Люцифер

Скульптура Люцифера Гийома Гифса в соборе Льежа (Бельгия), 1848

Люцифер — (лат. Lucifer «светоносный», от lux «свет» + fero «несу»; в том же значении — др.-греч. εωσφόρος Эосфор или φωσφόρος Фосфор, др.-рус. Денница) — одно из древних латинских названий планеты Венера, «утренней звезды», появление которой на востоке предваряло восход Солнца; с начала V века (когда был закончен перевод Библии на латинский язык) это слово также стало использоваться для обозначения Сатаны.

Люцифер в Библии

В основе отождествления Люцифера с Дьяволом лежат несколько библейских текстов; самый ранний из них — обличение царя Вавилонского в Книге пророка Исаии (Исаия 14:12-15).

«Как упал ты с неба, денница, сын Зари! разбился о землю, попиравший народы! А говорил в сердце своем: «Взойду на небо; выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему», но ты низвержен в ад, в глубины преисподней».

Для перевода древнееврейского слова הֵילֵל, (транслитерация: hêylêl; произношение: hay-lale, букв. «сияющий») в Вульгате (латинском переводе Библии) было использовано слово Lucifer (лат. «светоносный»), что привело к широкому использованию этого слова. При переводе слова helel в Септуагинте (греческом переводе Библии) использовалось слово εωσφόρος (букв. «несущий зарю»). По всей вероятности, в этом отрывке нашли отражение древние вавилонские мифы о борьбе астральных божеств, однако этим повествованиям был придан совершенно новый смысл.

Другой библейский текст, который впоследствии использовался для трактовки образа Люцифера, содержится в Книге пророка Иезекииля, где обличается Тирский царь (Иез 28), которому в наказание за гордость также предречена гибель. Иезекииль уподобляет земную славу царя Тирского пребыванию херувима в райском саду:

«Ты находился в Едеме, в саду Божием; твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями» (Иез 28:13).

За грехи и за гордость этот «херувим» наказан навечно:

«...Я низвергнул тебя, как нечистого, с горы Божией, изгнал тебя, херувим осеняющий, из среды огнистых камней» (Иез 28:16). Главной причиной такого сурового наказания была попытка считать себя равным Богу: «...за то, что вознеслось сердце твое и ты говоришь: «я бог, восседаю на седалище божием, в сердце морей», и, будучи человеком, а не Богом, ставишь ум твой наравне с умом Божиим» (Иез 28:2).

Упоминание в этом тексте «Едема, сада Божия», осеняющего херувима, дня творения (Иез 28:13-16) и первоначальной мудрости павшего (Иез 28:4) отсылает читателя к рассказам о творении мира (Быт 2-3) и становится источником сведений о восстании павшего херувима против Бога.

Отголосок библейского рассказа о падении денницы также встречается в ветхозаветной апокрифической первой книге Еноха. Автор книги повествует о том, как звезда, упавшая с небес, вступила в стадо пасущихся коров; за ней последовали многие другие звезды, также присоединившиеся к коровам, которые после этого стали рождать слонов, верблюдов и ослов. Внутри стада возникла вражда, одни животные начали пожирать других, и все стадо внушало ужас «сынам земли», которые трепетали перед ним, пытаясь скрыться (1 Енох 86). В другой части книги падение ангелов описывается как схождение небесных стражей к земным женщинам (ср.: Быт 6:1-4); их ждет наказание, и грех этот не может быть прощен (1 Енох 12).

Люцифер Каларийский

В раннем христианстве слово «люцифер» не сразу приобрело негативный смысл. В древности мужское имя Люцифер и женское «Люцифера» были достаточно распространенными в Римской империи. Так звали, по крайней мере, двоих христианских епископов, причем один из них, святой Люцифер из Кальяри (ум. 370 или 371), был канонизирован. В Новом Завете и литургии утренняя звезда выступает как символ Иисуса Христа (2 Пет. 1:19).

«И притом мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших» — 2-е Петра 1:19.

Также в Откр. 22:16 «утренней звездой» называет себя сам Иисус:

«Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя (stella splendida matutina)».

В гимне Exsultet («Провозглашение Пасхи»), входящем в состав навечерия Пасхи, Иисус именуется «Lucifer matutinus, Lucifer, qui nescit occasum» («Звезда утренняя, Звезда незаходящая»).

«Пусть горит это пламя до Звезды-светоносца (lucifer),

до той единой Звезды-светоносца незакатной, —

Христа, Сына твоего,

который, взойдя из обители смерти,

озарил мирным светом своим человеческий род

и живет и царствует во веки веков».

Христианский святой Иларий Пиктавийский (ок. 315 — 367 гг.) называет люцифером Иисуса: «Tu verus mundi lucifer» («Ты — истинный люцифер [светоносец] мира»).

