Мандеи

Символом мандеев является Дарфаш, крест с белой крестильной ризой и миртовой ветвью

Мандеи (от арамейского מנדע мáнда — «знание») — монотеистическая религиозная община, издавна существующая в некоторых поселениях Южного Ирака (Басра, Багдад, Амара, Насирия, Сук-эш-Шуюх) и иранского Хузестана (Ахваз, Дизфуль, Шуштер), а после войн в Персидском заливе (1980—1986 и 1990—1991 гг.) существующая и в Европе (например, в таких странах, как Швеция и Дания), а также в США и Австралии. Их общая численность предположительно составляет около 40 000 человек. Одна из двух сохранившихся до наших дней гностических религий (вторая — езидизм).

Многие столетия большинство мандеев были мастерами по обработке серебра и железа, а также строителями лодок и мостов, но на сегодняшний день они занимаются и современными профессиями. От остального местного населения мандеи отличаются своей религиозной традицией или верой и традиционной литературой, написанной на своеобразном семитском (восточно-арамейском) диалекте и виде письменности (семитологи назвали их «мандейскими»). На сегодняшний день, за исключением жрецов, мало кто из мандеев знает свой родной язык и письмо (похожая ситуация — у египетских коптов). Лишь в некоторых поселениях в Иране сохранились несколько вариаций современного мандейского языка.

Наиболее древними самоназваниями мандеев, согласно их собственным источникам, являются «избранные праведности» (bhiria zidqa), а также «хранители» или «обладатели» (nasoraiyi), то есть хранители тайных обрядов и знаний. А название «мандеи» (mandayi) происходит от древнего слова, означающего «знание», «гнозис» (mánda), то есть мандеи — значит «гностики». Однако на сегодняшний день этим словом обозначают «мирян» для того, чтобы отличать их от «жрецов» (называемых tarmidi, изначально — «ученики») и «посвященных» («назореи», nasoraiyi). В XVII веке португальские миссионеры-католики называли их «последователями Иоанна Крестителя» (и вплоть до XIX века в европейской литературе они были известны под этим названием) или «христианами Иоанна» (верно здесь только то, что они полагали Иоанна Крестителя одним из своих бывших жрецов или последователей). Мусульмане же называли их «сабиями» (на современном диалекте «subba») — это название известно из Корана и ранней арабской литературы («сабии болот»); и по этой причине мандеи считались «людьми писания», благодаря чему к ним было терпимое отношение в исламе. Предполагается, что изначальное значение этого слова — «крестящиеся; те, кто крестятся» (от арамейского корня SBA — «погружаться в воду, крестить, купать».

Литература

За многие века мандеи создали обширную и разнообразную литературу: ритуальные книги (литургии, молитвы, гимны) и комментарии к ним, теологические и мифологические трактаты, иллюстрированные свитки, легенды и магические тексты. Поскольку нам не известны имена и даты жизни их авторов, редакторов и составителей, весьма непросто определить точное происхождение и хронологию этой литературы. Нередко из-за природы этих текстов возникают проблемы с их интерпретацией, поскольку ранние материалы тесно переплетаются с более поздними. Несомненно, что преобразование многих этих текстов в книги (sidria) началось до вторжения мусульман в мандейские поселения в Месопотамии (635 г.). Помимо этого, некоторые другие тексты были оформлены по-старому в виде свитков; если они содержат иллюстрации (в своеобразном стиле), такие свитки называются «диваны». Самые старые магические тексты (на чашах и свинцовых свитках) датируются III или IV вв. н.э. Все эти тексты писались от руки вплоть до нашего времени; но в 1998 г. мандейские рукописи впервые были напечатаны на компьютере (с использованием нового шрифта для мандейского алфавита) и опубликованы мандеями из Австралии.

