Евангелие Господне

Евангелие Господне, или просто Евангелие — текст, сохраненный раннехристианским ученым и проповедником Маркионом Синопским (ок. 85 — ок. 160 гг.) и привезенным им в Рим ок. 140 г. Когда был написан сам текст по сей день неизвестно, но не исключено, что примерно в одно время с посланиями Павла. Полагают, что именно на основании этого текста было в 50-е или 60-е гг. II века составлено новозаветное Евангелие от Луки [1]. «Евангелие Господне» (название условно и дано тексту его исследователями) является частью первого в мире христианского канона, составленного Маркионом («Маркионов свод»). Также в него вошли первоначальные версии 10 из 14 известных ныне по Новому Завету посланий апостола Павла («Апостоликон») [2].

Маркион был богатым судовладельцем и потому мог себе позволить оплатить достаточное количество копий этих текстов, в результате широко разошедшихся не только в Риме, но и в христианском мире в целом [3].

Реконструкции текста, в т.ч. наиболее ранние, отражены ниже (раздел «Источники»).

Текст «Евангелия Господня» близок к гностической традиции уже потому, что в нем явным образом отрицаются ветхозаветные закон и пророческая традиция. На основе стихов этого текста, а также «Апостоликона», Маркион в начале 140-х гг. составил собственное (и, вероятно, единственное в его жизни) краткое произведение, обосновывающее обособление христианства от иудейской религии — «Антитезы». В этой работе он выступил против начавшего усиливаться влияния Ветхого Завета в христианских общинах и противопоставил Яхве как божество последнего благому Богу-Отцу, пославшему в мир сей Иисуса Христа.

Содержание

Руины г. Капернаума (Израиль). Отсюда, когда город был еще цел, и начиналось повествование «Евангелия Господня». Фото А. Момы, 5 декабря 2015 г.

Иисус в нашем тексте, как и в тексте прочих евангелий, проповедовал жителям Галилеи, Иудеи и Самарии, разумеется, говоря с ними в т.ч. языком библейских образов, которые они были в состоянии понять. Однако содержание и контекст речей или диалогов Иисуса, привычные нам по текстам Нового Завета вообще и Лк. в частности, здесь, зачастую, совершенно иные. Ниже мы приведем, в том числе, и некоторые наиболее красноречивые примеры этого.

Текст начинается со строк, известных нам по 4-й главе Евангелия от Луки, то есть, в нем отсутствуют какие-либо родословия Иисуса Христа. В начале текста Иисус в облике 30-летнего мужчины сходит с небес в Капернауме. Этот факт также максимально сближает наш текст с гностической традицией, в которой Иисус (вместе с его небесной ипостасью) обожествляется в гораздо большей степени, нежели в новозаветных текстах, не считая, разве что, Евангелия от Иоанна.

Текст отвергает также «скитание по пустыне» Иисуса, фигурирующие в трех первых и начале четвертой глав у Луки. Кроме того, вместо дьявола, искушавшего Иисуса в пустыне, с Ним общается вполне земной человек, но одержимый бесом, и не в пустыне, а в Капернауме. Знаменитый стих Лк. 4:24 про «пророка в своем отечестве», в тексте также отсутствует.

Важно, что отвержение иудейского закона в тексте касается также и отвержения жертвоприношений. Так, в тексте (2:14) читаем: «И Он повелел ему никому не сказывать, а пойти показаться священнику и принести за очищение свое, как повелел Моисей, во свидетельство вам» (ср. Лк. 5:14: «…а пойти показаться священнику и принести жертву за очищение свое…»).

Следующая далее Нагорная проповедь (3:20—49), очевидно, почти не была искажена позднее автором Лк. в силу ее широкой известности у первых христиан.

