Сифиане

Сифиане – группа гностиков, получившая своё название по имени Сифа, сына Адама. В современном научном сообществе пока нет единого мнения, существовали ли сифиане в Поздней Античности как отдельная религиозная группа или секта. В то время как одни исследователи относятся к этому скептически, другие уверенно выделяют корпус сифианской литературы и реконструируют доктрину сифиан как отдельной группы. Они утверждают, что сифиане являются такой же отдельной группой, как валентиниане.

Некоторые исследователи предпочитают называть их «классическими гностиками» или просто «гностиками», подразумевая под этим «тех, кто принадлежат к культовому течению гностиков».

Утверждения древних церковных ересиологов о существовании сифиан

Впервые о сифианах упоминает христианский автор Ипполит Римский. В «Опровержении всех ересей»[1] (Refutatio, V, 19-22 / X, 11) он рассказывает об их сложной системе, основанной на взаимодействии принципов света, духа и тьмы. Ипполит утверждает, что их доктрина происходит от древних физиков и древних теологов Мусея Афинского, Линуса Фракийского и Орфея[2] (V, 20, 1. 4). Ипполит говорит о «бесчисленных трактатах» сифиан[3] (V, 21, 1); один из которых называется «Парафраз Сифа»[4] (V, 22, 1). Возможно, заглавие этой книги и дало название сифианам; помимо него, Сиф упоминается только один раз как один из трех сыновей Адама[5] (V, 20, 2) и не играет роли в Ипполитовой «системе» сифианства. Материалы Ипполита о сифианах являются частью его «Опровержения», то есть, группы материалов о различных гностических ересях, которые значительно совпадают друг с другом в изложении мыслей и формулировках.

Псевдо-Тертуллиан в своем труде «Против всех ересей»[6] (Adversus omnes haereses, II, 7) упоминает о сифианах и приводит описание их учения, отличное от приведенного Ипполитом в «Опровержении», V, 19-22. Сиф играет важную роль — в то время как Каина и Авеля создали ангелы, силы над всеми силами, Мать родила Сифа, для того чтобы уничтожить ангелов. Мать вызвала потоп, чтобы уничтожить смешанный род, порождение ангелов и людей. Однако в Ноевом ковчеге оказалось не только чистое потомство Сифа, но также и Хам, потомок ангелов. Тем самым, зло продолжило свое существование и распространилось по земле даже после потопа. А позже Сиф явился как Иисус Христос. Доксография Епифания Саламского[7] («Панарион», 39) и Филастрия Бриксийского[8] (Diversarum haereseon liber, 3) во многом совпадает с Псевдо-Тертуллианом. Сходство между ними обнаружил Липсий, полагая, что все трое взяли эту информацию из утерянной «Синтагмы» Ипполита Римского. Но Епифаний смутно припоминает свою встречу с «сектой сифиан» в Египте, более того, он заявляет, что ему «открылись некоторые вещи насчет нее в личной встрече, при вопрошании их»[9](Panarion, 39, 1, 2; ср. 26, 17); а другие сведения он почерпнул из их литературы[10](там же). Епифаний[11](Панарион, 39, 5, 1) сообщает нам про сифианскую псевдоэпиграфику — семь книг приписывается Сифу, другие же называются Аллогенами [12] (cр. Порфирий «Жизнь Плотина» 16; тж. NHC XI, 3). 

Епифаний[13] (см. Панарион, 26) говорит о виде ереси, которую он называет «гностики». Он утверждает, что был лично знаком с ними [14](там же, 26, 17) и ссылается на книги под названием «Нория», «Евангелие Совершенства», «Евангелие от Евы»[15] (26, 1, 3;2, 5;2, 6), а также на книги, написанные от имени Сифа, «Большие и Малые вопросы Марии Магдалены», «Апокалипсис Адама» [16].

