Эвола, Юлиус

Юлиус Эвола

Джулио Чезаре Андреа Эвола (Julius Evola, 15 мая 1898 — 11 июня 1974), более известный как Юлиус Эвола — итальянский философ, поэт, художник, эзотерик и оккультист. Обычно его характеризуют как «фашистского интеллектуала», «радикального традиционалиста», «ведущего философа европейского неофашистского движения». Эвола является автором ряда работ по эзотеризму и оккультизму. Сам он называл свою философию «магическим идеализмом».

Ранние годы

Барон Юлиус Эвола родился в Риме 15 мая 1898 года в семье итальянских аристократов, чей род восходит к германской средневековой знати — к роду баронов Хевелар. Юлиус Эвола по праву считается одним из самых оригинальных мыслителей ХХ столетия. Аристократ от рождения, твердо стоящий на ногах своего социального и интеллектуального статуса, с самого раннего возраста он бросал смелые вызовы реальности. В своей художественной автобиографии «Путь Киновари» Эвола напишет:

«Что касается антибуржуазного настроя, — то <…> он пронизывал всю мою жизнь даже в наиболее практических ее аспектах. Я всегда оставался свободным от любых уз общества, в котором я жил, чуждаясь как профессиональных, так и сентиментальных семейных шаблонов».

В 22-летнем возрасте Эвола начал изучать различные эзотерические тексты и увлекся оккультизмом, алхимией, магией и восточными духовными традициями (тибетской тантрической йогой). Когда ему было около 23 лет, Эвола решил покончить с собой. Как он утверждал впоследствии, избежать самоубийства ему удалось благодаря откровению, которое он получил, читая ранний буддийский текст, в котором говорилось об отбрасывании всех форм идентичности, кроме абсолютной трансцендентности. В 1925 году он опубликовал свою первую книгу по философии «Очерки магического идеализма».

В 1927 году Эвола вместе с математиком и философом Артуро Регини (1878 — 1946) и другими итальянскими эзотериками основали Gruppo di Ur (Группу Ур). Цель этой группы состояла в том, чтобы попытаться привести индивидуальные личности ее участников в такое сверхчеловеческое состояние осознания, что в них пробудятся силы, посредством которых они смогут оказывать магическое влияние на мир. Для этого группа использовала техники, описанные в буддийских, тантрических и герметических текстах. Статьи об оккультизме, написанные в период пребывания Эволы в Группе «Ур», были впоследствии опубликованы в его книге «Введение в магию».

Артуро Регини оказал большое влияние на Эволу в период с 1924 по 1930 годы. Он познакомил Эволу с основными текстами по алхимии, которые впоследствии легли в основу книги Эволы «Герметическая традиция» (1931). Именно через Регини Эвола познакомился с Рене Геноном, чей традиционализм оказал глубокое влияние на его мышление.

Утверждение нонконформизма, неспособность примириться с коллективистской энтропипей, релятивизмом, с экзистенциальной патологией, порождаемой «цивилизацией становления» - все трансформировалось в творческом наследии автора в уверенный идейно-интеллектуальный путь. Юлиус Эвола самостоятельно выделил в своей автобиографии этапы своего духовного и интеллектуального самоопределения: художественный (1910-е — начало 1920-х гг., философский (1921—1927) и постфилософский (1927—1974-е гг.).

Художественный период (1910-1920)

Художественный период охватывает 1910-е — 1920-е гг. В этот время в творческом сознании автора происходит знакомство с абстрактным искусством, авангардом: футуризмом, сюрреализмом, дадаизмом. Юлиус Эвола заводит знакомства с яркими представителями эпохи — Д. Папини, Т. Тцаром, Ф. Т. Маринетти. Именно тогда происходят его первые практические экзистенциальные эксперименты с телом и сознанием. Но, как признается философ:

«<…> последствия этого опыта принесли с собой обострение <…> кризиса. Все дошло до того, что я намеревался положить конец своему существованию — тогда мне было примерно двадцать три года. Это проблематичное решение — то самое, которое привело к катастрофе Вейнингера и Микельштедтера — было обойдено благодаря чему-то подобному просветлению, обретенному мною при чтении раннего буддийского текста».

В этот же период происходит знакомство Эволы с трудами Канта, Шопенгауэра, Гегеля, Ницше, Баховена, Вейнингера, Кайзерлинга, Штирнера, немецкой классической философией, французским «персонализмом» (Бутру, Лашелье, Ренувье, Блонделем), правоконсервативной мыслью: де Местром и Шмиттом. Тогда же утверждается его отношение к Генону и Вирту, и неогегельянству Джентиле и Кроче:

«для меня стали очевидными крайнее убожество и пустота итальянских последователей этой философии, которые довели до абсурда ее оригинальный импульс при помощи игры искусственной диалектики, составленной из пары скудных категорий».

Именно этот «художественный период» вывел философа к «экзистенциальному прорыву», на следующую ступень духовной инициации. Переживая опыт нигилизма, Эвола осознает ограниченность авангардистской претенциозности и абстрактность дадаизма. Юлиус Эвола отрекается от академического общества и дискурсивной риторики. Подражая Шопенгауэру, он «не желает иметь ничего общего с профессорской философией профессоров философии». В 1920-21-х гг. Юлиус Эвола проводит выставки собственных картин, публикует брошюру «Абстрактное искусство» и поэму на французском языке «Темная речь внутреннего пейзажа» — свои последние художественно-поэтические опыты.