О том, насколько обильными иной раз были редакторские вставки в изначальный текст Евангелия (причем рациональные причины их не всегда понятны исследователям), можно судить, например, по следующему его фрагменту (5:41): «И женщина, прикоснувшись к Нему, была исцелена от кровотечения; и Господь сказал: Кто прикоснулся ко Мне?» (Ср. Лк. 8:43-45: «И женщина, страдавшая кровотечением двенадцать лет, которая, издержав на врачей все имение, ни одним не могла быть вылечена, подойдя сзади, коснулась края одежды Его; и тотчас течение крови у ней остановилось. И сказал Иисус: кто прикоснулся ко Мне? Когда же все отрицались, Петр сказал и бывшие с Ним: Наставник! народ окружает Тебя и теснит, — и Ты говоришь: кто прикоснулся ко Мне?»)

Любопытно, что евангелист в ряде случаев не выдает нам содержания конфиденциальных бесед, которые вел (или считается, что вёл) Иисус с некоторыми ветхозаветными персонажами, поскольку, что совершенно логично, он не мог быть к ним допущен; однако редактора это обстоятельство никак не смущало (6:30): «И вот, два мужа беседовали с Ним, которые были Илия и Моисей, в славе» (ср. Лк. 9:30-31: «И вот, два мужа беседовали с Ним, которые были Моисей и Илия; явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме»).

Также любопытно, что заповеди закона, имеющие, как сказали бы в наше время, общечеловеческий характер, в тексте вовсе не отрицаются, но в нем отсутствуют вставки про «вечную жизнь» и прочие указания на загробное существование, свойственные как новозаветным, так и гностическим текстам и явным образом отсутствовавшие в нормативном иудаизме и в раннем (в первые десятилетия его существования) христианстве. Так, читаем в 7:25-28 текст, во многом совпадающий с Лк.: «И вот, книжник встал и искушал Его, говоря: Учитель! что мне делать, чтобы получить жизнь? Он же сказал ему: в Законе что написано? Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя. Иисус сказал ему: правильно ты сказал, так поступай, и будешь жить». Просто жить.

Нечто подобное мы видим и много ниже, в 10:15-18, где конкретизируется «путь к Иерусалиму» и где «царство бога» (= евр. «царство небес») или, в ряде случаев, «царство господа» понимается как стучащееся к людям в дверь прямо сейчас: «Когда хозяин дома встанет и затворит двери, тогда вы, стоя вне, станете стучать в двери и говорить: Господи! Господи! отвори нам; но Он скажет вам в ответ: не знаю вас, откуда вы. Тогда станете говорить: мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты. Но Он скажет: говорю вам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды. Там будет плач и скрежет зубов, когда увидите всех праведных в царстве Божьем, а себя изгоняемыми вон». Ср. Лк. 13:28: «Там будет плач и скрежет зубов, когда увидите Авраама, Исаака и Иакова и всех пророков в Царствии Божием, а себя изгоняемыми вон». Последние стихи данной главы — Лк. 13:29-35, где упоминается побивание Иродом младенцев после «земного рождения Иисуса» (которого нет в ЕвГ), иерусалимские пророки как некие предтечи Иисуса и прочая подобная мифология отсутствуют в нашем тексте.

В 8-й главе нашего текста, между прочим, приводится первоначальный текст общепринятой ныне у христиан молитвы «Отче наш» (8:2): «Отче, Твой Святой Дух да сойдет на нас; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе!» Именно из этого текста становится ясным строжайший запрет на хулу на Святого Духа, присутствующий здесь же, в гл. 9 и отраженный также и в Лк.

Одна из центральных площадей Рима во II веке, когда в Вечном Городе учил Маркион (совр. рисунок).

В стихе 8:6 привычная нам «формула поиска» дана в своей изначальной и гораздо более краткой форме: «Просите, и дано будет». Стихи, параллельные Лк. 11:49-51 (со ссылками на библейских пророков), в изначальном тексте отсутствовали.

Из текста также становится очевидной некая невыстроенность небесных иерархий в раннем христианстве по сравнению с более поздними гностической и новозаветной доктринами. Так, в 9:5 читаем: «Еще Я говорю вам: всякого, кто исповедает Меня пред людьми, и Сын Человека исповедает пред Богом» (ср. Лк. 12:8: «Сказываю же вам: всякого, кто исповедает Меня пред человеками, и Сын Человеческий исповедает пред Ангелами Божиими»).

