Медведь
Медведь — животное, наделяемое в мифах и народных поверьях антропоморфными чертами, символикой плодородия, здоровья и силы и нередко главенствующей ролью среди лесных зверей. Медведь — древнейший образ, которому поклонялись многие народы северного полушария еще с первобытной эпохи. В мифологии многих народов получеловек-полумедведь, сын девушки и медведя, выступает в роли культурного героя, обучающего людей ремеслам, наукам и искусствам. Медведь — один из наиболее древних почитаемых человеком образов: поклонение ему уходит корнями в первобытную эпоху (100-35 тыс. лет назад). По мнению российского археолога и исследователя славянской культуры Б.А.Рыбакова, культ медведя, возможно, является самым первым в истории человечества[1].
«Особое отношение к медведю было свойственно всем народам Северного полушария, жившим в тайге и тундре, где водится медведь, белый или бурый, — народам европейского, азиатского и америо канского Севера. Культ медведя широко был распространен у народов Сибири и Дальнего Востока: хантов, манси, ненцев, кетов, эвенков, коряков, чутсчей, камчадалов, айнов, орочей, сороков, нивхов, нанайцев, удэгейцев, ульчей». [2]
Медведь наиболее близок волку, с которым его объединяют сходные демонологические и другие поверья (оборотничество, сексуальный символизм и т.д.).
Медведь в русской народной традиции
В русской народной традиции, как и во многих других культурах, образ медведя несет огромную многофункциональную нагрузку: он выступает как предок, человек в медвежьей шубе, оборотень, покровитель семьи и плодородия, брачный партнер, судья, гарант клятвы, хозяин русского леса, хозяин диких зверей и домашних животных, помощник человека, даритель. В североевропейской традиции именно медведь, а не лев является царем зверей. Предположительно, одной из ипостасей древнего медвежьего божества был языческий бог древних славян Велес-Волос.
«Образ медведя был тесно переплетен с древнерусскими волхвами-жрецами. Жрецов в Древней Руси (возможно именно Велесовых жрецов) именовали производным от имени Велеса-Волоса словом «волхв», то есть «волосатый». Древнерусские волхвы носили одежды, вывернутые наизнанку, либо звериные шкуры, как правило, медвежьи». [3]
У славян бог Велес служил божеством плодородия, но, одновременно, он был связан с нижним миром (Навью), являлся богом мертвых, их проводником в загробный мир.
Медведю в шаманской мифологии была отведена роль хозяина и главы духов-предков. В этой ипостаси медведь воспринимается как божество, обладающее тайными знаниями, часть из которых передает людям, что сближает его с архетипом мудрого старца — учителя
До недавних пор на Алтае и Крайнем Севере сохранились «медвежьи праздники», для которых ловили медведей, откармливали их, а потом ритуально умерщвляли (специальными стрелами или удушением), после чего устраивали пир. Дух медведя торжественно провожали, ему пели песни, а части тела убитого зверя (зубы, кости, шкуру, когти, лапы, уши) использовали как амулеты.
Шаманы используют маску медведя для вступления в контакт с лесными духами. Черный медведь является символом инфернальных ( адских) сил.[18]
«Культ медведя воплощает силу почти безграничную, идущую «изнутри», способную исцелять, защищать, влиять на само течение жизни. Отсюда — <...> связь культа медведя с плодоносящей силой земли, животных, человека, с понятиями “свой”, “хозяин”». [4]
Образ медведя в Библии и христианской традиции
В Библии о медведях, медведицах и медвежатах упоминает примерно четырнадцать раз. Обычно речь идет о свирепом противнике человека, не знающем пощады. Часто медведь упоминается вместе со львом, разоряющим окрестности и истребляющим скот. По словам блаженного Иеронима Стридонского (345 или 347 — 30 сентября 419 или 420), можно одновременно «называть дьявола и львом, и медведем, и змеем».
