Ямвлих

Ямвлих

Ямвлих (др.-греч. Ἰάμβλιχος, 245/280 — 325/330) — античный философ-неоплатоник, ученик Порфирия, глава Сирийской школы неоплатонизма в Апамее. Особенностью учения Ямвлиха является сочетание платонизма с элементами пифагореизма, мистикой халдейских оракулов и языческими культами. Также Ямвлих занимался астрологией, магией, гаданием и практиками экстатического восхождения в «сверхчувственные сферы». Ямвлих комментировал труды Платона в эзотерическом духе, чем оказал большое влияние на развитие оккультизма; повлиял на Пико делла Мирандола, христианских каббалистов и др. При этом Ямвлих отмечал разницу не только между эзотеризмом и религией, но и между эзотеризмом и философией: «об эзотеризме надо мыслить эзотерически, о философии — по-философски».

Биография

Биографических сведений о жизни философа крайне скудны и обрывочны. Ямвлих Халкидский, как сообщает «Суда» (византийская энциклопедия X века) и византийский историк и софист Евнапий (ок. 347, Сарды — ок. 420), родился в Халкиде (совр. Кинасрин) — городе, расположенном в 25 км от Берои (совр. Алеппо) в Сирии. Ямвлих был выходцем из богатой прославленной семьи, потомков царей-жрецов Эмесы, среди которых многие носили имя «Ямвлих» и чье правление было упразднено римским императором Домицианом. Имя Yamliku в переводе с сирийского или арамейского означает: «он — царь» или «пусть он правит».

Учился Ямвлих у ученика Порфирия — Анатолия Лаодикийского, а затем продолжил образование в Риме у Порфирия Тирского, ученика Плотина.

Став учеником Анатолия, который считался вторым после Порфирия, Ямвлих многому у него научился и достиг вершин философии. После Анатолия он пришел к Порфирию…[1]

Об обучении Ямвлиха у Порфирия и об отношениях, сложившихся между ними, также известно немного. Из текста Евнапия известно, что успехи Ямвлиха в обучении были настолько впечатляющими, что вскоре не осталось ни одного предмета, в котором он не превзошел бы своего учителя. Единственное, чего всегда недоставало Ямвлиху, это присущей Порфирию красоты и легкости слога. Сочинения философа не только не располагали к чтению, но скорее «отвращали от себя читателя и терзали его слух».[2]

В 270 г. Ямвлих принимает школу Плотина в качестве схолара, но с 271 г. живет на несколько городов, периодически уезжая из Рима на Восток или в Карфаген. Примерно в это же время ученик Плотина Амелий привез библиотеку своего учителя в Апамею и основал школу неоплатонизма, одну из первых философских школ Восточного Средиземноморья. После смерти Амелия, предположительно в 290 г., Ямвлих возглавил его школу. Ямвлих был человеком большой культуры и учености. Он также был известен своей благотворительностью и самоотречением. Вокруг него собралось много учеников, с которыми он поддерживал дружеские отношения. Ямвлих умер во время правления Константина, около 330 года.

Философская школа неоплатонизма

Возглавив школу, Ямвлих разработал учебную программу для изучения Платона и Аристотеля, а также Халдейских оракулов, написал частично сохранившиеся комментарии к сочинениям. Верховным авторитетом для философа был Пифагор.

Важнейшим элементом обучения Ямвлих делает совместное чтение и толкование с учениками авторитетных текстов — как философских (Аристотель, Платон), так и богословских («Халдейские Оракулы»), что было вполне традиционным для всех философских школ того периода. Нововведение Ямвлиха состояло в том, что он впервые разработал канон базовых платоновских текстов, изучавшихся в определенной последовательности. Этот так называемый «канон Ямвлиха» включал в себя 12 диалогов, которые в соответствии с традиционными частями философии делились на этические, физические, логические и теологические.

Ямвлих

Открывал цикл «Алкивиад I», в котором обсуждалась тема самопознания как начала философии, затем шли этические «Горгий» и «Федон», логические «Кратил» и «Теэтет», физические «Софист» и «Политик» и теологические «Пир» и «Федр». На следующем этапе ученик переходил к более сложным диалогам — «Тимею» и «Пармениду», которые Ямвлих считал вершинами философии Платона: «Тимея» — вершиной ее физической части, а «Парменида» — богословской. Завершал обучение диалог «Филеб», в котором шла речь о запредельном всему благе.

