Алхимия
Алхимия (от араб. аль-кимийя) — древняя область натурфилософии, философская и протонаучная традиция, зародившаяся в греко-римском Египте в первые века нашей эры и впоследствии распространившаяся по всей Европе, Африке и странам Азии. Выделяют два основных направления алхимии — внутреннюю и внешнюю алхимию. Оба эти направления имеют общую доктрину и цель — создание эликсира бессмертия, но отличаются практическим исполнением.
Этимология
Слово «алхимия» происходит от ст.-фр. alquemie, alkimie (в ср.-лат. форме — alchymia), которое, в свою очередь, восходит к арабскому слову «аль-кимийя» (الكيمياء или الخيمياء), состоящему из двух частей: позднегреческого слова «хемея» (χημεία), известного также в вариантах «хюмея» (χυμεία) «хемия» (χημία), и арабского определенного артикля «аль» (الـ). Определить этот термин можно как «процесс трансмутации, ведущий к слиянию или воссоединению с божественной или изначальной формой». Относительно этимологии греческого слова χημεία известно несколько гипотез. Первую предложил Зосима Панополитанский (III—IV вв. н.э.), производивший слово χημεία от названия некоей книги «Хемеу». Герман Дильс в 1914 году выдвинул предположение, что в действительности этот термин происходит от слова χύμα, как называли металлические предметы, полученные путем отливки.
Другие исследователи возводят термин χημεία к др.-егип. «кеми», что значит «черная земля» (подразумевается плодородная и золотоносная почва долины Нила — в отличие от красной и бесплодной пустынной земли). По мнению египтолога Уоллиса Баджа, арабское слово «аль-кимийя» в действительности означает «египетская (наука)» и происходит от коптского названия Египта — «Кеми» (или от его эквивалента в средневековом бохарском диалекте коптского — «Кхеми»). Это коптское слово восходит к демотическому «кми» (kmỉ), а оно, в свою очередь, к древнеегипетскому слову «кемет», обозначавшему одновременно и страну египтян, и черный цвет (Египет понимался как «Черная земля» по контрасту с окружающей его пустыней — «Красной землей»). Этой этимологией может объясняться традиционное описание алхимии как «египетского черного искусства».
Алхимия внешняя
Внешняя алхимия рассматривает процессы создания эликсира бессмертия, или как его еще называют — «золотой киновари», с практической точки зрения. Алхимики полагают, что большинство веществ обладают непостоянными свойствами и легко подвергаются разложению и гниению и это, в свою очередь, влияет на продолжительность жизни. Тогда как такой минерал как золото имеет устойчивые химические признаки и не подвергается коррозии и гниению. И если заменить «непостоянные» элементы организма на «постоянные», то человек обретет бессмертие. Основной задачей внешней алхимии является трансмутация «неблагородных» металлов в золото и получение таким образом элексира жизни. Так же основным элементом элексира бессмертия является киноварь — ртутный минерал, имеющий свойство с помощью обратной реакции возвращать себе первозданные химические свойства. В даосском трактате Баопу-цзы собранно множество рецептов получения «золотой киновари». Автор данного трактата, предлагает использовать в качестве компонентов элексира бессмертия не только золото и киноварь, но и другие растительные и животные элементы, при этом настаивая на том, что подобные вещества только продлевают жизнь, но не несут полного бессмертия и умение сохранить элементы в «неизменном» виде, с помощью золота, является главным фактором для получения бессмертного тела. Так же автор предлагает использовать такие ядовитые минералы как ртуть, мышьяк и серу, заявляя о том, что применяя полученный элексир в микроскопических дозах можно добиться продления жизни. В то же время, появившиеся симптомы отравления следует расценивать как признак того, что элексир начал действовать. Длительное принятие подобных ядовитых веществ могло привести к смерти, но тот факт, что труп отравленного долгое время не подвергался гниению, так же служило «подтверждением бессмертия». Внешняя алхимия сыграла важную роль в развитии науки, в особенности химии и медицины. Основы лабораторной методологии, терминология, теория и экспериментальный метод, разработанные европейскими и исламскими алхимиками, отчасти используются по сей день.
