Страж Порога

Страж порога (англ. Guardian of the Threshold) — образ, существующий в различных эзотерических традициях, описывающих его как некое препятствие, часто принимающего облик угрожающего существа, стража врат в сверхчувственные миры, который является ученику, чтобы напугать его и заставить отказаться от посвящения.

В мистической системе Телемы Страж порога — это персонификация страхов, преграждающих путь соискателю к преображению в преддверии сефиры Тиферет, то есть Познания и Собеседования со Священным Ангелом-Хранителем, либо появляющихся на начальном этапе пути, когда кандидат делает свои первые шаги. Он символизирует страх человека перед духовной трансформацией, неуверенность в себе, предубеждения, инертность, несамостоятельность, терзающие его запретные «греховные» желания. Как бы ужасна встреча со Стражем Порога, он всего лишь является «обратной» стороной Священного Ангела-Хранителя соискателя и может иметь в своем облике нечто Божественное.

«Страж порога» — это также название третьей драмы тетралогии театральных «Мистерий» , написанной Рудольфом Штайнером в 1912 году.

Символизм Стража Порога

Образное описание этой сущности встречается у Алистера Кроули в «Книге Сердца, обвитого Змеем»:

«На пороге стоял грозовой образ Зла, Ужас пустоты; как отравленные колодцы, были призрачные глаза его. Он стоял, и тленье объяло чертог; зловоньем наполнился воздух. Был он как скрюченная старая рыба, мерзостней скорлуп Абаддона.

Демоническими щупальцами своими обвил он меня; да! объяли меня восемь страхов» (IV:34-35).

Но надо помнить, что Страж Порога это не только проекции нашего невежества, эгоистичного «я», страстей, слабостей и личных комплексов, но и проявление нашей личной Божественной искры, заключенной в клипотическую оболочку. Как и все иные сущности, Страж Порога является частью нашего подсознания и представляет собой могучую силу. Потому его необходимо не просто «отбросить», но уничтожить как отдельную сущность, т. е. интегрировать в сознание. Попытка отгородиться от него, не пустить его в наше сознание приведет лишь к его усилению. Победить Стража Порога (свою собственную «Тень», а, точнее, собственный страх и инертность), человек может, лишь осознав его и приняв в себя, то есть, сделав первый шаг к уничтожению двойственности и постижению единства с Богом.

В своем комментарии к работе Кроули «Книга Сердца, обвитого Змеем» Марселу Мотта предупреждает:

На определенном этапе Посвящения Незримый Страх сопутствует вам постоянно, до тех пор пока вы не осознаете полностью, какие изменения с вами произошли и как преобразились свойства и параметры вашей личности. Против него бессильны все рациональные объяснения; от него не поможет никакая эмоциональная защита. Единственное средство — то, что описано в «Книге Закона», II:45–49 и III:17–20. Справиться здесь можно только при помощи Воли. По большому счету, этот Страх — осколок Образа Отца в вашей душе. Изъять его поможет только мужество. Все остальное бессильно[21].

Символизм Порога

Завесы между сефирот Древа жизни

В комментарии к стихам IV:34-35 Книги Сердца обвитого змеем Кроули поясняет символизм порога:

«Порог» — это преддверие, место перед «дверью», или «вратами», Далет. (Далет означает «дверь»; ей соответствует Венера, чистая Любовь, а путь ее ведет от Хокмы к Бине и образует основание Треугольника Высших Сефирот. Таким образом, эта «дверь» — уместный во всех отношениях символ начала Посвящения.) Следовательно, «порог» этот располагается ниже пути Далет на Древе Жизни — иными словами, в Бездне.

Строго говоря, эта символика относится к Достижению степени Мастера Храма; но заключенная в ней Истина отражается в формально точном описании Посвящения Владыки Предела в степень Младшего Адепта. В последнем случае роль «двери» исполняет третий горизонтальный, или поперечный, путь Древа Жизни (первым считается Далет) — путь буквы Пе, значение которой — «рот», то есть дверь, ведущая к жизненно важным органам. Пе — это буква Ату XVI, «Дома Божьего» или «Сокрушенной Башни»[1].