Чтение платоновских диалогов изначально задумывалось Ямвлихом не только как интеллектуальное упражнение, но и как духовное восхождение, каждая последующая ступень которого должна была включать в себя предыдущую как свое необходимое условие. Принцип такого поэтапного обучения, имеющего своим результатом постепенный духовный рост ученика, Ямвлих мог позаимствовать у пифагорейцев.

Еще одним нововведением Ямвлиха, делавшим его школу похожей, скорее, на религиозный союз, нежели на учебное заведение, было совместное отправление с учениками языческих культов. Возможно, что таким образом Ямвлих пытался превратить тесный круг своих единомышленников в замкнутый самодостаточный организм, способный хранить верность языческим традициям в мире, становившимся год от года все более и более христианским.

Ямвлих был убежден, что «богословие», т. е. рассуждение о богах, необходимо дополнять «богодействием» или «теургией», т. е. действительным приобщением к ним, поскольку силами одного только рассудка человеческая душа достигнуть спасения не может. По мнению Ямвлиха, когда индивидуальная душа нисходит в чувственный космос, она теряет непосредственную связь с божественной реальностью и уже не может, просто обратившись внутрь самой себя, обрести в средоточии своего существа Бога, как считал, например, Плотин. Для своего спасения душа нуждается в воздействии извне, идущем от самих богов, и эта помощь свыше даруется ей в результате совершения определенных обрядов и ритуалов, иногда даже без какого-либо понимания с ее стороны. В прорицаниях, жертвоприношениях и молитве человеческое действие встречается с божественным, что позволяет душе входить в прямой контакт с богами и, еще находясь в смертном теле, достигать бессмертия и свободы от зла. Теургия для Ямвлиха стоит не ниже умозрения, как это было для Порфирия, а выше:

Вне теургии нет дороги к божественной жизни.[3]

Подобные нововведения очень скоро снискали Ямвлиху славу божественного мужа, вступающего в прямое общение с богами и демонами, обладающего даром пророчества и способного совершать чудеса. Ближайшие друзья и ученики рассказывали, будто во время молитвы он подымается в воздух и распространяет вокруг себя белое сияние, что он предвидит будущее и может беседовать с духами источников. Подобные слухи и рассказы привлекали к Ямвлиху многочисленных учеников, надеющихся с его помощью приобщиться к древней мудрости языческих мистерий. В позднейшей неоплатонической традиции за философом прочно закрепляется эпитет «божественный».

Большая часть очерка Евнапия о Ямвлихе охватывает три ярких случая из жизни философа, призванных показать сверхъестественный характер его личности и учения в контексте теургии.

В первом случае ученики задали ему вопрос о правдивости слуха о том, что он может парить на высоте более десяти локтей от земли во время молитвы богам в одиночестве. Ямвлих, посмеиваясь, это отрицает, и говорит, что отныне его богослужения более не будут одиночными.

Тот, кто обманул вас, не был неприятным человеком, но факты противоречат истине

Второй случай демонстрирует пример сверхчувственных способностей Ямвлиха: возвращаясь с группой учеников с жертвоприношения, он чувствует, что вдоль дороги недавно был пронесен труп и, чтобы избежать осквернения, сворачивает на другую сторону.

Третий эпизод демонстрирует, как под настойчивым нажимом его учеников, требующих более явного знака чудес, он, без явного желания, магическим образом поднимает двух Эротов из воды горячих источников. «Вызов Эротов» произошел в Гадаре, около Галилейского моря, куда Ямвлих и его ученики отправились на горячие ванны. Сверхъестественное знание Ямвлиха о недавнем присутствии трупа и его магический вызов Эротов были «великими доказательствами его божественной природы».[4]