В Библии, в сочинениях Отцов церкви и в иконографии, которая их иллюстрирует, два этих зверя составляют пару. Медведь, как и лев, часто символизирует свирепость и мощь дьявольских сил:
«Приходил лев или медведь и уносил овцу из стада» (1 Цар.17:34);
«Буду нападать на них, как лишенная детей медведица, и раздирать вместилище сердца их, и поедать их там, как львица» (Ос. 13:8);
«Как рыкающий лев и голодный медведь, так нечестивый властелин над бедным народом» (Притч. 28:15).
Согласно Библии, когда пророк Елисей приходит в город Вефиль, мальчишки, выбежавшие ему на встречу, начали дразнить его.
«Когда он шел дорогою, малые дети вышли из города и насмехались над ним и говорили ему: “Иди, плешивый! Иди, плешивый!” Он оглянулся и увидел их и проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребенка» (Цар. 2,23).
Медведь часто воспринимается как воплощение зла и дьявола. В Книге пророка Даниила говорится:
«Этот зверь был похож на медведя. Он приподнялся, лёжа на боку, и во рту у него, между зубами, было три клыка. Ему было сказано: «Встань, и ешь мяса сколько хочешь!» (Дан. 7,5)
Аналогичное описание находится в Откровении Иоанна Богослова:
«Зверь, которого я увидел, был подобен леопарду, лапы у него были, как у медведя, а пасть подобна львиной пасти» (Откр. 13,2).
Античные авторы считали, что медвежата рождаются бесформенными и правильную форму им придает их мать — медведица. В «Естественной истории» Плиния Старшего (I в.) говорится:
«Плоть их белая и бесформенная, размером они чуть больше мыши, без глаз, без шерсти, только когти выпущены. Облизывая детенышей [их мать], постепенно преображает их».
О том же пишет и Гораполлон в своей «Иероглифики»:
«Медведица рожает с кровью, свернутой и густой, и только позже разогревает ее в членах. По этой причине детеныши рождаются уродливыми, но мать вылизывает их и придает им правильную форму».
По этой причине ряд средневековых авторов христианской традиции соотносят медведя с Христом, который при помощи языка проповеди исправлял «форму» грешников. В средневековых житиях можно встретить сюжеты, где главный герой подчиняет зверя, приручив его своими добродетелями и силой.
Образ медведя в демонологии
Вместе с тем медведь воплощает в себе и негативный символизм. Согласно швейцарскому психоаналитику Карлу Юнгу, медведь ассоциируется с Артемидой и таким образом оказывается «женским животным» и символизирует темные стороны подсознания. По словам Юнга: «Медведь являет собой хтонический элемент, который может захватить его. <...> В алхимии медведь соответствует nigredo в prima materia» [5]. «Медведица в начале сновидения представляет собой разновидность богини-матери. (Артемида, например, почиталась в Греции как медведица.)» [6]. Поэтому образ медведя использовался для аллегорического изображения дьявола, подстерегающего Божье стадо, а иногда — свирепых и жестоких властителей». Медведь считался существом свирепым, но глупым, и потому, в народных сказаниях он часто выступает в комичной роли, когда его обманывает хитроумный мужик. При этом «антропоморфность медведя служит фигурой не человечности зверя (как ее понял бы современный человек), но звериности человека». [7]
Климент Александрийский в шестой книге «Строматов» сравнивает язычников с медведем:
«Язычники же подобны медведю, животному нечистому и дикому. Это животное, как говорят, рождает бесформенный кусок мяса, который затем языком матери формируется в некоторое подобие медведя». [8]
На средневековых изображениях медведь может символизировать демона. Так, на фреске в храме Св. Антония в Каше спящего Антония одолевают два демона в «собственном» обличии и пятеро, принявших «фигуры» зверей: ворона, змеи, обезьяны и двух медведей.
