Евангелие от Евы
Евангелие от Евы — гипотетическая группа гностических и апокалиптических сочинений, известных только по цитатам у Епифания, митрополита Кипрского, сделанным им в конце IV века. Епифаний цитирует «Евангелие от Евы» в критическом, выполненном с ортодоксальных позиций, рассмотрении учений гностиков и их опппонента Оригена.
Очевидно, у некоторых групп гностиков существовал культ Евы как получившей откровение от змея в Едемском саду. Приблизительный перевод цитаты из «Евангелия от Евы», приведенной у Епифания («Панарион», 26.3.1), гласит:
«Я стоял на высокой горе и увидел великана и слабого человека, и услышал голос, подобный грому: "Приди и слушай". И он сказал мне: "Я есмь ты, а ты есть я. Я там, где ты. Я во всем, и ты всегда можешь войти в меня и укрыться во мне; укрывшись же во мне, ты укрываешься в себе"».
Возможно, еще одна цитата Епифания также была взята из «Евангелия от Евы»:
«Я узрел древо, приносящее двенадцать плодов в году, и он сказал мне: это — древо жизни» («Панарион», 26.5.1).
Современные исследователи раннего христианства Анри-Шарль Пюэш и его редактор Беата Блатц пишут о содержании «Евангелия от Евы» следующее:
«Первый отрывок, цитируемый Епифанием, видимо, относится к началу документа. Однако очень трудно что-либо утверждать однозначно о личности говорящего и его мифического собеседника. Рассказчиком видения могла быть сама Ева, но с таким же успехом это мог быть и какой-нибудь анонимный провидец. Можно предложить и ряд интерпретаций двух фигур, появляющихся в видении. Они могут представлять "доисторического человека и его карликовое земное подобие", или доисторического человека и Сына Человеческого, или же речь может идти о "Боге-Отце и Барбело, отставшей в развитии из-за того, что ее лишили силы". Возможно также и то, что эти две фигуры на самом деле едины и рассматриваются одновременно в двух разных аспектах, как это часто бывает в такого рода повествованиях (ср., например, начало Апокрифа Иоанна или явления Иисуса Христа или других существ, божественных или демонических, в различных вариантах проявления). Единственное, о чём можно сказать наверняка — что Евангелие от Евы относится к документам жанра откровения, следовательно, к апокалиптической литературе. Оно скомпилировано по широко распространенному образчику "свидетельств о видении" и использует обычные для такого рода литературы мотивы: действие происходит на горе, затем появляется фигура очень большого или гигантского роста, после чего эта фигура обращается к провидцу. Носитель откровения, или божественная сущность, раскрывает своему собеседнику свою идентичность с ним с помощью почти стереотипной формулы... которая часто используется в гностических, герметических, магических или алхимических текстах. Это тождество подразумевает, что одно существо везде и всегда сопричастно другому и что они — единая сущность. "Собрать себя"..., т.е. собрать субстанцию своей духовной "природы света", рассеянной в теле и в материи, восстановить и спасти свое "эго", освободив его от разношерстности мира, а восстановление его первоначального единства равносильно тому, что одно одновременно собирает и сохраняет субстанцию или часть субстанции другого, которая также рассеяна, рассредоточена и заключена в мире. Между Спасителем и спасенными происходит сотрудничество. Здесь теория и ее язык вновь гностичны. что встречается также и в манихействе» («Новозаветные апокрифы» , т. 1, с. 359) [1].
Далее, говоря о втором гипотетическом фрагменте этого евангельского текста, Пюэш и Блатц сообщают:
«Контекст второй цитаты означает также, что "гностики" читали эти строки в апокрифах... и видели в них символическое указание на менструальную кровь. Но это, скорее, случай очень вольного цитирования Откр. 22:2... Даже если утверждать, что апокриф здесь указывает на эзотерическое писание гностического происхождения, может показаться, что этот отрывок, скорее, следует увязать с "Большими вопросами Марии" [2]..., где мы находим теорию менструальной крови, основанную на аллегорической интерпретации других библейских отрывков, аналогичной цитируемой нами, считается предположением (Панарион 26.8.7 и 9.2)» («Новозаветные апокрифы», т. 1, с. 360).
Там же, чуть ниже, эти современные ученые поясняют гипотезу выдающегося немецкого библеиста XIX века Адольфа фон Гарнака относительно этого текста, утверждая, что Гарнак считал возможным найти следы «Евангелия от Евы» в «Пистис Софии» и среди гностической секты ператов, выведенных Ипполитом Римским (Refutatio V.16.8 и V.13—14), однако сведения, на которые опирался Гарнак, в наше время можно толковать по-разному, и с ним можно согласиться безусловно лишь в той части его утверждений, где он датирует «Евангелие от Евы» II веком н.э.
Примечания
- 1. См.: Schneemelcher, Wilhelm (ed.). New Testament Apocrypha. — Vol. 1. Gospels and Related Writings. — Louisville; London, 1991. — P. 358—360. Цит. по The Gospel of Eve in «Early Christian Writings».
- 2. «Большие вопросы Марии» и «Малые вопросы Марии» — гипотетические, не дошедшие до нас гностические апокрифы, упоминаемые только в относительно поздней ересиологической литературе (Епифаний и др.), причем ряд современных исследователей, к примеру, отождествляют «Малые вопросы Марии» с т.н. «IV книгой Пистис Софии», ссылаясь, в частности, на самостоятельный характер ее повествования по сравнению с книгами I — III.