Книга заклинаний

Заклинание — вид ритуально-магической речи; прямое обращение к объекту магического воздействия в форме — требования, приказа, побуждения, просьбы, мольбы, предупреждения, запрещения, угрозы. Заклинание совершается отдельно или может быть составной частью более сложных вербальных форм — колдовских заговоров, благопожеланий, обрядовых песен. Они близки психологическим аффирмациям, религиозным молитвам и мантрам. Заклинанием может быть и пища, которую съедают, загадывая определенное желание и визуализируя воплощение чего-либо конкретного. Оно может быть сложным, точно рассчитанным по времени ритуалом с музыкой, песнопениями, танцами и возлияниями.

Заклинания работают на разных уровнях. Заклинания-молитвы часто сопровождаются подношениями богам и богиням, от которых зависит исполнение просьбы. Магические ингредиенты обладают особой силой и особыми качествами. Употребляя их внутрь, втирая в кожу, вдыхая их запах или окружая себя, привносили эти качества в жизнь. Сила заклятья и время его действия зависят от мощи мага, накладывающего заклинание.

С помощью заклинаний люди пытаются добиться исполнения желаний, которые они не могут осуществить обычным способом (повлиять на погоду, урожай и т. п.). В отличие от молитв, которые являются лишь просьбами к Богу или к духам, заклинание предназначено для принудительного исполнения желания. В Западной Европе в средние века заклинания, как правило, произносились на латыни. Слово «абракадабра», в современном русском языке обозначающее бессмыслицу, произошло от средневекового заклинания.

Заклинания нередко используют иллюзионисты для достижения театрального эффекта. Среди простого народа распространены лечебные заклинания — заговоры. В современной психологии существует метод аффирмации, имеющий схожие с заклинаниями цели и способы применения.

Заговоры

Заговорами назывались магические ключи или формулы, используемые при колдовстве на Руси. Сами заговоры являются средствами для достижения результатов в практике колдунов. Иначе говоря, заговоры применялись для достижения той или иной магической цели. Словесно заговоры произносятся в бытовой форме изложения и, как правило, сосуществуют с прямым действием. Слово или действие может быть и обратимым, если на то воля будет колдуна обратить заговор. Иногда колдовство и заговаривание противопоставлялись друг другу. Первое считалось «нечистым», «бесовским», требующим отречения от Бога и снятия креста, второе — «чистым», творимым с крестом и молитвой, богоугодным занятием. Однако на самом деле заговоры могут обращаться как к Божественным, так и демоническим силам (Сатане или дьяволу, духам-хозяевам и мертвецам):

«Тридевять ангелов, тридевять архангелов, избавьте раба Божия Михея от трясовицы молитвами Святой Богородицы» (XIII в.) «Приди, сатана, искупайся, причешись, своему коню дай овса, ястребу — мяса, а мне покажи мужа моего»[1]

Заговор можно определить как выраженное словами особого рода пожелание, обычно соединенное с некоторыми действиями, которое, при условии соблюдения определенных правил, должно исполниться. Он призван воздействовать не только на сознание, но и на подсознание человека и его эмоционально-волевую сферу. Само применение заговоров могло быть связано с ритуалами, амулетами и разного рода магическими объектами.

Исполнение заговоров обычно носило сугубо индивидуальный характер. На Руси чаще всего на Руси, как правило, пожилые и незамужние, которые были известны как «божьи избранницы». Также они могли называться знахарками, шептухами, ворожеями, ведуньями.

В литературе Древней Руси можно найти разнообразные и многочисленные свидетельства о заговорах, упоминания о бабах-чародейках, о чаровницах, шептаниях, примолвляниях, чарах, ношении амулетов, смывании болезней, оплевывании, вязании узлов («наузов») и т.д. Важно заметить, что способность заговаривать (наговаривать, шептать) не изначально даётся человеку, а возникает в определенных условиях: после предварительной магии, получения тайного знания, по достижении определенного возраста, после каких-либо важных событий. Способность к заговариванию и тексты заговоров передавались от старших к младшим с соблюдением определенных условий и специального ритуала. Существовали «ученые» заговоры, заговоры, записываемые в «тетради», вычитанные и списанные, переданные по традиции.

Считалось, что владеющая «знанием» (тексты, ритуалы) женщина не может умереть, не передав его кому либо. Ее восприемницей могла быть юная девочка, желательно «перворожденная» и, по возможности, близкая родственница (дочь или внучка). Практически всегда передача искусства заговоров была связана со стихией воды. Девочку ставили в таз с водой (или она забиралась на дерево, находящееся над водой) и трижды повторяла заранее выученный текст.