Таких «Порогов» на посвятительном пути Соискателя может быть несколько. Это и Завеса Профанов, отделяющая сефиру Малкут от остальных сефирот Древа Жизни, которая подстерегает Соискателя в самом начале его пути, и Завеса Парокет, находящаяся в преддверии Тиферет — сефиры Познания и собеседования со Священным Ангелом-Хранителем, и великая каббалистическая Бездна, отделяющая сефирот тварного мира от божественной триады. И на каждом из Порогов Соискателя поджидает свой Страж. В обобщенном смысле он будет препятствовать продвижению на каждом из 22-х путей Древа Жизни.

Страж Порога в Книге Сердца, обвитого Змеем

Само понятие «Страж Порога» появляется только в комментариях Алистера Кроули к «Книге Сердца, обвитого Змеем», в стихе же есть только его описание.

Первые пять глав книги соответствуют пяти стихиям: 1-я — Земле, 2-я — Воздуху, 3-я — Воде, 4-я — Огню, 5-я — Духу. Стихия каждой главы представлена в свете взаимоотношений между Младшим Адептом и его Священным Ангелом-Хранителем. Четвертая глава, в которой мы встречаем этот стих, посвящена Огню. Кроули пишет, что в ней идет речь о ярких лучах Абсолютной Идеи, недоступной даже интуитивному пониманию, и о природе Воли и сексуальной энергии, активной формы «Я»[2].

В комментариях к 34-ему стиху Кроули отмечает:

«…распространено фольклорное представление о том, что человеку сопутствуют одновременно и добрый, и злой гений. Последний тем более ужасен, что функционирует в качестве альтернативы Священному Ангелу-Хранителю. Он субъективно ужасен и омерзителен и объективно враждебен настолько, что в этом отношении с ним не сравнится никакая другая разумная сущность, олицетворяющая зло. Ибо возможность встретиться со Злым Гением равновероятна возможности достичь Священного Ангела-Хранителя» [3].

Явившийся Соискателю «образ зла» — не кто иной, как «вестник» Священного Ангела-Хранителя. Надо заметить, что само слово «ангел» др.-греч. ἄγγελος, ангелос означает именно «вестник, посланец». В стихе, предваряющем описание Стража Порога Кроули пишет:

Содрогнулся я с пришествием Твоим, о мой Бог, ибо вестник Твой был ужасней Звезды Погибельной (IV:33).

Являясь «вестником» Бога, Страж таким образом является ипостасью самого Ангела-Хранителя. В комментарии к 33 стиху Кроули поясняет природу ужаса, который вызывает в соискателе этот вестник:

...первое явление Ангела неизбежно вызывает недопонимание; ибо до тех пор, пока человеческое Эго существует, оно связано ограничениями своей природы, а это влечет за собой те или иные ошибки восприятия, корень которых — сама иллюзия Отделенности, порождающая Идею Эго[4].

Подчас именно то, что является в пугающем образе Стража Порога, будучи очищенным предстает как Священный Ангел-Хранитель. Можно сказать, что самым верным описанием Стража Порога будет страх и иллюзия. Путь Соискателю на ранних этапах пути преграждает не сам образ, но его страх встречи с этим образом. Так в III Главе Стражем Порога предстает чудовищная триединая змея — Тан, Тели, Лилит, которая после того, как Соискатель справляется с собой, со своим страхом, превращается в зеленую нить обвивающую вселенную. Зеленый — цвет Венеры, богини Любви, символ которой — пояс, как орудие соединения, связывания. Зеленая нить — нить, соединяющая все во вселенной на основе Любви, в том числе Соискателя и его Возлюбленного — Адонаи:

Там предстал мне белый единорог в ошейнике из серебра с высеченным на нем изреченьем: «Linea viridis gyrat universa» [5].

И настигло меня слово Адонаи из уст Мастера моего, молвившего так: «О сердце, обвитое кольцами древнего змея! Вознесись на гору посвящения!»

Но вспомнил я: да, Тан! да, Тели! да, Лилит! эти трое были со мною издревле. Ибо они суть одно.

О Лилит, змеедева, как ты была прекрасна!