«Он принимает этот облик в “Житии св. Ансельма” Джона Солсберийского, пытаясь испугом отвлечь от молитвы некоего воина (miles) Кадула. Воин находится в церкви, погруженный в собеседование с Богом; дьявол сначала имитирует “голос оруженосца, жалостно оплакивающего коней и все имущество, украденное разбойниками”. На воина, для которого “благоговение значило больше, чем владение”, плач о мнимой утрате не производит никакого впечатления. Тогда “враг, сокрушаясь о постоянстве благочестивого воина, облекся медведем и рухнул перед воином с крыши, чтобы страхом от этого падения и ужасностью своего вида помешать его молитве. Тот же, упорствуя, лишь насмеялся, невозмутимый, над чудовищем”». [9]
Повсеместно в этиологических легендах происхождение медведя связывается с человеком, обращенным Богом в зверя в наказание за провинности (негостеприимство, убийство родителей, желание обрести власть над людьми). Наиболее распространенным мифом является рассказ о том, что в медведя был превращен человек, который, завернувшись в шкуру, хотел испугать Христа. Медведь связан с оборотничеством: человек-медведь был распространенным персонажем фольклора разных стран. Существуют предания о колдунах, принимающих медвежий облик. Считалось, что медведя не было в ковчеге Ноя, и если снять с медведя шкуру, то он выглядит как человек: самец — как мужчина, а медведица — с грудью, как у женщины. Обязательная табуация названия медведя у русских, возможно была обусловлена его отождествлением с дьяволом и нечистой силой. В русской народной традиции медведь, как хозяин леса и покровитель зверей, часто олицетворяет собой лешего или воспринимается как его брат или слуга.
«Внешне и функционально образы и медведя и лешего в народных представлениях имеют много общего, более того, считалось, что медведь лешему чуть ли не брат родной. В значительной степени это связано с общим местом обитания обоих — лесом, а также с определенным циклом активного функционирования в течение года. Здесь особый интерес представляет тот факт, что, по преданиям, на зиму лешие на день Св. Ерофея (17 октября по ст.ст.) уходят под землю. Как известно, медведи на зиму также залегают в берлогу (по сути, они тоже уходят под землю), при этом уход под землю традиционно символизирует связь с нижним, подземным, потусторонним миром. Леший — антропоморфное существо, он может предстать перед человеком в виде простого мужика, голого волосатого старика, но может принять облик животного. По поверьям, леший иногда может обращаться в медведя. Медведь в русской народной традиции также обладает качествами оборотня и выступает в роли медведечеловека (появляется в результате “священного брака” медведя и человека) или человеко-медведя (человек, обращенный в медведя, часто наказанный за грехи). Леший, как хозяин леса, стережет зверей и птиц, не позволяет рубить свои любимые деревья, собирать грибы, рвать красные и черные ягоды. Леший может сбить человека с пути, заставить плутать по лесу, но может и помочь: вывести из леса, найти и собрать ягод. По некоторым источникам леший является хозяином медведя. “Стадо” из медведей, волков и лис постоянно сопровождает хозяина зверей — лешего. Медведь беспрекословно подчиняется лешему: по его приказу он может напасть на стадо, похитить девушку. Следует заметить, что в подчиненном положении медведь находится только по отношению к своем хозяину — лешему, на остальную “нечисть” это не распространяется». [10]
Согласно народным поверьям, на одеяниях священников, совершающих черную мессу, помещалось изображение медведя, пожирающего причастие. О двух демонах «Гоэтии» Баламе и Пурсоне сказано, что они едут верхом на медведе. Облик медведя мог иметь демон плотских желаний Бегемот. В гримуаре «Ключ ада» («Clavis Inferni») говорится, что в образе медведя предстает демонический король севера Эгин (Egyn) или Аритон (Ariton) (лат. arto означает медведь).
Духам, охраняющим клады, часто приписывается медвежий облик.