В полной мере овладеть искусством заговаривания девочка могла лишь после того, как она «завенчается» с заговором, т. е. во время церковного ритуала венчания проговорит все известные ей заговоры. Однако применить свои знания восприемница могла лишь после смерти своей наставницы.

Заговоры могли быть лечебные, любовные, хозяйственные (обеспечивающие благосостояние) и личные (направленные на достижение какой-либо иной личной цели). В связи с этим заговоры могли иметь особые названия: «присушка» или «приворот» (чтобы возбудить любовь одного лица к другому), «отсушка» или «отворот» (чтобы добиться противоположного результата), «наговор» (чтобы накликать зло) и т. д.

Особую группу составляют так называемые «обереги», которые направлены либо против болезней, вызванных враждебным воздействием какого-либо колдуна, ведуна или другого недоброжелателя, либо против потенциальной возможности сглаза и порчи. Специфической особенностью оберегов является то, что они призваны решать не только существующие проблемы, но и такие, которые еще могут возникнуть в будущем.

В целом для заговоров характерна высокая убежденность в силе магического слова. По сути заговор представлял собой наиболее прямое и концентрированное воплощение веры в словесную магию. Характерно, что зачастую заговоры именовались просто «словами». При этом заговорные слова воспринимались вполне материально, например, высказывались опасения, чтобы их не намочило дождем и не снесло ветром. Произнесение ритуального имени в молитве как бы «вызывает» присутствие того, кто им назван. Ошибиться в словесном ритуале — значит обидеть, прогневить Бога.

Человек должен был не просто воспроизвести текст, но и наделить его особой силой, добиться того, чтобы слова разили, как смертельное оружие, или защищали, как нерушимая стена. Словам приписываются такие свойства, как твердость (крепость), быстрота, острота, липучесть. Слова регулярно сравниваются с оружием (булатом, копьем, мечом, ножом, стрелой), также с камнем, магнитом, а иногда — с рекой или морем.

В случае если тот, кто обучал заговорному искусству, по каким-то причинам передал заговор не в полном виде, считалось желательным, чтобы и та часть текста, которая была утрачена, также оказала свое воздействие. Для этого использовались формулы: «А какое слово переговорено, и не договорено, и мастером не научено, то слово будет помощно» или «Будьте мои слова полны, не договорны и не переговорны, которое слово учитель недоучил или сам ученик позабыл, то слово не отставай, в тот же аминь приставай».

Такие формулы должны были противостоять не только ошибкам памяти, но и преднамеренной порче текста при его передаче от учителя к ученику. В текстах заговоров столь широкий спектр прагматических параметров и мотивов реализуется в самых разнообразных речевых формах: сообщения, просьбы, приказания, требования, угрозы, предостережения, увещевания, уговоры, приглашения и др. Некоторые заговоры построены в форме диалога, то есть произносить их должен не один, а два человека. Заговорами могли пользоваться и совсем неграмотные люди: они носили их с собой или хранили дома в качестве амулета или оберега, а в случае если надо было прочитать текст, выучивали его со слуха наизусть или обращались за помощью к грамотному человеку.

Кроме всего прочего с помощью заговоров умирающие колдуны передавали свою силу. К примеру колдун который перед часом смерти передавал своему внуку всю силу посредством заговора, так, например колдун говорил заговор, а внук за ним повторял и с каждым словом сила переходила от одного к другому.

Иногда способом передами служили сказки, как пишет исследователь народного колдовства Н.А Криничная:

«Колдуны сказывают сказки. Если упомнишь такую сказку, то сам станешь колдуном. Мою дочку тоже колдунья хотела научить. Она уже сказку стала сказывать ихнюю. Я ее вовремя остановила, за волосы как следует оттаскала.

Так не стала больше сказывать»

Виды заговоров

Заклинания

Заклинание

Одной из разновидностей заговоров можно считать заклинания или чары. В отличие от заговора, в заклинаниях и чарах усилена роль человека, произносящего текст, его воли, его креативной и провоцирующей способности; отправитель текста и создатель желаемой ситуации — одно и то же лицо. Произнося слова, он не просто выражает свои желания и требования, но и создает желаемое, вызывает его к жизни посредством специальных действий. Впрочем, само по себе разделение на заговоры, заклинания и чары очень условно и признается не всеми исследователями этой темы.