Современные исследования сведений от переписчиков текстов (колофонов) и сравнение их специальной терминологии, стиля и фраз с немандейской литературой (гностической и манихейской) показали, что их литургические и поэтические сочинения должны были существовать уже в III в. н.э. Письменность, использовавшаяся для этих текстов, по-видимому, развилась во II в. или раньше, будучи созданной на основе арамейских алфавитов древней Месопотамии для сохранения древнейшей религиозной традиции, возникшей в Палестине и Сирии и принесенной в Месопотамию в устном виде.

Главная книга мандеев — это «Сокровище» (Ginza) или «Великая книга» (Sidra rba), являющаяся наиболее полным собранием текстов и состоящая из двух частей: «правой Гинзы» (Ginza yamina) — большая часть, и «левой Гинзы» (Ginza smala) — меньшая часть. Первая часть представляет собой собрание из восемнадцати трактатов (согласно Марку Лидзбарскому), которые содержат, в основном, наставления и сведения по космологии (мифологии) и теологии, в то время как вторая затрагивает только восхождение души к царству Света, и поэтому называется «Книга Душ» (Sidra dnišmata). Существует только одно издание на основе древних рукописей (Petermann,1867); а самое последнее издание основано на трёх рукописях XIX века (см. al-Mubaraki 1998).

«Книга Иоанна» (Draša dyahya) или «Книга Царей» (т.е. ангелов — Drašia dmalkia) имеет довольно разнообразное содержание. Основная ее часть состоит из «проповедей» Иоанна Крестителя, «бесед» Шама (Шема), появления Аноха (Еноха) в Иерусалиме, а также историю об обращении Марии (Мириай) из иудаизма в мандеизм. Литургические гимны, молитвы и предписания к обрядам собраны в Каноническом молитвеннике, называемом на мандейском «Куласта» («восхваление» или, в широком смысле, «собрание гимнов»). Первые две части этой книги состоят из литургии крещения (mašbuta) и мессы мертвых (masiqta), обе они используются жрецами до сих пор. Ряд других ритуальных текстов и свитков был опубликован лишь недавно, таких как свадебный обряд, обряд посвящения («коронации») жрецов и обряд очищения оскверненного жреца. Другие тексты подобного рода все ещё не опубликованы. Ещё одно большое собрание текстов, т.н. «Тысяча двенадцать вопросов» (Alf trisar šuialia), предназначено исключительно для использования жрецами.

Некоторые из свитков содержат иллюстрации, как, например, занимательный «Диван Абатура», в котором рассказывается о восхождении души через небесные чистилища, или как «Диван рек» (Diuan nahrawata), по которому можно сложить представление о традиционной (географической) картине мира мандеев. Единственный текст, в котором имеется некоторая информация о ранней истории мандеев — это «Диван великого откровения», также называемый «Харан Гавайта» (т.е. «Внутренний Харан»). Кроме того, имеются два свитка, включающие в себя умозрительную интерпретацию обрядов восхождения души — «Великий первый мир» (Alma rišaia rba) и «Малый первый мир» (Alma rišaia zu†a), изданных леди Этель Стефаной Дроуэр (Ethel Stefana Drower) в 1963 г. Помимо этого, имеется свиток, содержащий описание и объяснение «коронации» жреца, называющийся «Диван всевышнего царства» (Diuan malkuta laita). И, кроме того, имеется «Книга знаков Зодиака» (Sfar malwašia), использующаяся жрецами для того, чтобы составлять гороскопы и наделять мандеев тайными (религиозными) именами, так называемыми «именами Малваши» (Malwashi).

Исследователь мандеев Р. Мацух отмечает, что в их текстах наличествуют многие параллели с библейской и западной философской традицией, а это говорит о том, что идеология мандеев имеет западные, эллинско-семитские, а не восточные, персидские корни. На это указывает использование образа виноградной лозы (в регионе проживания мандеев логичнее использовать параллель с финиковой пальмой) и наличие в текстах образов, близких к библейским (в частности, имеющиеся параллели с Евангелием от Иоанна). Кроме того, в описаниях восхождения души присутствует множество параллелей с еврейской литературой хейхалот.

