Сифиане: различия между версиями

Текущая версия от 16:54, 22 июня 2024

Сифиане (лат. Sethoitae) — группа христианских гностиков, получившая своё название по имени Сифа, третьего сына Евы и Адама. Впервые упомянуты христианским автором Ипполитом Римским (около 170 — около 235 гг.).

В современном научном сообществе пока нет единого мнения, существовали ли сифиане в поздней античности как отдельная религиозная группа или секта. В то время как одни исследователи относятся к этому скептически, другие уверенно выделяют корпус сифианской литературы и реконструируют доктрину сифиан как отдельной группы. Они утверждают, что сифиане являются такой же отдельной группой, как валентиниане.

Некоторые исследователи предпочитают называть их «классическими гностиками» или просто «гностиками», подразумевая под этим «тех, кто принадлежат к культовому течению гностиков».

Утверждения древних церковных ересиологов о существовании сифиан

Ипполит Римский в своей работе «Опровержение всех ересей»[1] рассказывает о сложной религиозной системе сифиан, основанной на взаимодействии принципов света, духа и тьмы. Ипполит утверждает, что их доктрина происходит от древних физиков и древних теологов Мусея Афинского, Лина Фракийского и Орфея [2]. Ипполит говорит о «бесчисленных трактатах» сифиан[3]; один из которых называется «Парафраз Сифа»[4]. Возможно, заглавие этой книги и дало название сифианам; помимо него, Сиф упоминается только один раз как один из трех сыновей Адама[5] и не играет роли в Ипполитовой «системе» сифианства. Материалы Ипполита о сифианах являются частью его «Опровержения», то есть, группы материалов о различных гностических ересях, которые значительно совпадают друг с другом в изложении мыслей и формулировках.

Псевдо-Тертуллиан в своем труде «Против всех ересей»[6] упоминает о сифианах и приводит описание их учения, причем отличное от приведенного Ипполитом в «Опровержении», V, 19-22. Сиф играет важную роль — в то время как Каина и Авеля создали ангелы, силы над всеми силами, Мать родила Сифа для того, чтобы уничтожить ангелов. Мать вызвала потоп, чтобы уничтожить смешанный род, порождение ангелов и людей. Однако в Ноевом ковчеге оказалось не только чистое потомство Сифа, но также и Хам, потомок ангелов. Тем самым, зло продолжило свое существование и распространилось по земле даже после потопа. А позже Сиф явился как Иисус Христос. Доксографии Епифания Саламского[7] и Филастрия Бриксийского[8] во многом совпадают с трудом Псевдо-Тертуллиана. Сходство между ними обнаружил в XVI веке Юст Липсий, полагая, что все трое взяли эти сведения из утерянной «Синтагмы» Ипполита Римского. Но Епифаний смутно припоминает свою встречу с «сектой сифиан» в Египте, более того, он заявляет, что ему «открылись некоторые вещи насчет нее при личной встрече, во время вопрошания их»[9]; а другие сведения он почерпнул из их литературы[10]. Епифаний[11] сообщает нам про сифианскую псевдоэпиграфику — семь книг приписывается Сифу, другие же называются Аллогенами[12].

Епифаний[13] говорит о виде ереси, которую он называет просто «гностики». Он утверждает, что был лично знаком с ними[14] и ссылается на книги под названием «Нория», «Евангелие Совершенства», «Евангелие от Евы»[15], а также на книги, написанные от имени Сифа, «Большие и Малые вопросы Марии Магдалены», «Апокалипсис Адама»[16].

Епифаний также опровергает учение мифических «архонтиков»[17]. В связи с этим он цитирует их многочисленные апокрифические книги, упоминая, помимо прочих, «Малую Гармонию», «Большую Гармонию», «Чужеземцев»[18], книги Сифа и книги, написанные от имени Сифа и его семи сыновей[19]. Он добавляет: «Ибо утверждают, что он родил семерых так называемых инородных, как говорили мы и о других ересях, а именно о ересях гностиков и сетиан»[20]. Таким образом, можно сделать вывод, что название «Чужеземцы» (Аллогены) относится к семи сыновьям Сифа. Более того, архонтики, если верить словам церковного автора, также говорили о других пророках, т.е. о Мартиаде и Марсиане[21], который вознесся на небеса и снизошел с них три дня спустя. Сиф — разоблачитель и спаситель, который, в качестве благого божества, борется против сил и властей (т.е. архонтов).

