Гомункул

Гомункул (лат. homunculus — «маленький человек») — популярный в алхимии XVI века и художественной литературе XIX века термин, обозначающий миниатюрного искусственного человека, созданного с помощью магии.

Слово «гомункул» встречается уже у античных авторов Цицерона, Плавта и Апулея, где оно используется как «маленький человек» или «человечек». Идея создания искусственного человека (оживляемого волей богов), встречается в некоторых античных мифах )например, в мифе о Пигмалионе). Возможно, впервые сообщение о создании человеком искусственного человека появляется в христианском греческом романе II или III в. н. э. «Клементины», где рассказывается, что Симон Волхв создал человека, превратив воздух в воду, воду в кровь и, наконец, кровь в плоть.

В алхимических трактатах, содержащих видения, приписываемые Зосиме Панополитанскому (ок. 350 — ок. 420) упоминаются медные, серебрянные и золотые «антропари» (греч. «человечки»), однако при этом не сообщается, что они были созданы искусственно. Но уже арабский алхимик Джабир ибн Хайян (721 — 815) считал, что алхимическими средствами можно сотворить птиц, животных и даже человеческих младенцев. Из европейских алхимиков, согласно легендам, создать гомункулуса пытался испанский алхимик и врач Арнольд из Виллановы, живший в XIII веке.

Наиболее известный рецепт создания гомункула содержится в трактате «О природе вещей» (лат. «De natura rerum», 1538), приписываемом Парацельсу:

Никоим образом не должно нам забывать о сотворении гомункулов. Ибо существует в этом вопросе некая истина, хотя и на протяжении долгого времени содержавшаяся в самой оккультной форме и тайно, тем временем как среди прежних Философов не было в этом вопросе и малейшего сомнения касательно того, возможно ли для Природы и Искусства, чтоб человек был получен без женского тела и естественного чрева. И далее утверждаю я, что никоим образом не противоречит это Алхимическому Искусству и Природе, а наоборот, вполне возможно. Дай человеческому семени разлагаться самостоятельно в запечатанном сосуде из тыквы через высочайшее разложение venter equinus в течение сорока дней, либо же до тех пор, пока не начнет она жить, шевелиться или приходить в движение каким-либо иным образом, что легко заметно станет. То, что получится, будет в некоторой степени как человек, но при этом прозрачно и тела лишено. И если после этого ежедневно питать его и вскармливать терпеливо и осмотрительно эликсиром человеческой крови и так содержать его на протяжении сорока недель, согревая его постоянно и равномерно теплом venter equinus, то получится затем настоящее живое дитя, все члены которого такие же, как у ребенка, рожденного женщиной, только намного меньшего размера. Оно называется гомункулом; и следует его затем воспитывать с величайшим старанием и усердием, пока не вырастет оно и не начнет выказывать разумность. И сие есть один из величайших секретов, открытых Господом смертному и грешному человеку. И это есть чудо и диво Господне, эликсир эликсиров, и надлежит хранить его в тайне до последних времен, когда не станет более ничего скрытого и все на свете сделается явным.[1].

Гомункулы упоминаются в розенкрейцерском манифесте «Химическая свадьба Христиана Розенкрейца» (1616 г.). О британском алхимике и розенкрейцере Роберте Фладде говорили, что он якобы вырастил в пробирке человеческую голову.

Согласно рассказу Джозеф Каммерер («Livre des comptes», 1890), служившего секретарем графа Иоганна Фердинанда фон Куфштейна, бывшего камергера австрийской императрицы Марии-Терезы, тот совместно с аббатом Гелони, итальянским священнослужителем, создали десять гомункулов, способных предвидеть будущее, которые фон Куфштейн хранил в стеклянных сосудах в своей масонской ложе в Вене.