Медведь и сексуальность
В средневековой традиции медведь символизирует похотливость и жестокость. Его представляли как не просто мохнатого зверя, а, в каком-то смысле, как дикого человека. Считалось, что сексуальным поведением он напоминает человека. Вслед за римским ученым Плинием Старшим (между 22 и 24 годами н. э. — 79 года н. э.), написавшим в своей «Естественной истории» о медведях:
«Они совокупляются в начале зимы, не тем способом, которым обычно это делают четвероногие, а обняв друг друга, лицом к лицу»,
Все средневековые бестиарии и энциклопедии утверждали, что медведи совокупляются more hominum, а не так, как это делают другие четвероногие. Как пишет Сюзанн Браун, для средневекового человека «антропоморфная физиономия медведя, его тело, покрытое шерстью, воплощают звериное начало в человеке, которое должно быть обуздано» [11]. Образу медведя присуща брачная символика, символика плодовитости и плодородия. Свадьбу предвещает рев введенного в дом ручного медведя. Медведь, приснившийся девушке, сулит ей жениха. Он символизирует жениха в свадебных песнях. Считалось, что женщина избавится от бесплодия если через нее переступит ручной медведь.
«Помимо свадьбы, брачная и продуцирующая символика представлена и в ряде других обрядовых и магических действий. Например, чтобы муж перестал изменять жене, она мазала влагалище медвежьим салом (рязан.). Считалось, что женщина излечится от бесплодия, если дать переступить через нее ручному медведю (Новгород.) или окурить ее медвежьей шерстью (болг.)» [12]
Тема сексуальной связи между медведем и женщиной повсеместно засвидетельствована как в литературных, так и в изобразительных источниках. Медведь — это волосатый зверь, masle beste, а в широком смысле — дикий человек [13].
В греческой мифологии описываются случаи сексуальных связей между медведем и человеком, например, в мифе о Полифонте, который дал обет целомудрия в честь Артемиды, что вызвало гнев Афродиты. Она соблазняла Полифонта и дарила ему разные подарки. Но Полифонт оставался непоколебимым, разгневанная Афродита сделала так, что Полифонт влюбился в медведя. Союз Полифонта с медведем привел к появлению Агриоса (дикаря) и Орейоса (горного жителя), двух существ огромной силы, которые не боялись ни людей, ни богов. Поэтому Зевс попросил Гермеса убить ее. Но Арес, предок Полифонта, сжалился над матерью и двумя ее сыновьями и превратил всех троих в птиц — сову и двух стервятников. Аристотель в своем утерянном труде «Государство Итаки» цитирует миф, согласно которому, охотник Цефал (Кефалос), известный своей необычайной красотой, страдал бездетностью. Поэтому он обратился к Дельфийскому оракулу, который посоветовал ему соединиться с первой женщиной, которую он встретит на обратном пути. Он встретил медведицу, соединился с ней, и она родила сына Аркейсиоса, внуком которого был Одиссей.
Как свирепое животное, подчиненное силам любви, он входит в свиту богини любви Венеры. Также он относился к богу производительных сил природы и экстаза Дионису.
Медведь в античной традиции
У древних греков был весенний медвежий праздник — «комедиен» (от «комос» — медведь). Фаллические обряды, сопровождавшие медвежьи праздники, свидетельствуют о том, что культ медведя мыслился как культ возрождения животных, как культ плодовитости объектов охоты. Медведь считался животным бога войны Марса и лунной богини-охотницы Артемиды. Нимфа Каллисто, забеременевшая от Юпитера, была превращена Артемидой в медведицу, после чего Зевс перенёс её на небо в виде созвездия Большой Медведицы. В Аттике жрицы Артемиды во время праздника облачались в медвежьи шкуры и исполняли культовую пляску медведя; Артемиде приносили в жертву медведя, а при её храме находился приручённый медведь. Согласно мифической традиции, святилище Артемиды в Брауронии (ныне Враона, недалеко от Афин) было построено, чтобы искупить убийство медведя, съевшего ребенка. В святилище с VI века до эллинистической эпохи каждые пять лет весной проводились празднества в честь Артемиды, в конце которых приносили в жертву медведицу. Девушек, которых воспитывали в святилище Артемиды, называли Арктои «(маленькие) медведи»). Латинское название медведя связывают со словом orsus (начало), полагают, что приобрел свое имя потому, что метит кровью, вытекающей изо рта (ore), свою территорию.