Переводчик Ветхого Завета на греческий язык, иудей Аквила Синопский связывал слово helel с глаголом yalal (оплакивать) и трактовал его как собственное имя ангел, оплакивающего потерю своей былой красоты. Отцы христианской церкви - например, Иероним в своем латинском переводе Библии (Вульгате) - перевели это как Люцифер. Приравнивание Люцифера к падшему ангелу, вероятно, произошло в палестинском иудаизме I века. Идея о том, что Бог изгнал одного или нескольких своих ангелов с неба, существовала в иудаизме до Христа. Она присутствует в таких апокрифических сочинениях, как вторая книга Еноха и «Адамова книга» («Жизнь Адама и Евы»), призванная объяснить проблему происхождения зла. Во 2-й книге Еноха дьявол был архангелом, который хотел поставить свой престол выше облаков и стать подобным Богу. За это Бог низложил его и его ангелов. Согласно «Адамовой книги» причина падения дьявола заключается в том, что он отказался исполнить приказ Бога и поклониться Адаму.

Центральным для развития христианских представлений о Люцифере как о враге человеческого рода стал содержащийся в Евангелии от Луки ответ Иисуса Христа 70 ученикам, которые после исполнения своей миссии вернулись к нему с радостью о том, что им «и бесы повинуются». Иисус говорит им:

«Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию; се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам» (Лк 10. 17-19).

Уже во II—III вв. н.э. слово «lucifer» превратилось в личное имя дьявола, падшего с небес. В этом значении его использовали Тертуллиан и Ориген, а вслед за ними — Иероним, Августин Блаженный и другие отцы церкви.

Первым из христианских авторов отождествил царя Тира из пророчества Иезекииля с дьяволом один из наиболее выдающихся раннехристианских писателей Тертуллиан (155/165 — 220/240):

«Ведь под именем князя Сора (Тира) подразумевается диавол: «И было ко мне слово Господа, гласящее: Сын человеческий, начни плач о князе Сора и скажи: Это говорит Господь; ты — то, в чем распечатывается подобие, т. е. ты снял печать с непорочности образа и подобия, венец красоты». Это сказано ему как самому выдающемуся из ангелов, как архангелу, как мудрейшему из всех» (Против Маркиона в пяти книгах II 10.3).

Тертуллиан объясняет, что обличение пророка не могло относиться к земному царю,

«потому что никто из людей не был рожден в Божьем раю, даже сам Адам, который туда, скорее, был перенесен; и никто не был поставлен вместе с Херувимом на святой горе Божьей, т. е. на небесной вершине, о падении сатаны с которой свидетельствует Господь» (Там же).

Речь, по его мнению, идет об ангеле, который был «мудрейшим до своего превращения в дьявола» и «настолько благ по установлению, насколько порочен по своей воле» (Там же, II 10.2).

Греческий христианский богослов Ориген (185 — ок. 254), рассуждая о «тех начальствах, против которых наша брань» (О началах, 15.3), обращается к библейским свидетельствам о них и излагает, «что содержит Священное Писание относительно злых сил». Об обличении царя Тирского из Книги пророка Иезекииля он говорит, что «оно таково, что его ни в каком случае не должно понимать о человеке, но о какой-то высшей силе, ниспавшей с неба и низверженной в преисподнюю и в худшее состояние. Это пророчество представляет яснейшее доказательство того, что противные силы не созданы и не сотворены такими по природе, но от лучшего перешли к худшему и обратились к злу» (О началах, 15.4). Ориген отвергает возможность приложения этого пророчества «к кому-нибудь из людей или святых — не говорю уже о князе Тирском»; по его мнению, оно «относится к противной силе и весьма ясно свидетельствует о том, что эта сила была прежде святою и блаженною, потом же, когда обрелась в ней неправда, она пала и была низвержена на землю, но все же не была такою по самой природе и по созданию» (Там же). Толкуя обличение царя Вавилонского из Книги пророка Исаии, Ориген однозначно относит его к врагу человеческого рода:

«Это пророчество весьма ясно показывает, что с неба ниспал тот, кто прежде был денницею и восходил утром. Если же он был существом мрака, как думают некоторые, то как же тогда говорится, что он был прежде денницею? Или каким образом мог восходить утром не имевший в себе ничего светоносного? Притом и Спаситель научает нас о дьяволе, говоря: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию » (Лк 10. 18). Следовательно, дьявол был некогда светом».

Слова Христа о сатане Ориген приводит как доказательство первоначального пребывания его на небе:

«Он сказал это с тою целью, конечно, чтобы показать, что и сатана был некогда на небе и имел место между святыми, и участвовал в том свете, в котором участвуют все святые, и вследствие которого ангелы делаются ангелами света, и апостолы называются Господом светом мира. Таким образом, и сатана был некогда светом и только потом совершил измену и ниспал в это место, и слава его обратилась в прах, как это свойственно вообще нечестивым, по выражению пророка» (О началах, 15.4).

Ориген сравнивает павшего денницу с христианами, отрекшимися от веры в период гонений:

«И, хотя кто в среде христианских общин и блистал, и казался им утреннею звездою, потому что блистал он перед людьми своими добрыми делами, но, если после того в великом противоборстве потерял право на победный венок, ниспосылаемый со столь высокого престола, все же услышит: Как упала ты с неба, рано на заре восходящая звезда утра? Раздробилась о землю» (Увещание к мученичеству, 18).

