Confessio Fraternitatis
Confessio Fraternitatis (нем. Confessio oder Bekenntnis der Societät und Bruderschaft Rosenkreuz) или просто Confessio — розенкрейцерский манифест, напечатанный анонимно в Касселе (Германия) в 1615 году. «Confessio» является вторым манифестом, наряду с «Fama Fraternitatis» и «Химической свадьбой Христиана Розенкрейца», провозглашающим существование тайного братства алхимиков и мудрецов.
«Confessio Fraternitatis» — «Исповедание достойного похвалы Братства многоуважаемого Ордена Розы и Креста всем ученым Европы» вызвало сильное волнение среди образованного общества. Манифест предварялся «Кратким размышлением о самой тайной философии», авторство которого приписывается некоему Филиппу да Габелла. На обратной стороне (verso) титульного листа было помещено изречение из Книги Бытия (это же изречение было на титульном листе Иероглифической монады Джона Ди): «Да даст тебе Бог от росы небесной и от тука земли» (Бытие 27).
Confessio Fraternitatis и «Иероглифическая монада» Джона Ди
По уже устоявшемуся мнению среди историков, на манифест глубоким образом связан с «Иероглифической Монадой» Джона Ди. Монада Ди, включающая символы всех планет и зодиакальный знак Овна, представляет огонь и, следовательно, алхимические процессы. Крест под символами Солнца и Луны означает четыре стихии. Меняя расположение линий этого креста, можно трансформировать его в символ как трех, так и четырех сторон, в треугольник или в квадрат, разрешив, таким образом, великую тайну. Об этом знаке также упоминается в Химической свадьбе Христиана Розенкрейца. Проповедуемая в этих документах «таинственнейшая философия» и есть философия Ди.
Аллегория же склепа и обнаружения скрытых в нем чудесных сокровищ, скорее всего, означает, что движение вобрало в себя некие новые идеи. В конечном счете, эти новые веяния тоже восходят к влиянию Ди, к его богемской миссии 1580-х гг. С семействами тогдашних сторонников Ди поддерживал дружбу Кристиан Анхальтский, главный организатор движения, долженствовавшего возвести Фридриха Пфальцского на богемский престол. Манифесты же являют собой мистическое обоснование этого самого движения, сочетавшего ревностную набожность с реформационными настроениями, элементами герметизма, магии и алхимии — к чему и призывал Ди в своих «проповедях».
Можно предположить, что манифест «Confessio Fraternitatis» мыслился как продолжение тома «Fama Fraternitatis», второе (латиноязычное) издание обращалось к иной, более образованной аудитории. Кроме того, во втором манифесте и сопутствующих ему текстах как будто бы предлагалась расшифровка ряда аллегорий и романтических иносказаний из «Fama Fraternitatis». Латинское заглавие тома, содержащего первую редакцию «Исповедания», можно перевести следующим образом:
Краткое Рассмотрение Таинственнейшей Философии, составленное Знатоком Философии Филиппом Габелльским, публикуемое ныне впервые вкупе с Исповеданием Братства Р.К. Издано в Касселе Вильгельмом Весселем, Печатником Наисиятельнейшего Князя. Год после рождества Христова 1615.
Как было отмечено выше, на обратной стороне (verso) титульного листа было помещено изречение из Книги Бытия, то же изречение было на титульном листе Иероглифической монады Джона Ди. «Краткое Рассмотрение» не пересказывает «Монаду» Джона Ди целиком, но содержит буквально процитированные отрывки из первых тринадцати «теорем» трактата, перемежаемые иными материалами. Именно в «теоремах» Джон Ди разъясняет композицию своей «монады», показывая, каким образом этот знак включает в себя символы всех планет; как в нем отображается зодиакальный знак созвездия Овна, символизирующий огонь и, следовательно, алхимические процессы; почему крест под знаками Солнца и Луны представляет элементы и каким образом, переставляя образующие крест четыре линии, можно получить знак тройки или четверки, составить и треугольник, и квадрат, разрешив тем самым великую тайну.
Диаграммы, которые приводит Филипп Габелльский (некоторые из них в «Монаде» Ди отсутствуют), и в самом деле помогают понять, что было на уме у философа, когда он разрабатывал компоненты своего иероглифа. Ясно, что именно «монада» как таковая представляла наибольший интерес для Филиппа Габелльского, которого привлекал и сам таинственный знак, и его составляющие, обозначавшие все небеса и «начала», священные фигуры — треугольник, круг и квадрат, а также крест. Как ни странно, Филипп Габелльский никогда не употребляет термин «монада» — даже в пассажах, дословно переписанных из труда Ди, слово «монада» повсюду заменено на Stella — «звезда». У манифесте монада превращается в звезду, а «иероглифическая монада», соответственно, в «иероглифическую звезду». Правда, подобное толкование находит поддержку в книге самого Ди — на последней ее странице помещено изображение некоей женщины, держащей звезду, которое можно понять как заключительный обобщающий символ.
