Оккультизм

Оккультизм— хотя различные термины и выражения, основанные на латинском “occultus” (“скрытый, секретный”, от occulere, “покрывать, скрывать, утаивать”), как правило, используются без разбора и часто путаются в просторечии, они являются отражением исторического развития, на различных этапах которого они относятся к разным вещам. Особенно важно проводить различие между оригинальным прилагательным “оккультный” и субстантивным “оккультизмом”, который впервые появился в 19 веке.

Оккультные качества

В контексте средневекового восприятия аристотелевской натурфилософии проводилось различие между явными, непосредственно наблюдаемыми качествами вещей (такими как цвета или вкусы) и их оккультными качествами, которые не были непосредственно наблюдаемыми и не могли быть объяснены в терминах четырех элементарных качеств. Важными примерами были сила магнетизма, влияние, исходящее от звезд, и целебные свойства растительных, животных и минеральных веществ. Хотя их эффекты можно было наблюдать в природе и обнаружить экспериментальными средствами, оккультные качества не могли быть поняты или объяснены в соответствии с канонами логики и натурфилософии. По этой причине они не могли быть объектами научного знания, как это понималось со схоластической средневековой точки зрения; их деятельность могла быть известна косвенно, но не исследована непосредственно. В своих фармакологических трудах Гален (2-й век) писал, что многие вещества (медицинские препараты, яды, магические амулеты и т.д.) действуют благодаря "неописуемым свойствам", о которых нельзя дать систематического отчета и способ действия которых неизвестен. Средневековые мыслители, включая Фому Аквинского (“De occultis operibus naturae”, написанный между 1269-1272 годами), пришли к пониманию их в терминах учения Аристотеля о форме: оккультные качества или добродетели вещей основывались на их “специфической" или "субстанциальной форме”. Последнее было незаметно для органов чувств и не могло быть сведено к качествам элементов или их сочетанию.

В своих дискуссиях об оккультных качествах великие представители Ренессанса → неоплатонизм и герметизм [→ Герметическая литература III] оставались зависимыми от схоластических категорий. Таким образом, описывая, как определенные камни могут привлекать небесные влияния, → Марсилио Фичино подчеркивает их “оккультные свойства”, которые "скрыты от наших чувств и, следовательно, лишь с трудом известны нашему разуму"; и он указывает, что "материальная сила требует много материи, если она хочет многого достичь; но формальная власть даже при минимуме материи приносит очень много пользы’ (De Vita III, гл. 12). Аналогично → Корнелий Агриппа описывает оккультные добродетели как "продолжение вида и формы той или иной вещи" и указывает, что они обладают гораздо большей эффективностью, чем элементарные качества, именно потому, что у них "много формы и мало материи". Он объясняет, что они "называются оккультными свойствами, потому что их причины скрыты, так что человеческий интеллект никоим образом не может достичь и обнаружить их; поэтому философы достигли большей части из них долгим опытом, а не поиском разума’ (De occ. phil. I: 10). Новые философии, связанные с “научной революцией” 17-го века, часто изображались как отвергающие оккультные качества; однако более точно было бы сказать, что они приняли их реальность, но стремились объяснить их в механических терминах (Хатчисон 1982). В то время как схоластический подход подразумевал, что оккультные качества выходят за рамки науки, философы и ученые вслед за Декартом утверждали, что как оккультные, так и так называемые явные качества могут быть научно объяснены в терминах нечувствительного механизма. На самом деле, поскольку наши чувственные восприятия никогда не дают нам прямой картины реальности, все качества были “оккультными”; но это не означало, как для схоластов, что они были непознаваемы. Амбиции новой науки состояли именно в том, чтобы не ограничиваться областью того, что может быть воспринято органами чувств, а идти глубже и исследовать невидимую работу природы. В этом отношении существует преемственность между естественной магией философов эпохи Возрождения и новой наукой 17 века: хотя первая оставалась зависимой от схоластических категорий, в то время как вторая вышла за их пределы, обе отказались оставить оккультные качества в области непостижимых и иррациональных тайн и вместо этого подошли к ним как к области знания. реальность, которая могла бы быть тщательно изучена человеческим разумом и применена на практике.

Уничижительные высказывания, начиная с 17 века, об оккультных качествах как "этом плохо придуманном святилище невежества" или "этом дурманящем опиуме отрицательных качеств" (Уолтер Чарлтон) на самом деле были направлены не против реальности оккультных качеств как таковых, а против схоластов, которых обвиняли в использовании доктрины в качестве интеллектуального убежище, которое блокировало исследование вместо того, чтобы стимулировать его (Хатчисон 1982, 245). Однако в конце концов тонкости дебатов были забыты, и любая вера в оккультные качества стала восприниматься как несовместимая с наукой. Тем не менее, даже в Энциклопедии Дидро и д'Аламбера лемма “оккультизм” все еще тщательно различает “оккультные науки” и “оккультные качества”; в то время как первые просто отвергаются как тщеславные и суеверные, о последних мы читаем, что если древние философы понимали под оккультным качеством "причину, природа которой и манера поведения неизвестна, нужно признать, что их философия в некоторых отношениях более здравая, чем наша" (курсив в оригинале).