Особенностью заговора является соединение в нем слова и дела. То есть, заклинатель должен был не просто произнести слова, но и сопроводить их ритуальными действиями. Примером подобных действий могло быть, к примеру, обливание, кропление, умывание, натирание водой, наговаривание на воду, сплевывание (часто через левое плечо), намазывание маслом больного места безымянным пальцем, дутье на рану, размахивание руками и т.п.

Заумь

Одной из разновидностей заговоров является тайная речь, содержащая аллитерации, ритмические повторы, рифмовку, анаграммы, глоссолалии, которую называют заумь. По своему внешнему виду она представляет собой бессмысленный набор непонятных, искаженных слов, обычно ритмически организованных и зарифмованных. 3аумь часто используется в сакральных и магических ситуациях: для общения с потусторонним миром, для передачи речи нечистой силы, как способ обозначения сакральных понятий и т. д. Заумь можно определить как язык «иных» сущностей, принадлежащих к нечеловеческому миру (ангелов или демонов).

С точки зрения собственно народной традиции переход от разумной речи к бессмыслице воспринимается как возвращение к “докультурному”, хаотическому состоянию, а десемантизация речи рассматривается как характеристика нечеловеческого, демонического мира. Заумь разрушает границу между человеком и не-человеком, создаваемую разумной речью, она грозит человеку опасностью “захлебнуться” в хаотичности потустороннего мира, а, следовательно, должна использоваться в очень малых дозах в строго регламентированных ситуациях [2]

Также можно сказать, что заумь ― это тот голос, которым говорит наше подсознание. В некоторых религиозных сектах, после коллективных радений, их участники произносили так называемые глоссолалии, то есть речи, состоящие из бессмысленных слов и словосочетаний, которым придавался сакральный, мистический смысл. Подобные речи рассматривались как послания из «иного мира» или же предназначенные для «иного мира». Как писал апостол Павел:

Ибо кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу; потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом.[3]

По словам современной исследовательницы этой темы Е. Левкиевской:

«Особый феномен представляет собой культовая заумь в качестве сакральной речи в религиозной практике различных сект: хлыстов, бегунов, пятидесятников, штундистов и др. Эти формы зауми используются для контакта не с демоническим миром, а с Богом. Приверженцы заумных молитв исходят из того, что обыденный язык, обслуживающий земные нужды человека, несет в себе все несовершенство земного, тварного мира, следовательно, не может быть пригоден для молитвы, обращенной к Богу. В этом случае создание заумного текста часто носит характер импровизации и основано на имитировании чужого языка, сакральный статус которого оценивается выше родного. Члены религиозных сект в религиозном экстазе произнося глоссолалические молитвы, осознают их как говорение на немецком, “египетском”, “иерусалимском” или “индейском” языках, которые получены ими “в дар” свыше и на которых, как они считают, общаются с Богом».[4]

В западной магической традиции с заумью и глоссолалиями можно сопоставить «варварские имена вызывания», используемые в некоторых магических обрядах. Алистер Кроули относил к «варварским именам вызывания» искаженные греческие и египетские имена, содержащиеся в «Предварительное призывание» «Гоэтии», а также Енохианский язык Джона Ди. Заумь и глоссолалия в магической традиции занимают не слишком большое место, именно по причине своей инаковости и сакральности. Это очень сильный магический прием, доступный немногим, чтобы стать достоянием обычной ритуальной практики.

Залом

Интересным средством наведения порчи был залом — пучок скрученных, сломанных или связанных узлом колосьев в поле. С его помощью можно было наслать порчу как на урожай, так и на того человека, который прикоснется к этому залому. Залом мог быть сделан на семью хозяина поля, на его животных, на цвет самого хлеба. От залома может пострадать любой, кто прикоснется к нему. Обычно такой человек тяжело и даже смертельно заболевал.

Колдовской обряд залома обычно исполнялся ночью, чаще всего накануне Ивана Купалы, «когда злаки станут наливаться». Чтобы изготовить залом, колдун, прежде чем выйти для исполнения ритуала в поле, раздевался донага, что являлось знаком обретения положения между мирами, достижения маргинального статуса, взъерошивал волосы, что должно было символизировать возбуждение магической силы «знающего».

Колдун захватывает на поле несколько стеблей пшеницы, загибает у них колосья внутрь, завязывает эти колосья волосом со своей головы. Колосья должны были скручиваться (свиваться) в направлении на запад, с которым соотносятся представления о смерти, нечистой силе и бесплодии. В узел залома колдун кладет распаренные зерна и могильную землю, символизирующую омертвение. Иногда два пучка пшеницы или ржи связываются вверху в особый узел, и, не вырывая колосья, их втыкают в землю.