Философ-неоплатоник Порфирий рассказывает в 16-й главе своей «Жизни Плотина» о христианах-сектантах: «ученики Адельфия и Аквилина; опирались они на писания Александра Ливийского, Филокома, Демострата, Лида и выставляли напоказ откровения Зороастра, Зостриана, Никофея, Аллогена, Меса и тому подобных». Согласно Порфирию, ученик Плотина Амелий написал 40 томов против Книг Зостриана, в то время как сам Порфирий выявил фальшивость «Книги Зороастра», ссылка на которую приводится в конце гностического «Апокрифа Иоанна». Было предложено идентифицировать трактат «Зостриан», о котором говорил Порфирий, с трактатом «Зостриан» из Библиотеки Наг-Хаммади[22]. Это предложение, вероятно, было обосновано некоторым сходством между терминологией «Зостриана» и «Эннеад» Плотина (II,9), а также впечатляющим открытием Мишелем Тардье того факта, что часть этого трактата[23], дословно соответствует в одном фрагменте[24] теологическому трактату «Против Ария», написанному в IV веке римским христианином Гаем Марием Викторином. Эти схожие фрагменты формируют как негативную, так и позитивную теологию Единого. Тардье доказывает, что эти параллели можно объяснить предполагаемым общим источником из среднего платонизма (Нумений) и для «Зостриана», и для трактата «Против Ария». Среди ученых имеются некоторые разногласия относительно даты написания «Зостриана» – ряд из них (Абрамовский и Мажерцик) полагают, что присутствующая в этом трактате триада «бытие – жизнь – мышление» является отсылкой к метафизике Порфирия и указывает на то, что этот трактат был исправлен после его критики Амелием и Порфирием. Другие же с уверенностью пишут о до-плотиновской, среднеплатонической основе как для этой триады, так и для других «платоновских» черт этой рукописи (Тардье). К тому же, Тардье предположил, что трактат «Зостриан» объясняет или продолжает трактат «Зороастр», так же, как и трактат Меса (сына Аллогена) содержит интерпретацию трактата «Аллоген». Никофей, упоминаемый в гностическом «Кодексе Брюса», может быть еще одним именем Еноха, а Зороастр и Зостриан – именами божественных посланников, принадлежащих к роду Сифа. В книгах этих римских христиан, очевидно, уделяется внимание одному из видов еретической «профетологии».

Феодорит Кирский[25] отождествляет сифиан с офитами, о которых рассказывал Ириней Лионский в трактате «Против ересей» (I, 30).

Феодор бар Кони (791 — 792 гг. н.э.)[26], говоря о секте так называемых авдиян, цитирует «Апокалипсис Авраама», «Апокалипсис Чужеземцев» и «Книгу Чужеземцев» (или Аллогенов). Цитата из его поздней работы (где Господь говорит Еве: «Забеременей от меня, чтобы создатели Адама не приближались к тебе») может быть найдена, с некоторыми текстовыми вариациями, в материалах Агапия Манбиджского (Иерапольского)[27] и Абуль-Фараджа бин Гаруна (Григория Бар-Эбрея, 1226–1286 гг.)[28]. Цитаты из Агапия и Бар-Эбрея являются частью религиозного мифа, к которому относятся нижеследующие компоненты: Отец Жизни и Мать Жизни соединились и породили многих других богов; Отец Жизни создал ангела, создавшего всех остальных ангелов. Для того чтобы защитить Врага (т.е. Дьявола), Отец Жизни создает Еву, которая беременеет от него и, таким образом, производит на свет род, который размножается. Человеческое тело создано из материи, а душа происходит от субстанции Отца Жизни. Завистливому Дьяволу удается отделить частицу от Отца Жизни, чтобы облачить ее в телесную оболочку и послать в мир, дабы заставить человечество поклоняться ему. Отец Жизни злится и убивает Христа, распяв его. В итоге, Отец Жизни, Мать Жизни и божественное царство, созданное ими, исчезнут. Для того, чтобы должным образом оценить информацию, предоставленную Агапием и Бар-Эбреем, необходимо провести дальнейшие исследования как их ересиологии, так и ересиологии других восточных авторов. Идея о том, что Ева происходит из особенного божественного рода, имеет четкие параллели в других текстах, которые приписывают к сифианским. Анри Шарль Пюэш предполагает, что книги, о которых упоминал Феодор, возможно идентичны как «Апокалипсису Чужеземцев», о котором говорил Порфирий, так и «Апокалипсису Авраама» и «Апокалипсису Чужеземцев», о которых говорил Епифаний Саламский. Согласно Пюэшу, схизматическая церковь авдиян, возникшая в IV веке, позже развилась в «еретическую» гностическую секту.