Ямвлих повелел ученикам разузнать у местных жителей, как эти источники издревле назывались. Те, выполнив поручение, сказали: «Без притворства: вот этот источник называется Эрот, а следующий за ним — Антэрот». Ямвлих же тотчас коснулся воды рукой (он как раз сидел на ограждении источника) и, произнеся короткие заклинания, вызвал наверх из источника мальчика. Мальчик был бел, среднего роста, волосы его были золотыми, а грудь и спина у него блестели; и вообще было похоже, что он или еще купался, или только что искупался. Друзья были потрясены, а Ямвлих сказал им: «Пойдемте к следующему источнику». И сам встал и пошел, пребывая в раздумий. Сделав то же самое и у второго источника, Ямвлих вызвал другого Эрота, точь-в-точь такого же, как первый, только волосы его были темнее и при свете солнца выглядели неряшливо. Оба мальчика обвили Ямвлиха руками и прильнули к нему, словно дети к своему родному отцу. Он же отнес их обратно в их источники и, помывшись, ушел в сопровождении друзей.[5]

Эпиграмма, прославляющая Ямвлиха, высеченная на основании гермы на Афинской агоре

Евнапий упоминает еще одно проявление духовной силы Ямвлиха — способность философа «видеть умом», а не «обманчивыми глазами тела». Также Евнапий изображает Ямвлиха как терпящего своих учеников, нежели проявляющего просвещенную реакцию на свои духовные силы. Ямвлих представляется подлинным тавматургом, которому не свойственно тщеславное щегольство способностями. Среди учеников философа, известных по именам, были Эдесий и Евстафий из Каппадокии (преемники Ямвлиха в руководстве школой, перенесшие спустя некоторое школу в Пергам и ставшие основателями пергамской неоплатонической школы; у Эдесия будет учиться будущий император Юлиан Отступник, воспринявший многие элементы ямвлиховского неоплатонизма и теургических практик), Феодор Асинский из Греции (во многом отошедший от ямвлиховского учения и вернувшийся к идеям более ранних философов), Евфрасий, Сопатр из Сирии (ставший после смерти учителя советником императора Константина Великого и казненный спустя несколько лет по обвинению в заговоре), Сопатр Младший, Юлиан, Дексипп (известный комментатор аристотелевских сочинений), Юлиан Кесарийский, Гиерий (учитель Максима Эфесского), Агриппаи Дисколий, Арета, Асфалий, Македоний и Поймений. Примечательно, что ни один из учеников ничего не написал о Ямвлихе, по словам Евнапия «не отважившись этого сделать».

Именно ямвлиховская версия неоплатонизма впоследствии возобладает в ведущих философских школах в Афинах и в Александрии, и будет сопровождаться теургическими практиками, ассоциирующимися с его именем. Неоплатонизм Ямвлиха происходит от интерпретаций идей Платона. Во многих важных деталях учение отличалось от традиционного платоновского учения и от плотиновского неоплатонизма. Эта новая интерпретация в плане содержания делала акцент на обучении божественному в повседневных практиках и представляла собой вид языческого религиозного обучения в Афинах. Именно теургические практики школ, несмотря на кажущуюся элитарность, были более понятны широким массам — Ямвлих стоял у истоков неоплатонической «народной религиозности» или «неоплатонической популярной религии».

Через 25-30 лет после смерти философа Апамейская школа переезжает в Пергам, где ее поочередно возглавляли ученики и последователи Ямвлиха: Эдесий (350-355 гг.), Хрисанфий (355-390 гг.), Эпигон Спартанский (390-400 гг.), Бероникиан (400-420 гг.).

Сочинения

Установить точный хронологический порядок произведений Ямвлиха практически невозможно. И хотя попытки выстроить хронологию его творчества предпринимались неоднократно, тем не менее ни одна из них до сих пор не увенчалась успехом. Так, например, некоторые исследователи разделили творчество Ямвлиха на три периода, соответствующие трем основным этапам его биографии:

«Комментарий к “Введению в арифметику” Никомаха»

1. Пифагорейско-герметический (270–280 гг.), охватывающий годы обучения Ямвлиха у Анатолия и начало учебы у Порфирия.

2. Порфириево-платонический (280–305 гг.), включающий в себя период обучения у Порфирия, разрыв с ним и отъезд в Сирию.

3. «Халдейский» (305–325 гг.), к которому относятся деятельность Ямвлиха как главы сирийской неоплатонической школы.