Гибкая телом, несла ты усладу устам; и благоуханье твое было как мускус, смешанный с амброй.

Тесно сплетала ты кольца свои вкруг этого сердца, и то была радость, как все ликованье весны.

Но узрел я в тебе изъян, поразивший и то, в чем я черпал усладу.

Узрел я в тебе изъян отца твоего — обезьяны и праотца твоего — Слепого Червя, обитателя мутного ила.

Заглянул я в Кристалл Грядущего — и увидел там ужас, предстоящий тебе в Завершенье пути.

Тогда уничтожил я Прошлое время и время Грядущее — разве я не Владыка Песочных Часов?

Но и в час настоящий узрел я тление.

Тогда я сказал: «О возлюбленный мой, о Господь Адонаи! Молю тебя, ослабь кольца этой змеи!»

Но так тесно она оплетала меня, что Сила моя пресеклась в самом своем истоке.

И взмолился я также Богу-Слону, Владыке Начал, сокрушителю всех препятствий.

И тотчас явились те боги ко мне на помощь. Я их узрел; я слился с ними; я растворился в их необъятности.

И узрел я, что вкруг меня — Бесконечный Круг Изумрудный, объемлющий всю Вселенную (III:2-17).

Как пишет Кроули, III глава «посвящена первым проблескам Истины»[6]. Здесь происходит трансформация пугающих объятий змеи, не выпускающих из плена материальности, во вселенскую связь, которая связывает в том числе и человека с его Богом.

О том, что именно сам Ангел является своего рода истоком Стража Порога (хотя, на самом деле иллюзии, сквозь которые Соискатель вначале воспринимает Ангела и свой путь к соединению с ним), говорит и замечание Кроули:

В этом «преддверии» Владыке Предела угрожают пути Нун, Самех и Айин — Ату XIII, XIV и XV («Смерть», «Умеренность, или «Ограничение», и «Дьявол»), исходящие из Тиферет — обители его Ангела — и перекрывающие доступ непосвященному[7].

Именно «обитель Ангела» испускает из себя эти пути, и попасть в нее иначе, чем миновав их, невозможно. Кроули поясняет, что

природа Духа выражается не только буквой Шин, Святым Духом (чье нисхождение в средину Тетраграмматона освящает и просвещает слепые силы стихий), но и самой неодушевленной материей, темной, бесформенной и пустой, служащей основанием или фоном для проявления всех без различия феноменов; и эта истина отражена также в символике Акаши — черном вместилище неразвитой потенциальности...

Следовательно, Дух может проявляться либо как Священный Ангел-Хранитель, либо как Злое «Я», Страж Порога[8].

В более ранних главах, которые соответствуют стихиям Земли и Воздуха, Страж Порога также является Соискателю, но здесь он менее страшен и преодолеть его значительно легче, поскольку он приходит как бы извне. Так во II главе, которая соответствует Воздуху «то есть к разуму, под которым мы будем понимать инструмент интеллектуального постижения, механизм, предназначенный для анализа впечатлений и истолкования их в терминах, доступных сознанию»[9], Соискатель сталкивается с сомнениями, которые неизбежны при анализе и интеллектуальной оценке любой деятельности. Это сомнения и в цели, и в самих средствах достижения этой цели. Однако, справиться с сомнениями ему помогает обычная настойчивость и верность избранному пути:

Да! я уделял ей от цветка моей юности.

Но не пробудилась она; поцелуи мои лишь осквернили ее, и почернела она предо мною.

Но я по-прежнему поклонялся ей и уделял ей от цветка моей юности.

И поразил ее недуг, и пятнами тления покрылась она предо мною. Я едва не бросился в реку.

Но затем, в назначенный срок, стало тело ее белее звездного млека, а уста — алы и теплы, как закатное солнце, и самая жизнь ее налилась белым жаром, как солнце полудня (II:9-13).

Интеллектуальные сомнения, неизбежное сравнение себя с «эталонным путем адепта» и табу на этом пути, насмешки собственного разума, который указывает Соискателю, что он идет неверным путем — все это преодолевается довольно легко, поскольку Соискатель понимает, что все эти сомнения являются «посланниками Возлюбленного» — неизбежной частью трансформации личности:

Ах! посланник Возлюбленного, простри Свою тень надо мною!