Сиф играет важную роль и в манихействе — его относят, наряду с Ноем, Авраамом, Симом и Енохом, к воплощениям божественного Нуса[29]. «Кёльнский кодекс Мани» цитирует «Апокалипсис Сифа»[30]. Серапион Тмуитский называет «ситиана» еретическим предшественником Мани[31].

Из этого следует, что для Ипполита («Опровержение всех ересей») и Епифания («Панарион») отличительной особенностью сифиан являлось создание и использование ими псевдоэпиграфической религиозной литературы. Феодорит приходит к ересиологическим выводам, когда он связывает «офитов» Иринея с «сифианами». Епифаний[32] указывает на «гностиков» и «архонтиков» как на создателей сифианской литературы; мы также узнаём от Порфирия, что римские гностики примерно в 250 г. н.э. написали некие сифианские трактаты. Сифианские книги также читали последователи Мани Хайя. Позже в сирийской ересиологии упоминаются авдияне в качестве авторов сифианских книг. Таким образом, с одной стороны, ересиологическая традиция указывает на то, что сифиан можно идентифицировать по созданию и использованию ими определенных книг. С другой стороны, она предполагает, что создание сифианской литературы не было прерогативой лишь одной религиозной группы.

Современные определения сифианства

Современная наука, следуя примеру античных ересиологов, пытается определить «сифианский» вид гностицизма, выделяя корпус сифианской литературы и делая из него вывод о реальном былом существовании сифиан.

Ганс-Мартин Шенке предложил относить следующие гностические рукописи из Библиотеки Наг-Хаммади к «сифианским»:

«Апокриф Иоанна»,

«Ипостась Архонтов» (II, 4),

«Евангелие египтян» (III, 2; IV, 2),

«Апокалипсис Адама» (V, 5),

«Три стелы Сифа» (VII, 5),

«Зостриан» (VIII, 1),

«Мелхиседек» (IX, 1),

«Мысль Нории» (IX, 2),

«Марсан» (X),

«Аллоген» (XI, 3)

«Троевидная Протеннойя» (XIII, 1)

К этому каталогу Шенке добавил трактат без названия из гностического «Кодекса Брюса»[33], а также отметил одну гностическую школу, упоминаемую Иринеем как «барбелоиты»[34] и отдельно остановился на доктринах, описанных Епифанием Саламским[35].

Приведем перечень из четырнадцати характерных черт, составленный Джоном Тёрнером на основе этого каталога, с помощью которого возможна идентификация того или иного гностического текста как сифианского:

1. Пневматический (духовный) род Сифа как самоидентификация;

2. Сиф является спасителем для рода сифиан;

3. определенная версия апофатического богословия;

4. определенная философская терминология;

5. божественная триада из Отца (Невидимый Дух), Матери (Барбело) и Сына (Самородный);

6. эон Барбело состоит из Калиптоса, Протофанеса и Аутогена (Самородного);

7. четыре света, или светоча Самородного (Армозель, Ориэль, Давейфе, Элелет);

8. три или четыре помощника четырех эонов света, например, Гамалиил, Гавриил, Сэмбло, Абраксас;

9. коптское имя «Пигера[а]дамас» для Адамаса;

10. Иалдабаоф является злым демиургом (см. прим. 38) и врагом рода Сифа;

11. разделение истории о спасении на три периода;

12. экстатическая молитва;

13. крещение при помощи «Пяти Печатей»;

14. вторичная христианизация текстов.