Алхимия внутренняя
Внутренняя алхимия ставит перед собой цель достижение бессмертия путем совершенства человеческого тела и души, рассматривая самого человека как котел для алхимических процессов. По мнению адептов данного направления, достичь элексира бессмертия можно путем определенных энергетических практик и медитаций, которые должны привести к очищению и подъёму внутренней энергии человека. Совершенство человеческого тела и души, при этом, считается либо необходимым условием, либо результатом алхимического Великого Делания, а также (в эллинистической и западной мистериальной традиции) достижения гнозиса. В Европе все эти задачи так или иначе связывались с изготовлением философского камня. Алхимики придерживались древней теории четырех стихий и хранили свои открытия в строгой тайне, защищая их шифрами и символами, используя привычные термины — «золото», «киноварь», «свинец» подразумевая под этим определенные энергетические процессы. В своей работе они руководствовались герметическими принципами, тесно связанными с магией, мифологией и религией. Внутренняя алхимия, в последующем, стала предметом изучения и базой для работы многих психологов и философов. Кроме того, предмет алхимии в целом издавна оказывал и продолжает оказывать влияние на литературу и изобразительное искусство. Несмотря на вышеописанное разделение (восходящее, по словам фон Франц, к самим истокам западной традиции, зародившейся на стыке греческой философии с технологиями Древнего Египта и Месопотамии), многочисленные источники подчеркивают единство эзотерического и экзотерического подходов к алхимии, отраженное еще в трактате Псевдо-Демокрита (Болоса из Мендеса) «Физика и мистические вопросы» или «Естественное и тайное» (греч: Physika kai Mystika, I век н.э.). В массовом восприятии внутреняя алхимия ассоциируется в первую очередь с магией, однако историк Лоуренс М. Принсип, ссылаясь на новейшие исследования, отмечает, что алхимия эпохи Возрождения и Нового времени охватывала значительно более широкий спектр понятий, задач, методов и практик:
«Большинству читателей, вероятно, известны некоторые распространенные мнения об алхимии — например <…>, что она родственна магии или что методы ее были, по существу, шарлатанскими. Подобные представления об алхимии сложились лишь в XVIII веке или даже позднее. Возможно, каждое из них отчасти и справедливо в некоем узком контексте, но ни одно не может послужить точным описанием алхимии в целом» [1].
История
Алхимия включает в себя несколько философских традиций, охватывающих в общей сложности четыре тысячелетия и три континента. Так как алхимики прибегали к языку символов и шифрам проследить их взаимные влияния и «родословные» затруднительно. Тем не менее следует выделить три основных направления, в целом складывавшихся независимо друг от друга: китайская алхимия, практиковавшаяся в Китае и странах, находившихся в зоне его культурного влияния; индийская алхимия, сосредоточенная на Индийском субконтиненте, и западная алхимия, развивавшаяся в странах Средиземноморья. В ходе тысячелетий центр западной алхимии сместился из греко-римского Египта в страны ислама и, наконец, в средневековую Европу. Китайская алхимия была тесно связана с даосизмом, индийская — с индуизмом и прочими дхармическими религиями, в то время как западная алхимия основывается на собственной философской системе, в основном независимой, но испытывавшей различные влияния западных религий.
Алхимия в эллинистическом Египте
Западная алхимия зародилась в эллинистическом Египте. Считается, что египетские алхимики первыми описали «Философский Камень» и последовательность стадий алхимического процесса. Центром алхимических знаний была Александрия, по большей части сохранявшая эту роль на протяжении греческого и римского периодов. Современные исследователи вслед за французским историком Андре-Жан Фестюжьер (1898 — 1982) придерживаются мнения, что алхимическое искусство эпохи Римской империи возникло на основе египетского ювелирного искусства, греческой философии и ряда различных религиозных традиций. Проследить истоки алхимического искусства в Египте затруднительно: этому препятствует псевдэпиграфический характер текстов, составляющих греческий алхимический корпус. Впрочем, трактаты Зосимы Панополитанского (рубеж III—IV вв. н.э.), древнейшего из исторически достоверных авторов на эту тему, помогают расположить других авторов на временной шкале. Зосима опирался на работы более древних мастеров алхимии (таких как Мария Пророчица, Псевдо-Демокрит и Агафодемон), о которых почти ничего не известно. Самое полное из их сочинений, «Четверокнижие» Псевдо-Демокрита, было написано, вероятно, в I веке н.э.