Философский период (1921-1927)

Философский период Юлиуса Эволы продолжается с 1921-го по 1927-й годы. В этот этап на его творчество оказывают влияние восточные традиционные доктрины даосизма и западноевропейская философия. В 1923 году выходит «Книга Пути и Добродетели», за ней поочередно следуют «Очерки о магическом идеализме», «Теория и феноменология Абсолютного Индивида», «Человек как могущество» и «Языческий империализм». Этот этап в творчестве Эволы — трудный и мучительный поиск по обретению «Абсолютного Индивида» как представителя «высшей свободы», идейная борьба с собственным миропониманием. Эвола пишет:

«Что касается моей системы, — то она претендовала на то, чтобы представлять собой крайний предел современной “критической” мысли (я позже отметил, что более справедливым было бы сказать так: представлять собой мысль современного кризиса), и поэтому не могла не критиковать трансцендентальный идеализм».

В задачи философа не входило разоблачение идеализма, реализма или скептицизма. Эвола лишь указывает на их ограниченность, которая перекрывает теорию «абсолютной свободы»:

«Я говорил, что Я определяется не столько в смысле просто “мысли”, “представления” или “гносеологического субъекта”, сколько в смысле свободы, действия и воли, и достаточно лишь поставить эти ценности в центр, чтобы увидеть кризис системы абстрактного идеализма». «На пути Абсолютного Индивида, — императивом является не побег от этой ущербности <…> Нужно превзойти все это и утвердить действие, питающееся этой ущербностью <...> В своем смысле постулированный процесс на космически-гносеологической или онтологически-гносеологической шкале представал аналогом процесса сопротивления страсти или инстинкту и освобождения от этой необходимости, преобразования ее в подлинном действии. Так соединяются этика и онтология».

Интересно, что при этом Эвола настаивал на том, что абсолютная истина должна включать возможность как абсолютного, так и неабсолютного, то есть объединять различия и онтологическую вариативность, которая допускает следование как «по пути другого» (погружение в сансару – низший мир становления), так и по пути «Бодрствующих и Освобожденных буддизма, путем посвященных античных мистерий».

К концу философского периода окончательно оформилась идейно-интеллектуальная стратегия Эволы, взяв путь на «восходящее самоопределение» в «теории Абсолютного Индивида». Самоопределение включает в себя три метаисторические стадии:

«Эпоха спонтанности», при которой «личность появляется в конце первой эпохи не в этическом смысле, а просто как человеческая индивиду-альность, предел, так сказать, это точка кризиса и перехода из натуралисти-ческого мира в иной» 2) «Эпоха отражения», в которой «платой за существо-вание, основанное на рефлекторном сознании, является самоотчуждение» 3) Третья эпоха, соответствующая задаче «магического идеализма», в кото-рой «мир стихий» преобразуется в «ценность (в специфическом, абсолютном смысле) самодостаточности, свободы и господства».

Постфилософский период (1927-1974)

В зрелые годы Юлиус Эвола демонстрирует жесткую самокритику:

«Определенно, некоторые мои тогдашние представления были полным абсурдном: так, я говорил о “прогрессе западного духа, выходящего за пределы пессимизма и христианского дуализма” при помощи постепенного утверждения человека сначала в гуманистическом, а позднее в имманентистском и активистском смысле. Но, помимо этих ошибочных убеждений, оставалось верным зафиксированное мной противоречие между двумя фундаментальными идеалами: идеалом “освобождения” и “идеалом свободы”».

Также Эвола подвергает критике свой «Языческий империализм» (1928). Главными своими ошибками автор считает политическую ангажированность, которая была стимулирована «порывом радикальной мысли» и стремлением «воздействовать своим словом на политические и культурные течения того времени», что в итоге привело к появившимся смысловым искажениям интеллектуального пространства. Также Эвола назовет термин «языческий империализм» крайне неудачным, так как его характеристика вызывает агрессивные и националистские ассоциации, исторически сопряженные с деструктивным «языческим» античным, раннесредневековым, «средиземноморским» религиозно-философским опытом.

Однако до конца своих дней Эвола останется защитником «чистой традиции», свободной от христианского, католического догматизма и влияния церковной структуры как таковой: «Я недвусмысленно отвергал дорогое для гвельфизма отождествление римской традиции с католической, разоблачая узурпацию “римскости” церковью».

Приход к власти Муссолини стал ярким событием в творчестве Юлиуса Эволы. Вместе со своими идейными единомышленниками — Регини, де Джорджио, Ферретти, Коми, Сервадио, Грасси, Павесе и другими, входившими в эзотерическую группу «Ур» и помогавшими издавать журнал «Башня» («Lа Torre»), а также отражать общие взгляды в газете «Фашистский режим» («Regime Fascista») и в журнале «Итальянская жизнь» («Vita Italiana»), Эвола бросил фашизму своеобразный неоницшеанский философский ультиматум, встав «по ту сторону» фашизма и антифашизма:

«Мы хотим позволить наблюдателям из-за рубежа оценить, до какой степени в фашистской Италии имеется возможность выражать строго имперскую и традиционную мысль, свободную от всякой политической зависимости и приверженную чистой воле отстаивать свои идеи».