Имя твое, может быть, Смерть, а быть может — Позор иль Любовь. Но ты несешь мне весть от Возлюбленного; не спрошу я имени твоего.

«Куда подевался Мастер? — кричат полоумные мальчишки. — Он умер! Он опозорен! Он женился!» Насмешки их разнесутся по всей земле.

Но Мастер получит свою награду. От хохота насмешников взволнуются власы Возлюбленного (II:33-36).

В I главе, которая соответствует стихии Земли — миру Асия, то есть действия, Соискатель сталкивается со страхом ошибок, он прибывает в иллюзии, что существуют правильные и неправильные действия по достижении Священного Ангела-Хранителя, и хочет однозначных инструкций:

Тогда сказал Адонаи: Голова твоя — Голова Сокола, твой Фаллос — Фаллос Асара. Ты знаешь белое и знаешь черное; и знаешь, что они суть одно. Зачем же ты ищешь знания об их равнозначности?

И ответил он: чтобы не ошибиться в Работе. (I:54-55)

Но оказывается достаточно короткой притчи, рассказанной Ангелом, чтобы Соискатель расстался со страхом ошибки:

Адонаи же молвил: крепкий загорелый жнец махал своим серпом и был счастлив. Мудрец сосчитал свои мышцы, и задумался, и ничего не понял, и погрузился в печаль. Жни и будь счастлив! (I:56)

И только в IV главе, соответствующей самой чистой из стихий, Соискатель встречается с этим страхом непосредственно.

Страж Порога в других произведениях Кроули

В примечании к Liber Tvrris vel Domvs Dei sub figura XVI [Книга Башни или Дома Божия, под номером 16] Кроули также высказывает мнение о том, что самым высшим проявлением Стража Порога является «Майя, Маг, или Мара», являющийся «истинная Причина Всего Сущего» [10].

Самаэль как Страж Порога

В разделе IV «Liber LVIII. Статья о каббале» Кроули называет Стражем Порога Самаэля, который соотносится с путем Самех, идущем от Йесод к Тиферет, и пишет: «Самаэль исполняет очень полезную функцию: он — скептицизм, интеллектуальный обвинитель; он — совесть, нравственный обвинитель; и более того, он — духовный обвинитель, Страж Порога, защищающий Святилище от осквернения. Да, его необходимо победить, но можем ли мы хулить и осуждать его, не хуля и не осуждая Того, Кто назначил ему такое служение?»[11]

Самаэль — ангел смерти, упоминаемый в Талмуде, где он описывается как ангел, искусивший Адама с помощью змея (то есть как противник человека, сбивающий его с истинного пути). Чтобы правильно понимать это высказывание Кроули, надо помнить, что Самаэль не только не является противником Бога, но также не является чем-то отделенным от Бога. Это те символы, энергии и образы, которые нас могут пугать, раздражать или вызывать отвращение, однако восходят они (как и все прочие) к единому Божественному источнику. Как писали средневековые богословы: «servit diabolus Deo» («Дьявол служит Богу»). Каббалисты обозначали Самаэля по первой букве его имени (Самех), эзотерический смысл которой опора или подпорка.

Образ Самаэля коренится в нашем подсознании (нефеш — животной душе). По сути, Самаэля можно увидеть в первой сефире отпавшей от Божественного единства — Хокме, именно в ней, согласно учению каббалы, лежит корень нашей животной души — нефеш. Олицетворениями Самаэля могут быть бык, осёл и верблюд в иудейской традиции. Все эти животные символизируют негативные стороны нашей психики, но они же, если их подчинить себе, могут оказаться полезными помощниками на духовном пути.

Анубис как Страж Порога

Аркан XVIII («Луна»).