Происхождение и история

Несмотря на богатую литературу мандеев, весьма непросто предоставить полную и точную историю их происхождения и развития. Существует только один небольшой текст, представляющий хоть в какой-то степени историческую ценность — Харан Гавайта, упомянутый выше. Немногое удалось узнать из фрагментов других текстов, например, «Правой Гинзы» или «Книги Иоанна». Немандейские источники весьма скудны, особенно относящиеся к доисламскому периоду. Таким образом, для того, чтобы реконструировать происхождение и раннюю историю этой общины, нам остаётся полагаться на исследования значимых текстов, ритуалов, доктрин и терминологии. Согласно мандейскому преданию, бывших «назореев» евреи (yahutaiia) изгнали из Иерусалима (Urašlam). Разрушение Иерусалима (70 г. н.э.) представляется как наказание за эти действия. В этой связи сообщается, что Иоанн Креститель (Yuhana, Yahya) как «последователь» или «жрец» (tarmida) назореев противостоял Иисусу Христу (šu mšiha), будучи крещённым им, но позже отрекшимся от него, чтобы основать свою собственную общину. Для мандеев Иоанн Креститель является не основателем их религии, а одним из выдающихся ее представителей — в отличие от мусульман, для которых он является «пророком». На данный момент не существует весомых доказательств того, что мандеи изначально были последователями Иоанна Крестителя. Единственное подтверждение такого рода отношений — это их основной обряд, крещение (mašbuta), который не может быть исполнен без жреца, являющегося, подобно Иоанну, лицом, свидетельствующим и исполняющим этот обряд. Вне всяких сомнений, особые водные церемонии (омовения) восходят к обрядам так называемых иудейских сект крестителей, процветавших со II в. до н.э. по II в. н.э.

В то время как мандеи не признают Иисуса в качестве истинного пророка, тем не менее, они какое-то время почитали его матерь, Марию (общепризнанную в качестве таковой в ортодоксальном христианстве и даже в ряде гностических общин), поскольку центральное место в мандейских текстах занимает Мириай (Miriai), позитивный образ Марии, согласно Йорунн Якобсен Бакли, которая долго исследовала тему Марии. В Книге Иоанна именно Марии (Мириай), а не Иоанну отведена главная теологическая роль, причем в этом тексте Мария является центром мандейского «космогонического мифа», что указывает на то, что времена Марии / Мириай и Иоанна составляют важный этап в развитии и образовании мандеизма как религии. Следовательно, несмотря на то, что Книга Иоанна изображает мандеев как группу, уже существующую до того, как они узнали о Марии (Мириай), знакомство с ней могло послужить формирующим фактором в их самоидентификации.

Как отмечает Й. Бакли, Мария именуется Мириай в тех отрывках текстов, в которых она появляется без ее сына, Иисуса. Но когда Мария появляется вместе с Иисусом, им обоим даётся негативная оценка, а имя Мириай преобразуется в Мириам (кроме отрывков из Харан Гавайта 3). Из подобного преобразования Мириай в Мириам мы обнаруживаем, что Мария является неоднозначной фигурой в мандеизме. Ее неоднозначность имеет глубокие теологические предпосылки, поскольку она согласуется с традиционной гностической парадигмой о дуальной природе Софии. Также она коррелирует с образом Рухи (женского Духа), которая может быть как доброй, так и злой сущностью. Руха имеет много общих черт с падшей Софией гностиков, поскольку ее прежняя обитель — это подземный мир, а ее истинное происхождение — мир Света, как следует из некоторых гностических текстов. Предполагается, что конечной целью ее пребывания в подземном мире было уничтожение сил зла. Поднявшись из подземного мира, она «заполнит земной мир и человеческих существ своей сущностью», которая является духом, необходимым для «земной жизни». Кроме того, позитивный образ Рухи можно обнаружить в «Диван Абатуре», Книге Иоанна и в мандейской устной традиции. В одном из таких устных преданий говорится, что «Руха — это дыхание Жизни в сотворенном мире, и наше дыхание происходит от нее», а также сообщается, что у нее есть сестра под именем Захариэль или Захарииль, которая отождествляется с Симат-Хийя («Сокровищем Жизни»).