Юлиус Эвола выделяет три значительных работы этого периода: «Раса и культура» (1935), «Миф крови» (1937) и «Синтез расовой доктрины» (1941). Идейно-теоретическое расхождение с обоими вариантами «третьего пути», «консервативной революции», оказалось неизбежным. Автор подвергает критике «материалистический расизм», называя его откровенной халтурой и дешевой полемикой. Эвола приходит к мысли о разложении фашистской культуры, ибо она уже на ранних стадиях своего формирования оказалась в «ловушке бонапартистско-милитаристской инволюции».

В середине 1930 — начале 1940-х годов Юлиус Эвола продолжает восстание против современного мира, публикуя одноименную работу «Восстание против современного мира» (1934), «Мистерию Грааля» (1937), «Миф крови» (1937). К числу своих безусловных достижений, помимо переводов, популяризации воззрений И. Баховена, О. Вейнингера по «метафизике пола» Эвола относил удостоенное вниманием со стороны К. Юнга детальное рассмотрение герметико-алхимической традиции, сопровождавшееся разоблачением психоаналитических и спиритуалистических заблуждений. Это было представлено в таких ранних трудах постфилософского периода, как «Герметическая традиция» (1931) и «Маска и лицо современного спиритуализма» (1932). После их публикации, по признанию Эволы, он стал врагом лагеря неоспиритуалистов, теософистов, антропософов за то, что пытался указать им правильный путь — держаться вдали как от спиритуалистических отклонений, так и от банальностей и условностей официальной культуры, следуя при этом критериям серьезности информации и объективности критики последней.

На завершающем этапе Второй мировой войны Юлиус Эвола получает травму позвоночника, из-за которой до конца жизни он оказывается частично парализованным, но, как отмечал сам философ, в его жизни не изменилось ровным счетом ничего, а лишь появилось физическое препятствие. С подлинной кшатрийской невозмутимостью Эвола встретил стремление полиции обвинить его в деятельности по организованной реставрации фашизма в Италии, якобы проявившейся в руководстве правоконсервативными группировками.

В своей книге «Люди и руины» (1953), Эвола твердо заявил о намерениях «содействовать формированию фронта подлинно правой идеи»:

«Как и в прошлом, так и настоящем, я отстаивал некоторые концепции доктрины государства — но не потому, что они “фашистские”, а потому что они являлись проявлением принципов великой европейской правой политической традиции в общем. Можно было бы устроить процесс над такими концепциями, но в таком случае нужно было усадить на ту же скамью обвиняемых Платона (“Государство”), Меттерниха, Бисмарка, Данте (“О монархии”) и так далее».

Прояснению своей позиции, отношения к идейно-политическому опыту тех, кто на заре «консервативной революции» подавал надежды, но так и не стал ее подлинным рыцарем, растворившись в ложных, «подрывных» идеалах, Эвола посвятил свою книгу «”Рабочий” [в творчестве] Эрнста Юнгера» (1960).

В 1958 году Юлиус Эвола пишет хрестоматийную и ставшую классикой «Метафизику пола», которая получила огромную известность на Западе. Автор приходит к парадоксальному выводу об ослаблении инстинкта пола в западном мире, вызванного разрушительным характером сексуальной революции. Кульминацией своей творческой жизни Эвола считал написанную в 1961 году книгу «Оседлать тигра». В ней отразилось желание философа найти ключ и обуздать подрывные стихии, которые превратили в руины не только его эпоху, но и всю цивилизацию ХХ века:

«Формула “оседлать тигра”» предполагала «бытие самим собой, самореализацию за пределами всяких уз <…> Трансценденция (или “больше-чем-жизнь”), составленная центральным и сознающим элементом, входит в имманентность (“жизнь”) — таково условие указанной мной жизни, идущей от “аполлонийского дионисизма” (как начала всякого интенсивного и разнообразного пережитого опыта, однако в особом, ясном опьянении, определенном присутствии высшего принципа) вплоть до активной безличностности, до чистого действия за пределами добра и зла, успеха и неудачи, счастья и несчастья, до испытания себя без страха последствий для Я (внутренняя неуязвимость)».

Юлиус Эвола и Алистер Кроули

Отношения Юлиуса Эволы и Алистера Кроули до сих пор остаются достаточно загадочными. Нет никаких оснований полагать, что они когда-либо встречались лично или переписывались, также в сохранившихся работах Кроули нет каких-либо упоминаний об Эволе. Однако в отчете итальянского политического отдела полиции от 7 апреля 1930 г. Юлиус Эвола упоминается как член О.Т.О. (Ordo Templi Orientis). Еще в 1928 году в выпуске обозрения группы «Ур», выходившем под руководством Эволы, говорится о книге «некоего Мастера Териона», который был одним из псевдонимов Кроули. В ряде своих работ Эвола также пишет о Кроули или приводит цитаты из его книг. Так, в расширенном третьем томе своей работы «Введение в магию», содержащем материалы группы «Ур», вышедшей в 1955 году, Юлиус Эвола цитирует Liber Aleph Алистера Кроули, законченную в марте 1918 года, но впервые изданную лишь в 1961 году.