Для усиления вредоносности следовало рядом с заломом закопать кость животного или сваренное яйцо; в залом старались вложить нитку из одежды объекта порчи либо его волосы, ногти и т. п.; под залом сыпали золу, землю с кладбища, яичную скорлупу.

Вредоносный эффект залома обусловлен характером действия над колосьями (кручение, ломание, связывание) и сопровождающими его заговорами. В заговорах или наговорах, связанных с земледелием, очень распространен мотив пожелания подобного зла: пусть вегетационная сила посевов пойдет не вверх, а вниз, чтобы хлеб пророс в землю, и хозяин поля не снял урожая. Посредством залома можно было повлиять на плодовитость скота, способность к деторождению у человека, на здоровье. Наговор следовало произнести трижды, обходя вокруг залома. Степень опасности залома зависит от произнесенного (выкрикнутого) при заламывании колосьев проклятия.

После совершения сакральных действий колдун покидает поле, но идет назад уже не лицом вперед, а повернувшись спиной, «вперед пятками». В обряде залома все действия носят знаковый характер. Идея плетения, вязания, витья, соотносимая с нитью жизни, предопределяет течение бытия. Залом стеблей растений, приравниваемых к нитям жизни, символизирует их пресечение. Узлом этот негативный акт усиливается и закрепляется. В народных верованиях узел являлся «таинственным иероглифом, загадкой; за ним скрывалась чья-то мысль, какое -то намерение, может быть, злой умысел».

Характерно, что такой узел в некоторых локальных русских и - шире - в восточнославянской традиции назывался «куклой» и, по-видимому, некогда имел антропоморфные очертания, как бы персонифицируя заключенную в нем колдовскую силу.

Уничтожать залом обычно приглашали священника или знахаря, «знающего», чья магическая сила в данный момент направлена в положительную сторону. Знахарская процедура уничтожения залома называется «раскрут». Знахарь, прежде чем вырвать заломленные колосья, должен был оградить себя особыми заговорами и только после этого вырывать из земли пучок заломленных колосьев, поставить его около зажженного костра и выстрелом из ружья попытаться сбить этот пучок на костер, при этом читая заговор. Иногда знахарь вырывает «завитку» и, привязав ее к камню, бросает в воду. Нередко «куклу» кладут в гроб покойнику. В этом случае виновник «залома» должен умереть. Приглашенный священник окружает «куклу» народом, служит молебен и потом зажигает ниву.

Порча

Наиболее распространенным видом вредоносной магии была порча или чары — совокупность вредоносных магических приемов и предметов, используемых ведьмами, колдунами и другими «знающими» для причинения ущерба здоровью, благополучию и благосостоянию человека, скота, урожая, хозяйства в целом.

Названия порчи часто отражали способы ее наведения: навести причину, сатану наслать, давать на ветер или на ветер пускать, посылать порчу на относ (подкидывать наговоренные вещи — кто их поднимет, заболеет), прикос (порча, передаваемая через прикосновение), дане (укр., дословно ‘то, что дано’, порча, которую насылают на человека вместе с наговоренной едой или питьем). Порча воспринимается как нечто внешнее, вторгшееся в тело человека. Таким образом, слово «портить» ассоциируется с представлениями о вторжении, повреждении, разрушении, нарушении целостности.

Иногда считалось, что порча могла иметь вид мелкого животного или насекомого (жабы, мыши, змеи, мухи и пр.), которое проникало внутрь человека и мучило его. Этими животными были, как правило, помощники колдуна (фамильяры), которых он получал при посвящении.

Состояние человека, на которого была наведена порча, сопоставимо с зачатием (в его тело попадает инородная субстанция), затем — с беременностью (наличием в теле демонической субстанции). Люди, на которых наведена порча, вначале ощущают появление внутри себя «инородного» существа, а затем — тоску, которая сопровождается потерей жизненных сил или утратой каких-либо свойств (например, памяти или разума); либо человек, наоборот, первоначально испытывают тоску, а затем ощущает некое чужое присутствие. По традиционным представлениям русских, порча похищает жизненную силу больного. Согласно поверьям, демоническая сущность, внедрившись в тело человека, пожирает жизненную энергию, витальную силу, поддерживая таким образом собственную сущность. Исходя из этого, порчу можно определить как разлад между нашим сознанием и подсознанием, то есть «животной душой», которая в данной ситуации воспринимается как реальное демоническое животное, поселившееся в человеке и питающееся его энергией, либо наводящее одержимость. Порча персонифицирована, она воспринимается как живое существо, которое обладает способностью передвигаться, есть, говорить и т. д. Базисными признаками порчи как болезни являются «нарушение целостности организма», «слабость человека».