Некоторые данные, полученные в результате лингвистического анализа особых мандейских терминов (напр., Иордан / Ярдна, manda, kušta, yu [существа], nasuraia, masbuta) указывают на их происхождение в западно-арамейский (или древнеарамейский) период. Имеются некоторые схожие особенности в стиле и фразеологии между мандейской и ранней сирийской / христианской литературой («Евангелие Иоанна», «Оды Соломона», «Деяния Фомы»). Кроме того, на идеологию раннего мандеизма значительно повлиял гностицизм. Это демонстрирует строго дуалистическая картина мира с двумя противоположными принципами света и тьмы, а также многочисленные параллели с гностическими источниками (например, в сфере космогонии и антропологии), особенно с некоторыми текстами из Библиотеки Наг-Хаммади («Апокриф Иоанна», «Ипостась Архонтов», «О происхождении мира», «Апокалипсис Адама»). Вероятнее всего, происхождение мандеизма кроется в ранней истории иудаизма, когда иудаизм ещё не сформировался окончательно в раввинистическую ортодоксию. Антиеврейскую полемику (представление о Моисее как о пророке злого «духа», Рухи) и полемику против христианства (представление об Иисусе как о лжемессии и воплощении неблагоприятной планеты Нбу-Меркурия) следует рассматривать как представления, обеспечивающие сохранение новой религии, основанной на иудейских и гностических воззрениях и обрядах крещения, изложенных в особой традиции и литературе.

Заметим, впрочем, что в классическом гностицизме Иисус хотя и не считался предсказанным библейскими пророками Мессией, как в ортодоксальном христианстве, но, тем не менее, имел как минимум в своей небесной ипостаси божественную природу, а гностические откровения, так или иначе, произрастали из откровения Христа, его апостолов и их учеников. Подчеркнуто негативное отношение к Иисусу в позднем, окончательно сформировавшемся мандеизме могло быть как раз реакцией на «сусальный» образ церковного Иисуса, поскольку гностические представления об Иисусе перестали быть широко распространенными, а манихейские постепенно переместились далее на Восток[1].

В истории мандеев исход из еврейской Палестины на восток связывается с «мидийскими холмами» (tura dmadai) или «Внутренним Харраном» (Haran gawaita) — легендарными названиями мест на Востоке, а также с одним из иранских царей, Ардбаном (Артабаном III или IV). Сообщается, что назореи поселились в Месопотамии, и там пострадали от репрессий сасанидских царей (с 224 г.). Это подтверждает одна из надписей зороастрийского верховного жреца Киртира (конец III в.), в которой, помимо других преследуемых обществ, упоминаются «крестители» («омывающиеся») и «назореи». В то же самое время появляется Мани (217—274 гг.), который вырос в месопотамской ветви секты элкасаитов (иудео-христианской секте крестителей)[2]. Нам известно о его поздней полемике против этой общины и других похожих групп, среди которых предположительно были мандеи и назореи. Есть несколько сходных черт между манихейской и мандейской терминологиями, главным образом, в поэзии или книгах гимнов (например, в «Псалме Фомы»). Таким образом, большую часть истории мандеев можно проследить до первых веков эпохи христианства на Ближнем востоке. После исламского завоевания (в 635 г.) положение мандеев значительно не изменилось, поскольку их воспринимали как последователей «религии книги» и отождествляли с сабиями, упомянутыми в Коране (2, 62; 5, 69; 22,17). В поздних арабских источниках их также называли «сабиями болот», чтобы отличать от харранитов и других сабиев; это было ересиологическим обозначением для особых религиозных групп доисламского периода, а позже и для язычников в целом. Несмотря на толерантное отношение ислама к мандеям как к сабиям, их положение оставалось непростым. В сведениях о записи текстов (колофонах) содержится множество сообщений о погромах со стороны местного населения. Ситуация изменилась только при британском правлении Месопотамией (1918 г.) и после учреждения Иракской Республики (1958 г.).