Другие исследователи полагают, что к «сифианским» текстам можно отчасти отнести только те рукописи, в которых фигурирует миф о Барбело. Согласно Рулофу ван ден Бруку, центральной темой этого мифа является обретение магического знания о божественном мире и пути вознесения к нему, минуя демонические силы, которые управляют земными сферами и планетами. Миф о Барбело связан с иудео-христианской традицией, включая в себя специфическую экзегезу «Книги Бытия». Самая полная версия этого мифа содержится в новозаветном «Апокалипсисе Иоанна», а также в гностических текстах «Ипостась архонтов»[36] и «Происхождение мира»[37]. Ван ден Брук отмечает, что гностические воззрения явно имеют магические корни, на что указывает наличие в этих текстах странных «магических» имён и названий небесных тел.

Миф о Барбело начинается с описания возникновения божественного мира (Плеромы). Изначальный Дух, также называемый Отцом или Монадой, увидел своё отражение в водах, окружавших его, и осознал, что видит себя. Дух описывается в манере апофатического богословия как невидимый, безграничный, непостижимый, неизмеримый, вечный, невыразимый и безымянный. Первая Мысль Отца, посредством которой он осознал себя, носит имя Барбело, «Матери всего сущего». Барбело получает искру света от Отца и создаёт Свет, т.е. Сына, который помазан его благостью и потому именуется Помазанник или Христос. Барбело и Сын получают от Отца трёх помощников (эоны — божественные силы). Они объединяются в пары, которые, в свою очередь, образуют новые эоны. Вторая из этих пар — Христос и Нетленность — создаёт четыре света, или светоча: Армозель, Орайэль, Давейфе и Элелет.

Последний эон, София (Премудрость), нарушает совершенный покой Плеромы и провоцирует творение материального мира. София хочет создать что-то от себя, как и Отец, что в итоге приводит к появлению монстра, которого она вскоре изгоняет из Плеромы. Он становится творцом материального мира, злым Демиургом[38], имя которого Иалдабаоф. Сей Иалдабаоф унаследовал от Матери божественную силу и смутные воспоминания о Плероме, на основе которых он создает свой собственный мир, со своими слугами (архонтами). К ним относятся 12 знаков зодиака, 7 планет и бесчисленные эоны.

Демиург считает себя «верховным божеством», о чем он гордо заявляет: «Я Бог Ревнитель, и нет другого Бога, кроме меня». Но его тут же прерывает глас из высшего мира: «Человек существует, и Сын человеческий». Одновременно с гласом, в водах изначального хаоса появляется изображение Небесного человека (Адама).

Увидев Небесного Адама, Иалдабаоф задумывает создать человеческое существо «по своему подобию». Планетарные силы и их 365 ангелов и демонов создают психическое тело, но оно не может встать и сдвинуться с места. Тогда Иалдабаоф вдыхает свой Дух, т.е. силу, которую он унаследовал от Софии, в безжизненное тело Адама[39]. Таким образом, Адаму передается Божественная искра, благодаря которой он превосходит архонтов, так как «отличался более острым умом… и мог думать гораздо яснее». Когда силы поняли это, они изгнали его в самую нижнюю область материи. Но трансцендентному Богу-Отцу становится жаль Адама, и он посылает ему помощницу, просветленную Эпинойю[40], которая наставляет Адама во время его пребывания в области материи. Это — духовная Ева, которая также называется Зоэ, или Зоя (Жизнь).

Силы Иалдабаофа создают земное тело Адама, чтобы удержать его в своей власти. Они помещают его в Рай и погружают в сон неведения, чтобы он стал ещё большим рабом материальных страстей и желаний. Пытаясь забрать у Адама просветленную Эпинойю, Иалдабаоф разделяет андрогинного Адама на мужчину и женщину. Но Эпинойя уже покинула Адама, и ему удается сотворить лишь её подобие, то есть, земную Еву. Земная Ева – это то самое ребро, о котором говорится в Быт. 2:21-22. Однако когда Адам взглянул на Еву, просветленная Эпинойя открылась в ней, и Адам произнес фразу, похожую на библейскую[41]. Вслед за этим Ева пробуждает Адама ото сна неведения и забвения, даруя ему плод Древа Познания, т.е. гнозис.