Ориген прямо отождествляет падшего демона и со змием, искусившим первых людей в раю, и с сатаной, противником Иова из одноименной библейской книги (Idem. In Ezech. hom. I 3).

Стоит однако отметить, что развивая мифологему о падении демона, Ориген, Тертуллиан и более поздний латинский писатель Августин Гиппопотамский (354 — 430), современника создания Вульгаты, не называют его «Люцифером». Иероним Стридонский в первой половине V века в переводе Библии на латинский язык (Вульгате) использует латинское слово lucifer для обозначения «утренней звезды» (Ис. 14:12), что стало основанием для отождествления падшего ангела-Сатаны с Люцифером.

Впрочем, о том, тождествен ли демон Люцифер дьяволу-Сатане или нет, среди теологов и демонологов так и не сложилось единого мнения. Некоторые отцы церкви заявляют, что «Люцифер» - это не имя дьявола, а просто описание его состояния до его падения. Впоследствии протестантский богослов Жан Кальвин (1509—1564), отверг отождествление Люцифера с сатаной или дьяволом, заявив, что пророк Исайя говорит о вавилонском царе:

«Изложение этого отрывка, которое некоторые дали, как если бы оно ссылалось на сатану, возникло из-за невежества: поскольку контекст ясно показывает, что эти утверждения следует понимать в отношении царя вавилонян».

Инициатор Реформации Мартин Лютер (1483—1546) также считал грубейшей ошибкой относить этот стих к дьяволу.

Люцифер в Средние века и Новое время

Средневековая теологическая традиция пыталась так или иначе разрешить парадокс, связанный с противоречием между именем и сущностью этого демона. Люцифер осмыслялся как демон планеты Венера, скрывающий за внешней лучезарной красотой внутреннюю порочность — непомерную гордыню, высокомерие, самолюбование, тщеславие и зависть к Богу, которые и стали причиной его падения. Развилось представление о том, что после падения этот прекраснейший из серафимов превратился в самого безобразного и чудовищного из всех духов ада. В это время эпитет «утренняя звезда» стал писаться с заглавной буквы как имя дьявола. Например, с заглавной буквы пишется это слово в Библии короля Якова, изданной в 1611 году: «How art thou fallen from heaven, O Lucifer, son of the morning!». Стих начинает ассоциироваться со стихом Евангелия от Луки: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию» (Лк. 10:18).

Полагали, что в преисподней Люцифер сам непрерывно испытывает ужасные мучения и одновременно карает души самых заклятых грешников. Именно так он описывается в видении ирландского рыцаря Тнугдала (XII век):

«…узрела она [душа Тнугдала] самого князя тьмы, врага рода человеческого, дьявола, который величиною превосходил всех тех зверей, которых она ранее видела. Огромность его тела ни сама видевшая его душа не могла ни с чем сравнить <…> Был означенный зверь черен, ворон, нося человеческое обличие с ног до головы, за исключением того, что имел хвост и множество рук. А именно, было у сего ужасающего чудовища рук не менее тысячи, и каждая рука — длиною около ста локтей, а толщиною в десять. Каждая же рука была снабжена двадцатью пальцами, каковые пальцы были длиною в сто ладоней, а толщиною в десять; когти же были железные и длиннее воинских пик, столько же когтей было на ногах. Клюв у него чрезвычайно длинный и толстый, хвост же весьма жесткий и длинный и для поражения душ усеянный колючими иглами. Лежит же это огромное диво плашмя на железной решетке, под которую подложены раскаленные уголья, раздуваемые мехами бесчисленным количеством демонов. Самого его окружает такое количество душ и демонов, что всякому показалось бы невероятным, чтобы мир от начала своего породил столько душ. Связан же означенный враг рода человеческого по всем членам и суставам цепями железными и медными, раскаленными и очень толстыми. Так-то, корчась на угольях и со всех сторон обжигаясь, распаленный великой яростью, ворочается с боку на бок, простирает все руки свои к толпе душ и, набрав полные пригоршни, сдавливает их, подобно тому, как поселянин, мучимый жаждой, выдавливает гроздья, так что ни одна душа не может уйти невредимой, чтобы не быть разорванной или лишенной головы, рук, ног... Тогда он, точно вздыхая, дует и разбрасывает все души в разные стороны геенны <…>. А когда свирепый зверь снова вдыхает воздух, он стягивает обратно все души, которые только что рассеял, и пожирает попадающихся ему в рот вместе с дымом и серой. Если же кто-либо и избежит его рук, то, ударяя хвостом, несчастный зверь поражает их, поражая постоянно и себя, и, таким образом, причиняя страдания душам, сам мучится».

