Теургия

Теурги́я (др.-греч. θεουργία, из θεός «бог, божество» + ὄργια «обряд, священнодействие, жертвоприношение», буквально «богодейство, божественная работа») — 1) в широком смысле, магико-мистическая практика, связанная с поклонением богу/богам, не предполагающая практических просьб к объекту поклонения, это «обоюдный труд человека и Божества — стремление человека достичь высших сфер и стремление Божества оказать ему помощь в восхождении через различных посредников»[1], с её помощью теурги отождествляли себя со своей божественной стороной и стремились достичь бессмертия; 2) в узком смысле, магическая практика в рамках неоплатонизма; в античности, в языческих культах, направленная на практическое воздействие на богов, ангелов, архангелов и демонов с целью получения от них помощи, знаний или материальных благ. Как правило, теургия предполагает непосредственный, часто визуальный (визуализация) контакт с божеством.

Робер Амбилен определяет теургию как «наивысший, наиболее чистый и в то же время, наиболее мудрый аспект того, что называется Магией» [2].

Теургия — путь к спасению, к блаженству, путь приобщения к самой природе божества, когда человек становится демиургом и творит то, что творится только богом (чудеса) [3].

История теургии

В древности

Теургия зародилась в античности и заключалась в призывании божеств посредством телестической магии (τελεστική), то есть ритуалов, нацеленных на вселение божества в неодушевленное существо, или экстатических техник, направленных на то, чтобы божество на определенное время воплотилось в человеке (δοχεὑς, dochéus). В последнем случае теургическая практика отличается от обращения к оракулам тем, что вызываемое божество входит в тело человека (δοχεὑς) не спонтанно, а специально вызывается теургом, имеющим такую задачу (κλήτωρ, klétor).

Совершавшаяся в основном в рамках мистерий, теургия осуществлялась посредством ритуальных действий церемониального характера — особенных жестов и действий, выполняемых с точностью и торжественностью — в которых использовались символы, формулы или другие вещи, которые бы подходили по аналогии для привлечения желаемого божества. Божеств фактически отождествляли с планетами и звездами, понимаемыми аналогично, как метафизические плоскости и силы, вызывание которых, следовательно, должно было действовать по «симпатии». Используемые символы, жесты и язык должны были быть неразборчивыми и никак не поддаваться рациональному пониманию. Сами имена вызываемых божеств были на древних «варварских языках» или в любом случае неизвестны участникам. Эффективность ритуала зависела от приостановки человеческой рациональности, чтобы позволить достичь планов бытия, превосходящих материальный, уже потенциально достигнутых через посвящение в мистерии. Эти планы бытия должны были задержать и затем отождествиться с божественным планом, таким образом, чтобы посвященные могли действовать на последнем или слиться с последним.

Теургические религиозные практики были обобщены в работе «Халдейские оракулы», приписываемой философу, представителю среднего платонизма II века н.э. Юлиану Теургу. Хотя теургические практики, безусловно, существовали и до Юлиана Теурга, тем не менее, «Халдейские оракулы» представляют собой самое раннее письменное произведение, дошедшее до нас и посвященное этой теме. В этих текстах теургия отличается от теологии тем, что, в отличие от последней, первая не просто рассуждает о Божественном, но указывает обряды и практики для его призыва.

Таким образом, термин теургия стал означать «действовать как Бог», в смысле помощи людям в преобразовании их существования, приближения его к божественному, через мистический союз.

Теургия оказала значительное влияние на поздний неоплатонизм. Так, даже римский император-неоплатоник IV века Юлиан еще до того, как надел императорский пурпур, уведомленный Евсевием Миндским о теургии, практикуемой Максимом Эфесским, резко ответил: «Можешь оставаться при своих книгах, а я знаю, куда идти». Так, Юлиан отправился к Максиму Эфесскому в Афины и там был посвящен в Элевсинские мистерии. Для обучения Юлиан попросил своего друга Приска прислать ему копию комментария неоплатонического философа и теурга Ямвлиха к Юлиану Теургу. Он сказал, что жаден до философии Ямвлиха и ничто в мире не может сравниться с ним.

