Герметизм

Герметизм — одно из направлений религиозно-философских исканий эпохи Возрождения, связанное с освоением круга сочинений и идей, которые традиция приписывала Гермесу (или Меркурию) Трис- мегисту (Hermes, Mercurius Trismegistu.s; Трисмегист в переводе с др.-греч. — «Трижды величайший»), ле- гендарному вероучителю, законодателю и творцу письменности древних египтян. К его авторству воз- водили распространенную на рубеже I-ro тыс. до н. э. — I-го тыс. н. э. литературу по астрологии и гии, исследования, посвященные сокровенным свой- ствам минералов и растений, изготовлению талисма- нов. Кроме подобного рода писаний от имени Гермеса Трисмегиста в I—IV вв. в качестве памятников древней- шей египетской мудрости были созданы сочинения апокрифического характера, в которых в форме диа- лога излагались популярные мотивы греческой фило- софской мысли, в основном платонической и стоиче- ской, с элементами восточной мифологии и мистики (египетской, персидской, иудейской). Как и др. произ- ведения гностического толка, эти герметические тек- сты претендовали на то, чтобы дать людям открове- ние, указав путь возрождения души, сбрасывающей земные оковы и устре.мляющейся в высшие, божест- венные сферы, в которых ей и полагается пребывать по ее происхождению. Г. сложился в тот период, когда происходило становление христианской церкви и ее вероучения; при всех их различиях христианство и Г. отмечены разработкой сходных мировоззренческих проблем, обусловленных духовной ситуацией позд- ней античности. Так, в Г. отчетливо обнаруживаются монотеистические тенденции, забота о спасении души и поиск подлинного знания как пути к нему, идея бо- гочеловечества, апокалиптическое состояние духа, пророчества и покаянные призывы. Все эти его чер- ты обращали на себя внимание уже раннехристиан- ских писателей — автора «Пастыря Гермы», Климента Александрийского, Евсевия Кесарийского, Лактанция и Августина, которые охотно обсуждали заимствован- ные из герметических преданий мотивы, свидетельства, отдельные речения.

Идеи Г. не были преданы забвению в Средние века. С ними знакомились или через писания святых от- цов, или непосредственно, поскольку латинская вер- сия «Асклепия» (Asclepius), в которой этот приписы- ваемый Апулею из Мадавры трактат дошел до наших дней, была известна в Зап. Европе по крайней мере с п в. Герметические выдержки цитировали и толковали схо- ласты 12—13 вв.: Бернард Сильвестр. Фома Брадвардин. Теодорик Шартрский. Алан Лилльский. Гийом Оверн- ский, Гуго Сен-Викторский. Альберт Великий. Роджер Бэкон. Винсент из Бовэ. Тогда же через арабов попа- ли на Запад псевдогерметическая «Книга Гермеса Мер- курия Тройственного о шести первоначалах» (Liber Hermetis Mercurii Triplicis de V\ rerum principiis; созда- на не ранее 5 в.), «Книга об искусстве алхимии» (Liber de compositione alchemiae). переведенная с арабско- го в 13 или 14 вв.. знаменитая «Изумрудная скрижаль» (Tabula smaragdina), в которой средневековые алхими- ки искали описание философского камня. О том. сколь привлекательны могли быть герметические идеи, сви детельствует созданный накануне Возрождения (рубеж 14—15 вв.) на немецком языке текст «Богемского пахаря» (Der Ackermann aus Bohmen). в котором звучит гимн че ловоку. напоминающий строки из «Асклепия» (гл. 5, 6). ставшие столь притягательными через полстолетия для ренсссансных гуманистов.