«Видя это, сказала душа ангелу Господню: «Спрошу тебя, господин мой: каково имя сего чудовища?» В ответ ангел сказал: «Зверь, которого ты видишь, именуется Люцифером; он — первое из созданий Божиих и обитал среди райских услад. Если бы он был свободен, он потряс бы до оснований и небо, и землю». <…> И сказала душа: «Хотела бы я знать, по какой причине чудовище это именуется князем тьмы, тогда как оно не в силах никого защитить и само себя не может спасти». И молвил ангел: «Князем именуется он не из-за власти, а из-за первенства, которым обладает в царстве тьмы. Хотя ты до сих пор видела много наказаний, но все они считаются ни за что, если сравнить их с этою безжалостной пыткой».

Изображение Люцифера в первом иллюстрированном печатном издании «Божественной комедии» Данте. Ксилография для 33-й песни « Ада». Пьетро ди Пиази, Венеция, 1491.

В схожем положении палача и казнимого Люцифер предстает и у Данте Алигьери (1265 — 1321). В «Божественной комедии» он описан как вмёрзший в лёд в последнем, девятом, самом страшном кругу ада. Люцифер изображен по традиции трехголовым (как чудовищная пародия на святую Троицу):

«Мучительной державы властелин

Грудь изо льда вздымал наполовину;

И мне по росту ближе исполин,

Чем руки Люцифера исполину;

По этой части ты бы сам расчел,

Каков он весь, ушедший телом в льдину.

О, если вежды он к Творцу возвел

И был так дивен, как теперь ужасен,

Он, истинно, первопричина зол!

И я от изумленья стал безгласен,

Когда увидел три лица на нем;

Одно — над грудью; цвет его был красен;

А над одним и над другим плечом

Два смежных с этим в стороны грозило,

Смыкаясь на затылке под хохлом.

Лицо направо — бело-желтым было;

Окраска же у левого была,

Как у пришедших с водопадов Нила.

Росло под каждым два больших крыла,

Как должно птице, столь великой в мире;

Таких ветрил и мачта не несла.

Без перьев, вид у них был нетопырий;

Он ими веял, движа рамена,

И гнал три ветра вдоль по темной шири,

Струи Коцита леденя до дна.

Шесть глаз точило слезы, и стекала

Из трех пастей кровавая слюна.

Они все три терзали, как трепала,

По грешнику; так, с каждой стороны

По одному, в них трое изнывало» («Ад», XXXIV.28—57).

Предполагалось, что три головы Люцифера символизируют те или иные из смертных грехов, приведших его к падению, или же гнев, зависть и бессилие как антитезы божественного милосердия, любви и могущества.

Поэт и драматург Нидерландов Йост ван ден Вондел (1587 — 1679) в своей трагедии «Люцифер» (1654) рассказывает о Люцифере, который изначально был Наместником Бога, однако он узнает, что земной рай не только превосходит рай для ангелов, но также и то, что Бог также приказал ангелам служить и поклоняться человеку, то восстает против Бога. После того как ангел Михаэль побеждает Люцифера, тот превращается в монстра:

«Как по велению магического жезла

По низвержении — краса Врага исчезла:

Он грязью смрадною покрылся в краткий миг,

Ужасной мордою стал светозарный лик,

Уста ощерились клыкастой пастью зверской,

Конечность каждая предстала лапой мерзкой,

Шетиной черною вся кожа обросла,

Взметнулись жуткие драконовы крыла…

…Былой владыка стал мишенью для проклятий

И Бога, и людей, и Ангелов-собратий,

И жуткий лик того, кто падал в пустоту,

Был весь с испарине, в дымящемся поту».

По мнению Йоста ван ден Вондела Люцифер олицетворяет все семь смертных грехов:

«Он, тот кто властвовал столь гордо, столь надменно,

Собою семь зверей явил одновременно:

Сейчас казался он в обличье таковом

Прожорливой свиньей; высокомерным львом;

Ослом во лености; драконом в злобе рьяной;

Горящей похотью двуснастной обезьяной;

Гневливый носорог здесь был, и, наконец,

Еще виднелся волк, безжалостный скупец».

Сатана-Люцифер является одним из главных героев поэмы Джона Мильтона (1608—1674) «Потерянный рай» (1667). В поэме описывается как Сатана и треть ангелов поднимают восстание против Бога. Когда Сатана терпит поражение, Бог бросает его и всех его последователей в Ад, названный в поэме «Тартаром». Там он произносит свои известные слова: «Лучше царствовать в аду, чем служить на небесах». В Аду Сатана строит свою столицу — Пандемониум и задумывает подчинить своему влиянию сотворенный мир. В обличье змея он проникает в Рай и искушает Еву съесть плод дерева познания добра и зла, что, в конечном итоге, приводит к изгнанию Адама и Евы из Эдемского сада.

Люцифер в различных религиозных и духовных традициях

«Люциферианцы», иллюстрация Пьера Межанеля к книге Лео Таксиля «Тайны масонства», 1886.