Отличие колдуна от больного состоит в том, что первый управляет этим мифологическим животным, а больной находится во власти мифологического персонажа в облике животного, которое, в свою очередь, подвластно колдуну.[5]

Одним из распространенных видов порчи было воздействие на сексуальную сферу человека, особенно часто применявшееся по отношению к молодоженам и семейным парам, — насылание бесплодия, полового бессилия, всевозможных сексуальных расстройств, нервных припадков, физического отвращения молодых друг к другу и проч. Другой известной формой порчи была так называемая отворотная магия (остуда) — внушение неприязни мужа и жены друг к другу, вызывающая ссоры, несогласия и драки. Для этого остригали шерсть у кошки и собаки, смешивали ее с песком и пеплом и незаметно бросали между теми, кого хотели поссорить. Еще одной формой порчи было и привораживание человека к определенной особе (т. н. присушка), которое выражалось в болезненном влечении человека к предмету его страсти, тоске по нему, в результате чего человек терял волю над собой, сох, слабел и мог даже умереть от неутоленной любви. Широко распространенной формой порчи считалось воздействие на душевную сферу человека, вызывание у него безумия, умопомрачения. Чаще всего колдуны достигали этого, давая своей жертве питье (вино, водку, пиво и др.), над которым был прочитан вредоносный заговор. Одной из наиболее тяжелых форм порчи являлось насылание на человека нечистой силы, которая поселялась внутри него, в результате чего человек становился бесноватым.

В отличие от сглаза, порча предполагает контакт с объектом и всегда бывает намеренной. В качестве орудий порчи выступают старые, битые, сломанные, пустые, использованные предметы, символизирующие принадлежность к потустороннему миру: яйца (особенно без зародыша), яичная скорлупа, разбитые горшки, хлебные корки, тряпки, спутанные волосы, пепел, угли, головешки, сухие листья, связанные узлом веревки, старые лапти, старый веник, очистки, помои, мох, мертвые животные, насекомые и их части (дохлая мышь, высушенная жаба, щетина, шерсть, перья, змеиная шкура, кровь мертвой змеи, кости и черепа животных, когти и ногти), покойницкие предметы, а также острые, колющие предметы (битое стекло, гвозди, иголки). Тот, кто насылал порчу, сообщал этим и другим предметам вредоносную силу с помощью магического слова, наговаривая на них «черный» заговор. Часто магические слова наговаривали на еду и питье (соль, сахар, пряник, вино, водку, чай и пр.) и давали съесть или выпить объекту порчи.

Колдун насылал порчу, подкладывая под порог или под печь, закапывая под угол дома, оставляя в воротах наговоренные предметы — волосы, кости, спутанные нитки, яичную скорлупу, дохлых животных и т. д. В доме, где подложена порча, начинаются болезни, смерти, несчастья.

Вот пример «черного» заговора, направленного на уничтожение противника, автор которого просит у умершего разрешения взять земли с его могилы, предлагая ему взамен «белую лебедь» (на самом деле — куриное яйцо):

Возьми яйцо куриное да огниво, да привяжи огниво топору на горло, да приди на могильник на солнечном закате или как люди не видят в ночь к мертвецу, которой умер без покаянья, и приди в голову, да простись у него, а имени если не знаешь, назови его Иван: Прости, благослови земли у тебя взять, а от меня тебе гостинцы, белая лебедь. Возьми земли с головы в платок, да копай землю глубоко, и там положи яйцо, говоря: Вот тебе от меня, имярек, гостинец, белая лебедь, а стань ко мне ты в помощь со отцом и с матерью, с родом и с племенем, и со всеми родители, имярек.

После совершения этой части ритуала его участник уходит от могилы, не оглядываясь, находит неподвижный камень, трижды очерчивает посолонь вокруг камня топором круг, встает на камень, поднимает топор на плечо и кидает его через голову на север. После этого землю, добытую с могилы мертвеца, необходимо кинуть в сторону своего недруга и произнести: «Как этот мертвец умер без покаяния, так пусть и некто умрет без покаяния».