Учение

Непросто составить ясное представление о воззрениях мандеев, в особенности тех, которые имели отношение к происхождению и развитию их традиций. На данный момент исследователи не пришли к какому-либо консенсусу относительно анализа источников и их редакций. Достоверные результаты этих исследований, несомненно, позволят ученым отделить более ранние традиции и, тем самым, отследить их развитие во всем многообразии мандейской литературы. В данной работе возможно предоставить только краткий очерк основных направлений мандейской мысли.

В космологии мандеев отмечается строгий (гностический) дуализм между «миром Света» (alma dnhura) и «миром Тьмы» (alma dhšuka). Миром Света управляет верховное существо, имеющее несколько различных имён: Жизнь (hiia, или haiyi), Великая Жизнь (hiia rbia), Первая Жизнь (hiia qadmaiia), Господь Величия (mara drabuta), Великий Ум (mana rabba) и Царь Света (malka dnhura). Он (или оно) окружён бесчисленными созданиями света, называемыми «богатства» (uthria) или «цари» (malkia), живущие в обителях (škinata) или мирах (almia), совершая там культовые практики и воздавая хвалу Жизни. Мир света образовался от Первой Жизни посредством нисходящих эманаций или созданий, называемых «Вторая», «Третья» и «Четвертая» Жизнь, а также имеющих персональные имена, такие как Йошамин, Абатур и Птахиль. Последний, кроме того, является создателем мира (земли).

Мир Тьмы появился из Темных вод (хаоса) и находится под управлением Царя Тьмы (malka dhšuka). Основные силы этого мира — это гигант, монстр или дракон под именем Ур (которое является полемической модификацией еврейского слова «or» — свет) и злой (женский) Дух (Руха). Их отпрыски — это демонические существа (daiuia; devs) и ангелы (malakia). Помимо этого, им принадлежат седмица (uba) или планеты (ibiahia) и 12 (trisar) знаков зодиака.

Враждебные отношения между светом и тьмой, жизнью и смертью, добром и злом привели к созданию мира демиургом Птахилем (мандейским подобием гностического первого архонта Иалдабаофа) с помощью темных сил — в основном, планет. При этом процессе ими же было создано тело (pagra) первого человека, Адама, однако его «одухотворенная сущность» берет свое происхождение из Мира Света. Эта «сущность света» в Адаме называется «внутренним (скрытым) Адамом» (adam kasya, adakas) и представляет собой человеческую «душу» (nišimta, nišma) или «ум» (mana), которая должна быть спасена из мира и тела тьмы и зла небесными созданиями света. Спасение этих «душ» и есть главная цель мандеизма. Одним из основных поверий является вера в нескольких «посланников» (parwanqa), «помощников» (saruia) или «искупителей» (paruqa), посланных Жизнью, чтобы люди узнали об их «призыве», дабы, тем самым, спасти их души.

Значительную роль среди этих посланников света занимает «Знание Жизни» (Manda dHiia или deHaiyi), также называемое «Сыном Жизни» (Barhiia или Barhaiyi) или «Обратной стороной Жизни» (Dmuthiia или Dmuthaiyi). Рядом с ним находятся три небесных Адамита — Хибиль (Авель), Шитиль (Сиф) и Анош (Енох). Стоит отметить, что мандеям не было известно об «исторических» искупителях, но известно только о «мифических», появляющихся в различные исторические эпохи для того, чтобы напомнить о первом откровении Адама. Лишь по мере роста конфронтации с ортодоксальными христианами мандеи придумали историю, как один из их посланников (Анош или Manda dHaiyi) появился в Иерусалиме в качестве противника Иисуса Христа (šu mšiha), дабы обличить его во лжи. В связи с этим Иоанну Крестителю была отведена роль истинного «последователя» мандеизма или «жреца» (tarmida), но не искупителя или основателя этой религии.