Иалдабаоф решает отомстить прозревшей паре. Для начала он совершает вторую попытку поймать просветленную Эпинойю, завладев Евой насильно, но Эпинойя снова покидает ее. Ева рождает от Иалдабаофа двух архонтов, Элохима и Яхве — одного с медвежьей, а другого с кошачьей мордой, при этом один из них — праведный, а другой неправедный. Для маскировки их сущности им были приданы имена Каин и Авель. Однако Адам, пробудившись и увидев просветленную Эпинойю, которая подобна его собственному предвидению, создает подобие человеческого сына, то есть, Сифа[42]. Сиф является потомком духовного рода, места обитания эонов. Они испили воду забвения и не знали, откуда они родом; именно на них снизойдет Дух Жизни, сделав их совершенными и нетленными[43].

Архонты создают оковы безжалостной Судьбы, обрекая человечество на вечные страдания в цепях материи, неведения и страха. Иалдабаоф пытается уничтожить духовный род Сифа, насылая на человечество потоп и огонь. Однако потомство Сифа, непоколебимый род, выживает, благодаря спасительному нисхождению Духа Жизни. Великий Сиф проходит через три парусии[44]; при последнем он принимает облик Иисуса Христа «и через него… он пригвоздил силы тринадцати эонов» [45].

Огонь, насланный Иалдабаофом, согласно некоторым текстам, является отсылкой к библейской истории Содома и Гоморры. Существует легенда о двух стелах, на которых Сиф начертал сведения о тайне небесных светил, т.е. о 12 знаках Зодиака и семи планетах, под которыми подразумеваются архонты. В ней говорится, что эти стелы могут быть уничтожены водой и огнем. Таким образом, библейская история о потопе и разрушении Содома и Гоморры интерпретируется в сифианских текстах как попытка Иалдабаофа уничтожить священные знания.

Спасительное нисхождение Духа Жизни, Барбело, приводит к тому, что избранные люди узнают о ритуале «Пяти Печатей». Божество трижды нисходит в мир тьмы, дабы пробудить свой род от глубокого сна неведения и забвения. При третьем нисхождении обожествленный Сиф принимает форму «живого Иисуса» и раскрывает тайну ритуала «Пяти Печатей». Некоторые источники описывают этот ритуал как обряд крещения — погружения в живые воды. Этот обряд пробуждает сподвижника с помощью просветленного знания, облекая его в одежды Света, и даёт возможность освободиться от оков материи и вознестись на небеса к Отцу — Невидимому Духу.

Для того чтобы на основе анализа различных текстов подтвердить или опровергнуть доводы о существовании религиозной группы или секты, адептов которой ересиологи называли «сифианами», необходимо для начала привести тексты, которыми мы располагаем, или о существовании и содержании которых можем предположить, в хронологический порядок, обрисовать связи между ними и попытаться выявить развитие их идей. В этом случае можно предпринять попытку реконструкции истории сифианской литературы. В качестве второго шага можно рассмотреть историю сифианской литературы как историю «сифианства» (как религиозной идеологии отдельной группы) или, попросту, сифиан. Согласно Джону Тёрнеру, сифианство изначально появилось в результате соединения двух групп, возникших в I веке нашей эры. С одной стороны — это выведенные Иринеем «барбелоиты», которые, по его словам, учили, что ритуал крещения при помощи «Пяти Печатей» дает возможность получить откровение от божественной мудрости, идущей от Барбело, Первой мысли Бога. С другой стороны — это «сифиты», которые были «людьми с твердыми моральными принципами» и называли себя «родом Сифа». «Барбелоиты», по мысли Тёрнера, сначала смешались с христианскими группами, а затем, в начале II века, с «сифитами», в результате чего появились христианские «сифиане». К концу II века последние стали подвергаться постепенно усиливающимся гонениям в новообразованной христианской ортодоксии. В ответ на это «христианское сифианство» переосмыслило себя как «платоническое сифианство», избавившись от части своей самобытной мифологии. Однако к концу III века сифиане стали подвергаться атакам и со стороны нехристианских общин, и были, в конце концов, отвергнуты также неоплатониками.