Один из важнейших для понимания посыла текста моментов выглядит следующим образом (9:28): «Не бойся, малое стадо! ибо Отец благоволил дать вам Царство» (ср. Лк. 12:32, где читаем ο πατηρ υμων [«Отец ваш»], тогда как в нашем тексте o πατηρ — «Отец», то есть не их Отец, он же Яхве, но Отец Иисуса, Отец Небесный). Аналогичным образом, в 13:17 заповеди Иисуса не просто ставятся выше иудейского закона, а заменяют его в принципе: «Скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из слов Моих пропадет» (ср. Лк. 16:17: «Но скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из закона пропадет»).

Притча о рабе, возвращающемся с поля, в первоначальном виде (14:7-10) выглядела так: «Кто из вас, имея раба пашущего или пасущего, по возвращении его с поля, скажет ему: пойди скорее, садись за стол? Напротив, не скажет ли ему: приготовь мне поужинать и, подпоясавшись, служи мне, пока буду есть и пить, и потом ешь и пей сам? Станет ли он благодарить раба сего за то, что он исполнил приказание? Не думаю. Так и вы, когда исполните все повеленное вам». Ср. Лк. 17:10: «Так и вы, когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы, ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать». «Лука» совершенно изменил смысл первоначальной фразы, в сущности, превратив ее в некую апологетику рабства, возведенную в метафизический постулат.

Спасение, по мысли авторов нашего текста, не может дароваться только иудеям, ибо Отец благ абсолютно (16:9): «Иисус сказал ему: ныне пришло спасение дому сему» (ср. Лк. 19:9: «Иисус сказал ему: ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама»). В целом же, говоря о 19-й главе Евангелия, отметим как важный момент то, что, ни много, ни мало, 20 стихов (Лк. 19:29—48) в ЕвГ отсутствуют, т.е. в нашем тексте нет ни Иисуса на ослике, ни изгнания Им торговцев из иудейского храма. Эти сюжеты, очевидно, являются поздними инерполяциями. В нашем тексте также отсутствует «Притча о злых виноградарях» (Лк. 20:9—19).

Очередным подтверждением того, что в нашем тексте прославляется Элохим, Отец Небесный, но не «господь» Авраама, Моисея и др. (т.е. Яхве) является тот факт, что в ЕвГ отсутствуют стихи, параллельные Лк. 20:37-38, где сказано буквально следующее: «А что мертвые воскреснут, и Моисей показал при купине, когда назвал Господа Богом Авраама и Богом Исаака и Богом Иакова. Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы». При этом, однако, само «воскресение мертвых» (понимаемое в ЕвГ метафорически) в нашем тексте есть и, также, как и в Лк., оно увязано с безбрачием. Любопытно, что в иудейском законе безбрачие не прописывалось вовсе, напротив, одна из заповедей божиих гласила «Плодитесь и размножайтесь!» (Быт. 1:18). Можно также вспомнить многочисленные фрагменты из раннехристианских текстов, где «жених» — это сам христианин, а «невеста» — это церковь Христова, и никак иначе.

У ряда исследователей нашего текста есть гипотеза, что стихи ЕвГ 18:1—17 (= Лк. 21:1—17) отсутствовали в «Маркионовом своде», но доказать ее в данный момент не представляется возможным.

Также важно отметить, что стихи Лк. 22:28-30 в ЕвГ отсутствуют, т.е. в нашем тексте нет завещания ученикам Царства и обещания допуска к «суду» над 12 коленами Израиля, обещанном в Лк. как бы от имени Яхве.

Via Dolorosa — крестный путь Иисуса в Иерусалиме, ныне превратившийся в один из главных туристических объектов столицы Израиля. 14 сентября 2012 г. Фото А. Момы.