После этого в качестве благодарственного жертвоприношения мертвецу приносятся два яйца и произносится текст, которым отпускают мертвеца и его род. Камень, очевидно, является здесь аналогом горы как символа божественности. То же самое символизирует и круг, который необходимо очертить вокруг камня. Другие атрибуты и действия ритуала — железный топор с привязанным к нему огнивом, который следует бросить на север, совпадают с символизмом каббалистической сефиры Марса Гебуры (железо, огонь, север), которая считается владыкой клипотических, демонических сущностей.

Яйцо часто использовалось в качестве дара при общении с «иным», мертвым миром, так как служило олицетворением жизненной силы, плодородия, начала начал. В этом смысле его можно считать аналогом ритуального использования крови в античной некромантии. Обычай оставления яиц на могилах умерших связан с передачей им жизненной силы для будущего воскресения.

Согласно некоторым магическим гримуарам (например, «Черная курица»), яйцо может использоваться для создания духа-фамильяра. Аналогичные рецепты выращивания из яйца черта-помощника имеются и в русском колдовстве (для этого использовалось яйцо, снесенное черной курицей в нечистое время, например, в первую неделю поста, или имеющее аномальные отличия — маленький размер, два желтка и т. п.).

Вот еще один пример черномагического заговора, в котором используется куриное яйцо («белая лебедь»):

Лягу не благословясь, стану не перекрестясь, стану будить умерших: станьте умершие, разбудите убитых, станьте убитые, разбудите усопших, станьте усопшие, разбудите с древа падших, станьте с древа падшие, разбудите заблудящих, станьте заблудящие, разбудите не крещеных, станьте не крещеные, разбудите безъимянных; да я к вам пришел, русской человек, а принес я к вам честной обед русской поминок белую лебедь, а в белой лебеди знатьбу принес от раба (имя рекъ); и вы по той знатьбе возьмите сего раба, от котораго я вам принес знатьбу и белую лебедь, и вы того раба возьмите себе на сбережение и на свои руки, да возьмите себе ум и память, и не дайте ему в ночи спать, ни в день дела делать, ни се людьми беседовать, ни платья на себе носить.[6]

Другой черномагический обряд, целью которого является наведение порчи, также совершается на закате и содержит обращение к северу. В этом ритуале было необходимо сделать глиняную куклу человека и стрелять в нее из лука с приговором. Следовало стрелять до тех пор, пока кукла не упадет. После этого в нее посылалась последняя стрела, сделанная из осины.

На заходе солнца сделать у воды человека из глины с его именем, отнести ее в сокровенное место и поставить стоя, да стрелять тридевятью стрелами в брюхо, а говорить ко всякой стреле:

Стреляю сего человека всякими стрелами, чтобы прикоснулась всякая болезнь, что на свете болезней человеческих.

А иными иные болезни; а когда последняя осиновая, говори:

Как эта осина горькая визжала и пищала от лютого севера,

так бы пищал и визжал тот человек имярек.

А стрелять на солнечном закате, чтоб повалился.

При последней говори:

Сколь горька осиновая стрела, столь бы горько была бы сему человеку всякая болезнь.

Осина, из которой следовало сделать последнюю стрелу, считалась нечистым, опасным и проклятым деревом, обычно используемым для изготовления гробов при похоронах самоубийц, колдунов и ведьм. Ее нельзя было сажать около дома или использовать при строительстве или в качестве дров. Это связано с тем, что, согласно христианским легендам, осина позволила из своей древесины сделать крест для распятия Христа, за что была проклята Им и Богоматерью. Согласно другому варианту легенды, негативный символизм осины связан с тем, что на ней повесился Иуда, предавший Христа. Осина считалась местом обитания дьявола. Согласно поверьям, желая обрести дружбу с духом леса, человек должен был встать на ствол осины и обратиться к нему. К огоню, разведенному из поленьев осины, приходили ведьмы и колдуны.

Также осиновые поленья использовались в костре, на котором готовилось ведовское зелье. С помощью осинового кола можно было навести порчу на человека. Орудия порчи подкладывали или выливали под порог, пол, печь, под угол дома, затыкали в стены, закапывали во дворе, огороде, хлеву, иногда оставляли на дороге — если человек наступит на подброшенный предмет или поднимет его, он будет «испорчен». Чтобы испортить человека «на смерть», прядь его волос, часть его одежды или землю из его следа добавляли в воск или глину, лепили из них подобие человеческой фигурки, которую называли именем человека, которого хотели испортить. Фигурку закапывали в землю и заваливали камнем.