Во вступительной заметке, предваряющей эту публикацию, Юлиус Эвола пишет:

«В «амфитеатре» современной магии англичанин Алистер Кроули — это фигура высочайшего ранга. По общему мнению, он относится скорее к «черной» или даже сатанинской стороне вещей, и похоже, этого образа он и желал, называя себя «Великим Зверем 666». На самом деле, это была по большей части только видимость: истина в том, что Кроули просто следовал «пути левой руки», для которого был особенно хорошо подготовлен. Его жизнь была исключительно разнообразной и сложной и даже считается, что он имеет тайное отношение к некоторым недавним политическим движениям».[1]

Остается неясным, кто мог познакомить Эволу с неопубликованной рукописью Кроули. По мнению ряда исследователей, таким человеком мог быть основатель викканской традиции Джеральд Гарднер, знавший как Эволу, так и Кроули. Однако это мнение не является окончательным. Также Юлиус Эвола посвятил Алистеру Кроули две статьи, опубликованные в неаполитанской газете Roma в 1954 и 1959 гг.

Наиболее подробно о Кроули Юлиус Эвола пишет в двух своих работах. В его книге «Метафизика пола» (Metafisica del sesso, 1958) говорится:

«С одной стороны, налицо мистификация и напускной сатанизм - Кроули именовал сам себя не иначе как "Великим зверем 666". С другой - очевидно, что человек этот действительно обладал какой-то реальной силой, явственно ощущаемой всеми входившими с ним в соприкосновение. Это было подтверждено и засвидетельствовано очень многими, хотя вообще-то довольно трудно определить, связано ли это было с объективными следствиями интересующих нас практик или же с личными парапсихическими способностями А. Кроули. По некоторым свидетельствам, сами эти способности были очень невелики. Произведения А. Кроули почти недоступны - некоторые из них печатались очень малыми тиражами, другие вообще остались в рукописях, ибо предназначались для узкого круга учеников и доверенных лиц. Известно, что Кроули сам осуществил несколько "посвящений", а также о его связи со своеобразным арабским йогином Сулейманом бен Аифха, и с индийскими тантристами "левой руки" Брима Пратобом и Шри Агамиа Парахамсой. Помимо "сатанинских" и "языческих" деклараций, скорее всего имевших целью эпатировать "профанов", Кроули известен как глашатай и проповедник так называемого "Закона Телема", явно вдохновленного идеями тантры.
Одним из девизов 'Телемского ордена" были слова: "Любовь есть закон, любовь, подчиненная воле" (Love is the law, love under will). Любовь понималась исключительно как любовь половая, открыть природу которой через особый эротический опыт и было целью адепта[2]. Кроули исследовал "религию наслаждения и радости", в которую можно войти через "высшую идею смерти как испытания и посвящения". Мы снова встречаем здесь сочетание "любовь-смерть" (amour-mort, amor-mors, etc.),c которым неоднократно сталкивались в связи с магическим "путем Венеры". Кроули говорил о "ядах, изменяющих пищу", он призывал "искать вещей, наиболее для тебя ядовитых, таких, как любовь" ради разрушения "комплексов" (т.е. "условностей") природы. В частности, он имел в виду "преодоление напряжения диады через оргию противоположностей"; это якобы следует делать постоянно, соединяя свою природу "с новыми и новыми супругами" (mates) на каждом новом плане бытия". Вероятно, речь здесь идет о "парафизических браках", о которых говорили Парацельс и Креммерц. Кроули писал: "Мы берем противоположности и соединяем их воедино; этот союз есть экстаз растворения низшего элемента в высшем". Такой союз "призван разрешать от комплексов и уз материального мира и создавать все менее и менее материальный - это наш путь любви, путь восхождения от экстаза к экстазу". И далее: "Полярность велика, но еще более дикой является сила притяжения и энергия, освобождаемая при половом сношении". Постоянно говоря о сексе как источнике энергии, Кроули считал привыкание к одной-единственной женщине отрицательным фактором.
Этот, если так можно выразиться, "полуметафизический" уровень общения с женщиной Кроули сочетал с использованием наркотиков и психотропных средств ради преодоления обыденного сознания и сверхчувственного пробуждения. Биограф Кроули, Симондс, полагал, что "секс был для него восхождением к Богу, его личным способом освящения себя и мира. Он вступал в половые отношения не ради развлечения и не ради размножения, но ради рождения новых потоков энергии, ради обновления сил. Для него сам половой акт был магическим актом, священным таинством". "А рrоlonged orgy in honour of the great god Pan - all in due order and proportion, veiy admirable"[3]. Opus - так называл Кроули половой акт; слово это взято из герметической терминологии "Великого Делания". Акмеическая стадия Opus'a ломает границу уровней сознания и ставит адепта лицом к лицу с богами: "Operation prolongued and intense: orgasm multiple… - The gods clearly visualised and alive"[4].
Сексуально-магические ритуалы были наиболее тайной стороной деятельности созданного Кроули О.Т.О. (Ordo Templaris Orientis). Описаны они в книге "Agape - Liber С: The Book of Sangraal", которую нам не удалось достать. Поэтому нам трудно сравнивать тантризм с правилами, установленными Кроули. Возможно, режим агора, то есть пробуждения сверхчувственной реальности, так или иначе присутствовал у "Templaris Orientis". Об одной из своих подруг Кроули писал: "Она знает и любит во мне бога, а не человека, вот почему и в самой себе она победила отравляющий ее токсичный газ" (то есть иллюзию индивидуального Я). Но при этом он прекрасно осознает смертельные и животные аспекты женского начала. "Странная, извращенная богиня, богиня без чести и совести", - так пишет он о женщине. Познать ее сущность как богини можно лишь употребляя женщин одну за другой - так считал Кроули. Он дает и советы о способах завоевания "богинь". Утверждая, что у каждой женщину есть одна наиболее чувствительная зона, Кроули советует сосредотачивать именно на ней все внимание и так "завоевывать" жертву: "Единственное, что противоестественно, это промедление. Не обращайте внимания на ее жалобы, просьбы о милости, подавляйте ее сопротивление как можете. Через несколько часов она не будет способна пошевелить и рукой, и тогда сдастся". При этом рекомендуется избегать брутальности, тем более, что женщина все равно всегда "вульгарна в своих желаниях". Брутальность, конечно, может быть, но чисто психическая, а не "реальная".
Для исследователей Кроули существует одна неясность. С одной стороны, у него были дети, с другой - он часто говорит о sex-magic в контексте гомосексуализма. Касательно первого, думается, он никогда не собирался оплодотворять своих "инициатических подруг"; скорее всего, как раз по контрасту с бурной жизнью, ему был необходим домашний очаг. И, будучи человеком "широким", он не возражал, если кто-то от него и родит. Что же касается второго аспекта - гомосексуальности - то, хотя и известно, что связей такого рода у Кроули было не так много, очевидно, цели их были именно магические, то есть выход на сверхчувственный план с помощью чего-то необычного, подобного наркотикам. Возможно, Кроули стремился таким образом вызвать у своих учеников особое состояние медиума, "озаренного" - практика, по некоторым сведениям, осуществлявшаяся и Калиостро, и Креммерцем. Что же до женщин, то и у них Кроули пытался вызвать "даже с одного раза состояние неистовства, разрешавшееся затем глубоким спокойствием в сочетании с пророческим трансом и часто с описанием своих видений".
В любом случае, основной "технический прием" Кроули - превышение, чрезмерность: в наслаждении и в боли, в сексе и в пьянстве - во всем следует "дойти до точки", а затем все-таки продолжать жить[5]. Среди инструментов, используемых Кроули, - наряду со знаками, пентаклями, одеждами и так далее, - "магический кинжал" - символ готовности "пожертвовать всем". Один из тайных ритуалов, изложенных в "Esoteric Record" в главе XV, называется "смерть через оргазм" или mors justi. За границей безумия или опьянения всегда - магическая озаренность, транс, переживаемый как мужчиной, так и женщиной.
При всем том Кроули хорошо знал, что занятия половой магией могут как разрушить организм, так и оказаться своеобразной почти аскезой, его укрепляющей. По его мнению, следует быть готовым и к тому, и к другому, и в особенности знать обо всех опасностях употребления наркотиков. "Я научился полностью владеть своим духом; моя мораль более строга, чем у кого-либо в мире, хотя все мое поведение - это абсолютная свобода". Но если сам Кроули скончался в 72 года в полном физическом и душевном здравии, то почти все, вступавшие с ним в контакты, особенно женщины, окончили жизнь в психиатрических лечебницах или просто самоубийством: это именно те последствия, от которых традиция предостерегает идущих "путем левой руки".