Финальная часть текста касается суда над Иисусом и его казни по приговору римского суда. Здесь важно отметить, что предъявленные Иисусу обвинения также разнятся в ЕвГ и в Лк. Так, в нашем тексте (20:1-2): «И поднялось все множество их, и повели Его к Пилату, и начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш, и разрушает Закон и пророков, и запрещает давать подать Цезарю, и совращает женщин и детей». Ср. Лк. 23:2: «и начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царём». Таким образом, «Лука» выбросил из текста важнейшее из предъявлявшихся Иисусу властями обвинений — в «разрушении Закона и пророков», но добавил к ним то, что Он «называл себя Христом Царём».

Следующий пассаж (21:25) никак не связывает последовавшее после распятия Иисуса его воскресение с тем, что это якобы было заповедано иудейскими пророками: «Тогда Он сказал им: о, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что Я сказал вам!» Ср. Лк. 24:25: «Тогда Он сказал им: о, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки».

Чуть ниже разговор Иисуса с учениками о его будущей участи, состоявшийся еще в Галилее, также не увязывается с ветхозаветными пророчествами (21:31): «И они сказали друг другу: не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил с нами на дороге?» Ср. Лк. 24:32: «…говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание?» И далее (21:42) о том же: «Вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами». Ср. Лк. 24:44-45: «И сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. Тогда отверз им ум к уразумению Писаний».

Последние два стиха Евангелия от Луки [Лк. 24:52-53] отсутствуют в нашем тексте, также являясь редакторской вставкой. В них «Лука» напоследок оставляет новообращенных вроде бы христиан верными иудеями, ибо заканчивает текст следующим образом: «Они поклонились Ему и возвратились в Иерусалим с великою радостью. И пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога. Аминь».

Перечисленными выше фрагментами разночтения между ЕвГ и Лк. далеко не ограничиваются, однако и их достаточно для понимания различия в заложенных в этих текстах их авторами посланиях читателям.