Содержание манифеста
Манифест продолжил рассуждения о розенкрейцерском братстве, о его философии и миссии. «Исповедание», очевидно, было задумано как продолжение «Fama Fraternitatis», во всяком случае, оно постоянно ссылается на первый манифест. Напечатано второе сочинение было все в той же типографии и тем же печатником. В отличие от «Fama Fraternitatis», написанного на немецком языке, первое издание «Исповедания» вышло на латыни (сопутствующие материалы — также). В обращении к читателю, что предваряет текст манифеста, делается важное заявление:
Как мы ныне вполне вольно и безопасно, и безо всякого ущерба, зовем папу римского антихристом, что прежде почиталось смертным грехом, и мужей во всех странах за подобное предавали смерти, — так же наверное нам ведомо, что наступит в свой черед время, когда то, что пока хранится нами в тайне, мы будем открыто, вольно и громогласно объявлять народу и исповедовать пред всем миром.[1]
Уже первые фразы «Confessio» внушают мысль о тесной связи этого документа с «Fama». Что бы ни послышалось в трубном гласе «Fama Fraternitatis», впервые возвестившем о Братстве, заявляет автор «Confessio Fraternitatis», читателю не должно ни с поспешностью уверовать в услышанное, ни столь же поспешно отвергать его. Иегова, видя мир сей клонящимся к упадку, поспешает обратить его вспять, к истокам. Братство раскрыло в «Откровении» природу своего Ордена, и ясно, что его никак нельзя подозревать в ереси. В начале «Исповедания» звучат хилиастические интонации:
Это Иегова, наш Господь, перевернул порядок природы (его Суббота грядет, и Он спешит привести мир к началам, ибо его срок или ход подошел к концу), и то, к чему до сих пор тщетно стремились, с превеликим трудом и усилиями ныне открылось…
Подчеркнув свою приверженность к высшей философии, в которой человек является микрокосмом, и напомнив о нравственно-практических уроках доброго отца Христиана Розенкрейца, автор «Исповедания» утверждает, что «Божий свет постановил <…> умножить наше Братство» и что оно будет разделено «по степеням», по примеру политического устройства, принятого в Дамаске, в Аравии:
Там у кормила власти стоят люди мудрые, издающие законы с позволения короля: следуя их примеру, будет учреждено подобное правление в Европе <…> но сначала свершится то, что должно предшествовать этому.
В ряду того, что должно свершиться — уничтожение Папы Римского:
<…> он будет разодран когтями, и новый глас положит конец его ослиному реву.
То, что новые времена подготавливаются божественным промыслом, доказывалось появлением новых звезд в созвездиях Змееносца и Лебедя, также предрекалось, что
Орел лишится нескольких перьев.
Что же до реформирования философии, то второй манифест повторяет программу первого. Вновь ученых мужей Европы призывают откликнуться на братские призывы ордена и принять участие в его начинаниях. «Confessio Fraternitatis» с восторгом отзывается о глубоких познаниях отца Христиана Розенкрейца, размышления коего о всех дисциплинах, открытых после сотворения мира, простым ли умением человеческим или же чрез служение ангелов либо духов, столь всеобъемлющи, что даже если бы все прочие знания были утрачены, то одной его мудрости хватило бы, чтобы восстановить Дом Истины. Автор вопрошает, не чает ли читатель победы над голодом, нищетой, недугами, старостью, разве не желает он познать все страны земли и их тайны, читать из одной-единственной книги, которая объемлет в себе все другие?
Сколь усладительно будет, если запоешь так, что не скалы увлекать будешь, но перлы и драгоценные камни, не зверей приманивать, но духов. Когда же Труба Ордена зазвучит в полную силу, то все эти вещи, о которых ныне осмеливаются говорить только шепотом и иносказательно, выйдут на явь и заполнят собою весь свет, а тирания папы будет сброшена. Мир уже узрел множество перемен с тех пор, как отец Р.К. был рожден, и много больше перемен грядет. Но прежде Конца Бог позволит великому потоку истины, света и великолепия, подобному тому, что окружал Адама в Раю, пролиться на род человеческий. Новые звезды явились в созвездиях Змееносца и Лебедя, и они суть знамения того, что все сказанное сбудется.
Человечеству рекомендуется следовать Библии, так как
<...> ибо от начала миру у людей не было книги превосходнее, прекраснее, чудеснее и полезнее…
Второй манифест повторяет, даже с еще большим пылом и настойчивостью, призывы первого. Ученым надлежит стремиться к познанию природы, так как эта духовная цель гораздо возвышеннее, чем трансмутация металлов, хотя и она является «Божьим даром». После в тексте опять звучит призыв вступить в Братство, которое поделиться с новыми членами сокровищами мудрости, при условии, что помыслы их будут чисты. В манифесте «Confessio Fraternitatis» звучат мощные пророческие и апокалиптические ноты: конец света совсем близок, новые звезды предвещают явление небывалых чудес, великая реформация обернется Тысячелетним царством, возвращением к состоянию Адама в раю.
Эти воззвания были встречены с лихорадочным возбуждением. Многие образованные люди тогда предпринимали отчаянные попытки вступить в контакт с розенкрейцерским братством — посредством писем, печатных воззваний, памфлетов. Манифесты породили множество печатной продукции — откликов на призыв вступить в общение с орденом и сотрудничать с ним. Но все обращения к Братству остались без ответа.
В конце манифеста имеется предупреждение:
Даже если мы в состоянии обогатить весь мир, наделить его мудростью и освободить от бесчисленных невзгод, мы не откроемся ни одной живой душе, если Бог того не захочет; тот, кто думает разделить наши богатства и наши знания против воли Божией, лишится жизни в попытках нас отыскать, вместо того, чтобы достичь желанного счастья в Братстве Розы и Креста.
Примечания
- 1. Цитируется по переводу Томаса Воана. См.: Fame and Cofessiont ed. Ргусе, p. 33.
Библиография
- 1. Йейтс Ф.А. Розенкрейцерское просвещение. М.: Алетейа, Энигма. 1999. 496 с.
- 2. Розенкрейцеры: из молчания - свет (под ред. Анджелы Черинотти). Пер. с ит. Л. А. Подпятниковой. М.: Ниола-Пресс, 2008. 126 с.
- 3. Арнольд П. История розенкрейцеров и истоки франкмасонства. М.: Энигма. 2011. 336 с.