Однако триумфальное шествие Г. по Европе нача- лось с 1460. когда монах Леонардо да Пистоя привез из Македонии во Флоренцию почти весь греческий текст «Герметического свода» (Corpus Hernieticum; да- лее — I'C) и преподнес его Козимо Медичи. Перевод этого сборника, содержавшего 14 (из общего числа 15) диалогов герметического содержания (впрочем, новей- шие исследования текста последнего диалога показы- вают, что он состоит из 3 разнородных частей, факти- чески — самостоятельных сочинений), был осуществ- лен по поручению Козимо его подопечным Марсилио ФичииОу главой флорентийской Платоновской акаде- мии, с января по апрель 1463. Название 1-го трактата- диалога «Поймандр» (что означает по-гречески «Пас- тырь мужей»; в латинской транскрипции — Pimander) Фичино распространил на весь свод, назвав его «Пой- мандр Меркурия Трисмегиста, или Книга о могущест- ве и мудрости Бога» (Mercurii Trismegisli Pimander. seu liber de potestate ac sapienlia Dei). Идя навстречу прось- бам «некоторых своих друзей, не сведущих в латыни» (по-видимому, все т о г о же Козимо Медичи). Фичи- но поручил своему другу, купцу Томмазо Бенни, под- готовить итальянский перевод ГС. который и был вы- полнен уже к октябрю 1463. Оба перевода сразу полу- чили широкое распространение в списках (только для 15 В. известны 34 рукописи латинского перевода Фичи- но), В 1471 латинская версия «Поймандра» была впер- вые напечатана (в г. Тревизо. в числе других трудов Фичино) и затем многократно переиздавалась. Дву- мя годами раньше в Риме был напечатан «Асклепий». Некоторое время «Асклепий» и «Поймандр» выхо- дили порознь, хотя уже в своем пояснительном сло- ве к переводу (Argumentum. адресовано Козимо Медичи) Фичино указывал, что одно произведение тесно связано с другим. В 1494 французский богослов, гума- нист и издатель Жак Лефсвр дЗтапль опубликовал принадлежащий Фичино латинский перевод 12 диало- гов ГС, снабдив их комментариями. В 1505 «Асклепий» и «Поймандр» впервые изданы вместе все тем же Ле- февр д'Этаплем; в состав сборника был включен, кро- ме того, стилизованный под герметические писания трактат итальянского философа-гуманиста Лодови- ко Лаццарелли «Кратер Гермеса» (Crater Hermetis; соз- дан до 1494)- Сам Лаццарелли перевел 15-й трактат ГС, опубликованный в Лионе в 1507, вместе с комментария- ми к нему Симфориана Шампье^ ученика и друга Ле- февр д'Этапля. Греческий оригинал 1С, имевший не- которое распространение в списках, был впервые на- печатан в 1554 в Париже.

Необыкновенный интерес к писаниям Гермеса Трисмегиста объясняется тем. что в нем Фичино и другие гуманисты стали видеть «первоучителя богословия» (primus theologiae autor) или одного из основателей (наряду с Зороастром. см. в ст. Зороастризм) некоего тайного учения, которое после Гермеса унаследовали Орфей, Аглаофем, Пифагор. Филолай, Платон и его продолжатели. В этом учении, поскольку, как считалось, оно восходит едва ли не к божественному откровению допотопных времен, гуманисты акцентировали, прежде всего, близость к книгам Ветхого и Нового Заветов и христианским догматам. В Г. они обнаруживали — впрочем, далеко не всегда в точном согласии с оригинальными текстами — идею «единого и единственного Бога, верховного, (>езначального и бесконечного блага» (комментарий Лефевр д'Этапля), указание на бессмертие души и положения, напоминающие учение о Божественной Троице. Ощутимее всего, однако, влияние Г. сказалось на разрабатываемой в гуманизме концеп- ции человека. Высокий смысл приобретают в трудах ренессансных мыслителей слова Гермеса Трисмегиста из «Асклепия» (гл. 6). вводившие в соблазн уже отцов церкви: «Великое чудо есть человек, существо, достой- ное почитания и прославления». Их делает исходным мотивом своих рассуждений Джованни Пико делла Ми- рандопа, друг Фичино и участник Платоновской ака- демии, в знаменитой «Речи» (Oratio» 1486—87), в этом гимне человеку, его достоинству, его свободе, славя- щем в нем полновластного зодчего своего собственного бытия, который соединяет в себе все виды реальности и вместе с тем не ограничен ни одним из них. Другим мотивом превознесения человека, также подсказанным герметическими текстами, является его исключитель- ное положение в мире, его роль своего рода «земного бога», способного не только господствовать над всеми наличными сущностями и стихиями, но и использовать и преобразовывать их по своему замыслу и усмотре- нию (о чем вслед за Джаноццо Манетти наиболее об- стоятельным образом писал Фичино в «Платоновском богословии», 1469—74)-

В считанные десятилетия Г стал одним из духовных ориентиров ренессансной культуры, предметом бого- словско-философских увлечений большого ряда гуманистов и натурфилософов, едва ли не провоцируя соз- дание нового (или. может быть, возрождение бывшего прежде?) религиозного культа, В вербное воскресенье 11.4.1484 по улицам Рима разъезжал верхом некий Джованни да Корреджо, присвоивший себе имя Меркурия, в диковинном черном облачении и с терновым венцом на голове; он проповедовал грядущее обновление чело- вечества. сопровождая речи таинственными обрядами и раздавая толпе окружающих его листочки с пись- менным посланием к людям. Всеми приметами своего появления в Вечном городе он словно бы напоминал 0 въезде Иисуса Христа в Иерусалим, себя же преподносил как новое воплощение Гермеса Трисмегиста и на- зывал «иоа1анцем мудрости и Поймандром» (sapientiae angelus Pimanderque). Трисмегистовы речения с благо- 1 овением обсуждали в академиях, почтительно цитировали в ученых кружках, толковали с университетских и церковных кафедр, использовали в астрологических прогнозах. Поэты воспевали его учение в тщательно от- деланных латинских стихах, а Лоренцо Великолепный, внук Козимо Медичи и воспитанник Фичино. — в по- эзии на народном языке. Джелли, философ-сапожник, многим обязан герметическим мотивам в своих живых флорентийских диалогах (сер. 16 в.). Были даже созданы новые произведения герметического толка, а Шам- пье, вдохновляясь примером «Платоновского богословия» Фичино, попытался систематизировать гермети- ческую доктрину в труде «Трисмегистово богословие» (1507)» материал для которого свободно черпал не толь- ко из писаний, связываемых традицией с Гермесом, но и из гуманистических трактатов, напитанных гермети- ческими идеями.