Также известным теургом древности был неоплатонический философ Прокл.

В средние века

Практики теургии исчезли одновременно с закрытием нехристианских философских и теологических школ, произошедшим в 529 году н.э. после публикации «Кодекса Юстиниана». Изданный христианским императором Юстинианом, Кодекс запрещал любые нехристианские философские доктрины или религиозные практики.

В христианском средневековье такие практики демонизировались и стали считаться «злыми» и неприемлемыми, поскольку приход христианства подразумевал затмение всех языческих «даймонов», которые, в свою очередь, стали считаться масками падших ангелов наряду с Люцифером. На смену теургической практике пришла традиция «Гоэтии» (слово, происходящее от греческого слова, означающего «колдовство», «черная магия»). В отличие от теургии, которая переводила практикующего в плоскость божественного, в рамках Гоэтии сущности вызывались лишь на физическом плане (потеряв знание и посвящение в тайны, оператор был лишен возможности заниматься теургией, вынужденный довольствоваться простым призывом). Гоэтия явно противопоставляется католической литургии, рассматриваемой как новая и истинная теургия, то есть спасительная и освящающая помощь Бога через посредничество его жрецов (священников).

В эпоху Возрождения

После Флорентийского собора и прибытия в Италию из Византии неоплатонического философа Георгия Гемиста Плифона теургические доктрины были заново открыты на христианском Западе и нашли благодатную почву для развития в гуманизме флорентийской неоплатонической академии под руководством ЯмвлихаМарсилио Фичино.

В связи с этим они получили определенное развитие среди многих философов эпохи Возрождения, связанных с герметизмом, будучи приравнены к своего рода «белой магии». Но так как против них все еще выступала церковь, они оставались в основном прерогативой ограниченных кругов ученых.

В современном мире

Теургия, после многовекового упадка, пережила возрождение в XIX и начале XX веков, с попыткой восстановления инициатическими орденами, такими как Герметический орден Золотой Зари и Орден Восточных Тамплиеров. В прошлом веке эта теургия XIX века частично возродилась в неоязыческих религиях, таких как викка (с ритуалом Нисхождение Луны) и неодруидизм.

Основа теургии

Впервые этот термин был использован в трактате «Халдейские оракулы»: «Поскольку Теурги (theourgoí) не относятся к стаду, которым управляет судьба». В основе теургических представлений поздних неоплатоников лежит эманативистская идея о том, что Physis (греч. Φύσις), Природа - то есть мир, проявляется путем последовательных эманаций из To En (греч. τό ἕν), Единого, Высшей божественности: Божество без качеств. Работа теурга проходит по правилу «подобное к подобному»: на материальном уровне с помощью физических символов и магии; на более высоком уровне — с ментальными и чисто духовными практиками и мистицизмом теург подражает богам. Начиная с нахождения Божественного в материи, теург в конечном счете достигает уровня, где внутренняя божественная часть души объединяется с Богом. Целью теургии Плотин называл воссоединение с Божественным (обретение Гнозиса).

Робер Амбилен называет это Законом Аналоговых Соответствий. Закон этот заключается в:

1. Единстве Мира во всех его проявлениях

2. Аналоговой Идентичности Божественного Уровня и Материальной Вселенной, которая была создана из эманации первого и остается его отражением, более низким уровнем воплощения и несовершенством.

3. В устойчивой связи между этими двумя понятиями, связи, имеющей начало в этой аналоговой идентичности, которую можно выразить одновременно и как данность, с помощью вторичной науки, называемой Символизмом [4].