Епифаний также опровергает учение так называемых «архонтиков»[17](Панарион, 40). В связи с этим он цитирует их многочисленные апокрифические книги, упоминая, помимо прочих, «Малую Гармонию», «Большую Гармонию», «Чужеземцев»[18] (40, 2, 1-3), книги Сифа и написанные от имени Сифа и его семи сыновей [19](40,7,4). Он добавляет: «Ибо утверждают, что он родил семерых так называемых инородных, как говорили мы и о других ересях, а именно о ересях гностиков и сетиан»[20] (40, 7, 5). Таким образом, можно сделать вывод, что название «Чужеземцы» (Аллогены) относится к семи сыновьям Сифа. Более того, архонтики, если верить словам церковного автора, также говорили о других пророках, т.е. о Мартиаде и Марсиане[21](возможно, сирийское имя Еноха, отсылка к Быт 5:24; ср. Тардье [1992], 532-33, прим. 69), который вознесся на небеса и снизошел с них три дня спустя. Сиф — разоблачитель и спаситель, который, в качестве благого божества, борется против сил и властей (т.е. архонтов).

Философ-неоплатоник Порфирий рассказывает в своей «Жизни Плотина» (гл. 16) о христианах-сектантах: «ученики Адельфия и Аквилина; опирались они на писания Александра Ливийского, Филокома, Демострата, Лида и выставляли напоказ откровения Зороастра, Зостриана, Никофея, Аллогена, Меса и тому подобных». Согласно Порфирию, ученик Плотина Амелий написал 40 томов против книг Зостриана, в то время как сам Порфирий выявил фальшивость «Книги Зороастра». Было предложено идентифицировать трактат «Зостриан», о котором говорил Порфирий, с трактатом «Зостриан» из Библиотеки Наг-Хаммади[22](NHC VIII, 1; ср. Arnobius, Adversus Gentiles I, 52). Это предложение, вероятно, было обосновано некоторым сходством между терминологией Зостриана и «Эннеад» Плотина (II,9), а также блестящим открытием Тардье того факта, что часть этого трактата[23](т.е. NHC VIII, 1, 64,13-66, 11 (66, 12-84, 22), дословно соответствует в одном фрагменте[24](49, 9-50, 21) теологическому трактату «Против Ария», написанного в IV веке римским христианином Гаем Марием Викторином. Эти схожие фрагменты формируют как негативную, так и позитивную теологию Единого. Тардье доказывает, что эти параллели можно объяснить предполагаемым общим источником из среднего платонизма (Нумений) и для «Зостриана», и для трактата «Против Ария». Среди ученых имеются некоторые разногласия относительно даты написания «Зостриана»[24] (NHC VIII, 1) – ряд из них (Абрамовский и Мажерцик) полагают, что присутствующая в этом трактате триада «бытие – жизнь – мышление» является отсылкой к метафизике Порфирия и указывает на то, что этот трактат был исправлен после его критики Амелием и Порфирием. Другие же с уверенностью пишут о до-плотиновской, среднеплатонической основе как для этой триады, так и для других «платоновских» черт этой рукописи (Тардье). К тому же, Тардье предположил, что трактат «Зостриан» объясняет или продолжает трактат «Зороастр», так же, как и трактат Меса (сын Аллогена) содержит интерпретацию трактата «Аллоген». Никофей, о котором упоминается в гностическом «Кодексе Брюса», может быть еще одним именем Еноха, а Зороастр и Зостриан – именами божественных посланников, принадлежащих к роду Сифа. В книгах этих римских христиан, очевидно, уделяется внимание одному из видов еретической «профетологии».

Феодорит Кирский[25] (см. его Graecarum affectionum curatio, I, 14) отождествляет сифиан с офитами, о которых рассказывал Ириней Лионский (Против ересей I, 30).