Современные исследователи часто ссылаются на свидетельство Зосимы, возводившего алхимическое искусство к египетской металлургии и церемониальным практикам. Также существует мнение, что ранние авторы алхимических трактатов заимствовали из греческих философских школ только терминологию, не принимая систематически ни одно из этих учений. Зосима — автор трактата «Последнее воздержание» имеющего древнегреческое название -τελευταὶα ἀποχή и часто переводимое как «Последний отсчет», при этом подобная интерпретация не соответствует содержанию трактата: никаких упоминаний об «отсчете» эта книга не содержит, но содержит призыв к алхимикам воздерживаться от жертвоприношений. Зосима поясняет, что древнюю практику «тинктур» (техническое греческое название алхимического искусства) захватили некие «демоны», обучающие этому искусству лишь тех, кто приносит им жертвы. Поскольку этих «демонов» Зосима называет также «хранителями мест» (οἱ κατὰ τόπον ἔφοροι), а тех, кто приносит им жертвы, — «жрецами» (ἱερέα), становится очевидно, что он подразумевает египетских богов и их служителей. Критикуя ту разновидность алхимии, которая ассоциируется у него с египетским жречеством, тем не менее, Зосима признавал, что алхимическая традиция в целом берет начало в обрядах, отправлявшихся в египетских храмах.
Мифология — Зосима Панополитанский полагал, что алхимия восходит к династическому периоду Древнего Египта и что в те времена она была достоянием жрецов (впрочем, подтверждений этому практически не находится). Авторы алхимических трактатов использовали персонажей греческой, римской и египетской мифологии для иллюстраций к своим трудам и в как аллегорические изображения стадий алхимической трансмутации. В числе таких персонажей — боги семи планет, Исида, Осирис, Ясон и многие другие. Центральная фигура алхимической мифологии — Гермес Трисмегист (Триждывеличайший), в образе которого соединились египетский Тот и греческий Гермес. Гермес и его кадуцей (жезл, обвитый змеями) входили в число главных алхимических символов. Согласно Клименту Александрийскому, Гермес Трисмегист написал так называемые «сорок две книги Гермеса», охватывавшие все области знания. Трактаты герметического корпуса, которые были написаны в первые века нашей эры и автором которых считался Гермес Трисмегист, составляют основу всей философии и практики западной алхимии, или герметической философии, как ее стали называть сами алхимики.
Технология — Зарождение западной алхимии иногда связывают с возникновением металлургии в середине 4-го тысячелетия до н.э. Многие ранние труды по алхимии были утрачены, когда император Диоклетиан, подавив бунт в Александрии (292 год н.э.), приказал сжечь алхимические книги. Впрочем, несколько египетских алхимических текстов уцелело; самые примечательные из них — «Стокгольмский папирус» и «Лейденский папирус X», относящиеся к 250—300 гг. н.э. В них содержатся 250 технических рецептов по окрашиванию и изготовлению искусственных самоцветов, по очистке жемчужин и производству искусственного жемчуга, а также по изготовлению имитаций золота и серебра. Первые папирологи, работавшие над этими двумя рукописями, сходятся во мнении, что они являются работой одного и того же переписчика. Философские и мистические элементы алхимии в этих текстах отсутствуют, однако в сочинении «Физика и мистические вопросы», авторство которого приписывается Демокриту, но, вероятно, принадлежит греко-египетскому алхимику Болу Мендесскому (Болосу из Мендеса) (между 250 и 125 гг. до н.э.), подобные рецепты включают в себя теоретические сведения по астрологии и упоминания о классических четырех стихиях. Помимо работ Псевдо-Демокрита до нашего времени дошло ряд цитат или коротких трактатов, приписываемых мифическим или известным персонажам: Гермесу, Исиде, Моисею, Агафодемону, Ямвлиху, Марии Пророчице, Клеопатре, Комарию, Останесу, Паммену, Пибехию. За период, прошедший от Бола до Зосимы, случились некие перемены, преобразившие металлургию в герметическое искусство.