Для предотвращения порчи применялся широкий круг оберегов, преимущественно тех же, что защищали и от сглаза, прежде всего — крест, икона, различные растения, хлеб, соль, колючие и острые предметы, металлы (железо, подкова, серебро), продукты горения (головешка, уголь, сажа), предметы, связанные с огнем и очагом, некоторые жесты, охранительные заговоры и др. Также было важно найти орудие или предмет, посредством которого насылалась порча.

Заговор и ритуал

Очень многие заговоры начинаются с призывания высшей божественной силы, то есть с молитвенного вступления: «помолимся Господу Богу, Пресвятой Богородице» и т. д. Заговоры часто обращались к христианским заступникам: к Господу Богу Всемогущему, Царю Небесному, Иисусу Христу, Пресвятой Пречистой Деве Марии (Богородице), Пресвятой Троице и всевозможным святым.

Иногда молитвенный зачин был адресован силам природы к матушке-водице, святой воде, месяцу, заре-зарнице, земле (мать сыра земля), звёздам (звёзды ясные…), солнцу, ветру (буйные ветры…), а также непосредственно к болезням и предметам, помогающим творить заговор, – соль, зола, уголь. Все это имело своей целью психологически обозначить переход из повседневности в магический мир и соединиться с той силой, которая поможет творить заклинание или ритуал.

В заговор (так же как, к примеру, вызывательное заклинание из западного магического гримуара) может входить какой либо пример из священного текста (Библии, жития или апокрифа) о чудодейственном божественном вмешательстве, связанный с целью заговора и призванный внушить заклинателю уверенность в своих силах. Завершается заговор молитвенной формулой или же обещанием пожертвования духу (последнее — обычно в «черных заговорах»), если просьба будет исполнена. Часто заговор сопровождался «указом» (указанием) о том, как и при каких обстоятельствах его следует произносить, какие действия нужно при этом совершать и какие вещи использовать.

Предпочтительным местом для заговаривания были границы домашнего или сельского пространства, в которых необходимый контакт с адресатами заговора был наиболее эффективным: в доме это мог быть порог, вне дома — перекресток, колодец или источник (иногда вообще место над водой или у текущей воды), а также мельница, кладбище и др.

К наиболее типичным действиям, сопровождающим заговор, относятся обливание, кропление водой, окуривание, обходы, а также особое поведение заговаривающего, например, размахивание руками, поклоны и др. Соотношение действий и слов человека, произносящего заговор, может быть различным. Действия и слова могут чередоваться, каждому действию может соответствовать свой отрезок текста; слова могут называть или интерпретировать действия, комментировать их; наконец, слова и действия могут быть относительно самостоятельны. Способ произнесения заговора (невнятная речь, скороговорка, шепот, речитатив, особое интонирование и ритмика) характеризует их как магическую и тайную речь, имеющую своим конечным адресатом некие «иномирные» сил.

Заклинание не нужно оглашать, достаточно проговаривать его шепотом, про себя, главное — концентрация собственной мысли, которая и дает выход магической силе «знающего». Ритуальное поведение «знающего» в обрядовом пространстве обнаруживает защитную и продуцирующую суть всего действа, отсюда шепот, дутье, фуканье, кусание, троекратные повторы слов и жестов, многочисленные жесты и перемещения, связанные с символикой круга и креста [7].

Среди условий произношения заговора могли быть такие: произносить заговор, обернувшись лицом на восток, с крестом и иконой или без них, с распущенными волосами и распоясавшись, шепотом или нараспев, при этом дуть на предмет или средство (обычно еду или питье), используемые в магическом ритуале.

Часто требовалось, чтобы заклинатель, не оглядываясь, покинул место, где совершалось заговаривание или гадание. При произнесении черных заговоров было необходимо очертить магический круг вокруг исполнителя для его защиты от призываемых демонов. Заговор мог быть сделан на пищу или питье, которые впоследствии необходимо было съесть или выпить самому либо дать тому человеку, на которого направлен заговор. Магическая задача подобных действий, очевидно, состояло в том, чтобы ввести заговорное слово сперва в пищу или питье, а потом в тело человека. Таким образом, еда и питье становились своего рода магическим причастием, которое совершало в человеке необходимую трансформацию. Впрочем, заговоренную на красоту воду, например, вовсе не обязательно было пить. Было вполне достаточно омыть ею лицо.