Феодор бар Кони[26] (См. «Liber scholiorum» (791 - 792 гг. н.э.), Феодор бар Кони, говоря о секте так называемых авдиян, цитирует «Апокалипсис Авраама», «Апокалипсис Чужеземцев» и «Книгу Чужеземцев». Цитата из его поздней работы (Господь говорит Еве: «Забеременей от меня, чтобы создатели Адама не приближались к тебе») может быть найдена, с некоторыми текстовыми вариациями, в материалах Агапия[27](942 г. н.э.; Kitab al-‘Unwan, PO 7, 562-563) и Григория Бар-Эбрея[28](1226–1286 гг.; On the heresies, PO XIII, 259-260). Цитаты из Агапия и Бар-Эбрея являются частью религиозного мифа, к которому относятся нижеследующие компоненты: Отец Жизни и Мать Жизни соединились и породили многих других богов; Отец Жизни создал ангела, создавшего всех остальных ангелов. Для того чтобы защитить Врага (т.е. Дьявола), Отец Жизни создает Еву, которая беременеет от него и, таким образом, производит на свет род, который размножается. Человеческое тело создано из материи, а душа происходит от субстанции Отца Жизни. Завистливому Дьяволу удается отделить частицу от Отца Жизни, чтобы облачить ее в телесную оболочку и послать в мир, дабы заставить человечество поклоняться ему. Отец Жизни злится и убивает Христа, распяв его. В итоге, Отец Жизни, Мать Жизни и божественное царство, созданное ими, исчезнут. Для того, чтобы должным образом оценить информацию, предоставленную Агапием и Бар-Эбреем, необходимо провести дальнейшие исследования как их ересиологии, так и ересиологии других восточных авторов. Идея о том, что Ева происходит из особенного божественного рода, имеет четкие параллели в других текстах, которые приписывают к сифианским. Пюэш предполагает, что книги, о которых упоминал Феодор, возможно идентичны как «Апокалипсису Чужеземцев», о котором говорил Порфирий, так и «Апокалипсису Авраама» и «Апокалипсису Чужеземцев», о которых говорил Епифаний Саламский. Согласно Пюэшу, схизматическая церковь авдиян, возникшая в IV веке, позже развилась в «еретическую» гностическую секту.

Сиф играет важную роль и в манихействе — его относят, наряду с Ноем, Авраамом, Симом и Енохом, к воплощениям божественного Нуса [29] (Lieu, 23; Stroumsa, 145-167). Кёльнский кодекс Мани цитирует «Апокалипсис Сифа»[30] (Стр. 50-51 Кодекса; См. его изд.: Der Kölner Mani-Kodex, Hrsg. Koenen-Römer, 32-35). Серапион Тмуитский называет «ситиана» еретическим предшественником Мани[31](Adversus Manichaeos, III).

Из этого следует, что для Ипполита («Опровержение всех ересей») и Епифания («Панарион») отличительной особенностью сифиан являлось создание и использование ими псевдоэпиграфической религиозной литературы. Феодорит приходит к ересиологичеким выводам, когда он связывает «офитов» Иринея с «сифианами». Епифаний [32](«Панарион» 26 и 40) идентифицирует «гностиков» и «архонтиков» как создателей сифианской литературы; также мы узнаём от Порфирия, что римские гностики создали сифианские трактаты около 250 г. Сифианские книги также читали последователи Мани. Позже в сирийской ересиологии упоминаются авдияне в качестве авторов сифианских книг. Таким образом, с одной стороны, ересиологическая традиция указывает на то, что сифиан можно идентифицировать по созданию и использованию ими определенных книг. С другой стороны, она предполагает, что создание сифианской литературы было прерогативой не только одной религиозной группы.

Современные определения сифианства

Современная наука, следуя примеру античных ересиологов, пытается определить «сифианский» вид гностицизма, выделяя корпус сифианской литературы и делая из него вывод о реальном былом существовании сифиан.