В «Книге Тота» Кроули описывает Стража Порога в главе, посвященной аркану Луна. Восемнадцатый Аркан «можно назвать Вратами Воскресения», и у этих врат есть свой страж. Однако именно Анубис — «бог преддверия», то есть порога, «дозорный страны сумерек» (опять же порога между днем и ночью) является здесь тем, к кому взывает о помощи соискатель. Сам образ Луны двойственен, и в этом смысле может быть символом одновременно Святого Ангела-Хранителя и Стража Порога:

Луна, причастная и к наивысшему, и к наинизшему, и заполняющая все пространство между ними, — наиболее универсальная из планет. В высшем своем аспекте она символизирует связь между человеком и божеством, как показано в Ату II. В данном же аркане, в своей низшей ипостаси, она соединяет низменную сферу Нецах с Малкут, кульминацией материального воплощения всех высших форм. Это убывающая Луна, луна ведьмовства и злодеяний. Это та ядовитая тьма, без которой не может свершиться возрождение света[12].

Именно здесь Кроули описывает те причины, которые порождают страх, то есть то, что и является Стражем Порога на самом деле:

На страже этого пути стоит Табу — скверна и колдовство. На холмах высятся черные башни безымянной тайны, страха и ужаса. Все предрассудки, все суеверия, мертвые традиции и наследственная ненависть, соединившись, омрачают лик Луны в глазах людей. Несокрушимая отвага нужна, чтобы вступить на этот путь. Жизнь здесь таинственна и обманчива (...) Такой свет, как здесь, может быть смертоноснее тьмы, а безмолвие изранено завываниями диких зверей.

К какому же божеству воззвать о помощи? К Анубису, дозорному сумерек, к богу преддверия, к богу-шакалу страны Хеми (Хем, Кем, Кеми; др.-егип. «черная земля») — название Древнего Египта, которым пользовались его обитатели), возвышающемуся в двойном обличье на перекрестке дорог. У ног его стоят на страже сами шакалы, готовые пожрать трупы тех, кто не узрел Его или не ведает Его Имени.

Это преддверие жизни; это преддверие смерти. Все здесь неопределенно, все таинственно, все опьяняет. Это не благодатное солнечное опьянение Диониса, но чудовищное безумие губительного наркотика: не только разум разрушен ядом этой Луны, но и само восприятие омрачено дурманом. Это то, что сказано об Аврааме в Книге Начала: «И вот, напал на него ужас и мрак великий»[13,14].

Ипостаси Стража Порога

Ипостасью Стража Порога можно считать и стража так называемой Завесы профанов, располагающейся на пути Тав ниже на Древе жизни, который подстерегает человека, решившегося сделать первый шаг на пути к Богу. Так Майкл Грир пишет, описывая путь Тав:

Зачастую — хотя, опять-таки, не всегда — путника здесь подстерегают чудовища и призраки мертвых, дорога ведет через пещеры и тесные коридоры, по узким, как лезвие меча, мостам, переброшенным через бурные подземные реки, и так далее; а время от времени путешественнику приходится расставаться с какими-то вещами или даже кусочками собственной плоти, преподнося их в дар могущественным стражам иного мира (...) Одна из сущностей, которую можно встретить на пути Тав, в действительности имеет более обширные функции. Это Страж Порога — символ страха, преграждающего путь к преображению. Страж этот может явиться нам где угодно, но все-таки путь Тав — его излюбленное место (по причине своей ассоциации с Сатурном — владыкой Времени и смерти). Иногда Страж Порога принимает какую-либо конкретную форму, представая в виде чудовища, встающего у нас на пути. Разумеется, это неприятно, но такое явление обычно означает, что соискатель достиг некоей важной поворотной точки в своем развитии. Где бы вы ни столкнулись со Стражем Порога, помните: он утратит силу, если приступить к нему отважно и без боязни[15].

Выше же на Древе жизни расположена каббалистическая Бездна — разрыв между человеческим миром и божественным. Страж Бездны — Хоронзон — демон рассеяния также близок по своей природе Стражу Порога.

Образ Стража Порога во многом связан с понятием Тени в юнгианской аналитической психологии — теми качествами, которые человек не желает видеть в себе и потому вытесняет из своего сознания, в силу чего оказывается вынужден столкнуться с ними во внешнем мире, либо в снах. Страж Порога на своем низшем уровне, как и Тень олицетворяет в человеке все то, от чего человек сам желает избавиться, потому его облик столь отвратителен.