К «пифагорейской» группе произведений относится компилятивный «Свод пифагорейских учений» в десяти книгах, из которых до нас дошли только первые четыре:

• «О пифагорейской жизни» — изложение полулегендарной биографии Пифагора и истории пифагорейского союза.
• «Протрептик» (или «Увещевание к философии») — популярное введение в философию, сопровождаемое толкованием 39 пифагорейских изречений.
• «Об общей математической науке» — рассуждение о природе числа и о способности числовых соотношений служить отражением как умопостигаемого, так и чувственного мира.
• «Комментарий к “Введению в арифметику” Никомаха» — дополненная выдержками из пифагорейской литературы подробная парафраза соответствующего сочинения Никомаха Геразского.

Таким образом, все произведение в целом представляло собой законченный очерк пифагорейского учения, призванный охватить четыре традиционные части философии: этику, физику, теологию и логику, при этом в качестве последней в нем использовались наиболее общие математические принципы. К той же «пифагорейской» группе произведений можно отнести и несохранившийся «Комментарий на ‘Золотые стихи’ Пифагора».

В группу «платонических» произведений входят :

• Комментарии к диалогам Платона: «Алкивиаду I», «Федону», «Софисту», «Федру», «Филебу», «Тимею» и «Пармениду», отрывки из которых можно во множестве встретить в сочинениях афинских и александрийских неоплатоников.
• Практически полностью утраченные комментарии к трактатам Аристотеля: «Категориям», «Об истолковании», «Аналитике I», «О душе», «О небе» и «Метафизике». Сюда же можно отнести и трактат «О душе», имеющий преимущественно доксографический характер (он сохранился в виде выдержек у Иоанна Стобея и, возможно, в приписываемом Симпликию комментарии к «О душе»).
• Посвященные различным вопросам письма к ученикам: «О судьбе», «О диалектике», «О музыке», «О воспитании детей», «О добродетели», «О единомыслии», «О рассудительности», «О мужестве», «О справедливости», «О пользе брака» и др., также сохранившиеся у Стобея.

Из «халдейских» или теологических сочинений Ямвлиха:

• «Ответ учителя Абаммона на письмо Порфирия к Анебону и разрешение содержащихся в нем затруднений» в десяти книгах, более известное под названием «О египетских мистериях» (“De Mysteriis”), которое впервые было дано этому трактату Марсилио Фичино в латинском издании 1497 г.
• Трактат «О богах», послуживший материалом для книги Саллюстия «О богах и мире» и для 4-ой и 5-ой речей императора Юлиана, можно найти в виде отрывков у Стобея.
• Сочинения «Об изваяниях», «О символах», «Платоновская теология» и обширный комментарий в 28 книгах на «Халдейские оракулы» под названием «Совершеннейшая халдейская теология» — практически полностью утрачены.

Авторитет сочинений Ямвлиха был чрезвычайно велик у всех последующих философов-платоников, начиная с IV века и вплоть до эпохи Возрождения. Непосредственные ученики Ямвлиха называли его спасителем греческого мира и всеобщим благодетелем, а император Юлиан считал его равным Платону и говорил, что предпочел бы получить одно письмо от него нежели стать обладателем всего золота Лидии. Под влиянием сочинений Ямвлиха сформировались афинская неоплатоническая школа, выдающиеся представители которой — Сириан, Прокл, Дамаский — придавали учению сирийского философа гораздо большее значение, нежели философии Плотина или Порфирия, считая именно Ямвлиха основателем того направления платоновской традиции, к которому принадлежали и сами. Большой популярностью философия Ямвлиха и разработанный им экзегетический метод пользовались и в эпоху Возрождения, найдя себе поклонников в лице Марсилио Фичино, Пико делла Мирандолы и других представители флорентийской Академии.