Тёрнер пытается объяснить свидетельства отцов церкви о создании и использовании сифианской литературы в различных контекстах, предполагая, что в некогда едином движении произошел раскол. Однако сомнительно, что это объяснение добавляет достоверности свидетельствам античных ересиологов. Некоторые из групп, перечисленных последними, создали или использовали другие рукописи, названия которых в ряде случаев известны, но которые, возможно, не относятся к сифианским ни по каким стандартам. Ничто не указывает на существование канона сифианской литературы, подобного канонам еврейскому, христианскому или манихейскому.

Многое еще предстоит сделать, прежде чем станет возможным в точности определить место сифианской литературы в ее современном контексте. Современное научное сообщество обоснованно подчеркивает, что она обязана своим возникновением как иудейской, так и греческой философии. Необходимо дальнейшее исследование сложной системы мифологии, относящейся к Сифу и «сифианам», требуется уточнение ее корней в еврейском мидрашиме и апокрифах. До сих пор не решена задача выяснить, как именно римские «гностики» и платонизм Плотина и Порфирия соотносятся друг с другом. Также важно проследить связь «сифиан» со школой Валентина — ведь некоторых валентиниан тоже называют пневматическим родом потомков Сифа[46]. Взаимосвязь между сифианскими текстами и христианской литературой новозаветной традиции тоже остается невыясненной; возможно, некоторые сифианские книги отчасти стоит считать относительно поздней попыткой превзойти и вытеснить начавшее господствовать католическое христианство.

Исследователь гностических текстов Рулоф ван ден Брук считает весьма сомнительным, что сифиане когда-либо существовали как отдельная гностическая группа с четко распознаваемой системой воззрений. Он полагает, что это современное определение, основанное на наблюдениях, что одни и те же мифические элементы появляются в некоторых текстах. В античности могли существовать гностики, которых называли «сифианами», но система, которой они придерживались согласно Ипполиту, никак не соответствует определению «сифианства» в современных исследованиях. Совершенно другие воззрения приписывает сифианам Псевдо-Тертуллиан, но и у них есть лишь некоторые точки соприкосновения с тем, что в настоящее время считается «сифианством». Однако нельзя отрицать того, что специфические элементы мифа о Барбело присутствуют в некоторых гностических текстах и, следовательно, между ними имеется определенная взаимосвязь.

С учетом всех этих соображений, возможно, лучшим на данный момент решением было бы осторожно предположить, что сифианство — это удобное рабочее название для условно определенной группы мифологических и теологических взаимосвязей между определенными источниками, природа социально-исторических связей которых до сих пор не выяснена.

Примечания

1. См. «Refutatio...», V, 19-22; X, 11.

2. Там же, V, 20, 1. 4.

3. Там же, V, 21, 1.

4. Там же, V, 22, 1.

5. Там же, V, 20, 2.

6. См. «Adversus omnes haereses», II, 7.

7. См. «Panarion omnium haeresium» (далее - сокр. «Панарион»), 39.

8. См. «Diversarum haereseon liber», 3.

9. См. «Панарион», 39, 1, 2; ср. 26, 17.

10. Там же.

11. «Панарион», 39, 5, 1.

12. См. Порфирий, «Жизнь Плотина» 16; тж. см. NHC XI, 3.

13. См. «Панарион», 26.

14. Там же, 26, 17.

15. Там же, 26, 1; 3;2; 5;2; 6.

16. Ср. NHC V, 5; «Кёльнский кодекс Мани» («Der Kölner Mani-Kodex» 48-49 Hrsg. Koenen–Römer, S. 30-33); пометки на полях в «Послании Варнавы», гл. 2 («Иерусалимский кодекс», 10а).

17. «Панарион», 40.

18. Там же, 40, 2, 1-3.

19. Там же, 40,7,4.

20. Там же, 40,7,5.