Некоторые христианские секты, считающиеся ортодоксальной церковью еретическими, отождествляли падшего демона с Богом-Творцом из Ветхого Завета. В богомильском тексте, известном как Книга Иоанна Богослова или Евангелие Тайной Вечери, рассказывается о том, что Сатана был прославленным ангелом, но упал с небес, чтобы создать свое собственное царство и стать Демиургом. Он сотворил материальный мир и заключил души с небес внутрь материи. Иисус спустился на землю, чтобы освободить захваченные души. В отличие от христианства, крест осуждался как символ Сатаны и орудие убийства Иисуса.

Шведский мистик Эммануил Сведенборг (1688—1772) отрицал существование Сатаны и демонов. Он приписывал всю власть Божеству Истинному и Благому, или Господу, и утверждал, что не существует дьявола, командующего адом. Он говорил, что хотя буквальное прочтение Писания сообщает историю падения Люцифера, на самом деле слова «дьявол» и «Сатана» просто означают ад, место пребывания зла и лжи, избранное теми, кто следует путем любви к себе и отсутствия милосердия. С точки зрения Сведенборга, «Люцифер» означает «вавилоняне».

Мормоны верят, что у Бога-Отца было двое сыновей, рожденных от Небесной Матери, которых звали Люцифер и Иисус (он же Иегова). Землей должен был управлять Иисус, однако треть ангелов вместе с Люцифером восстала и начала воевать против Иисуса и ангелов, которые его поддерживали. Сторонники Люцифера были побеждены и наказаны тем, что никогда не смогут воплотиться в тела и вечно останутся духами. Сам Люцифер стал сатаной и отныне «ходит по земле взад и вперед, стремясь погубить души человеческие».

Обложка «Люцифера Светоносца» Хармана

С конца XIX века образ Люцифера начал отождествляться с образом Прометея и использоваться как символ вольнодумства и борца с христианской ортодоксией. Американской школьный учитель и борец за права женщин Моисей Харман (1830—1910) 24 августа 1883 года переименовал свой анархистский журнал в «Люцифер Светоносец», пояснив, что «название было выбрано, потому что оно выражало миссию издания. Люцифер, имя, данное утренней звезде людьми древнего мира, представляло собой начало нового дня». Харман видел в Люцифере учителя человечестаа.

«Бог Библии обрёк человечество на вечное невежество, — писал Харман, — и [люди] никогда не отличали бы добра от зла, если Люцифер не сказал им как стать таким же мудрым, как сами боги».

В статьях, опубликованных в «Люцифере», обсуждались такие темы как религия, отношения и воспитание детей. В своих работах Харман отвергал все формы религии и общественные институты, включая брак.

Люцифер в гримуарной традиции

Люцифер. Иллюстрация к «Инфернальному словарю» Коллена де Планси, 1863

Некоторые средневековые демонологи утверждали, что после падения Люцифер сменил не только облик, но и имя, и теперь зовется Люцифугом (букв. «бегущий света»). Это имя фигурирует в некоторых магических трактатах и исторических текстах договоров с дьяволом.

В «Великом гримуаре», где подробно разъясняется, как вызвать императора преисподней и заключить с ним договор, имена «Люцифер» и «Люцифуг Рофокаль» поначалу используются как взаимозаменяемые. Однако далее в той же книге Люцифуг оказывается «первым министром преисподней, коему Люцифер вверил власть надо всеми богатствами и сокровищами в мире», а Люцифер, в свою очередь, — императором ада, характеризующим себя так:

«Я, Люцифер, император могущественнейший, верховный и самодержавный, свободный и совершенный владыка всего подземного царства, своевластный господин надо всеми своими необъятными владениями, грозный, благородный правитель, судья надо всеми судьбами и всеми бедами, сведущий и премудрый и наделенный всеми высочайшими и сиятельными достоинствами, усмиритель Европы и Азии».

Сигил Люцифера из «Истинного гримуара»

В «Истинном гримуаре» Люцифер также предстает как император адской державы, глава триумвирата верховных демонов. Вероятно, из этих двух источников де Планси почерпнул представления о том, что Люцифер правит Европой и Азией и на вызов заклинателя является в образе красивого мальчика или юноши, лишенного каких бы то ни было чудовищных черт, но во гневе краснеющего или пышущего огнем. Согласно этим гримуарам, основная польза от Люцифера заключалась в способности открыть заклинателю местонахождение клада. Указания на то, что Люцифера следует вызывать в понедельник, принося ему в жертву мышь, заимствованы из близкого этим трактатам по содержанию «Гримуара Гонория». Естественная ассоциация Люцифера с востоком встречается в «Народной книге» о докторе Фаусте (где этому демону придан рыжий, огненный цвет — и на удивление маловыразительный по сравнению с остальными описаниями облик: «Он был ростом с человека, волосат и космат, мастью как рыжая белка, и хвост торчком, как у белки»).

В классификациях XVI века, связывающих силу демонов с определенными периодами года, Люциферу ставился в соответствие месяц май. В «Оккультной философии» Корнелия Агриппы «Люцифер» как имя демона употребляется лишь однажды — в четвертой главе Второй книги в составе четырехчастной классификации, основанной на буквах Тетраграмматона. Здесь он фигурирует как «князь восставших ангелов и тьмы» и соотносится с первой буквой (Йод), которой у Агриппы соответствуют также Солнце, сердце и Мировая Душа. (При всех прочих упоминаниях слово «Люцифер» или «Люцифера» означает у Агриппы утреннюю Венеру, предвещающую восход Солнца, а однажды употреблено даже как синоним самого Солнца.)