Исторические предшественники образа

Образ «Стража Порога» имеет давнюю историю в различных религиозных учения и эзотерических школах. В христианстве им можно считать Сатану, искушавшего Иисуса в пустыне, куда тот удалился, чтобы подготовиться к выполнению своей миссии. Таковым стражем является в определенных аспектах и сфинкс, требующий ответов на свои загадки, и Ангел, с которым борется патриарх Иаков, получающий после этого имя Израэль — «боровшийся с Богом».

Минотавр как Страж Порога

Тесей и Минотавр, Аттический чернофигурный сосуд, ок. 450–440 гг. до н.э.

Образ Стража Порога мы находим и в греческом мифе о Минотавре, быкоголовом чудовище, живущем в глубине подземного лабиринта. Хранителем лабиринта является его сводная сестра — Ариадна. Если Минотавр — это «животная душа», нефеш, падшая Божественная искра, то Ариадна, чье имя греки интерпретировали как «святая», — это высшая Божественная часть нашей души — нешама. Древнегреческий автор Павсаний сообщает, что настоящим именем Минотавра было Астерий («звёздный»). В древнекритской традиции Ариадна считалась владычицей смерти и воскресения, но вдобавок и владычицей трансформации.

Почитаемая как одна из ипостасей Великой Богини Крита, Ариадна неслучайно изображается в образе женщины, сжимающей в руках хтонических змей. Также существуют древние изображения Ариадны в окружении символов трансформации (гусеница, куколка, бабочка). Но самостоятельно совершить эту трансформацию Ариадна не в силах. Ей необходима помощью героя Тесея, который является воплощением нашего рассудка — руах.

После убийства Тесеем Минотавра Ариадну забирает себе бог Дионис, которого также часто изображали в образе быка или человека с рогами (Дионис Загрей). Стоит отметить, что в ранней мифологии, отображенной на древнегреческих вазах, Тесей не убивает Минотавра, а просто вытаскивает его из лабиринта наверх, на свет, что вполне логично, так как Божественная искра, пусть даже и падшая, бессмертна, и она нуждается не в уничтожении, а в соединении со Светом. Как пишет греческий историк Павсаний: «Батикл изобразил Тесея ведущим так называемого Минотавра, связанным и живым». По сути, Минотавр и Дионис — это две стороны одного и того же образа: Божественная искра, падшая в глубины темного лабиринта, и «животная душа», возродившая свой Божественный облик.

...се, Хор отпущен в Животную Душу Вещей, как огневая звезда, что низверглась во тьму земную (V:5)

Дионис вступает в брак с Ариадной, то есть нефеш и нешама соединяются, и происходит интеграция нашей личности, а падшая искра возвращается к своему Первоисточнику.

Борьба Иакова-Израэля со Стражем Порога

Символическую битву со Стражем Порога мы находим в библейском тексте, повествующем о ночной борьбе Иакова с незнакомцем:

Иаков борется с Ангелом. Юлиус Шнорр фон Карольсфельд

И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари; и, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним. И сказал [ему]: отпусти Меня, ибо взошла заря. Иаков сказал: не отпущу Тебя, пока не благословишь меня. И сказал: как имя твое? Он сказал: Иаков. И сказал [ему]: отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь. Спросил и Иаков, говоря: скажи [мне] имя Твое. И Он сказал: на что ты спрашиваешь об имени Моем? [оно чудно] И благословил его там[20].

Необходимо пояснить, что борьба Иакова с ангелом происходит ночью у реки. И то, и другое можно рассматривать как символ посвящения (водную природу имеет Бездна, отделяющая Небесное от Земного). Тот, кто напал на Иакова, неизвестен и опасен. Многие каббалисты видят в нем Самаэля — иудейского Сатану, который является ангелом-хранителем Исава — брата-близнеца Иакова, от которого впоследствии произошли языческие народы, угнетавшие иудеев. Также Самаэль является архангелом марсианской сефиры Гебура, что вполне согласуется с его агрессивной ролью. Самаэль — это также еще и враждебный, сдерживающий Сатурн, негативная сторона которого противиться духовному подъему к Богу.