Относительно наркотиков Кроули понимал, что к ним чаще всего возникает привыкание (еще большее, чем к женщинам), и большинство не может его преодолеть. Наркотики, говорил он, это пища "сильных духом мужчин, королей". Но и от наркотиков все-таки можно освободиться: еще более опасно привыкание к пассивному медиумизму, к сверхчувственным контактам - "экзистенциальному рабству", которое страшнее материальной интоксикации. Употребление Кроули и его последователями наркотиков, очевидно, было тождественно употреблению "тайных зелий" в древности и на средневековых шабашах и радикальным образом, в том числе и по результатам, отличалось от того, чем занимается большинство наших современников, просто разрушающих свое здоровье. У самого Кроули употребление наркотиков не превращалось в наркоманию, но носило ритуальный характер, и было включено в определенную "цепь". Но мы должны знать, что почти все его последователи не выдерживали поставленных "наставником" целей и скатывались от "доктринального" к индивидуально-разрушительному».[6]

Также Эвола упоминает Кроули в своем третьем, переработанном издании книги «Личина и лик современного спиритуализма» (Maschera e volto dello Spiritualismo Contemporaneo: Analisi critica delle principali correnti moderne verso il sovrasensibile, впервые вышедшей в 1932 году, третье издание — в 1971 году).