Оккультные силы

Но в то время как виды явлений, традиционно называемых оккультными качествами, все больше демистифицировались в той мере, в какой они могли быть ассимилированы в “нормальной науке”, их традиционное понимание как таинственных и, возможно, даже божественных сил также продолжало существовать. Начиная с 18 века, те, кто отвергал гегемонистские притязания идеологий Просвещения, все больше фокусировались на таких “оккультных силах” в своих попытках доказать ограниченность механицистского и материалистически-механицистского мировоззрения), все чаще утверждалось, что в конечном счете существует только одна такая сила, которая пронизывает мир подобно организму. пронизан невидимой жизненной силой. Основными кандидатами на эту оккультную силу с 18-го века являются “электричество” и “магнетизм” [→ животный магнетизм], и они обсуждались в терминах теоретических основ, непосредственно связанных с естественной магией Возрождения. Теории магнетизма и электричества (а также сами эти термины) были в значительной степени взаимозаменяемы – основатель животного магнетизма Франц Антон Месмер колебался, какой термин использовать для невидимой жидкости, постулируемой его теорией, – и имели свое ренессансное происхождение в работах Рудольфа Гоклениуса Младшего (1572-1621) и → Афанасия Кирхера. (1602-1680). Гоклениус обсуждал магнетизм как проявление универсальных сил симпатии и антипатии; он писал, что естественная магия заключается в исследовании "этих непонятных свойств и сил, глубоко скрытых в величии природы", и представлял всю вселенную как живой организм. Кирхер в своем "Великом произведении об искусстве магнетики" (1643) связал магнетизм с присутствием самого Бога как "всепроникающей, сияющей силы, которая дает жизнь, формирует и поддерживает все". На таких основаниях полная “теология электричества” была позже разработана швабскими пиетистами, в частности Фридрихом Кристофом Этингером, Прокопом Дивишем (1696-1765) и Иоганном Людвигом Фрикером (1729-1766).

Теории в этом направлении были продолжены эзотерическими мыслителями на протяжении всего 19-го века и за его пределами и легко ассимилировали другие, но, по-видимому, родственные концепции, такие как “эфир” или “Од”-сила Карла фон Райхенбаха (1788-1869). Такие попытки синкретизировать различные теории об универсальной оккультной силе нашли свою кульминацию в → H.P. “Фохат” Блаватской, описанный в ее характерном стиле как "оккультная, электрическая, жизненная сила", "персонифицированная электрическая жизненная сила, трансцендентальное связующее единство всех космических энергий, как на невидимых, так и на проявленных планах", и "Солнечная энергия, электрический жизненный флюид". . . животная душа природы, так сказать, или – Электричество’ (Тайная доктрина I, 109-112). Первоначальная программа Теософского общества Блаватской упоминала в качестве своей четвертой цели "всячески противостоять материализму и теологическому догматизму, демонстрируя существование в природе неизвестных науке оккультных сил и присутствие психических и духовных сил в человеке"; позже эта цель была переформулирована как "Противостоять материализму и теологическому догматизму". исследуйте необъяснимые законы природы и силы, скрытые в человеке’. “Психические и духовные силы в человеке” относились в первую очередь к чудесным человеческим способностям, демонстрируемым животным магнетизмом и его продолжениями, гипнозом, спиритизмом и психическими исследованиями, все из которых первоначально объяснялись со ссылкой на универсальную оккультную силу магнетизма или его многочисленных родственников (хотя в конечном итоге психологические объяснения имели тенденцию к взять верх). Основная идея заключалась и остается в том, что оккультные силы в человеке и природе не могут быть объяснены господствующей материалистической наукой и, следовательно, предоставляют эмпирическое доказательство того, что последняя должна быть заменена более всеобъемлющим мировоззрением или “оккультной философией”.