Ганс-Мартин Шенке предложил относить следующие гностические рукописи из Библиотеки Наг-Хаммади к «сифианским»:

«Апокриф Иоанна»,

«Ипостась Архонтов» (II, 4),

«Евангелие египтян» (III, 2; IV, 2),

«Апокалипсис Адама» (V, 5),

«Три стелы Сифа» (VII, 5),

«Зостриан» (VIII, 1),

«Мелихиседек» (IX, 1),

«Мысль Нории» (IX, 2),

«Марсан» (X),

«Аллоген» (XI, 3)

«Троеобразная Протеннойа» (XIII)

К этому каталогу он добавил безымянный трактат из гностического «Кодекса Брюса»[33] (в рус. пер. Дм. Алексеева – «Книга Величий Отца»), а также учение, о котором говорил Ириней [34](См. «Против ересей» (I, 29) и доктрины, описанные Епифанием Саламским [35](См. «Panarion omnium haeresium» 26, 39, 40).

Приведем перечень из четырнадцати характерных черт, составленный Джоном Тёрнером на основе этого каталога, с помощью которого возможна идентификация того или иного гностического текста как сифианского:

1. Пневматический (духовный) род Сифа как самоидентификация;

2. Сиф является спасителем для рода сифиан;

3. определенная версия апофатического богословия;

4. определенная философская терминология;

5. божественная триада из Отца (Невидимый Дух), Матери (Барбело) и Сына (Самородный);

6. эон Барбело состоит из Калиптоса, Протофанеса и Аутогенеса (Самородного);

7. четыре светила Самородного (Армозель, Ориэль, Давейфе, Элелет);

8. три или четыре помощника четырех эонов света, например, Гамалиил, Гавриил, Сэмбло, Абраксас;

9. коптское имя «Пигера[а]дамас» для Адамаса;

10. Ялдабаоф является злым демиургом (см. прим.) и врагом рода Сифа;

11. разделение истории о спасении на три периода;

12. экстатическая молитва;

13. крещение при помощи «Пяти Печатей»;

14. вторичная христианизация текстов.

Другие исследователи полагают, что к «сифианским» текстам можно отчасти отнести только те рукописи, в которых фигурирует миф о Барбело. Согласно Рулофу ван ден Бруку, центральной темой этого мифа является обретение магического знания о божественном мире и пути вознесения к нему, минуя демонические силы, которые управляют земными сферами и планетами. Миф о Барбело связан с иудео-христианской традицией, включая в себя специфическую экзегезу «Книги Бытия». Самая полная версия этого мифа содержится в новозаветном «Апокалипсисе Иоанна», а также в гностических текстах «Ипостась архонтов»[36] (NHC II, 4) и «Происхождение мира»[37] (NHC II, 5). Ван ден Брук отмечает, что гностические воззрения явно имеют магические корни, на что указывает наличие в этих текстах странных «магических» имён и названий небесных тел.

Миф о Барбело начинается с описания возникновения божественного мира (Плеромы). Изначальный Дух, также называемый Отцом или Монадой, увидел своё отражение в водах, окружавших его, и осознал, что видит себя. Дух описывается в манере апофатического богословия как невидимый, безграничный, непостижимый, неизмеримый, вечный, невыразимый и безымянный. Первая Мысль Отца, посредством которой он осознал себя, носит имя Барбело, «Матери всего сущего». Барбело получает искру света от Отца и создаёт Свет, т.е. Сына, который помазан его благостью и потому именуется Помазанник или Христос. Барбело и Сын получают от Отца трёх помощников (эоны – божественные силы). Они объединяются в пары, которые, в свою очередь, образуют новые эоны. Вторая из этих пар – Христос и Нетленность – создаёт четыре света, или светоча: Армозель, Орайэль, Давейфе и Элелет.

Последний эон, София (Премудрость), нарушает совершенный покой Плеромы и провоцирует творение материального мира. София хочет создать что-то от себя, как и Отец, что в итоге приводит к появлению монстра, которого она вскоре изгоняет из Плеромы. Он становится творцом материального мира, злым Демиургом [38](см. прим.), имя которого Ялдаваоф. Ялдаваоф унаследовал от Матери божественную силу и смутные воспоминания о Плероме, на основе которых он создает свой собственный мир, со своими слугами (архонтами). К ним относятся 12 знаков зодиака, 7 планет и бесчисленные эоны.