Смерть для мандеев — это «день спасения» (yum purqana), поскольку душа готова покинуть тело (через три дня после похорон) и начать свой длинный путь к мирам Света, проходя через чистилища демонов, пытающихся ее поймать; и лишь праведные смогут достичь Жизнь и ее царство посредством некоторых обрядов и небесных искупителей. Также существует представление о конце света, называемого «днем конца» (yuma dsuf) или «днем последнего суда» (yuma ddina), в который земля (tibil) вместе со злыми и темными силами будет уничтожена огнем. В поздних текстах говорится о воскрешении и возникновении мандейского царства свободы после правления лжемессии (Христа).

Принципы поведения мандеев, по большей части, основываются на этических стандартах, похожих на те, которые приняты среди евреев и христиан. Свод законов — своего рода мандейская Тора — сохранился в первых двух книгах правой Гинзы (I, § 77—180; II, 1, § 12—116, Лидзбарский). Несмотря на существование строгого разграничения между телом и душой и представления о том, что земной мир является тьмой, бракосочетание обязательно для мандеев; браки, по большему счету, моногамны, но ранее из-за исламского влияния они также могли быть полигамными (однако это практиковалось, в основном, в жреческих семьях). Мандеи не совершают обрезание. Множество правил очищения, главным образом, водой играют важную роль в жизни праведного мандея; эти правила также распространяются на еду и приготовление пищи, убой животных (особенно на ритуальный забой куриц и овец) и очищение кухонных принадлежностей (например, горшков).

Уникальной особенностью мандеев является запрет музыки в связи с поверьем, согласно которому демоны и силы зла создают шум игрой на музыкальных инструментах, дабы завладеть душами людей (к настоящему времени это поверье уже не столь распространено). Нередко в текстах мандеев имеется полемика против поклонения иноземным богам, демонам, изображениям и т.д. Религиозные блага (в основном, ради благополучного восхождения души) можно заслужить, раздавая милостыню, проявляя милосердие, слушаясь родителей и принимая участие в церемониях и молитвах. Согласно различным традициям и влияниям, количество ежедневных молитв варьируется между тремя, пятью и семью. Как и христиане, мандеи чтят воскресенье или, на мандейском, «первый день недели» (habšaba). Их религиозный календарь согласуется с солнцем и содержит 6 празднеств: Новый год (Dihba rba или Nauruz rba), Малый новый год (Nauruz zuta), Малый пир (Dihba hnina или Dihba tirma), Ашурийя, Панша или Парванайя (пять внекалендарных дней, или эпагомены; главный пир в конце года), и Крещенский пир (Dihba daimana).

Обряды

Крещение мандеев, Ирак, 2019

Центральное место в мандеизме занимают культовые практики. Многие столетия культовые места (mandi) являются основными центрами местных общин. В них располагается (возможно, следует сказать располагалась) небольшая хижина (maškna, bit manda, bimanda), сделанная из земли и камыша. Перед ней находился источник, или «Иордан» (Yardna) с текущей водой; таким образом, святилища всегда были расположены рядом с реками или каналами. Помимо манди, обряды совершались на берегах рек или у ручьев, неподалеку от местопребывания общины. С середины 1970-х гг. мандеи изменили традиционное расположение своих культовых мест, чтобы избежать загрязнённых ручьев и рек. Современные культовые сооружения построены из кирпича, а ритуальные водоемы сделаны из камня и связаны с общей системой водоснабжения. Но в настоящее время снова наблюдается возврат к традиционным способам совершения крещения в реках, которое приходится делать за пределами Ирака и Ирана, т.е. в общинах мандейских беженцев.