Источники

Книги и статьи

Алексеев, Дм. Античное христианство и гностицизм // Евангелие Истины: четырнадцать переводов христианских гностических писаний / Пер. с копт., предисл., коммент. Дм. Алексеева; под ред. А. Четверухина. — М.; СПб.: Изд-во «Омега-Л»; «Т8 Издательские Технологии» / «Пальмира», 2024. — (Серия «Библейская история»). — С. 5—78.
Алексеев, Дм. Гностицизм и историческое христианство: отражение Благой Вести в кривых зеркалах // Ibid. — С. 568—586.
Епифаний. Панарион // Творения святых отцов в русском переводе. — Том 44. — Творения Святого Епифания Кипрского — Ч.2. — М., 1864.
Тертуллиан, Квинт Септимий Флоренс. Против Маркиона в пяти книгах. — СПб.: «Издательство Олега Абышко»; «Университетская книга — СПб», 2010.
Adamantius. Dialogue on the True Faith in God / Translated by Robert A. Pretty. — Louvain: Peeters Publishers, 1997.
BeDuhn, Jason D. First New Testament: Marcion’s Scriptural Canon. — Salem, Oregon: Polebridge Press, 2014.
Bianchi, U. Marcion: théologien biblique ou docteur gnostique? // Vigiliae Christianae, 21 (1967). — P. 141—149.
Dehandschutter, B. Readers of Luke in the Second Century: The Valentinian Gnostics // Luke and the Readers: Festschrift A. Denaux / Ed. by R. Bieringer, G. Van Belle, J. Verheyden. — Leuven: University Press; Peeters, 2005. — (BETL, 182). — P. 49—60.
Harnack, A. Marcion: Das Evangelium vom fremden Gott. — Leipzig: J.C. Hinrichs’scen Buchhandlung, 1924.
Harnack, Adof von. Marcion. The Gospel of the Alien God. — Jamestown, NY: The Labyrinth Press, 1990.
Higgins, A.J.B. The Latin Text of Luke in Marcion and Tertullian // Vigiliae Christianae. Vol. 5. No. 1 (Jan., 1951). — P. 1—42.
Klinghardt, Matthias. The Marcionite Gospel and the Synoptic Problem: A New Suggestion // Novum Testamentum. Vol. 50, Fasc. 1 (2008). — P. 1—27.
Knox, John. On the Vocabulary of Marcion's Gospel // Journal of Biblical Literature. Vol. 58. No. 3 (Sep., 1939). — P. 193—201.
Lieu, Judith M. Marcion and the Making of a Heretic God and Scripture in the Second Century. — Cambridge: University Press, 2015.
Marcion und seine kirchengeschichtliche Wirkung (Marcion and his Impact on Church History): Vorträge der Internationalen Fachkonferenz zu Marcion, gehalten vom 15.-18. August 2001 in Mainz / Hrsg. G. May und K. Greschat. — Berlin; New York: Walter de Gruyter, 2002. — (Texte und Untersuchungen zur Geschichte der altchristlichen Literatur, 150).
Molinari, A.L. The Existence of a Unique, Non-canonical Petrine Resurrection Appearance: Evidence from the Gospel of Luke, Ignatius of Antioch, the Epistula Apostolorum and Nag Hammadi // Proceedings: Eastern Great Lakes and Midwest Biblical Societies, 18 (1998). — P. 123—136.
Quispell, Gilles. Marcion and the Text of the New Testament // Vigiliae Christianae. Vol. 52. No. 4 (Nov., 1998). — P. 349—360.
Ritschl, Albrecht. Das Evangelium Marcions und das kanonische Evangelium des Lucas. — Tubingen: Ostander'sche Buchhandlung, 1846.
Roth, Dieter T. Did Tertullian Possess a Greek Copy or Latin Translation of Marcion's Gospel? // Vigiliae Christianae. Vol. 63. No. 5 (2009). — P. 429—467.
Roth, D.T. Marcion's Gospel and Luke: The History of Research in Current Debate // Journal of Biblical Literature. Vol. 127. No. 3 (Fall, 2008). — P. 513—527.
Scherbenske, Eric W. Marcion's Antitheses and the Isagogic Genre // Vigiliae Christianae. Vol. 64. No. 3 (2010). — P. 255—279.
Skarsaunte, O. Orthodoxy & Heresy: The Challenge from Gnosticism & Marcion // In the Shadow of the Temple: Jewish Influences on Early Christianity. — Downers Grove: InterVarsity Press, 2002. — P. 243—258.
Talbert, C.H. An Anti-Gnostic Tendency in Lucan Christology // New Testament Studies, 14 (1967/68). — P. 259—271.
Talbert, C.H. Luke and the Gnostics: An Examination of the Lucan Purpose. — Nashville; New York: Abingdon, 1966.
Thomassen, Einar. Orthodoxy and Heresy in Second-Century Rome // The Harvard Theological Review. Vol. 97. No. 3 (Jul., 2004). — P. 241—256.
Volkmar, Gustav. Das Evangelium Marcions: Text und Kritik, eine Revision der neuern Untersuchungen. — Leipzig, 1852.
Waite, Charles B. The History of the Christian Religion to the Year Two-Hundred. — Chicago, 1900. — P. 287—303.
Williams, David Salter. Reconsidering Marcion's Gospel // Journal of Biblical Literature. Vol. 108. No. 3 (Autumn, 1989). — P. 477—496.
Wilson, S.G. Gnostics and Marcionites // Related Strangers: Jews and Christians 70—170 C.E. — Minneapolis: Fortress, 1995. — P. 195—221.
Wojcik, J. The Road to Emmaus: Reading Luke’s Gospel. — West Lafayette: Purdue University Press, 1989.