Демиург считает себя «верховным божеством», о чем он гордо заявляет: «Я Бог Ревнитель, и нет другого Бога, кроме меня». Но его тут же прерывает глас из высшего мира: «Человек существует, и Сын человеческий». Одновременно с гласом, в водах изначального хаоса появляется изображение Небесного человека (Адама).

Увидев Небесного Адама, Ялдаваоф задумывает создать человеческое существо «по своему подобию». Планетарные силы и их 365 ангелов и демонов создают психическое тело, но оно не может встать и сдвинуться с места. Тогда Ялдаваоф вдыхает свой Дух, т.е. силу, которую он унаследовал от Софии, в безжизненное тело Адама [39](Ср. Быт 2:7). Таким образом, Адаму передается божественная искра, благодаря которой он превосходит архонтов, так как «отличался более острым умом… и мог думать гораздо яснее». Когда силы поняли это, они изгнали его в самую нижнюю область материи. Но трансцендентному Богу-Отцу становится жаль Адама, и он посылает ему помощницу, просветленную Эпинойю[40](т.е. Мысль, жен. р.), которая наставляет Адама во время его пребывания в области материи. Это – духовная Ева, которая также называется Зоэ, или Зоя (Жизнь).

Силы Ялдаваофа создают земное тело Адама, чтобы удержать его в своей власти. Они помещают его в Рай и погружают в сон неведения, чтобы он стал ещё большим рабом материальных страстей и желаний. Пытаясь забрать у Адама просветленную Эпинойю, Ялдаваоф разделяет андрогинного Адама на мужчину и женщину. Но Эпинойя уже покинула Адама, и ему удается сотворить лишь её подобие, то есть, земную Еву. Земная Ева – это то самое ребро, о котором говорится в Быт. 2:21-22. Однако когда Адам взглянул на Еву, просветленная Эпинойя открылась в ней, и Адам произнес фразу, похожую на библейскую[41] (Ср. Быт 2:23-24: И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа своего. Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут двое одной плотью). Вслед за этим Ева пробуждает Адама ото сна неведения и забвения, даруя ему плод Древа Познания, т.е. гнозис.

Ялдаваоф решает отомстить прозревшей паре. Для начала он совершает вторую попытку поймать просветленную Эпинойю, завладев Евой насильно, но Эпинойя снова покидает ее. Ева рождает от Ялдаваофа двух архонтов, Элохима и Яхве – одного с медвежьей, а другого с кошачьей мордой, при этом один из них – праведный, а другой неправедный. Для маскировки их сущности им были приданы имена Каин и Авель. Однако Адам, пробудившись и увидев просветленную Эпинойю, которая подобна его собственному предвидению, создает подобие человеческого сына, то есть, Сифа[42](Быт 5:3 / NHC II, 1, 24). Сиф является потомком духовного рода, места обитания эонов. Они испили воду забвения и не знали, откуда они родом; именно на них снизойдет Дух Жизни, сделав их совершенными и нетленными[43](NHC II,1,25).

Архонты создают оковы безжалостной Судьбы, обрекая человечество на вечные страдания в цепях материи, неведения и страха. Ялдаваоф пытается уничтожить духовный род Сифа, насылая на человечество потоп и огонь. Однако потомство Сифа, непоколебимый род, выживает, благодаря спасительному нисхождению Духа Жизни. Великий Сиф проходит через три парусии[44](греч. παρουσία, т.е. мн.ч. от слов потоп, огонь, суд сил; NHC III, 2, 63); при последнем он принимает облик Иисуса Христа «и через него… он пригвоздил силы тринадцати эонов» [45](NHC III, 2, 64).

Огонь, насланный Ялдаваофом, согласно некоторым текстам, является отсылкой к библейской истории Содома и Гоморры. Существует легенда о двух стелах, на которых Сиф начертал сведения о тайне небесных светил, т.е. о 12 знаках зодиака и семи планетах, под которыми подразумеваются архонты. В ней говорится, что эти стелы могут быть уничтожены водой и огнем. Таким образом, библейская история о потопе и разрушении Содома и Гоморры интерпретируется в сифианских текстах как попытка Ялдаваофа уничтожить священные знания.