В указании также часто упоминались предметы, необходимые при работе с заговором. Очень часто в заговорах использовалась вода. Вода в народных представлениях была одной из первых стихий мироздания, источник жизни, средство магического очищения.

В христианской религии вода часто подвергается освящению (церковный обряд водосвятия — Крещение), освященная в этот день вода считается наиболее здоровой, целебной, способной защитить от болезней и нечистой силы. Её хранили и использовали в лечебных целях. Наряду с водой, освященной по церковному обряду, чудодейственной и магической силой обладала и наговоренная вода. Её наливали в посуду и наговаривали, а затем использовали: пили, окропляли, смывали и т.д. Дополнительную магическую силу придавали воде опущенные в нее растения, монеты, серебряные изделия, крест, зерно, угли из печи и т.п. [8]

Также в заговорных текстах часто упоминается соль использовалась (и как оберег, и как средство лечения), нож (также как оберег от нечистой силы) и т.д. В заговорной формуле мог упоминаться камень, на который следовало встать при произнесении заговора или же под который необходимо было поместить заговоренный предмет. Также при заговорах могли использоваться предметы религиозного культа (свечи, просфоры, образ, крест), а также игла, топор, платок, «рогатина, которая в звере бывала» и т.д.

В некоторых инструкциях имелись указания на то, в какое время следует произносить тот или иной текст. Наиболее предпочтительным для этого считалось утро, особенно утренняя заря или время до восхода солнца. Также благоприятным считалось новолуние.

Иногда действия, сопровождающие заговор, также следовало повторять трижды. Могло приниматься во внимание и лунное время, например, нередко для избавления от болезни надо было выбирать дни убывания месяца, чтобы болезнь тоже постепенно убывала и сходила на нет.

Если хотели сказать, что заговор можно произнести в любое время, то это могло быть формулировано следующим образом:

«Говорится молитва стару и ветху, и молоду, и полну по всяк день и по всяк час».

Причины неудачи заговора могут быть следующие: время для его совершения выбрано неудачно (в добрый час поможет, в худой не помогает), либо сопровождающий заговор обряд выполнен неточно или неправильно, либо духовный уровень лица, читающего заговор, не отвечает требованию, либо самая формула была искажена и т. д.

Любовные заклинания

Любовная магия во все времена имела большую популярность. Ее использовали во все времена женщины, для привлечения суженого в свою жизнь или для удачной женитьбы, беременности. Приведем несколько заклинаний:

Прихватив с собой сковороду, девушка идет в баню; моется, сидя на сковороде; скопившуюся на ней мыльную воду она несколько раз вращает от краев со словами: «Как эта вода вращается около сковороды, так пусть такой-то парень ходит постоянно около меня». На этой воде пекут пироги для присушиваемого парня [9].

Заклнания проводили и местными ведьмами или знахарками:

Знахарка, приглашенная в свадебную баню, натирает тело невесты солью со словами: «Как эта соль около меня ходит, так пусть и такой-то (имя) будет около меня во все дни, месяцы и во всю здешнюю жизнь. Как пот на моем теле сохнет, так пусть и душа его (имя) по мне сохнет». Затем «наговоренная соль» кладется в пирог, предназначенный для жениха [10].

Примечения

1. Славянские древности. Этнолингвистический словарь в пяти томах. Том 2. Д-К. Институт славяноведения РАН. М. Международные отношения. 1999. С. 239.

2. Левкиевская, Е. Е. Заумь в русской традиции: голос из потустороннего мира. Русская речь. 2007. № 5

3. 1 Кор. 14:2

4. Левкиевская, Е. Е. Заумь в русской традиции: голос из потустороннего мира. Русская речь. 2007. № 5.

5. Мазалова Н. Народный концепт «порча» у русских.\ Журнал: Общество. Среда. Развитие. 2 (35), 2015 года.

6. Малиновский Л. Заговоры и слова, по рукописи ХѴІІІ века. // Олонецкий сборник. Материалы для истории, географии, статистики и этнографии Олонецкого края. Вып. 1. Петрозаводск, 1875-1876.

7. Антчак В. Знающие люди в традиционной культуре русских. диссертация кандидата исторических наук: 07.00.07 / С.-Петерб. гос. ун-т. Санкт-Петербург, 2005.

8. Шипановская Л.М. «Заговорные тексты как памятники «вещного, чародейного слова». / Слово: фольклорно-диалектологический альманах, 2005.

9. Криничная Н.А с 82.

10.Там же.