Иаков не может уничтожить Самаэля, но может подчинить своей воле и заставить дать ему благословение. Благословляя Иакова и давая ему новое имя, неизвестный ангел признает, что на самом деле Иаков боролся с Богом, и он есть Бог. Таким образом, Страж Порога Самаэль траснформируется в Священного Ангела-Хранителя, который является Божественным образом. В результате борьбы Иаков становится хромым. Хромота — отличительный признак Сатурна-Дьявола. Но этот знак Иаков обретает как тот, кто прошел испытание, выдержал борьбу с Дьяволом и заставил его сознаться, что он — ипостась единой Божественной силы.

Еврейское слово «хромой» («пасах») связано с «песах» — главным иудейским праздником в память об Исходе из Египта, то есть о выходе из преисподней к Богу. Также это слово начинается с буквы Пе, чей путь соединяет сефирот Нецах и Ход и знаменует собой завершение первого этапа Посвящения. Таким образом, хромоту Иакова можно рассматривать как отметку избранности и сопоставить с буквой Тав, соответствующей пути между Малкут и Йесод.

Образ Стража Порога у Эдварда Бульвер-Литтона

Кроули, судя по всему, заимствует это название из знаменитого в свое время «розенкрейцерского» романа «Занони» (1842) Эдварда Бульвер-Литтона (1802–1873)[16]. Он ссылается на этот роман в комментариях к «Книге Сердца обвитого Змеем»[17]. Страж описывается в этом романе так:

Между стражами входа есть один превосходящий всех остальных своей злобной ненавистью, взгляд его парализовал самых бесстрашных, и власть его над душой увеличивается вместе с возрастающим страхом.

...

...глаза Глиндона [соискателя посвящения] <…> увидели что-то неопределенное, появившееся в окне и вдруг превратившее в невыразимый ужас то блаженство, которое он до сих пор испытывал. Мало-помалу он стал различать этот неопределенный предмет. Казалось, что это была человеческая голова, покрытая черным покрывалом, сквозь которое сверкали адским блеском глаза, от которых у Глиндона на сердце похолодело. Это было все, что он мог различить в этом лице, — глаза, взгляд которых невозможно было выдержать. Но его ужас, который, казалось, был выше человеческих сил, увеличился в тысячу раз, когда призрак медленно вошел пламя закачалось от его присутствия. Вся фигура была так же закутана, как и лицо, но под покрывалом угадывался женский силуэт. Она двигалась не так, как движутся призраки, походящие на живые существа, а, скорее, ползла, как громадная рептилия. Наконец призрак остановился около стола, где лежала мистическая книга, и снова устремил свой взгляд сквозь полупрозрачное покрывало на того, кто так дерзко, неосторожно вызвал его. Самое гротескное и безумное воображение монаха или живописца средних веков не в состоянии было бы придать образу черта или дьявола выражение такой смертельной злобы, исходившей из его глаз, которая бросала в дрожь человека, потрясая до основания все его существо. Все остальное в нем было неопределенно, закутано в покрывало или, скорее, саван. Но его сверкающий взгляд излучал что-то почти человеческое в своей ненависти и страстной иронии, что-то такое, что подсказывало: эта ужасная тень не была вполне духом, она казалась настолько материальной, чтобы являться смертельным и ужасным врагом существ, обладающих физическим телом. Глиндон, у которого волосы встали дыбом и глаза остекленели от страха, в агонии судорожно прижимался к стене, не смея оторвать своего взора от ужасающего взгляда. В это время призрак заговорил. И скорее душой, чем слухом, понял он эти слова.

— Ты вступил в безграничное пространство. Я Страж Порога. Чего ты хочешь от меня? Ты не отвечаешь? Или ты меня боишься? Разве ты не любишь меня? Разве не для меня отказался ты от радостей твоего рода? Ты хочешь стать мудрым? Я обладаю мудростью бесконечных веков! Поцелуй меня, мой смертный возлюбленный.

Ужасный призрак подполз к нему, его дыхание коснулось его щеки! С пронзительным криком Глиндон без чувств упал на пол и не помнил ничего до тех пор, пока на другой день не открыл глаза и не увидел себя в своей постели[18].