Спасительное нисхождение Духа Жизни, Барбело, приводит к тому, что избранные люди узнают о ритуале «Пяти Печатей». Божество трижды нисходит в мир тьмы, дабы пробудить свой род от глубокого сна неведения и забвения. При третьем нисхождении обожествленный Сиф принимает форму «живого Иисуса» и раскрывает тайну ритуала «Пяти Печатей». Некоторые источники описывают этот ритуал как обряд крещения – погружения в живые воды. Этот обряд пробуждает сподвижника с помощью просветленного знания, облекая его в одежды Света, и даёт возможность освободиться от оков материи и вознестись на небеса к Отцу – Невидимому Духу.

Для того чтобы на основе анализа различных текстов подтвердить или опровергнуть доводы о существовании религиозной группы или секты, адептов которой ересиологи называли «сифианами», необходимо для начала привести тексты, которыми мы располагаем, или о существовании и содержании которых можем предположить, в хронологический порядок, обрисовать связи между ними и попытаться выявить развитие их идей. В этом случае можно предпринять попытку реконструкции истории сифианской литературы. В качестве второго шага можно рассмотреть историю сифианской литературы как историю «сифианства» (как религиозной идеологии отдельной группы) или, попросту, сифиан. Согласно Джону Тёрнеру, сифианство изначально появилось в результате соединения двух групп, возникших в I веке нашей эры. С одной стороны — это выведенные Иринеем «барбелоиты», которые учили, что ритуал крещения при помощи «Пяти Печатей» дает возможность получить откровение от божественной мудрости, идущей от Барбело, Первой мысли Бога. С другой стороны — это «сифиты», которые были «людьми с твердыми моральными принципами» и называли себя «родом Сифа». «Барбелоиты»,  по мысли Тёрнера, сначала смешались с христианскими группами, а затем, в начале II века, с «сифитами», в результате чего появились христианские «сифиане». К концу II века последние стали подвергаться постепенно усиливающимся гонениям в новообразованной христианской ортодоксии. В ответ на это «христианское сифианство» переосмыслило себя как «платоническое сифианство», избавившись от части своей самобытной мифологии. Однако к концу III века сифиане стали подвергаться атакам и со стороны нехристианских общин, и были, в конце концов, отвергнуты также неоплатониками.

Тёрнер пытается объяснить свидетельства отцов церкви о создании и использовании сифианской литературы в различных контекстах, предполагая, что в некогда едином движении произошел раскол. Однако сомнительно, что это объяснение добавляет достоверности свидетельствам античных ересиологов. Некоторые из групп, перечисленных последними, создали или использовали другие рукописи, названия которых в ряде случаев известны, но которые, возможно, не относятся к сифианским ни по каким стандартам. Ничто не указывает на существование канона сифианской литературы, подобного канонам еврейскому, христианскому или манихейскому.

Многое еще предстоит сделать, прежде чем станет возможным в точности определить место сифианской литературы в ее современном контексте. Современное научное сообщество обоснованно подчеркивает, что она обязана своим возникновением как иудейской, так и греческой философии. Необходимо дальнейшее исследование сложной системы мифологии, относящейся к Сифу и «сифианам», требуется уточнение ее корней в еврейском мидрашиме и апокрифах. До сих пор не решена задача выяснить, как именно римские «гностики» и платонизм Плотина и Порфирия соотносятся друг с другом. Также важно проследить связь «сифиан» со школой Валентина — ведь некоторых валентиниан тоже называют пневматическим родом потомков Сифа[46](Климент Александрийский, Извлечения из Феодота, 54). Взаимосвязь между сифианскими текстами и христианской литературой новозаветной традиции тоже остается невыясненной; возможно, некоторые сифианские книги отчасти стоит считать относительно поздней попыткой превзойти и вытеснить начавшее господствовать католическое христианство.