О египетских мистериях

Трактат Ямвлиха «О египетских мистериях» был написан в III в. н.э. Появление его неслучайно. Это время, когда в греческом мире и Римской империи существовало много обстоятельств, подготовивших распространение мистерий. Важнейшими среди них можно назвать влияние орфиков на греческую философию, сформулировавших доктрину двойственной природы человека, падение городов-государств, разрушивших престиж государственных религий, появление универсалистских тенденций, проложивших дорогу религиям, отвергавшим партикуляризм и кастовость. Эти процессы нашли свое выражение в эклектизме философии и в синкретизме религий. Для Ямвлиха весьма важным является показать символическую зависимость материального и духовного мира от магии и теургии. Трактат задумывается Ямвлихом как полемика с Порфирием, как ответ на «Письмо к Анебону». Для Порфирия идея богов прирожденна душе человека, боги не могут и не должны отождествляться со стихиями и вещами космоса, они сами по себе несут в мир благо, и потому нет необходимости в демиургии и теургии. И молитвы, и жертвоприношения, по мнению Порфирия, нужны для того, чтобы очищать душу человека от страстей для более глубокого восприятия блага, изливаемого божеством.

Ямвлих отвергает позицию Порфирия. Для него очевидно, что боги не могут быть познаны разумом, что логос не способен выразить их природу, хотя онтологическая связь богов в людей существует извечно. Для Ямвлиха деление богов на роды и виды невозможно, а потому он говорит о пропорциональном соотношении между богами:

Изображения богов блистают сильнее света: архангельские исполнены сверхъестественного света, а ангельские — лучезарны. Демоны же являют мутный огонь, а герои — смешанный из многих элементов; архонты же космические являют более чистый огонь, а относящиеся к материи — смешанный из несходных и противоположных элементов; души же производят свет, отягощенный многими смешениями, связанными со становлением, и видимый лишь частично.

Таким же образом, соответственно сказанному, неделимый и невыразимый огонь богов сияет и наполняет все глубины мироздания как пламя, но не как мироздание. Огонь архангелов неделим, но наблюдается великое множество, держащееся окрест него, предшествующее или сопутствующее ему. Огонь же ангелов проявляется более раздробленным, однако на совершеннейшие формы.

А огонь демонов разграничивается делением на еще более мелкие части, может быть выражен словом и не превосходит зрение созерцающих высшие роды. Огонь же героев имеет примерно такой же характер, как у (демонов), однако не достигает полного подобия. А среди архонтов огонь высших созерцается более ясным, а относящихся к материи — более темным. Наконец, огонь душ проявляется как состоящий из многих частей и многообразный, смешанный из многих космических природ. И огонь богов привидении совершенно неподвижен; огонь архангелов причастен покою, а у ангелов движется на одном месте; огонь у демонов неустойчив, а у героев еще более переменчив; у первых архонтов огонь спокойный, а у низших связан с беспорядочностью; у душ же огонь изменяется во многочисленных движениях.[6]

А.Ф. Лосев полагает, что так называемое пропорциональное тождество Ямвлиха является чисто диалектическим разрешением вопроса о связи общего и единичного: «Нет ничего чисто общего, но нет ничего и чисто единичного, а существует только структурное соотношение между тем и другим».[7] Ямвлих мыслит богов как присутствующих везде и присутствующих по-разному, что определяет то инобытие, которое в них участвует. Такое понимание богов делает возможным теургию: «Именно исконное, бестелесное неизменно и неуязвимо присутствует во всем телесном так, как солнечный свет, не дробясь и не меняясь, освещает любые вещи в любом состоянии их дробности. С другой стороны, однако, все телесное так или иначе участвует в бестелесном и получает от него свое оформление и осмысление».[8] Итак, основанием теургических действий является наличие бестелесного в телесном. Явмлих обосновывает это следующим образом:

Я, по крайней мере, думаю, что все обстоит примерно так: если нет никакого разума, свойства соразмерности, некоей общности сущности и – будь то в возможности, будь то некоторым образом в действительности – соприкосновения упорядочиваемого с упорядочивающим, то в таком случае ничего, если так можно сказать, нет и самого по себе, поскольку не окажется ни некоей пространственной протяженности, основанной на разнице в местоположении, ни пространственного охвата, ни особенного разделения на части, ни другого подобного соотношения, заложенного в присутствии богов.[9]

В своем трактате Ямвлих старается обозреть все существующие виды теургии. Ямвлих говорит о теургии в двух смыслах: как о просто приобщении низших сфер к высшим, так и в более узком, о приобщении к самой природе божества, когда человек сам становится демиургом и творит то, что способно творить божество.