В легенде о докторе Фаусте и связанных с ним гримуарах, Люцифер появляется как падший ангел и правитель падших духов.

В «Dictionnaire Infernal» («Инфернальный словарь») Коллена де Планси (1793 или 1794 — 1881) говорится:

Планси:

«№ 42. Люцифер — имя духа, по мнению магов, властвующего над востоком. Люцифера вызывали в понедельник, стоя в центре круга, в который было вписано его имя. В награду за послушание он вполне довольствовался мышью или куском телятины. Его нередко принимали за короля ада; некоторые демономонологи утверждали, что он стоит выше Сатаны. Говорят, он большой озорник и один из его любимых трюков — стащить с метлы ведьму, летящую на шабаш, и прокатить ее на собственных плечах; о том свидетельствовали шведские ведьмы в 1672 году. Те же ведьмы утверждали, что видели Люцифера на шабаше в сером кафтане с синими рукавами и в красных кюлотах, украшенных лентами. Люциферу подвластны европейцы и азиаты. Является он в обличье красивого ребенка. Когда он гневается, лицо его начинает пылать, но чудовищным не становится. Согласно некоторым демонологам, он — великий поборник правосудия в аду. В литаниях шабаша его имя называют первым».

Люцифер в каббале

В других каббалистических классификациях Люцифер предстает как предводитель третьего демонического чина — так называемых «укрывающих» или «скрывающих», которым противостоят ангелы Бины, 3-й сефиры Древа Жизни. В «Древнем фрагменте “Ключа Соломона”» эти демоны описываются как духи «глупости, вялости ума и Неясности», а о вожде их сказано, что это «Люцифуг, ложно и противно смыслу именуемый Люцифером (так же, как греки именовали Фурий Эвменидами — “Милостивыми”)». В другой работе Леви, «Тайны каббалы», Люцифер соотносится с наивысшей сферой Древа Жизни, Кетер: «Вместо Венца сефирот здесь властвует Люцифер, символ которого, перевернутая пентаграмма Ремфана, — знак деспотизма».

Люцифер в эзотерике

В трудах эзотериков Нового времени Люцифер трактовался вполне традиционно как изначально всемогущий, великолепный и совершенный Дух, получивший от Бога великую силы и власть, но восставший против него и за это брошенный в преисподнюю. Образ Люцифера занимает важное место в труде немецкого писателя, алхимика и мистика Георга фон Веллинга (1655—1727) «Opus Mago-Cabbalisticum et Theosophicum» («О начале, природе, свойствах и использовании Соли, Серы и Меркурия») вышедшем в 1719 году.

«Люцифер пребывал во всесовершеннейшем и душевном Великолепии и был следующим живому Богу, не духовно, но величественный и совершенный в абсолютной свободе. И так здесь он пребывал в величии и великолепии, и в нем нескончаемо был наблюдаем нежнейший Свет Божественного Величия, при этом его свободной воле были совершенно послушны многие могущественные ангелы и бесчисленные миллионы духов. Он испытывал в себе желание, и вследствии такой огромной и ужасающей власти соответствующим образом стал препятствовать собственной свободной волей воздействию Божественного Любви-Света (фиг. 54. FB.), являвшейся его сущностной гармоничной Радостью-Жизнью. Взамен этого он искал и возлюбил свою собственную власть вне Божественности, в себе самом, прихотью и воображением увлекая все свои воинства. Поскольку в нем молниеносно прекратилось действие Божественного Света, и это великолепное сияние совершенно закрылось и перевернулось в нем, как также и для всех повиновавшихся ему ангелах, воинствах и эссенциальных порождениях его сущности - все это пало вместе с ним до сферы Сынов Божьих» [1].

В своей книге Веллинг помещает пятнадцать диаграмм, которые содержат схематическое изображение величия Люцифера и его последующего падения. Сам Люцифер представлен числом 741.

В XIX—XX вв., под влиянием романтической традиции и ницшеанства Люцифер был переосмыслен как христианский эквивалент Прометея, что отразилось и на его восприятии в оккультных кругах. Отходя от традиционных толкований, Элифас Леви в «Учении и ритуале высшей магии» употребляет слово «Люцифер» как один из синонимов «великого магического агента <…>, известного также под именами «Тетраграм», INRI, «Азот», «Эфир», «Од», «Магнетический Флюид», «Душа Земли». Этот «агент» парадоксально двойственен и потому нейтрален:

«…он служит как добру, так и злу; он и проводит свет, и распространяет тьму; его в равной мере можно назвать как Люцифером, так и Люцифугом; он — змей, и он же — нимб; он — огонь, но он в равной мере может представать и как бушующая стихия преисподней, и как пламя жертвы всесожжения, возносящееся к небесам».