Образ медведя в западной эзотерике
Представления о некоей незавершенности медведя сделали его символом нигредо — первой стадии работы алхимиков над первоматерией. Также он олицетворяет собой хаос, который алхимия призвана привести в порядок.
На гравюре в книге «Реформированная философия» (лат. «Philosophia reformata») немецкого алхимика Иоганна Милиуса (ок. 1583 — 1642) медведь символизирует лунный принцип и белый огонь. В алхимико-каббалистическом трактате XVI или XVII века «Аш Мецареф» (др.-евр. «очистительный огонь»), впервые опубликованном на латинском языке Кнорром фон Розенротом в сборнике «Разоблаченная каббала» (1677–1684), в третьей главе медведь именуется «Кровавым Зверем» и соотносится с атрибутами Марса — Железом и Кровью.
Алистер Кроули в «Книге 777» пишет:
«Медведь считается животным Марса в основном по алхимическим причинам и ввиду своей огромной силы». [14]
В этой своей работе Кроули также соотносит медведя с 27-м путем Древа Жизни, буквой Пе иврита и арканом «Башня», который, в свою очередь, связан с символикой «Дня Отмщения Хора-Ра». Также изображение медведя присутствует в магических образах некоторых деканатов.
В своем комментарии к «Книге сердца, обвитого змеем» Алистер Кроули пишет:
«Тайная косточка» находится в Фаллосе Медведя (др.-евр. דב , DB, 6). Это анатомический факт. О характере этого животного — играющего важную роль в алхимии — можно прочесть в “Аш Мецареф”. Медведь символизирует одну из частей ΤΟ ΜΕΓΑ ΘΗΡΙΟΝ 666, согласно описанию, которое дается Ему в Апокалипсисе (Откр. 13). [15]
Как поясняет Роберт Фицджеральд в своей работе «Собрание масок»:
«В данном случае подразумевается baculum некоего животного, который использовался в шумерских и древнеегипетских колдовских ритуалах: растворенный в вине с добавлением особых растений, он вызывал трансовое состояние, способствующее передаче посвятительных тайн». [16]
«Тайная косточка», заключенная в «Фаллосе Медведя», символически толкуется как «Основа Индивидуальности, отличающей Бессознательное Алистера Кроули; ибо он сохранил свою человеческую личность, дабы послужить Орудием Логоса нынешнего Эона».
В своей повести «Через пучину» Кроули в художественной форме рассказывает о том, как он в одной из своих минувших реинкарнаций, добыл эту «тайную косточку». Убив медведицу, он уснул, завернувшись в ее шкуру:
«И огромный медведь, владыка сада, увидал меня и принял за свою подругу, и пришел насладиться мной. Пробудившись от сна и увидав, как он вздымается надо мною, я ударил ему в сердце со всею своею силой и, покинув убежище свое, кинулся бежать меж дерев. Ибо ударил я не в цель, а вкось. И старик-медведь, тяжко раненый, сорвал с меня шкуру подруги и, обнаружив подмену, кинулся следом. <...> Медведь распахнул пасть, но прежде чем он успел подняться, я воткнул в нее меч. Он замотал головой; меня, приставшего к рукояти, подбросило в воздух, и я тяжело приземлился на плечо. Головой я тоже ударился оземь и остался лежать оглушенный. <...> Рядом, совсем рядом со мною мертвым лежал мой враг; и я, не забыв о своей задаче, взял клинок от меча (ибо он отломался), и отсек тайные части медведя, и взял оттуда искомую косточку. <...> Никто не дерзнул отобрать у меня косточку, что таким трудом мне досталась; и с нею изготовил я магический эликсир и узрел звездные чертоги Дуанта, как о том и было написано в древней мудрой книге» [17].