Теургия и магия

Первоначально, в античности теургия была направленна на практическое воздействие на богов, ангелов, архангелов и демонов с целью получения от них помощи, знаний или материальных благ. Ямвлих в «Египетских мистериях», выступая против черной магии, соединяющей человека со злыми демонами, противопоставляет ей правильную теургию, обращающуюся к высшим способностям человеческой души и воздействующую в культовых действах на божество. То есть, по сути, это была магия, совершаемая через обращение к богам:

Все те боги, которые истинны, даруют только лишь благо, общаются только с благими людьми, сближаются с очистившимися при помощи священнодействий и прогоняют от них всякую испорченность и всякую страсть. Когда они сияют, дурное и демоническое становится невидимым благодаря лучшему, словно тьма благодаря свету. И даже случайность не досаждает теургам; именно поэтому они и воспринимают всяческую добродетель, делаются благонравными и порядочными, избегают страстей и всяческого беспорядочного движения и оказываются чисты от безбожных и неблагочестивых способов действия. А все те люди, которые и сами грешны и на богов обрушиваются противозаконно и беспутно, не в состоянии достигнуть богов из-за вялости собственного действия или нехватки присущей им силы. И если они из-за своей оскверненности не допускаются до общения с чистыми, то тем самым приходят в соприкосновение с дурными духами и, исполняясь от них самой дурной одержимости, становятся дурными и нечестивыми, насыщенными неумеренными удовольствиями, пронизанными испорченностью, склонными к чуждым богам способам действия и, говоря в общем, оказываются близкими дурным демонам, с которыми они и соединяются [5].

От «профанных» магических практик теургия отличается, прежде всего, целью: если первые служат для решения бытовых задач, то теургия ставит перед собой задачу очищения и спасения души. Но существует и методологическое различие: техники профанной магии основаны на принуждении, подчинении или обмане духовных сущностей, тогда как теургия исключает насилие над божеством. Очищение и вознесение души совершается через пассивное восприятие благих влияний, добровольно ниспосылаемых богами в ответ на устремление теурга к высшему [6].

Теургические техники

Теургическая работа в узком смысле включает в себя:

1) визуализацию, проявляющуюся в видениях теурга (визионера),

2) мистериальные/ритуальные действа, которые часто носят экстатический характер и могут включать жертвоприношение,

3) мантику (прорицание),

4) молитвенные практики,

5) определенные символы, функция которых быть связующим звеном между божественным и человеческим миром,

6) иные магические действия.

Когда мы говорим о более широком понимании теургии, можно обратиться к «Халдейским оракулам», из которых известно две основные техники, использовавшиеся в греческой теургии: «сопряжение» и «призывание».

«Сопряжение»

Магическая практика под названием «сопряжение» представляет собой «собеседование», или «общение» (но не «слияние»!), теурга с тем или иным божеством или духом. Так, Юлиан Халдей, по преданию, «сопрягал» душу своего сына, Юлиана Теурга, с душой Платона и «со всеми богами», в результате чего и были получены «Халдейские оракулы». Искусством «сопряжения» владел также Прокл, указывавший, что халдеи пользовались им главным образом для общения с различными божествами времени (Днем, Ночью, Месяцем, Годом), а также с самим Хроносом-Временем.

«Сопряжение» достигалось преимущественно посредством инвокаций: маг призывал божество, произнося его имена, состоявшие из «бессмысленных» (с точки зрения обычной человеческой речи) звукосочетаний. Эти так называемые «варварские», или «иноземные», имена составляли основу всей позднеантичной магической практики. Несмотря на кажущуюся бессмысленность и произвольность «варварских имен», при тщательном анализе в них обнаруживаются четкие структуры, причем не только на уровне звуковых последовательностей, но и в области нумерологических соответствий.

Для «сопряжения» с божеством или духом могли использовать также специальные материальные объекты. У византийского философа Михаила Пселла описывается халдейский ритуал магического «завета» с духом, в ходе которого маги погребали в земле, а затем откапывали те или иные «очищенные» вещества или предметы (камни, благовония, растения), соответствующие этому духу. Цель ритуала заключалась в том, чтобы достичь с духом соглашения о помощи в восхождении душе и защите от демонов.

«Призывание»

Другая магическая практика заключалась собственно в «призывании» божества, изрекавшего затем пророчества заклинателю. Для этого использовалось два метода — так называемое «оживление статуй» и ритуал «связывания» с последующим «освобождением».