Рассматривая далее Люцифера как персонификацию сил света и огня, Леви отмечает, что в мистическом учении каббалистов это — «не проклятый и погибший ангел; он — ангел просвещающий, возрождающий огнем; пред ангелами покоя он то же — что комета пред кроткими звездами весенних созвездий», — и в аллегорической апологии воспевает эту комету как «вестницу солнц» и «вечную странницу, коей во власть отдана бесконечность». Как теологи уподобляли Иоанна Крестителя утренней звезде, предвосхитившей пришествие Мессии, так Леви объявляет прометеевский бунт и падение Люцифера провозвестием нисхождения Христа в материальный мир.

В сборнике фольклора и магических практик, предположительно собранном в Италии Чарльзом Годфри Лиландом и опубликованном в книге «Арадия или Евангелии ведьм» (1899), Люцифер представлен как брат и супруг богини Дианы и отец ее дочери Арадии. После появления Люцифера Диана соблазняет его, приняв обличье кошки, и вскоре рождает дочь Арадию. Диана и Люцифер движутся по небу, символизируя движения Луны и Венеры. В другом фрагменте Люцифер называется богом Солнца и Луны, богом Света, который так восхищался собственной красотой, что был изгнан из Рая.

«Люцифер» Блаватской, 1887

Название «Люцифере» носил журнал, основанный Еленой Блаватской, первый номер которого вышел в сентябре 1887 года в Лондоне. Журнал освещал вопросы философии, Теософии, науки и религии. (В 1897 году журнал был переименован в «Теософское обозрение»). Как писала Блаватская в своей «Тайной доктрине»:

«Люцифер — Дух Носитель Озарения и Свободы Мысли — метафорически является ведущим маяком, который помогает человеку находить свой путь через рифы и отмели Жизни, ибо Люцифер есть Логос в своем высшем аспекте и «Противник» в своем низшем — оба эти аспекта отображены в нашем Ego» [2].

Ссылаясь, подобно Леви, на каббалистические источники, Блаватская отмечает сущностную двойственность этого образа: князь демонов «именуется Самаэлем, Ангелом смерти, и он же — Змей-Обольститель, Сатана; но этот Сатана — также и Люцифер, прекрасный Ангел Света, носитель Света и Жизни, «душа», отчужденная на время от Святых, других Ангелов в ожидании срока, когда они спустятся на Землю, чтобы, в свою очередь, воплотиться», — после чего также проводит параллель между Люцифером и Христом и присваивает первому классические «прометеевские» функции:

«Люцифер — носитель озарения и свободы мысли — метафорический маяк, который помогает человеку находить свой путь через рифы и отмели Жизни, ибо в высшем своем аспекте Люцифер есть Логос, а в низшем — «Противник». Оба эти аспекта отображены в нашем Эго. Лактанций, говоря о Природе Христа, представляет Логос, Слово, как «перворожденного брата Сатаны и первого среди всех тварей» <…> Люцифер, или «Светоносец», находится в нас: это наш ум, наш искуситель и искупитель, наш разумный освободитель и спаситель от чистой животности. Без этого принципа <…> мы, несомненно, были бы не лучше животных».

В конце XIX века французский писатель и мистификатор Лео Таксиль (1854 - 1907) создал в своих книгах миф о «люциферианском масонстве». В частности была сфабрикована «стенограмма» речи Альберта Пайка перед собранием посвященных 33-го, 32-го и 31-го градусов, посвященная «падению Распятого и грядущему царству Люцифера - нашего бога, света истинного, зари неугасимой». Основанием для этого стали краткие упоминания о Люцифере в главном труде Пайка «Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества»:

«Истинное имя Сатаны, по мысли каббалистов, - это перевернутое имя Яхве, ибо Сатана - не черный бог. Он - отрицание Бога. Дьявол есть олицетворение атеизма или язычества. Для посвященных это не Личность, созданная ради добра, но могущая быть повернута и во зло. Это орудие Свободы, или Доброй Воли. Они персонифицируют эту Силу, которая управляет физическим созиданием, принимая мифологизированную рогатую форму бога Пана; отсюда происходят и образ козла на шабаше, брата Древнего Змея, и образ Светоносца или Фосфора, который поэты превратили в образ легендарного Люцифера [3].

«Люцифер - Светоносец! Странное и таинственное имя Духа Тьмы! Люцифер - сын утренней зари! Он ли - носитель Света, который слепит и отупляет слабых, чувственных эгоистов? И не сомневайся! Мировые традиции полны Откровений и Вдохновений, причем они не ограничиваются рамками какой-либо одной религии» [4].