Самыми важными и древними церемониями являются «крещение» (mašbuta) и «восхождение души» (masiqta). Крещение или «погружение» происходит каждое воскресенье (habšaba) в проточной воде (yardna; Иордан) и может совершаться только жрецом. Оно состоит из двух частей. Первая часть представляет собой сам обряд крещения, включающий в себя трехкратное погружение в воду (участники обряда одеты в священные белые одеяния), трехкратное «окропление» (rušma) лба водой, выпивание трёх глотков воды, «венчание» небольшим миртовым венком (klila) и возложение рук жрецом на крещаемого. Вторая часть обряда происходит на берегах рек и состоит из помазаний кунжутным маслом (šušma), причащения хлебом (pihta) и водой (mambuha) и «запечатывания» неофита от злых сил. Обе части завершаются ритуальным рукопожатием, или kušta (истиной). Цель и значение обряда крещения заключается не только в «очищении» от грехов и проступков, но также и в совершении объединения (laufa) с миром Света, поскольку считается, что все «иорданы» или «живые воды» происходят из верхнего мира Жизни. Вне всяких сомнений, основные элементы водных церемоний восходят к практикам крещения (омовениям) в раннем иудаизме дохристианского периода. Помимо «полного» обряда крещения, существуют также два малых обряда с использованием воды, которые можно совершать без участия жреца, но только в проточной воде.

Ещё одной важной церемонией является нечто вроде заупокойной мессы, называющейся «восхождением» (masiqta). Она совершается после смерти мандея и помогает «восхождению» его души к миру Света и Жизни. Эта церемония состоит из омовений проточной водой, помазаний маслом и венчания миртовыми венками. Основной обряд, также являющийся похоронным, совершается через три дня после смерти, когда душа освобождается от тела и начинает свое 45-дневное «восхождение» через небесные чистилища (matarata), пока не достигнет «дома Жизни». Чтение левой Гинзы и ритуальная трапеза помогают восхождению души (включая ее символическое кормление, возрождение и создание духовного тела. Эти церемонии, а также идея о «трапезе в память об умерших», возможно, имеют ирано-зороастрийское происхождение, но на их форму оказали влияние гностические корни мандеизма.

Кроме того, у мандеев имеются и многие другие обряды, такие как коронация жреца и епископа или «хранителя сокровища» (ganzibra), церемония празднования конца года (Parwanaiya или Pansha), очищение культовой хижины или храма (maškna), брачная церемония (включающая в себя крещение) и несколько заупокойных и памятных трапез, называемых «причастием» (lofani) и «благословенным пожертвованием» (милостыни) (zidqa brikha).

Характерная черта мандеизма — это тесная связь его обрядов с гностическими воззрениями. К спасению приводит не только «знание» (manda, madihta, yada), но также и обрядовые церемонии — в основном, крещение и «служение души», являющиеся незаменимыми практиками для освобождения души. Определенно можно сказать, что гнозис в случае с мандеизмом был помещен в среду древних культовых церемоний предположительно еврейского происхождения, связь которых и дала «потомство» в лице мандеев-назореев.

