно. Ум — это некоторого рода очерченность и фигура — ведь всякая фигура только потому и является таковой, что каждая ее точка находится в точнейшем соотношении со всякой другой ее точкой.

Плотин определяет Ум как «эйдос эйдосов», то есть как «идею идей». Ум — это круг, в котором не один центр, но все точки являются центрами. Однако Ум не есть последнее совершенство. В нем все еще остается некая двойственность, преодоление которой есть выход за пределы Ума, то есть в область Единого, которое уже лишено всякой двойственности.

От Ума к Единому

Поиски причин чувственно воспринимаемого космоса приводят Плотина сперва к мировой Душе, затем — к Уму и, наконец, к Единому как к наивысшей бестелесной реальности и первопричине всего сущего.

«Без Единого нет ни войска, ни хоровода, ни стада… и точно так же дом и корабль, лишившись своего единства, не будут больше ни домом, ни кораблем»[7]

Утрата единства для вещи равносильна ее превращению в «ничто», которое Плотин понимает, вслед за Платоном, как «не-единое». Единое представляет собой охват всего существующего в одной неделимой точке, которая настолько полно и всесторонне охватывает все сущее, что кроме него уже больше ничего не остается другого, так что нет ничего такого, от чего оно чем-нибудь отличалось бы. Это значит, что оно вообще не может быть чем-нибудь, то есть ему не свойственно никакое качество, никакое количество, оно ускользает от всякого мышления и познания, оно выше всякого бытия и сущности, оно не есть какое-нибудь понятие или категория, и оно выше всякого имени и названия. Всякое сущее, обладающее предикатом единства, представляет собой соединение единого и не-единого. Но, согласно Плотину,

«прежде единого, соединенного с другим, должно быть единое само по себе»[8]

Поэтому от единого в силу причастности, каковым является Ум, следует восходить к просто единому, или к Единому как таковому, которое и будет подлинным Первоначалом. У Единого нет ни воли, ни сознательного действия, так как и то, и другое желают блага, а Единое, само будучи Благом, не нуждается ни в чем.

Понятие Эроса

Эрос у Плотина есть стремление к красоте, именно Эрос есть бессознательное, алогическое чувство интимной близости к красоте. Эрос может быть стремлением к первообразу и к образу. Первообраз, скрытый за материей, предполагает в стремящемся к нему воспоминание. Образ же предполагает привязанность к чувственному. Эрос есть также еще стремление утвердить себя и в дальнейшем существовании, то есть стремление к бессмертию. Поэтому более точно его можно назвать рождением в красоте для бессмертия. С точки зрения такого Эроса всякая противоестественность в любви есть только самообман, а всякая чувственная любовь есть смешанная любовь, в которой мудрецы — целомудренны, а незнающие — развратны. Выше же всего та любовь, которая вовсе не стремится рождать физически.

Эрос есть исключительно интеллигибельная, умная категория. Это жизнь внутри самого ума, еще до всякого перехода в чувственность. Если бытие есть объект, душа есть субъект, то Эрос есть сразу и объект и субъект, то есть такой объект, который дан субъекту так же интимно, как он, субъект, дан себе самому, и такой субъект, который существует так же реально и свободно, как и он, объект, существует сам по себе. Эрос и есть это интимное взаимопроникновение субъективно-напряженной души с объективно-выразительным умом, где всякое движение души умно и рисует образ и где всякое объективное оформление — интимнолично и волнует счастливой радостью.

Демон у Плотина

То, что Плотин говорит о демоне в трактате «О демоне в нас, получившем нас в удел», является только конкретизацией общего учения Плотина о промысле и судьбе и представляет собою не что иное, как детализацию платоновского учения о судьбе душ. Под демоном (daimon), или гением, Плотин понимает тот тип земной жизни, который мы выбираем перед воплощением на земле, или тот род нашего земного существования, который является для нас внутренним руководящим началом. Это руководящее начало, очевидно, не есть ни чистый ум, который выше всего становящегося, но и не такая непонятная и внешне действующая судьба или необходимость, которая всецело лишала бы нас свободы.

Понятие демона у Плотина гибкое и эластичное. Вообще говоря, это, конечно, наш внутренний руководитель. Но, не будучи ни чистым умом, ни просто роковым предопределением, он в то же самое время и не есть мы сами в нашей изначальной субстанции. Он только находится в нас, и он именно наш. Что же касается нас самих, то в реальной земной жизни мы можем то подчиняться ему, то не подчиняться, или подчиняться как-нибудь частично, приблизительно. Поскольку мы сами являемся своеобразным умопостигаемым миром, мы, конечно, выше своего демона. Но, оскверняя то душевное состояние, которое мы сами же выбрали перед своим земным воплощением, мы, конечно, тем самым становимся и ниже этого демона. Кроме того, этого своего демона мы совсем покидаем, когда при новом перевоплощении получаем право выбирать и нового демона.