Исследователь гностических текстов Рулоф ван ден Брук считает весьма сомнительным, что сифиане когда-либо существовали как отдельная гностическая группа с четко распознаваемой системой воззрений. Он полагает, что это современное определение, основанное на наблюдениях, что одни и те же мифические элементы появляются в некоторых текстах. В античности могли существовать гностики, которых называли «сифианами», но система, которой они придерживались согласно Ипполиту, никак не соответствует определению «сифианства» в современных исследованиях. Совершенно другие воззрения приписывает сифианам Псевдо-Тертуллиан, но и у них есть лишь некоторые точки соприкосновения с тем, что в настоящее время считается «сифианством». Однако нельзя отрицать того, что специфические элементы мифа о Барбело присутствуют в некоторых гностических текстах и, следовательно, между ними имеется определенная взаимосвязь.

С учетом всех этих соображений, возможно, лучшим на данный момент решением было бы осторожно предположить, что сифианство — это удобное рабочее название для условно определенной группы мифологических и теологических взаимосвязей между определенными источниками, природа социально-исторических связей которых до сих пор не выяснена.

Примечания

1.

2.

3.

4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15. 16. Ср. NHC V, 5; Кёльнский кодекс Мани (Cologne Mani Codex 48-49 [ed. Koenen–Römer, 30-33]); пометки на полях в «Послании Варнавы» 2, 10a в «Иерусалимском кодексе» (Codex Hierosolymitanus Graecus Taphou 54 [cр. Tардье, 1981, 86]) (26,8,1). 17. 18. 19. 20. 21. 22. 23. 24. 25. 26. 27. 28. 29. 30. 31. 32. 33. 34. 35. 36. 37. 38. 39. 40. 41. 42. 43. 44. 45. 46.

Библиография

1. R. Majercik, “The Existence-Life-Intellect Triad in Gnosticism and Neoplatonism”, Classical Quarterly 42 (1992), p. 475-488.

2. J.D. Turner, “Gnosticism and Platonism:The Platonizing Sethian Texts from Nag Hammadi in their Relation to Later Platonic Literature”, in: R.T.Wallis & J. Bregman (eds.), Neoplatonism and Gnosticism, Albany/N.Y.: State University of New York Press,1992, p. 424-459.

3. F. Williams (trans.), The Panarion of Epiphanius of Salamis. Book I (Sects 1-46), Leiden: E.J. Brill, 1987.

4. F. Wisse, “Stalking those elusive Sethians”, in: B. Layton (ed.), The Rediscovery of Gnosticism, p. 563-576.

M.A. Williams, Rethinking “Gnosticism”: An Argument for Dismantling a Dubious Category, Princeton/N.J.: Princeton University Press, 1996.

5. L. Abramowski, “Nag Hammadi 8,1 ‘Zostrianus’, das Anonymum Brucianum, Plotin Enn. 2,9 (33)”, in: H.-D. Blume & F. Mann (eds.), Platonismus und Christentum, Festschrift für H. Dörrie (Jahrbuch für Antike und Christentum, Ergänzungsband 10), Münster/W.: Aschendorffsche Verlagsbuchhandlung, 1983, p. 1-10.

6. H.-Ch. Puech, “Fragments retrouvés de l’Apocalypse d’Allogène”, in: Mélanges Franz Cumont II, Brussels: Université Libre de Bruxelles, 1936, p. 935-962.

7. H.-M. Schenke,“Das sethianische System nach Nag-Hammadi-Handschriften”, in: P. Nagel (ed.), Studia Coptica, Berlin: Akademie Verlag, 1974, p. 165-172.

8. M. Tardieu, “Les livres mis sous le nom de Seth”, in: M. Krause (ed.), Gnosis and Gnosticism: Papers read at the Seventh International Conference on Patristic Studies (Oxford September 8th-13th 1975), Leiden: E.J. Brill, 1977, p. 204-210.

9. R. van den Broek «Gnostic Religion in Antiquity», Cambridge University Press, 2013.

10. J.D. Turner «Sethian Gnosticism and the Platonic Tradition», Les Presses de l’Universite Laval, 2001.