«... в этот краткий обзор «сатанизма» мы включим заметки об Алистере Кроули. <...>. Личность Кроули, несомненно, превосходит все рассмотренные нами до этого момента. Здесь мы связываем его с темой сатанизма только потому, что он сам предлагал это делать. Он взял себе имя «Великого Зверя 666» — Антихриста из Апокалипсиса, а женщин, которых он время от времени выбирал и использовал, он называл «багряная жена»: в Апокалипсисе от Иоанна это «Великая Блудница», связанная со «Зверем». Характеристика «самый испорченный человек в Англии», данная ему лондонским судьей в связи с одной судебной историей, должно быть, доставила ему только удовольствие — таков был его вкус к скандалам; и с этой целью он не чуждался притворства и мистификаций всякого рода.
Призывы, использовавшиеся в церемониях под руководством Кроули, звучали так: Ты, духовное Солнце! Сатана! Ты око, ты сладострастие! Громко взываю! Громко взываю! Вращай колесо, о Отец мой, о Сатана, о Солнце! Это, кажется, подтверждает сатанизм, хотя и не без смешения с чем-то иным (отсылка к «духовному Солнцу»). Однако нужно помнить, что Кроули не ставил Сатану на место Бога — он высоко ценил такие традиции, как Каббала, которые почитали божественность, пусть даже понимаемую метафизически, а не религиозно. В конечном счете, как в других рассмотренных случаях, показной сатанизм Кроули определялся в единственном смысле противоположности христианству как учению, осуждающему чувства и интегральное утверждение человека, однако в данном случае уже не с натуралистической, а инициатической и «магической» подоплекой.
Видимо, в случае Кроули при призывании опасных сил присутствовали вышеописанные условия для переживания опыта этого рода — во-первых, потому что сам Кроули обладал исключительной личностью и был естественным образом предрасположен к контактам со сверхчувственным (наряду с обладанием особым «магнетизмом»), а во-вторых — в силу его связи с достаточно серьезными организациями инициатического характера. Речь идет в первую очередь о Герметическом ордене Золотой Зари, в котором Кроули состоял, даже если впоследствии и вышел из него, создав Ordo Теmpli Orientis (О.Т.О., с намеком на тамплиеров: даже Бафомет тамплиеров был взят на вооружение). Тем не менее, этот Орден использовал многие магические ритуалы Золотой Зари, направленные на общение с так называемыми «тайными учителями» и с определенными сущностями или «разумами». К этому стремился и сам Кроули, доходя до того, что приписывал создание Liber Legis — краткого изложения своего учения — вызванной им в Каире сущности по имени Айвасс, якобы проявлению египетского Гарпократа, «повелителя молчания». Нужно помнить, что в целом все это не сводится к одним лишь выдумкам, и что некоторые контакты Кроули с таинственным сверхчувственным миром были реальными.
Здесь нет смысла задерживаться на жизни Кроули, достаточно беспокойной и впечатляющей, потому что наряду с развитием магии (он говорил: «я реабилитировал магию и ее отождествил с курсом своей жизни») он был поэтом, художником, альпинистом, пробовавшим свои силы, среди прочего, на высочайших вершинах Гималаев — К2 и Канченджанга, а также экспериментировал с наркотиками (он даже написал «Дневник наркомана» (Diary of а drug friend), вышедший в 1922 году). Мы ограничимся кратким указанием на доктрины и техники. В Liber Legis можно не обращать внимания на обязательную в подобных устремлениях антихристианскую и язычествующую полемику. Среди прочего, читаем (II, 22): «Человек, будь сильным! Наслаждайся всякой вещью и всяким экстазом, не боясь, что за это Бог осудит тебя». Но на самом деле учение резюмируется в трех принципах. Первый: «Делай, что хочешь: таков весь закон» (Do what thou wilt shall be the whole of the law). Ho нельзя буквально ограничиваться этой нормой, почти что предписывающей делать все, что нравится (как в Fay се que vouldras у Рабле), потому что Кроули имеет в виду истинную волю, которую нужно обнаружить в себе, а затем реализовать. Этот поиск и эта реализация будут сущностью Работы (ученик должен поклясться посвятить себя этому перед лицом «Великого Зверя 666»), и, как утверждал Кроули, только те, кто дойдут до нее, на самом деле являются людьми и повелителями, а прочие — «рабы» (вероятно, в первую очередь с внутренней точки зрения). Впрочем, Кроули говорил также и о самодисциплине, о «морали строже всякой иной, несмотря на абсолютную свободу по отношению ко всяким обусловленным правилам поведения». В той же перспективе нужно понимать вывод «The only sin is restriction», то есть единственный грех — это ограничение, очевидно, по отношению к вышеописанной воле.
Вторым принципом является принцип «любой человек — это звезда» в том смысле, что в человеке проявляется принцип, в некоторой степени являющийся трансцендентным, что в общем ведет за пределы «языческого» натурализма. Можно обратиться к теории «Самости», отличной от простого Я. Поэтому связь с вышеуказанным особым понятием воли становится очевидной. Среди прочего, Кроули возобновляет древнюю теорию «двух демонов»: он говорит о пути, направленном на вызов «доброго демона», и избегании соблазнов, что отдают человека на милость другого демона, ведя к разрушению и вечному проклятию; первый же демон дарует вдохновение для правильного использования магических техник. В драматизированной форме здесь, кажется, речь вновь идет о глубинном принципе, постулированном концепцией человеческого существа как «звезды» (или «бога»), чье присутствие составляет предпосылку рискованного опыта этого пути.
Наконец, третий принцип — это «Закон есть любовь, любовь в соответствии с волей» (love is the Law, love under will). Под любовью здесь по сути понимается половая любовь. Это ведет от доктринальной области к области техник, где представлены такие аспекты кроулианства, которые поднимают проблематику оригиастического толка и поэтому могут встревожить профана уже сильнее (даже если из-за этого еще нельзя говорить о «сатанинском» в собственном смысле).
На пути, провозглашенном Кроули и им пройденном, использование секса, как и наркотиков, играет роль первого плана. Однако нужно признать, что, по меньшей мере в его намерениях, речь шла о «сакральном» и магическом использовании секса и наркотиков, что рассматривалось и в различных древних традициях. Сознательно преследуемая цель состоит в том, чтобы получить опыт сверхчувственного и контакты с «сущностью». На этом пути все предстает достаточно иначе, нежели происходит на границе современного мира в простом стремлении к уходу от действительности, ощущениям и «искусственному раю». «Существуют вещества», — говорит Кроули, — «которые открывают границы мира, скрытого за завесой материи»: такая формулировка, впрочем, несовершенна, ибо в принципе нужно говорить не о веществах sic et simpliciter (какими бы они ни были), а об их особом использовании, связанном с точными и нелегко реализуемыми условиями.
То же касается секса как техники, если выйти за пределы общего характера «оргиастической религии», провозглашенной в Liber Legis, с отсылкой даже к «великому богу Пану». Для Кроули половой акт приобретал характер таинства, сакральной и магической операции; в совокуплении он усматривал, в пределе, некий вид «разрыва уровня», в силу чего происходит встреча «с богами лицом к лицу», то есть обнаруживалось отверстие в сверхчувственную область. Важно, что и в этом, и других контекстах Кроули говорил о вещах, которые «являются для тебя ядом, ядом в максимальной степени», и которые нужно «трансформировать в пищу». смертельный исход, к которому указанный им путь привел некоторых его последователей, он объяснял, ссылаясь на «дозы яда, часто слишком сильные, чтобы быть трансформированными в пишу». Опять же, здесь речь идет об исключительной личности: говорится, что наркотики являются пищей только для «царственного человека». Что касается sex magic, то зачастую указываемая Кроули техника опиралась на крайности: в оргазме и в опьянении нужно было достичь состояния истощения, доведенного до крайнего предела, «сравнимого с возможностью продолжить жить». В церемониях по вызову «магический кинжал», использовавшийся вместе со всем традиционным арсеналом знаков, формул, мантий, пентаграмм и т. п., имел смысл «символа существа, готового принести в жертву все». В тайном ритуале кроулианского Ordo Теmpli Orientis под названием De arte magica на стр. XV говорится о «смерти в оргазме», называемой mors justi. На крайний предел истощения и оргиастического опьянения указывалось как на момент возможной магической ясности, пророческого транса, достигаемого мужчиной или женщиной. Так, в Magic report of the Beast 666 говорится о молодых девушках, страстных и необузданных, которые внезапно «совершенно непредсказуемо переходят в состояние глубокого покоя, трудно отличимого от пророческого транса, и начинают описывать, что они видели».
Естественно, нельзя установить, что происходило в опытах этого рода, с какими планами невидимого осуществлялся контакт. Определенно, в кроулианстве присутствовала отчетливая связь с магически-инициатическим направлением, как очевидны и отсылки к ритуалам или ориентациям древних традиций. От хаотичных, рассеянных и легкомысленных опытов с разнузданным сексом и наркотиками, свойственным некоторым молодежным кругам на границе современного мира, он перешел к чему-то более серьезному, но из-за этого также и к чему-то более опасному. У Кроули были последователи, которые, пусть и в перспективе провозглашенных «Законов Телемы», подвергались испытаниям и ограничениям всякого рода (в 1920 году на Сицилии, в Чефалу, он создал «Магическое аббатство» — однако с пришествием фашизма он был быстро выслан из Италии по причине слухов о том, что в этом аббатстве якобы происходило). Но их судьбы не напоминают обычные. Те, кто были достаточно тверды, чтобы не сбиться с пути, говорили, что вышли из этих опытов с Великим Зверем 666 обновленными и интегрированными; однако равным образом известно и о других людях, особенно женщинах, чья психика расстроилась, а некоторые закончили даже клиникой; вроде бы были даже случаи самоубийств. В таких случаях Кроули говорил, что эти люди не смогли осуществить магическую трансмутацию вызванных или высвобожденных сил (или что дозы яда были слишком высоки для того, чтобы их можно было преобразовать в пищу); и из-за этого они сломались. Что касается самого Кроули, он смог продержаться до своего конца, закончив свою жизнь в 1947 году в 72 года; его способности остались ясными и нормальными. Кроме его последователей, с ним имели контакты некоторые личности, в том числе даже высокопоставленные (например, известный генерал бронетанковых войск Фуллер). Учитывая общий климат наших дней, естественно, что его фигура продолжает притягивать к себе внимание и что его мысли часто цитируют.