Библиография

• А.Ф. Лосев. История античной эстетики. Поздний эллинизм. История античной эстетики, том VI. М.: "Искусство", 1980.
• Православная энциклопедия. — М. : Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2019. Т.56
• Блонский П. П. Философия Плотина. — Изд. 2-е, испр. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009.
• Плотин. Эннеады. В 7 т. / Пер. Т. Г. Сидаша под ред. О. Л. Абышко. (Серия «Plotiniana»). — СПб.: Издательство Олега Абышко, 2004—2005.

  [Т. 1] Первая эннеада. 2004. — 320 стр.

  [Т. 2] Вторая эннеада. 2004. — 384 стр.

  [Т. 3] Третья эннеада. 2004. — 480 стр.

  [Т. 4] Четвёртая эннеада. 2004. — 480 стр.

  [Т. 5] Пятая эннеада. 2005. — 320 стр.

  [Т. 6] Шестая эннеада. Трактаты I—V. 2005. — 480 стр.

  [Т. 7] Шестая эннеада. Трактаты VI—IX. 2005. — 416 стр.

• Плотин. Трактаты 1-11. / Пер. Ю. А. Шичалина. — М.: ГЛК, 2007.
• Плотин. О благе или едином / Пер. М. А. Гарнцева. // Логос, 1992. № 3. — С. 213—228.
• Против гностиков. / Пер. Л. Ю. Лукомского. // Академия. Вып. 1. — СПб., 1997. — С. 229—248.
• О свободе и волении единого (Enn. VI, 8). / Пер. Л. Ю. Лукомского. // Академия. Вып. 2. — СПб., 2000.
• Об уме, идеях и сущем. / Пер. Ю. А. Шичалина. // Философия природы в античности и в средние века. — М., 2000. — С. 257—273.
• Против гностиков (II 9). // ВФ. 2000. № 10.
• Плотин. О добродетелях. (I 2). / Пер. Д. В. Бугая // ВФ, 2002, № 8.
• Плотин. О диалектике. / Пер. Д. В. Бугая // ВФ, 2002, № 8.
• Плотин. О счастье (I 4). / Пер. Д. В. Бугая // ВФ, 2003, № 1.
• Плотин. О том, увеличивается ли счастье со временем. / Пер. Д. В. Бугая. // ВФ, 2003, № 9.
• Плотин. О первом благе и других благах / Пер. Д. В. Бугая // ВФ, 2003, № 9.
• Плотин. Об изведении / Пер. Д. В. Бугая // ВФ, 2003, № 9.
• Плотин. Об ощущении и памяти (IV 6) / Пер. Д. В. Бугая // ВФ, 2004, № 7.
• Плотин. Эннеады. / Пер. Т. Г. Сидаша[1]. — СПб: Издательский проект "Квадривиум", 2017—2020.

  Плотин. Первая Эннеада / Перевод с древнегреческого Т. Г. Сидаша. — СПб: Издательский проект "Квадривиум", 2017. ISBN 978-5-7164-0716-9.

  Плотин. Вторая Эннеада / Перевод с древнегреческого Т. Г. Сидаша. — СПб: Издательский проект "Квадривиум", 2017.

  Плотин. Третья Эннеада / Перевод с древнегреческого Т. Г. Сидаша. — СПб: Издательский проект "Квадривиум", 2018.

  Плотин. Четвертая Эннеада (Книга 1) / Перевод с древнегреческого Т. Г. Сидаша. — СПб: Издательский проект "Квадривиум", 2018.

  Плотин. Четвертая Эннеада (Книга 2) / Перевод с древнегреческого Т. Г. Сидаша. — СПб: Издательский проект "Квадривиум", 2019.

  Плотин. Пятая Эннеада / Перевод с древнегреческого Т. Г. Сидаша. — СПб: Издательский проект "Квадривиум", 2019.

  Плотин. Шестая Эннеада. (Книга 1) / Перевод с древнегреческого Т. Г. Сидаша. — СПб: Издательский проект "Квадривиум", 2020.

  Плотин. Шестая Эннеада. (Книга 2) / Перевод с древнегреческого Т. Г. Сидаша. — СПб: Издательский проект "Квадривиум", 2021.

Примечания

1. Плотин. Эннеады. IV 8.1

2. Порфирий. Жизнь Плотина \ Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. Серия: Философское наследие. Перевод М.Л Гаспарова. Издание второе. Москва. Мысль. 1986. С. 431.

3. Там же.

4. Плотин. Эннеады. VI 9.7

5. Порфирий. Жизнь Плотина \ Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. Серия: Философское наследие. Перевод М.Л Гаспарова. Издание второе. Москва. Мысль. 1986. С. 427.

6. Плотин. Эннеады. VI, 9.9

7. Там же. VI. 9.1

8. Там же. V. 6.4