Оккультная философия

Понятие “оккультной философии”, в отличие от qualitas occulta, по-видимому, возникло в 1510 году с первым черновиком "De occulta philosophia" Агриппы (за которым последовала публикация в 1531 году первой книги и полной версии в трех книгах в 1533 году). Из его посвященного письма Тритемию и его Ad lectorem ясно, что для Агриппы этот термин был синонимом “магии”: он назвал свою книгу “de occulta philosophia” просто потому, что надеялся, что это название будет менее оскорбительным. Но магия, по мнению Агриппы, олицетворяла возвышенную религиозную философию древних, теологию приска [→ Традиция], которая приобрела дурную славу и теперь нуждалась в восстановлении. Такая тесная связь между магией и теологией приска была вполне логичной: → Зороастр считался не только главой древнеперсидских магов, но также считался автором халдейских оракулов и был упомянут Фичино как самый первый из древних мудрецов, даже раньше, чем → Гермес Трисмегист. Следовательно, prisca theologia должна была быть эквивалентна prisca magia, примером которой является теургия халдейских оракулов; и даже более того, учитывая поклонение младенца Христа “волхвами”, как это встречается в Евангелии.

Охарактеризованный Виллем-Эрихом Пеккертом как “неоплатоническое кредо” (Pansophie, 114), “De occulta philosophia" Агриппы подробно обсуждает элементарный, небесный и интеллектуальный миры, через различные уровни которых человек может "подняться" к божественному, а также "притянуть” высшие силы. В этом контексте Агриппа обсуждает различные искусства и практики естественной магии, символики чисел, астрологии и (христианской) каббалы [→ еврейские влияния], последняя относится, например, к теориям о духах, ангелах и демонах, пророчествах и религиозной практике. Таким образом, термин “оккультная философия” обозначает совокупность “оккультных наук” (см. ниже), при условии, что они понимаются не только как практические дисциплины, но и как наука. Более того, в ответ на воспринимаемые неотъемлемые части всеобъемлющей религиозной философии и космологии на неоплатонических, герметических и каббалистических основаниях. Эта возвышенная философская космология, очевидно, понималась как в высшей степени совместимая с христианской верой. В более поздние периоды значение этого термина не изменилось фундаментально изменено: как приверженцы, так и критики использовали его для обозначения точки зрения, которая рассматривает “оккультные науки” не только как практические дисциплины, но и как неотъемлемые части всеобъемлющей религиозной философии. Начиная с эпохи Просвещения, в частности, любая подобная ссылка на “оккультную философию” имеет идеологическое значение: современные теософы и оккультисты используют ее для характеристики своего собственного мировоззрения в противовес материализму, позитивизму и догматическому христианству, тогда как для критиков это примерно синоним мировоззрения, основанного на донаучных и иррационалистических заблуждениях. и суеверия. Поскольку обе стороны в этом споре утверждают, что их собственная философия является “научной”, неудивительно, что, опять же, начиная с 18 века, термин “оккультная наука” (в единственном числе) часто используется в том же смысле, что и “оккультная философия”. Такое употребление следует отличать от термина “оккультные науки” во множественном числе.

Оккультные науки

Понятие “оккультные науки”, по-видимому, возникло в 16 веке, примерно в то же время, что и понятие “оккультная философия” (Secret 1988, 7). Обычно выделяют три основные оккультные науки, т.е. астрологию, → алхимию и (естественную) магию; но список можно расширить, выделив, например, различные → гадательные искусства в отдельную категорию вместо того, чтобы относить их к магии. Хотя эти различные “науки” по-разному влияли друг на друга и существуют явные области совпадения (такие как, например астральная магия), у них разные истории, и не было ничего необычного в том, что практикующие одну оккультную науку отвергали другую как ложную. Поэтому идею “единства оккультных наук”, предложенную такими влиятельными учеными, как Кит Томас и Брайан Викерс, трудно поддерживать (Newman & Grafton 2001); скорее всего, она отражает неспособность провести различие между оккультными науками, с одной стороны, и синтезирующим проектом Возрождения оккультной философии. с другой стороны.

Тем не менее, легко понять, почему астрология, алхимия и природная магия были объединены под общим зонтиком. Каждый из них занимался систематическим исследованием природы и природных процессов в контексте теоретических основ, которые в значительной степени опирались на веру в оккультные качества, добродетели или силы; это сочетание делает термин “оккультные науки” подходящим. Но подобно тому, что произошло с понятием оккультной философии, и по почти тем же причинам, понятие “оккультные науки” стало идеологически заряженным со времен Просвещения; вслед за тем, что произошло с понятием “оккультных качеств” (см. выше), и в контексте, который настаивал на науке как на публичном и доказуемом, скорее квазиматериалистическом извращении, примером которого является, например, спиритуализм, доктрины Теософического общества и многих тайных обществ его времени. Такие различия, которые были приняты многими более поздними авторами (см., например, Серж Хютен, Люк Бенуа), очевидно, основаны на собственных традиционалистских убеждениях Генона [→ Традиция] и не могут быть приняты как научно обоснованные; но его замечание о том, что “оккультизм” в его понимании находится под глубоким влиянием материализма 19-го века, является правильным и уместным, как будет видно.