Если кроулианские горизонты многим кажутся тревожными и темными, чисто объективно собственно «сатанинский» элемент — несмотря на все то, что Великий Зверь 666 почти что театрально выставлял напоказ — не кажется особенно значимым».[7]

Библиография

Барони Ф. Юлиус Эвола и Томмазо Паламидесси. URL: http://www.fatuma.net/text/evola-baroni
Бенуа А. Юлиус Эвола, радикальный реакционер и метафизик, занимающийся политикой. URL: http://rossia3.ru/ideolog/nashi/evolabenoist
Бутузов Г. Белый плащ и путь Киновари // Эвола Ю. Герметическая традиция. М.; Воронеж: TERRA FOLIATA, 2010. С. 6—18.
Быстров В. Ю. Воля к Традиции // Эвола Ю. Учение о пробуждении. Очерк буддийской аскезы. СПб.: Владимир Даль, 2016.
Дугин А. Г. Традиционализм и его миссия. URL: http://arcto.ru/article/1582
Ключников С. Ю. Метафизика эроса Юлиуса Эволы // Эвола Ю. Метафизика пола. М.: Беловодье, 1996.
Юдин К. А. Как «оседлать тигра» в «мире руин»? Барон Юлиус Эвола и «дионисийский аполлонизм» как идейно-интеллектуальная стратегия // Вестник Ивановского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. 2017. Вып. 2 (17). Философия. С. 39—52.
Юдин К. А. Традиционализм барона Юлиуса Эволы: об идейных исканиях консервативного революционера // Философские науки. 2014. № 7. С. 113—128.
Ricciotti M. Di una possibile trascendenza: storia e liberta nel pensiero di Julius Evola. URL: http://www.fondazionejuliusevola.it/Documenti/TESI%20Michele%20Ricciotti %20PDF.pdf