Г.. признававший единство и взаимосвязь всех частей универсума, не мог не служить оправданием для занятий алхимией^ магией и астрологией, получивших ппфочайшее развитие в эпоху Возрождения. В нем са- мом видели не только религиозно-философское учение, открывающее человеку истинное, божественное знание, но и искусство, овладев которым можно воздействовать на объекты и отношения окружающей действительности с целью получения определенных результатов, в том числе земных выгод и благ. О демо- нах, сопутствующих человеку в его жизни, о духах c^i- хий и небесных светил, с которыми можно вступать в сношения, о теургии, животворящей кумиры, писа- ли, сверяясь с герметическими текстами, самые тонкие и возвышенные умы эпохи вроде Фичино, не го- воря уже о тех, кто пытался дать практическое применение оккультным дисциплинам, — об известном демонологе аббате Иоганне Тритемии, Агриппе Неттесгеймском, авторе трактата «О сокровенной филосо- фии» (De occulta philosophia, i-e изд. — 1531). Теофрасте Парацельсе, превозносимом современниками за муд- рость и знания, будто бы позволявшие ему управлять тайными силами природы и духа, в качестве «герман- ского Трисмегиста».

Ощутимое влияние герметических идей прослеживается в творчестве виднейших мыслителей 2-й пол. 16 — нач. 17 вв. Представление о живом, во всех своих частях одушевленном мире, концепция универсального знания, дающего ключ к пониманию, объяснению и использованию любой сущности, наконец, прославление божественной мощи человека-творца (прежде всего в лице мага-философа) и его высокого призвания — все эти тесно связанные с герметической традицией темы получили дальнейшую (применительно к научным и духовным исканиям их времени) разработку в сочинениях Джордано Бруио, Франческо Патрици да Керсо, Фрэнсиса Бэкона, Роберта Фладда, Томмазо Кампанеллы. Только на исходе ренессансной культуры, в 1614, изысканиями известного эллиниста Исаака де Казобона, выходца из протестантской Женевы, было установлено несоответствие герметических писаний сложившемуся вокруг них мифу — отнеся их возникновение к первым векам н. э., он отверг их легендарное авторство и их незапамятную древность; в результате они утратили ореол богооткровенных пророческих книг.

Первое из известных изображений Гермеса Трисмегиста находится в ряду алхимиков на цветной иллюстрации 15 в. (Британская библиотека). Около середины того же века его представил среди персонажей древней священной и мирской истории Мазо Фииигверри: в поднятых руках Трисмегист держит нечто похожее на гомункула, на которого с удивлением взирает рядом стоящий обнаженный человек, опирающийся на палицу (Геракл?); подпись гласит «Меркурий, царь Египта» (Mercurius re degitto). Наиболее интересное изображение Гермеса, соответствующее сложившемуся о нем представлению в гуманистических кругах, помещено на мозаике пола Сиенского собора (автор — Джованни ди Стефано, 1488): показан он в виде старца с раздвоенной бородой в высоком островерхом головном уборе, стоящему рядом персонажу он протягивает книгу с надписью «Примите письмена и законы, о египтяне» (Suscipile о licteras el leges Egiptii); его левая рука касается стоящей вертикально плиты с выгравированными на ней словами из «Асклемия» (гл. 8), под ним помещена подпись «Гермес Меркурий Трисмегист, современник Моисея» (Hermis Mercurius Trismegistus contemporaneus Moyse). Несколько раз он изображен FIuHmypitKKUo в ватиканских Апартаментах Борджа (кон. 15В.): усыпляющим Аргуса, убивающим Аргуса, с зодиаком, а также вместе с Моисеем у трона Изиды. Вполне возможно» что бородатый старец со свитком на картине ДжорЭжоне «Три философа» — также Гермес Трисмегист. У Франсиско де Оланда, португальского жинописца и гуманиста, он представлен на медальоне. включенном в композицию картины с изображением положениия Моисея во гроб (между 1545 и 1573): Гермес Трисмегист прижал палец к губам, призывая к молчанию, с двух сторон от него расположены Кадм и Вакх.