21. Возможно, сирийское имя Еноха, отсылка к Быт. 5:24 («И ходил Енох перед Богом; и не стало его, потому что Бог взял его [на небо]»); ср. Tardieu, 1992 (прим. 69 на стр. 532-533).

22. См. NHC VIII, 1; ср. Арнобий, «Против язычников» («Adversus Gentiles»), I, 52.

23. Т.е. NHC VIII, 1 (VIII, 64).

24. См. NHC VIII, 1 (VIII, 49).

25. См. его «Лечение эллинских недугов», рус. изд. 2022 г. (или «Graecarum affectionum curatio»), I:14.

26. См. его «Liber scholiorum».

27. Умер приблиз. в 942 г. н.э.; см. его «Китаб аль-'унван» (араб. كتاب العنوان‎ — «Книга заглавий»).

28. Речь идет о работе «О ересях», по сей день не переведенной на русский язык.

29. Греч. νοῦς, в зависимости от контекста, означает «ум», «разум», «мысль» и даже «дух».

30. Стр. 50-51 Кодекса; см. вновь его изд.: Der Kölner Mani-Kodex, Hrsg. Koenen-Römer, 32-35.

31. «Adversus Manichaeos», III.

32. «Панарион», 26 и 40.

33. В рус. пер. Дм. Алексеева — «Книга Величий Отца».

34. См. «Против ересей» I, 29. Здесь Ириней не говорит собственно о сифианах, а описываемую им гностическую группу назвал барбелоитами, кажется, лишь на том основании, что в ее космологических текстах вообще присутствует Барбело.

35. См. «Панарион» 26, 39, 40.

36. См. NHC II, 4.

37. См. NHC II, 5.

38. Так — в отчетах ересиологов; не следует, впрочем, забывать, что в самой гностической традиции Демиург (отождествляемый ересиологами с Иалдабаофом) и, собственно, Протоархонт Иалдабаоф — не одно и то же лицо.

39. Ср. Быт 2:7: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою».

40. ἐπίνοια, т.е. Мысль (жен. р.).

41. Ср. Быт. 2:23-24: «И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа своего. Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут двое одной плотью».

42. Быт. (5:3) / «Апокриф Иоанна» (NHC II, 1, 24).

43. NHC II,1,25.

44. Греч. παρουσία, т.е. мн. ч. от парусии, причем парусии означают попеременно «потоп», «огонь», «суд сил»; см. NHC III, 2, 63.

45. См. NHC III, 2, 64.

46. Климент Александрийский, Извлечения из Феодота, 54. Говоря о сходстве доктрин сифиан и валентиниан, петербургский исследователь гностицизма Дм. Алексеев отмечал, что именно оно является главным аргументом в пользу не существования сифиан в исторической реальности, причем наиболее ярким примером такого сходства (до степени полного доктринального тождества) является как раз текст «Апокрифа Иоанна, который многие исследователи на Западе и поныне относят к сифианским трактатам.