Интернет-публикации

Бирбауэр, Кэролл Р. Антитезы Маркиона / Пер. Дм. Алексеева.
Бирбауэр, Кэролл Р. Обращение к христианам / Пер. Дм. Алексеева.
Грюнвальд, Ифамарь. Аспекты иудейско-гностического противостояния / Пер. Дм. Алексеева.
Евангелие Господне / Подготовка текста по материалам Ч. Уайта и Дм. Алексеева — Симон Гностик, редактор — Алекс Мома.
Евангелие Господне / Реконструкция выполнена Р.Д. Стыраном по тексту Евангелия от Луки с привлечением свидетельств Епифания и Тертуллиана. — М., 2015.
Епифаний. Против маркионитов, двадцать второй и сорок второй ереси // Панарион Епифания Кипрского / Фр-ты в пер. Руслана Хазарзара.
Клингхардт, Маттиас. Евангелие Маркиона и Новый завет: катализатор или следствие? / Пер. с англ. А. Васильева, 2021.
Псевдо-Тертуллиан. Против всех ересей, VI («Tertulliani» Libellus Adversus Omnes Haereses VI) / Пер. с лат. Андрея Васильева.
Уайт, Чарльз. Евангелие Маркиона и Евангелие Луки в сравнении / Пер. Дм. Алексеева.

Примечания

1. Интересно, что даже на сегодняшний день ни один из найденных отрывков или полных текстов Евангелия от Луки палеографически не датируется более ранним периодом, чем конец II века. Также весьма показательно и то, что немецкий ученый-библеист Альбрехт Ричль (1822—1889; см. Ritschl, 1846) уже в середине XIX века высказал чрезвычайно смелую (для своих времен и ученых кругов, к которым принадлежал) идею о том, что «Евангелие Господне» — это «не искажение Евангелия Луки, а, скорее, его основной корень». И хотя позже Ричль пересмотрел (или был вынужден под давлением пересмотреть) свои взгляды, основная мысль им была высказана и широко разошлась, вызвав бурные дискуссии (см. Евангелие Истины, 2024, с. 576).

2. Любопытно, что Маркион не включил в свой канон тексты, имевшие хождение в его время и пользовавшиеся у ранних христиан большим авторитетом — например, Евангелие от Иоанна, отредактированная версия которого была позже включена в новозаветный канон. Не вошел туда также и Апокалипсис Иоанна, написанный уже другим автором, но известный уже в конце I века. Ученые выдвигают целый ряд версий такого подхода Маркиона к произведениям, приписываемым ап. Иоанну. В их числе та, согласно которой ему попадались только версии этих текстов, уже подверженные редакторской обработке. Есть и версия о том, что Евангелие от Иоанна и само по себе могло показаться Маркиону «слишком поздним» и потому не вызывавшим доверия. Наиболее курьезная из версий принадлежит, впрочем, одному из первых реконструкторов «Евангелия Господня», немецко-швейцарскому протестантскому богослову и библеисту XIX века Густаву Фолькмару (1809—1893), согласно которой автором Евангелия от Иоанна (чей гностический характер сегодня очевиден исследователям) был не кто иной, как сам Маркион (см. Евангелие Истины, 2024, с. 24).

3. Однако усилия Маркиона, заключавшиеся, главным образом, не в проповеди собственной доктрины, пребывавшей в весьма зачаточном состоянии, но в попытке сделать свой канон текстов общепринятым, не увенчались успехом: Римская община, которой он пожертвовал крупную сумму денег, в конечном счете, отторгла его, и он был вынужден покинуть имперскую столицу. Тем не менее, есть свидетельства о том, что даже в X веке в Сирии существовали и т.н. маркионитские общины, т.е. общины христиан, опиравшихся именно на тексты, сохраненные Маркионом (которым, заметим, вряд ли были доступны тексты собственно гностической традиции с ее сложными космологическими и пр. построениями, к тому моменту утраченные). См. об этом: Хосроев, А.Л. История манихейства. Пролегомены. — СПб., 2007. Там же (стр. 118) автор отмечает влияние маркионитских идей на построения других христианских долгожителей из числа «еретиков» — манихеев; по словам исследователя, оно было налицо даже несмотря на то, что сам Маркион в дошедших до нас манихейских текстах «упоминался лишь однажды». Это замечание достаточно важно, поскольку прежде много говорилось о влиянии т.н. маркионитов на гностиков II-III вв., но почти ничего — об их влиянии на более поздних манихейских гностиков.