Образ Стража Порога в египетских мистериях Поля Кристиана

О грозном Страже Порога рассказывает и французский оккультист Поль Кристиан, описывая в своей книга «История магии, мира и сверхъестественной судьбы через времена и народы» (1870 г.) то, как по его мнению, проходило посвящение в Древнем Египте. Согласно, Кристиану, два Тесмотета (хранителя обрядов) вводили кандидата в дверь, расположенную меж лап Сфинкса в Гизе, там в туннеле и начиналось посвящение. И первой его частью была встреча с ужасным призраком:

... в полу с оглушительным грохотом открывается потайной люк; оттуда по пояс вылезает призрачная механическая фигура, размахивающая косой. «Горе тому, кто пришел потревожить покой мертвых!» — кричит призрак. В это момент один из Тесмотетов срывает повязку с глаз кандидата, и тот оказывается лицом к лицу с тремя чудовищами. Если у него достает выдержки не лишиться чувств при виде лезвия косы, семь раз пролетающего у него над головой, призрак исчезает, люк в полу снова захлопывается, Тесмотеты снимают свои маски и поздравляют доблестного кандидата. «Ты ощутил, — говорят они ему, холод смертоносной стали и не отступил; ты увидел ужас из ужасов, и твои глаза бросили ему вызов — ты повел себя, как подобает. В своей стране ты стал бы героем, все восхищались бы тобой и ставили в пример потомкам. Но мы здесь больше почитаем доблесть высшую, нежели мужская отвага, — добровольное смирение, торжествующее над тщетой гордыни. Способен ли ты одержать такую победу над собой?»[19].

Примечания

1. Алистер Кроули. Книга Сердца обвитого Змеем. Священный Ангел-Хранитель. Творческая группа «Телема» М. 2019 г. С. 226

2. Там же, с. 193

3. Алистер Кроули, Книга Сердца, обвитого Змеем, или Книга LXV. М.: Ганга, Телема, 2009, сс. 226, 228—229

4. Алистер Кроули. Книга Сердца обвитого Змеем. Священный Ангел-Хранитель. Творческая группа «Телема» М. 2019 г., с. 225

5. «Зеленая нить, обвивающая вселенную» (лат.), каббалистический афоризм, на который ссылается Пико делла Мирандола в своих «900 тезисах»: «Когда Соломон в своей молитве в Книге Царей говорит: «Слушайте, небеса», — под небесами здесь надо понимать зеленую нить, которая окружает вселенную».

6. Алистер Кроули. Книга Сердца обвитого Змеем. Священный Ангел-Хранитель. Творческая группа «Телема» М. 2019 г. С. 156

7. Там же, с. 227

8. Там же, с. 228

9. Там же, с. 126

10. Liber Tvrris vel Domvs Dei sub figura XVI [Книга Башни или Дома Божия, под номером 16] Алистер КРОУЛИ [1]

11. «Книга тайн» Алистера Кроули и теневое Древо Жизни. М.: ИП Красников Е.Н., 2020. С. 108

12. Алистер Кроули. Книга Тота. М.: Ганга, Телема, 2021. Перевод А. Блейз. С. 165

13. Быт. 15:12.

14. Алистер Кроули. Книга Тота. М.: Ганга, Телема, 2021. Перевод А. Блейз. Стр. 165-166

15. Майкл Грир Путь 32, путь Тав [2]

16. Рус. пер.: Бульвер-Литтон Э.Дж. Призрак. Лит. обработка и приложение Г. Пархоменко. М.: Радуга, 1994.

17. Алистер Кроули. Книга Сердца обвитого Змеем. Священный Ангел-Хранитель. Творческая группа «Телема» М. 2019 г. С. 228.

18. Там же, стр. 228-229

19. Мистерии Пирамид. Арканы Египетского Таро. Под ред. А.Костенко. Санкт-Петербург. Экслибрис. 2002. С. 23-24.

20. Быт. 32:24–29

21. Алистер Кроули. Книга Сердца обвитого Змеем. Священный Ангел-Хранитель. Творческая группа «Телема» М. 2019 г. С. 319.