Для «оживления статуи» в небольшую полость внутри изваяния божества помещали помещали определенные камни, растения или даже мелких животных. Эти объекты назывались «символами» и служили для установления симпатической связи с богом. Они почитались как священные и «подобные богу»; по словам Ямвлиха, предмет такого рода представлял собой «совершенный и чистый сосуд», готовый принять в себя божество. В одном из оракулов наставления на этот счет дает сама Геката, перечисляя травы и благовония, необходимые для «оживления» ее статуи и предписывая теургу совершить очищение при свете растущей луны и вознести молитвы (основанные, по всей вероятности, на вышеописанных «варварских именах»). Призванное таким образом божество должно было явиться заклинателю в образе сияющего света и ответить на его вопросы. Считалось также, что сам этот свет, исходящий от призванного божества и озаряющий теурга, способствует восхождению души.

Метод «связывания» представлял собой призывание божества — опять-таки при помощи «варварских имен» — в тело человека-медиума. По завершении операции бога таким же образом «освобождали»; впрочем, медиум мог «освободиться» от бога и самостоятельно, просто обратившись мыслями к обыденным земным вещам. Важно иметь в виду, что ритуалом такого рода управлял, по большому счету, не теург, а само божество: теурги не притязали на власть над богами и действовали не силой, а просьбами и уговорами; боги же сами, по доброй воле, сообщали заклинателям слова, которыми их можно «связать».

Перед ритуалом его исполнители — «призывающий» и «принимающий» — проходили очищение (предположительно, огнем и водой) и облачались в особые одеяния. В некоторых случаях один теург мог исполнять обе эти роли, призывая божество в самого себя.

О том, что божество откликнулось на зов и вошло в медиума, свидетельствовали определенные признаки. Ямвлих в своем трактате «О египетских мистериях» описывает несколько родов «божественной одержимости» и перечисляет возможные признаки «боговдохновенности»: особые движения тела или его частей (или же, напротив, полная неподвижность), левитация, кажущееся увеличение тела в размерах, изменение голоса, нечувствительность к огню и т.п. Кроме того, в тело медиума может входить сияющий образ божества. При этом Ямвлих и другие авторы проводят различие между образами, видимыми только заклинателю, видимыми только медиуму и, наконец, зримыми для всех присутствующих. В «Халдейских оракулах» также перечисляются различные сияющие образы, в которых может предстать призванное божество: «огненное дитя», «величавое пламя», «огнеблещущий конь» или даже «безвидный огонь», из которого божество говорит с теургом. Согласно некоторым фрагментам, божества сами по себе не имеют формы, но для общения с людьми принимают то или иное обличье; этот процесс «облечения формой» протекает в Огненном или Эфирном мире [9].

Теургия в Телеме

Теургии посвящено эссе Алистера Кроули «Экстатическое воодушевление». Кроули называет его «заметками о теургии» и указывает на гностический характер описываемых методов: «Господин этой работы — IAO, высочайший Единый Бог гностиков, истинный Бог». Эссе это по сути является описанием работы методов сексуальной магии.

Кроме того, принципы теургической работы даются им в Liber Astarte vel Liber Berylli («Астарта, или Книга Берилла»). Книга имеет подзаголовок: «Наставления по бхакти-йоге — методу Достижения через преданное служение избранному божеству». Несмотря на то, что сам Кроули не указывает на теургический характер этих работ, однако же в сути своей здесь описывается наиболее возвышенный вид теургии как поклонения божеству.

Библиография

• Доддс Э.Р. Греки и иррациональное. Перевод с англ. М., СПб. Университетская книга, Культурная инициатива. 2000.
• Доддс Э.Р. Язычник и христианин в смутное время. Серия: Studia classica. СПб. Гуманитарная академия. 2003.
• Петров А.В. Феномен теургии: Взаимодействие языческой философии и религиозной практики в эллинистическо-римский период. Издательство РХГИ; Издательский Дом СПбГУ. 2003.

Ссылки

1. Анна Блейз, О «Халдейских оракулах»

2. Робер Амбелен, Теургия

3. Огурцов А. П. Теургия // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.

4. Робер Амбелен, Теургия

5. Ямвлих Халкидский «О Египетских мистериях» III. 31

6. Анна Блейз, О «Халдейских оракулах»