Фактически, в современном научном употреблении термин "оккультизм" обычно используется для обозначения событий 19-го века в рамках общей истории западного эзотеризма, а также их происхождения в течение 20-го века. В первом, чисто описательном смысле, оно используется для обозначения специфически французских течений вслед за Элифасом Леви, процветающих в “неомартинистском” контексте Папюса и связанных с ним проявлений эзотеризма конца света. Во втором, аналитическом и типологическом смысле, это можно рассматривать как относящееся не только к этим течениям как таковым, но и к типу эзотеризма, который они представляют, и который также характерен для большинства других эзотерических течений из ок. с середины 19 века и далее (например, спиритуализм, современная теософия или новые магические течения в линии Герметического ордена Золотой Зари, вплоть до таких недавних событий, как движение Нью Эйдж). С такой точки зрения оккультизм был определен как включающий "все попытки эзотериков примириться с разочарованным миром или, альтернативно, людей в целом понять смысл эзотеризма с точки зрения разочарованного мира" (Hanegraaff 1996/1998, 422). Оккультизм в этом смысле имеет своих пионеров в авторах 18-го века, таких как, в частности, Эмануэль Сведенборг и Франц Антон Месмер, и охватывает подавляющее большинство эзотерических течений, по крайней мере, с середины 19-го века.

Оккультизм

Наконец, следует упомянуть термин “оккультный”, используемый в качестве субстантивированного прилагательного. Бестселлер Колина Уилсона "Оккультизм" 1971 года, несомненно, оказал большое влияние на популярность этого термина, особенно среди социологов и журналистов. Это вполне можно рассматривать как превосходный пример того, как разнообразные течения и явления, которые, по-видимому, не подпадают под категории “наука” и “религия”, поэтому объединяются в то, что лучше всего описать как интеллектуальную корзину для мусора, наполненную остатками (Hanegraaff 2004): популярная категория “оккультизм”, кажется, содержит все, что имеет отношение к “харизме необъяснимого”, от веры в духов или фей до парапсихологических экспериментов, от похищений НЛО до восточного мистицизма, от легенды о вампирах, ченнелинг и так далее. В этом смысле “оккультизм” на самом деле может быть определен как "отвергнутое знание" (Webb 1974, 191). Понимаемый как таковой, он относится к области, которая включает в себя оккультизм, но гораздо шире, чем эта область в соответствии с любым из определений, обсуждавшихся ранее; и его не следует путать с западным эзотеризмом, как он понимается в современном академическом употреблении. чем тайное и таинственное знание, само понятие “наука” стало рассматриваться как несовместимое ex principio с чем-либо, называемым “оккультным”. В результате любое использование термина “оккультная наука (ы)” отныне подразумевало сознательную и намеренную полемику против мейнстрима или науки истеблишмента. Такая полемика типична для оккультизма во всех его формах.

Оккультизм

Термин “оккультизм” (l'occultisme), по-видимому, впервые появился в “Словаре новых мотивов" Жана-Батиста Ришара де Рандонвилье (1842), в статье А. де Лестранжа об "Эзотеризме Кретьена”. Он был использован Элифасом Леви в “предварительных рассуждениях” его книги "Догма и ритуал высокой магии" (1856), и оттуда был подхвачен многими более поздними авторами. По-видимому, он был введен в англоязычный мир Е.П. Блаватской в 1875 году (“Несколько вопросов к ”Хирафу"", Spiritual Scientist, 15 и 22 июля 1875, 217). В основном в более ранних исследованиях этот термин иногда использовался довольно широко как синоним эзотеризма (например, Робертом Амаду, L'occultisme [1950/1980]) или, более конкретно, как эквивалент оккультных наук (см. выдающийся пример Copenhaver, Symphorien Champier и восприятие оккультистской традиции в Ренессанс Франция, 1978).

Последний подход также некоторое время отстаивал Антуан Фейвр, который описал оккультные науки как практическое измерение эзотеризма и назвал их “оккультизмом” (1994, 33-35). В этом он, по-видимому, последовал социологу Эдварду Тирьякяну, который проводил различие между оккультизмом как состоящим из определенных практик, техник или процедур, и эзотеризмом как религиозными / философскими системами верований, на которых основаны такие практики; различие, которое было отвергнуто как "несуществующее" Робертом Гэлбритом (Tiryakian 1974, 265; Galbreath 1983, 17-18), а позже также был снят Faivre (1998, 8). Другой тип различия между эзотеризмом и оккультизмом проистекает из работ Рене Генона, который противопоставил свою собственную концепцию эзотерической метафизики, лежащей в основе экзотерических религий, оккультизму, понимаемому как угроза “фрагментации” (подразумеваемая