На одном из ранних вариантов аркана «Маг» Фрида Харрис изобразила медведя за спиной мага.
Гематрия слова
У Кроули можно найти указание на то, что на иврите слово медведь, דב, звучит как «дов». Числовым значением этого слова является 6.
Стоит отметить, что слово «медведь» на современном иврите пишется как דוב, таким образом, гематрия этого слова не 6, а 12. Однако в библейских текстах можно найти это слово именно в том написании, как оно встречается у Кроули, таким образом, если мы берем написание в библейском (древнем) иврите, то гематрия этого слова действительно равняется 6.
Не очень понятно, знал ли Кроули про более современное написание или же он имел дело только с библейскими источниками, хотя, конечно, напрашивается версия, что именно пропавшая буква Вав и есть та самая «тайная косточка», которую Кроули извлек из тела медведя в своем видении. Однако сам он не оставил никаких комментариев, которые бы подталкивали к такому выводу.
Библиография
- Кошкарова Ю. Архетипический образ медведя в духовной культуре народов России. М. Раритет-Инфо. 2012.
- Медведь в истории культуры. Под общей редакцией Б.А. Эренбурга. — Пермь: Сенатор, 2017.
Примечания
- 1. Рыбаков, Б.А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1994. С. 108.
- 2. Соколова З.П. Животные в религиях. Сер: Мир культуры. Илл. С.-Пб. Лань 1998. С. 86-87.
- 3. Кошкарова Ю. Архетипический образ медведя в духовной культуре народов России. М. Раритет-Инфо. 2012.
- 4. Мозоль Е.В. Сравнительный анализ культов волка и медведя в древнерусской языческой традиции // Журнал Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, Номер: 63-1, 2008.
- 5. Юнг К. Психология и алхимия. М. Рефл-бук. Ваклер. 2003.
- 6. Юнг К. Человек и его символы / Пер. с англ. В.В. Зеленский. М. Институт общегуманитарных исследований. 2020. С. 229.
- 7. Махов А.Е. Средневековый образ: между теологией и риторикой. Опыт толкования визуальной демонологии М. Intrada. 2011. С. 87.
- 8. Климент Александрийский. Строматы. Т. 3 (Книги 6-7). Издание подготовил Е. В. Афонасин — СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2003. С. 34.
- 9. Махов А.Е. Средневековый образ: между теологией и риторикой. Опыт толкования визуальной демонологии М. Intrada. 2011. С. 84-85.
- 10. Кошкарова Ю.А. К вопросу о взаимосвязях образа медведя и лешего в русской народной традиции // Научные Ведомости Белгородского государственного университета. Сер.: История. Политология. Экономика. Информатика. № 11 Т. 9. Белгород, 2009.
- 11. Braun S. Le symbolisme du bestiaire medieval sculpte. Dijon. 2003.
- 12. Славянские древности: Этнолингвистический словарь в 5-и томах. Т. 3: К (круг) - П (перепелка). Ин-т славяноведения РАН М. Международные отношения. 2004. Стр. 212.
- 13. Пастуро М. Символическая история европейского средневековья. СПб.: Александрия, 2012.
- 14. Алистер Кроули. 777. Каббала Алистера Кроули. М.: Ланселот, 2010. С. 224.
- 15. Алистер Кроули. Святые книги Телемы. Перевод А. Блейз. М.: Ганга, Телема, 2011. С. 214-215.
- 16. «Книга тайн» Алистера Кроули и теневое Древо Жизни. Перевод А. Блейз. М.: Телема, 2020. С. 385-386.
- 17. Алистер Кроули. «Через пучину». Перевод А. Осипова. М.: Телема, Ганга, 2011. С. 25-26.
- 18. Энциклопедия символов. Составитель В.М. Рошаль. М. СПб. АСТ. Сова. 2005.