Книги в русских переводах

Языческий империализм. — М.: Русское слово, 1992. — 116 с. — 600 экз.
Языческий империализм. — М.: Арктогея, 1994. — 172 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-85928-008-4.
Метафизика пола. — М.: Беловодье, 1996. — 344 с. — 500 экз. — ISBN 5-88901-006-9.
Люди и руины. — М.: МОО «Русское Стрелковое Общество», 2002. — 288 с. — ISBN 5-17-039082-3.
Фашизм: критика справа. — М.: Реванш, 2005. — 80 с. — 300 экз.
"Рабочий" в творчестве Эрнста Юнгера. — С-Пб.: Владимир Даль, 2005. — 192 с. — 1500 экз. — ISBN 5-93615-051-8.
Оседлать тигра. — С-Пб.: Владимир Даль, 2005. — 512 с. — 2100 экз. — ISBN 5-93615-040-3.
Люди и руины. Критика фашизма: взгляд справа. — М.: АСТ, 2005. — 445 с. — 3000 экз. — ISBN 5-17-039082-3.
Традиция и раса. — Новгород: Толерантность, 2007. — 72 с. — 300 экз. (решением Южно-Сахалинского городского суда Сахалинской области от 02.07.2013 внесена в Федеральный список экстремистских материалов)
Метафизика войны. — Тамбов: Ex Nord Lux, 2008. — 168 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-88934-355-4.
Лук и булава. — С-Пб.: Владимир Даль, 2009. — 384 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-93615-088-3.
Традиция и Европа. — Тамбов: Ex Nord Lux, 2009. — 248 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-88934-426-1.
Империя Солнца. — Тамбов: Ex Nord Lux, 2010. — 176 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-88934-475-9.
Юлиус Эвола, Рене Генон, Фритьоф Шуон. Касты и расы. — Тамбов: Ex Nord Lux, 2010. — 168 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-88934-450-6.
Герметическая традиция. — Москва-Воронеж: TERRA FOLIATA, 2010. — 288 с. — 1000 экз. — ISBN 987-5-87456-838-2.
Абстрактное искусство. — Москва: Евразийское движение, 2012. — 176 с. — ISBN 978-5-903459-11-7.
Рене Генон, Юлиус Эвола, Фритьоф Шуон, Ананда Кумарасвами. Свет и Тени. — Тамбов: Ex Nord Lux, 2012. — 120 с.
Мистерии Грааля. — Москва-Воронеж: TERRA FOLIATA, 2013. — 216 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-4420-0164-8.
Учение о пробуждении: очерк буддийской аскезы. — С-Пб.: Владимир Даль, 2016. — 414 с. — ISBN 978-5-93615-169-9.
Восстание против современного мира. — Москва: Прометей, 2016. — 476 с. — ISBN 978-5-00071-839-1.
Размышления о вершинах — Тамбов: Ex Nord Lux, 2016. — 124 с.
Йога могущества. — Москва: Тотенбург, 2017. — 332 с. — ISBN 978-5-00071-840-7.
Путь киновари — Тамбов: Ex Nord Lux, 2018. — 274 с.
Люди и руины. — М.: Опустошитель, 2019. — 296 с. — ISBN 978-5-289-01128-2.
Даосизм — Москва: Издательство книжного магазина Циолковский, 2020. — 160 с. — ISBN: 978-5-6043673-6-0
Личина и лик современного спиритуализма. — Москва: Тотенбург, 2020. — 274 с. — ISBN 978-5-9216-2337-8.
Политические трактаты. — М.: Опустошитель, 2020. — 388 с. — ISBN 978-5-250-01797-8.

Примечания

1. Цит. по Марко Пази. Алистер Кроули и искушение политикой. М. Касталия. 2018. Стр. 222-223.

2. Вступая в орден, ученик приносил клятву: "Я, имярек, в присутствии Зверя 666 всецело посвящаю себя Великому Деланию, цель которого - раскрыть свою истинную волю и осуществить ее. Любовь есть закон, любовь, подчиненная воле".

3. Продленная оргия в честь великого бога Пана - все в должном порядке и пропорции, поистине восхитительна" (англ.).

4. Продленная и интенсивная операция: множественный оргазм - боги ясно видны и оживлены" (англ.). См. Sumonds. Op.cit., р. 135.

5. В "Esoteric Record" Кроули утверждает, что "техника экстаза может быть как гетеро-, так и гомосексуальной. Использование женщины даже "более опасно для мага", так как всегда есть опасность оплодотворения. Впрочем, это по изложениям других (в том числе см.: J.Symonds. Т hе magic of A.Crow ly . London, 1958, р. 117); возможно, подход у него был чисто тантрический. Согласно тантре, гомосексуализм допустим как способ "вхождения в экстаз", но лишь для некоторых, и притом ненормальных (в отрицательном смысле слова) людей. Сам по себе он не имеет никакого отношения к метафизике пола, изначально связанного с гетеросексуальной полярностью.

6. Юлиус Эвола. Метафизика пола. М., Беловодье. 2013. Стр. 386-391.

7. Юлиус Эвола. Личина и лик современного спиритуализма. — Москва: Тотенбург, 2020. Стр. 192-199.