Библиография

Brandt, W. Die mandäische Religion: Ihre Entwicklung und geschichtliche Bedeutung. — Leipzig: Hinrich’sche Buchhandlung, 1889
Drower, E.S. The Mandaeans of Iraq and Iran. — Oxford: Clarendon Press, 1937 (new ed. Leiden: Brill, 1962)
Drower, E.S. A Mandaean Bibliography // Journal of the Royal Asiatic Society. 1953. — P. 34-39 (on the Drower Collection of Mandaean manuscripts in the Bodleian Library, Oxford)
Jonas, H. Gnosis und spätantiker Geist I: Die mythologische Gnosis. — Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1934 (4th rev. edition: 1988).
Lupieri, E. The Mandaeans: The Last Gnostics. — Grand Rapids, Michigan: Mandaeans Eerdmans, 2001 (= I Mandei: Gli ultimi gnostici, Brescia 1993).
Macuch, R. “Anfänge der Mandäer”, in: F. Altheim & R. Stiehl (eds.), Die Araber in der Alten Welt, Bd. 2. — Berlin: Walter de Gruyter, 1965. — S. 76—190
Macuch, R. Handbook of Classical and Modern Mandaic. — Berlin: Walter de Gruyter, 1965
Macuch, R. (ed.). Zur Sprache und Literatur der Mandäer. — Berlin: Walter de Gruyter, 1976
Nöldeke, Th. Mandäische Grammatik. — Halle / S.: Buchhandlung des Waisenhauses, 1875 (repr. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1964).
Pallis, S.A. Essay on Mandaean Bibliography 1560—1930, London / Copenhagen, 1933 (repr. Ams-terdam: Philo-Press, 1974)
Rudolph, K. Die Mandäer I: Prolegomena: Das Mandäerproblem. — Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1960.
idem, T. II. Der Kult. — Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1961.
Rudolph, K. Theogonie, Kosmogonie und Anthropogonie in den mandäischen Schriften. — Göttingen: Vandenhoek & Ruprecht, 1965.
Rudolph, K. Die Religion der Mandäer // H. Gese, M. Höfner, K. Rudolph, Die Religionen Alt-syriens, Altarabiens und der Mandäer. — Stuttgart, 1970. — (Religionen der Menschheit 10,2). — S. 403—462.
Rudolph, K. Mandaeism. — Leiden: Brill, 1978. — (Th. P. van Baaren et al. [eds.]. Iconography of Religions, Section XXI).
Rudolph, K. Gnosis und spätantike Religionsgeschichte: Gesammelte Aufsätze. — Leiden: Brill, 1996, — — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 42). — P. 302–626.
Segelberg, E. Maßbuta: Studies in the Ritual of Mandaean Baptism. — Uppsala: Almqvist & Wiksells, 1958.
Segelberg, E Gnostica-Mandaica-Liturgica. — Uppsala: Almqvist & Wiksells, 1990.
Widengren, G. (ed.). Der Mandäismus. — Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1982. — (Wege der Forschung 167).
Buckley, Jorunn Jacobsen. A Rehabilitation of Spirit Ruha in Mandaean Religion // History of Religions 22/1 (1982). P. 60—84.
Гааз, М.А. Мандейский гнозис и идея Изначального Закона. — М.: Полиграф сервис, 2020.
Диван Абатура. Поэма ангела Судного дня / Переводчик Ярослав Золотарёв.
Ересь назореев / Дм. Алексеев. Античное христианство и гностицизм (электронная версия). — СПб., 2008.
Куласта. Мандейский молитвенник / Переводчик Ярослав Золотарёв.
Мацух, Р. Истоки мандеев. История мандеев вплоть до времен установления ислама — СПб.: «Летний сад»; «Журнал "Нева"», 2002.

Примечания

1. Схожих воззрений придерживается петербургский переводчик и исследователь гностических текстов Дм. Алексеев (см. раздел Ересь назореев в работе Античное христианство и гностицизм, 2008): «...можно уверенно утверждать, что назорейство возникло в Палестине как протестное движение, направленное против иерусалимского культа Яхве. Решающую роль в нем сыграли жители Галилеи и Самарии, тогда как ревнители нормативного иудаизма изначально являлись его противниками. Интересно, что, судя даже по каноническим Евангелиям и Деяниям, проповедь Христа и апостолов была успешна именно в этих этнических группах... Особого внимания заслуживает сопоставление религиозной литературы назореев с христианской протолитературой. С одной стороны, в Гинзе и Книге Иоанна присутствует острая антихристианская полемика, чрезвычайно несдержанная по тону и непосредственно затрагивающая Иисуса Христа. Нельзя, однако, не отметить, что острие этой полемики направлено против доктрин о Святой Троице, о непорочном зачатии и мессианстве Иисуса; объектом нападок является также христианское духовенство, включая епископов и «католикосов», и монашество, особенно женское. Нетрудно заметить, что перечисленные доктрины и явления связаны с институциональной церковью, и, соответственно, направленная против них полемика не может быть датирована периодом ранее IV—V веков».

2. Как отмечает современный исследователь манихейской и мандейской традиций Ярослав Золотарев, рядом ученых «крестители», от которых отделился Мани Хайя, отождествляются непосредственно с мандеями. На этом основании ряд нео-манихейских движений в США рассматривали мандеев как прото-манихеев, использовали мандейские тексты в богослужении и считали ранних мандеев христианами. Учитывая, что крещение было тогда действительно широко распространено в разных сектах иудейского и христианского толка, истину сейчас установить практически невозможно.