Согласно основателю антропософии Рудольфу Штайнеру, Люцифер вывел людей из Эдема и взамен неведения (и потому невинности) дал им возможность видеть земной мир — слабое отражение утраченного ими, — но зато и познаваемый свободно, так как вещи, с которыми человек отныне имеет дело, предстают перед ним со своей внешней стороны. Свобода, дарованная человеку Люцифером, ограничена лишь небольшим участком Вселенной, но школа свободы первоначально таковой и должна быть. Другое дело, что человечество не стоит на месте и, хоть и медленно, переходит из одного класса этой школы в другой. Так что, удерживая человека в ней, чтобы не потерять над ним своей власти, Люцифер одновременно создает препятствия к продвижению людей на им же открытом для них пути. Для этого он пользуется универсальными средствами — тремя состояниями, соответствующими так называемым «трем Гунам», открытым и описанным индийской философией санкхъя. Противником Люцифера, согласно Штайнеру, является Кришна, который преподает учение об освобождении от трех состояний, чтобы опутанное ими «Я» человека могло подняться над ними.

Люцифер, переосмысленный как дух-освободитель и противник бога-узурпатора Яхве (который, в свою очередь, уподобляется протоархонту гностиков) становится одним из центральных божественных образов в некоторых современных системах «пути левой руки». Так, Томас Карлссон отождествляет открытие «Ока Люцифера» с классическим опытом просветления, аналогичным достижению степени Мастера Храма в телемической системе, а Майкл Форд определяет последователя люциферианского пути как того, «начинает свое движение во тьме, овладевает низшими аспектами своей сущности, а затем стремится озарить эту тьму светом воображения — пламенем сознания и индивидуальности, которое именуют Черным Огнем».

Антон Шандор Лавей в своей «Сатанинской библии» 1969 года пишет о Люцифере следующее: «Люцифер — (лат.) носитель света, просвещения, утренняя звезда, Властелин воздуха и Востока», и озаглавил четверть книги «Книга Люцифера».

Люцифер в Телеме

Люцифер не входит в пантеон Телемы и это имя встречается достаточно редко в работах Алистера Кроули. В своем юношеском «Гимне Люциферу» Кроули повторяет его традиционную трактовку как солнечного бунтаря-богоборца:

«Он — Люцифер, он — Солнца гордый дух:

Зарёй развеял, словно исполин,

Мрак тупости в Эдемовом Саду.

Небытие проклятьем освящал,

Души безвкусье горем приправлял,

Бесплодный космос жизнью наполнял;

Невинность жёг Любви и Знаний луч…

От Радости сокрыт в Бунтарстве ключ!»

Кроули упоминает Люцифера в «Гласе третьего Этира» своей работы «Видение и голос».

«... четверо дьяволов — Сатана, Люцифер, Левиафан и Белиал, великие князья зла мира сего. Сатане поклоняются люди под именем Иисуса; Люциферу — под именем Брахмы; Левиафану — под именем Аллаха, а Белиалу — под именем Будды» [5].

В книге «Магия в теории и на практике» Кроули отождествляет Люцифера с Айвассом и называет его своим Священным Ангелом-Хранителем:

«ЗВЕРЬ 666 счел за благо назвать вещи своими именами и провозгласить, что АЙВАЗ — солнечно-фаллически-герметический «Люцифер» — есть не кто иной, как Его собственный Священный Ангел-Хранитель» [6].

Телемитский режиссер Кеннет Энгер является автором фильма «Восход Люцифера», который по его мнению, предствляет собой «настоящую инвокацию Люцифера».

Библиография

• Анна Блейз. Демонография. М.: «Ганга», 2012.
• Храм Восходящего пламени. Ритуалы Люцифера. М. Касталия. 2018.
• Э.А. Коэттинг. Люцифер - Просветитель. Девять демонических привратников. М.: Касталия, 2021.
• [ https://castalia.ru/product/lyutsifer-pervyy-sredi-ravnyh-2 Питер Грей. Люцифер - первый среди равных. М. Касталия, 2021].
• Асенат Мейсон. Пробуждения Люцифера. М.: Касталия, 2021.
• Майкл Форд. Мудрость Эосфора - Философия Люциферианства. М.: Касталия, 2021.
• Теодор Роуз. Люцифер и скрытые демоны. Практический гримуар от Ордена Явленых Ликов. М.: Касталия, 2021.
• Марк Алан Смит. Алый Король. М.: Касталия, 2022.
• Олег Телемский. Алена Коркунова. Да не иссякнет... Философия и практика Люциферианства. Люциферианские инвокации. М.: Касталия, 2022.

Примечания

1. Георг фон Веллинг. Opus Mago-Cabbaliticum et Theosophium. О начале, природе, свойствах и использовании Соли, Серы и Меркурия. A terra ad solem. Киев: Пор-Рояль, 2005. С. 96-97.

2. Елена Блаватская. Тайная Доктрина, т.2 М.: Эксмо, 2004. С. 189.

3. Альберт Пайк. Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава. М.: Издательство «Ганга», 2007. Т. 1. С. 120.

4. Альберт Пайк. Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава. М.: Издательство «Ганга», 2008. Т. 2. С. 19.

5. Алистер Кроули. Видение и Голосе. Книга Еноха. М.: Телема, 2010. С. 222.

6. Алистер Кроули. Магия в теории и на практике. М.: Ганга, Телема, 2009. Перевод А. Блейз. С. 267.