Рассматривая пророчество, он опровергает мнение Порфирия о способности пророчествования как предвидения развития последующих событий на основании их предшествующего развития. Ямвлих утверждает, что даром пророчества обладают люди, одержимые богом.

Жертвоприношения как разновидность мистериальной теургии устанавливают, по Ямвлиху, изначальный порядок существования, вытекающий из такого отношения богов к миру, которое можно характеризовать как дружбу, родство и связь творящих с творимым и рождающих с рождаемым.

Молитва определяется Ямвлихом как важнейшее мистериальное действие, питающее ум человека, углубляющее его душу и раскрывающее для него божественную область. Ямвлих не сомневается в значимости общего молитвенного состояния для человека. Он утверждает, что

первый вид молитвы является соединительным руководящим соприкосновением с божественным и знакомством с ним. Следующий за ним ее вид - способствующий согласной общности и обращенный к богам в благодарность за посылаемые ими дары, вершащие все действия прежде слова и прежде мысли. Наисовершеннейший же ее вид запечатлевает неизреченное единение, вручающее всю власть богам и позволяющее нашей душе полностью оказаться среди них.[10]

При этом важнейшим вопросом для него является возможность молитвы. Ямвлих уверен в том, что низшее не может воздействовать на высшее, поэтому действия и слова человека не могут воздействовать на бога, стоящего выше него. Да и познать бога невозможно, потому что он выше разума. Тогда в чем смысл и назначение молитвы? Цель молитвы – призвать божество, и понимание того, что такое молитва и как она возможна, можно только через учение о символах.

Теургия Ямвлиха полна символов, они связывают человека с богом. Символы Ямвлиха – это некие божественные сущности, которые дают людям и теургам возможность соединения с богами. Жертвоприношения, знамения, молитва, предвидение у Ямвлиха это не просто указание предмета, они содержат в себе возможности различных проявлений вещей, возможность их смыслового понимания, соотнесения этого смысла с его проявлением в единичной вещи. Символическое понимание мира позволяет Ямвлиху сконструировать модель мироздания, позволяющую объяснить все, что происходит с человеком в мире и связать все события космоса в единый смысл.

Примечания

1. Eunapii vitae sophistarum / Ed. J. Giangrande. Rome: Polygraphica, 1956. P. 458.

2. Там же.

3. Iambl. De myst., X, 2-5.

4. Eunap. VSV 1.12.

5. Римские историки IV века. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1997. С. 235.

6. Ямвлих. Собрание творений в 4 томах. Т. 2. О египетских мистериях. — СПб.: Издательский проект «Квадривиум», 2020. С. 47-48.

7. Лосев А. Ф. История античной эстетики. В 8 т. Т. 7. – М.: Искусство, 1988. С. 251.

8. Там же.

9. Ямвлих. Собрание творений в 4 томах. Т. 2. О египетских мистериях. — СПб.: Издательский проект «Квадривиум», 2020. С. 60-61.

10. Там же. С. 189.

Публикации на русском языке

• Ямвлих. Собрание творений в 4 томах. Пифагорейское предание. — СПб.: Издательский проект «Квадривиум», 2020.
• Ямвлих Халкидский. Египетские мистерии. Символика Таро. Путь посвящения. Перев. с англ. — М.: ООО Издательство «София», 2012. — 160 с.
• О египетских мистериях / Пер. с древнегреч., вступительная статья Л. Ю. Лукомского. Комментарии Р. В. Светлова и Л. Ю. Лукомского.-- М.: Изд-во АО "Х. Г.С.", 1995. 288 с.
• О Пифагоровой жизни Автор: Ямвлих Халкидский М.: Алетейа, 2002. 192 с.
• Комментарии на диалоги Платона. Автор: Ямвлих Халкидский. СПб.: Алетейя, 2000. 319 с.

Библиография

1. Римские историки IV века. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1997. - 414 с.

2. Ямвлих. Собрание творений в 4 томах. Т. 2. О египетских мистериях. — СПб.: Издательский проект «Квадривиум», 2020. — 352 с.

3. Лосев А. Ф. История античной эстетики. В 8 т. Т. 7. – М.: Искусство, 1988. – 440 с.