Согласно дневнику во время путешествия по Италии граф познакомился с неким аббатом Гелони. Этот тоже жил, зарывшись в свои мысли, помеченные крестом с розой, как и Куфштейн. Обе родственные души заперлись в таинственной лаборатории Гелони, где в течение пяти недель при днем и ночью полыхавшем очаге колдовали над тайной жизни. Настойчивая работа была успешной: в один прекрасный день в глубине колб зашевелились новорожденные от науки. Десять гомункулусов кишело перед изумленными очами секретаря: король, королева, архитектор, монах, рудокоп, монахиня, серафим, рыцарь, один голубой и один красный духи. Каждого из них засунули в отдельную заполненную водой двухлитровую колбу и тщательно завязали коровьим пузырем. Словно банку с вареньем. Даже приложили восковую печать, чтобы крохотные человечки-амфибии не разбежались. Колбы вынесли в сад и закопали в навозную кучу. Четыре недели подряд навозную кучу ежедневно поливали какой-то таинственной жидкостью, от чего она начала бродить. Брожение возымело какое-то усиленное действие на крохотные существа, потому что они там пищали, как мыши. На двадцать девятый день колбы выкопали и внесли в лабораторию, и через несколько дней таинственных манипуляций Каммерер снова увидел своих маленьких знакомцев. Он был поражен происшедшей в них переменой. Они выросли, развились, на них уже появились характерные признаки будущей жизни. У мужчин выросла борода, на лице женщин заблистало ангельское очарование. Аббат приодел их: король получил корону и скипетр, рыцарь — щит и меч, королева — драгоценное ожерелье. Однако с их ростом множились и заботы. Каждые три дня их приходилось кормить какой-то таинственного состава пищей и всякий раз вновь запечатывать в колбы, потому что пленники все больше выказывали склонностей к побегу. Впрочем, нрава они были коварного, монах во время кормления укусил аббату мизинец. <...> граф возвратился в Вену и представил свои создания в тамошней ложе креста и розы. Подробностей об этом представлении секретарь не записал, заметив только, что граф одного из зрителей отлучил от зрелища, потому что тот нашел заметить о гомункулусах, что они просто "скверные жабы". С другой стороны, он упоминает некоего графа Туна, который с полным доверием отнесся к Куэффштейну и позднее вместе с ним производил эксперименты <...> По мере взросления гомункулусы становились все резвее. До сих пор они просвещали своего хозяина мудрыми беседами и подавали мудрые советы. Но потом все переменилось. Король выступал только по политическим вопросам; королева слушать ни о чем не желала, кроме как о правилах этикета; рудокопа интересовали только события подземного мира. Если у них было плохое настроение, они сердили графа бессмысленными дразнилками, впрочем у него и без того было мрачное расположение духа в связи с одним траурным событием. Он хотел спросить монаха, каким образом можно разыскать одну запропавшую рукопись Парацельса, и тут случилось несчастье. Колба выскользнула у него из рук, разбилась, монах выпал и тоже разбился. Напрасно пытались его лечить, склеивать, даже гипнотическая наука графа Туна потерпела крах. Монах приказал долго жить. Из плотной черной бумаги склеили ему гроб и похоронили в саду, а его приемный отец полил могилу слезами. Беды продолжались. Однажды Каммерер вошел в лабораторию и с ужасом увидел, что король выскочил из колбы и яростно пытается сорвать печать с колбы королевы. Секретарь поднял шум, граф примчался, и они начали преследовать гомункулуса, который, сатанински вращая глазами, перепрыгивал с одного предмета мебели на другой. Его смогли поймать, только когда он буквально свалился от усталости. Но и тогда у него стало сил вцепиться в нос своему хозяину. Еще одно разочарование ожидало главу семейства гомункулусов. Он не мог смириться с потерей монаха. Они проводили новые эксперименты с графом Туном: хотели сварганить адмирала. Искусственный адмирал у них таки получился, но был ростом с пиявку, дернулся несколько раз и на том завершил свою короткую жизнь[2].

В XVIII веке немецкий доктор Дэвид Кристиан из Гиcенского университета, предложил рецепт создания гомункулуса, который заключался в том, чтобы взять яйцо, снесенное черной курицей, проделать небольшое отверстие в скорлупе, заменить белок на сперму человека, закрыть отверстие в яйце девственным пергаментом и закопать его в навоз в первый день лунного цикла в марте. Через тридцать дней из яйца должен появиться маленький человечек, который будет помогать и защищать своего создателя в обмен на диету из семян лаванды и червей.

Гомункул упоминается в сказках братьев Гримм, романтических повестях Теодора Гофмана, поэме «Фауст» Иоганна Вольфганга Гёте, романах и рассказах Густава Майринка и многих других литературных произведениях.

Гомункула также сравнивают с големом в еврейском фольклоре. Хотя особенности, описывающие создание голема и гомункула, очень разные, обе концепции метафорически связывают человека с божественным в его создании жизни по своему собственному образу.

Примечания

1. Парацельс. О нимфах, сильфах, пигмеях, саламандрах и о прочих духах. М.: Эксмо. 2005. Стр. 301-303.

2. Рат-Вег Иштван. История человеческой глупости. Дубна. Феникс. 1996.