Библиография

Алексеев, Дм. Античное христианство и гностицизм // Евангелие Истины: двенадцать переводов христианских гностических писаний / Пер. Дм. Алексеева; под ред. А.С. Четверухина. — Ростов н/Д: Феникс, 2008. — (Духовное наследие).
Алексеев, Дм. Античное христианство и гностицизм // Евангелие Истины: четырнадцать переводов христианских гностических писаний / Пер. с копт., предисл., коммент. Дм. Алексеева; под ред. А. Четверухина. — М.; СПб.: Изд-во «Омега-Л»; «Т8 Издательские Технологии» / «Пальмира», 2024. — (Серия «Библейская история»). — С. 5—81.
Древние и средневековые источники по этнографии и истории народов Африки южнее Сахары: В 3 т. Том 1. Арабские источники VII-X вв. / АН СССР; Ин-т этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая; Отв. редакторы В.И. Беляев и Д.А. Ольдерогге. — М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1960.
Изречения египетских отцов. Памятники литературы на коптском языке / Введ., пер. с коптского, коммент. А.И. Еланской. — СПб.: Алетейя, 2014. — (Античное христианство. Источники).
Порфирий. Жизнь Пифагора. Жизнь Плотина / Пер. М. Л. Гаспарова // Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. — М.: Мысль. 1979.
Св. Ириней Лионский. Против ересей. Доказательство апостольской проповеди. — М., 2008.
Творения святого Епифания Кипрского: Ч. 1-6. — М.: тип. В. Готье, 1863-1883.
Феодорит Кирский. Лечение эллинских недугов, или Познание Евангельской истины из эллинской философии / пер. с греч., вступит. статья, комментарий П.К. Доброцветова. — М.: Паломник, 2022.
Abramowski, L. Nag Hammadi 8,1 ‘Zostrianus’, das Anonymum Brucianum, Plotin Enn. 2,9 (33) // Blume, H.-D. & Mann, F. (eds.). Platonismus und Christentum, Festschrift für H. Dörrie. — Münster: Aschendorffsche Verlagsbuchhandlung, 1983. - (Jahrbuch für Antike und Christentum, Ergänzungsband 10). — S. 1—10.
Broek, R. van den. Gnostic Religion in Antiquity. — Cambridge: University Press, 2013.
Der Kölner Mani-Kodex. Uber das Werden seines Leibes / Kritische Edition aufgrund der von A. Henrichs und L. Koenen besorgten Erstediton, herausgegeben und ubersetzt von Ludwig Koenen und Kornelia Romer. - Wiesbaden: Springer, 2013.
Hippolytus (Antipope). The Refutation of All Heresies / Transl. by John Henry McMahon, Stewart Dingwall Fordyce Salmond. — Edinburgh: T. & T. Clark, 1911. — (Ante-Nicene Christian Library: Translations of the Writings of the Fathers down to A.D. 325 [Vol. 6, Part 1]).
Majercik, R. The Existence-Life-Intellect Triad in Gnosticism and Neoplatonism // Classical Quarterly 42 (1992). — P. 475—488.
The Panarion of Epiphanius of Salamis. Book I (Sects 1—46). Second Editon, Revised and Expanded / Translated by Frank Williams. — Leiden & Boston: E.J. Brill, 2009. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 63).
Puech, H.-Ch. Fragments retrouvés de l’Apocalypse d’Allogène // Mélanges Franz Cumont. — Bruxelles: Université Libre de Bruxelles, 1936. — (Annuaire de l'Institut de philologie et d'histoire orientales et slaves, t. IV). — P. 935—962.
The Rediscovery of Gnosticism: Proceedings of the International Conference on Gnosticism in Yale, New Haven, Connecticut, March 28-31, 1978. Volume Two: Sethian Gnosticism. — Leiden: E.J. Brill, 1981. — (Supplements to Numen, 42).
Schenke, H.-M. Das sethianische System nach Nag-Hammadi-Handschriften // Nagel, P. (ed.). Studia Coptica. — Berlin (DDR): Akademie Verlag, 1974. — P. 165—172.
Tardieu, M. Les gnostiques dans la Vie de Plotin // Vie de Plotin. Vol. 2 (Ed. M. Tardieu). — Paris: Vrin, 1992.
Tardieu, M. Les livres mis sous le nom de Seth // Krause, M. (ed.). Gnosis and Gnosticism: Papers read at the Seventh International Conference on Patristic Studies (Oxford September 8th-13th 1975). - Leiden: E.J. Brill, 1977. — (Nag Hammadi Studies, 8). — P. 204—210.
Turner, John D. Gnosticism and Platonism: The Platonizing Sethian Texts from Nag Hammadi in their Relation to Later Platonic Literature // Wallis, R.T. & Bregman, J. (eds.). Neoplatonism and Gnosticism. — Albany: State University of New York Press,1992. — P. 424—459.
Turner, John D. Sethian Gnosticism and the Platonic Tradition. — Québec: Les Presses de l’Universite Laval, 2001. — (Bibliothèque copte de Nag Hammadi, Section "Études" 6).
Williams, M.A. Rethinking “Gnosticism”: An Argument for Dismantling a Dubious Category. — Princeton: University Press, 1996.
Wisse, F. Stalking those elusive Sethians // Layton, B. (ed.). The Rediscovery of Gnosticism. — P. 563—576.