Философия — Александрия была плавильным котлом философских учений, в котором сплав пифагорейских, платонических, стоических и гностических идей породил основы алхимической философии. О немаловажной роли, которую сыграла в истории алхимии греческая философская мысль от Эмпедокла до Аристотеля, свидетельствует принятое алхимиками учение о четырех стихиях — земле, воздухе, воде и огне, — из которых произошло все сущее во вселенной. Согласно Аристотелю, у каждой стихии есть своя сфера, в которую она возвращается, если оставить ее в покое. Четыре стихии у древних греков представляли собой не столько количественные, сколько качественные параметры материи:
«Истинная алхимия никогда не рассматривала землю, воздух, воду и огонь как телесные или химические вещества в современном смысле этого слова. Четыре стихии — это всего лишь первичные — и максимально обобщенные — качества, посредством которых вещество всех тел (аморфное и определяемое исключительно в категориях количества) проявляется в дифференцированных формах»[2].
Алхимики последующих эпох глубоко разрабатывали мистическую сторону этого учения.
Алхимия связывалась с древней мифологией. В трактате «О невероятном», относящемся к эпохе поздней античности, очевидно, используя труды историка Харака из Пергама, автора не сохранившихся «Всеобщей истории» в 40 книгах и «Хроник», утверждавшего, что «Золотое руно» было текстом, написанным на папирусе, содержащем формулу для создания золота, говорится:
- То, что стерегли в Колхиде, было по правде не золотое руно (ибо это было присочинено), а книга, написанная на кожаных листах и содержавшая наставления о том, как с помощью химии надо делать золото. Вероятно, поэтому жившие тогда люди называли ее золотой от заключенной в ней силы. [12]
Алхимия смогла мирно сосуществовала с нарождавшимся христианством. Ранний христианский автор Лактанций (ок. 250 — ок. 325) полагал, что Гермес Трисмегист предсказал пришествие Христа. Позднее, уже в IV—V вв., Августин Блаженный поддержал это мнение, но осудил Трисмегиста за идолопоклонство. В тот период алхимики встречались как среди язычников, так и среди иудеев и христиан.
С начала V века н.э. греческие авторы алхимических трудов сосредоточились исключительно на комментариях к трудам своих предшественников. К середине VII века алхимия стала почти исключительно мистической дисциплиной. Именно в этот период благодаря дамасскому принцу Халиду ибн Язиду центр алхимического искусства начал смещаться из Александрии в исламский мир, что, в свою очередь, поспособствовало переводу и сохранению греческих алхимических текстов в VIII и IX веках.
Китайская алхимия
В китайских источниках алхимию часто называют Цзиньдань чжи дао (кит. 金丹之道, jīndān zhī dào ), «Путь Золотого Эликсира». Термин эликсир относится к эликсиру жизни или эликсиру бессмертия. Китайская алхимия в современных исследованиях делится на Вайдан и Нейдан. Вайдань (外丹, wàidān – «внешняя киноварь, внешний эликсир») обозначает китайскую алхимию в ее внешней форме, в отличие от neidan (内丹, nèidān — «внутренняя киноварь, внутренний эликсир»), внутренняя алхимия.
В Китае алхимией занимались, главным образом, представители даосской традиции. Поэтому ее также называют «даосской алхимией». Её целью являлась трансформация тяжелых и не благородных элементов в благородное, божественное, вечное. В этом аспекте, даосская алхимия ничем не отличается от западной, она скорее является одной из стадий западной традиции. Карл Густав Юнг прокомментировал аналогии и параллели с западной философско-оккультной традицией к даосскому алхимическому гримуару «Тайна золотого цветка».
Душа вечная и смертная
По даосским воззрениям, душа человека подразделяется на два ключевых элемента: смертно–инстинктивную душу По и бессмертно – божественную Хунь. Элемент По, Юнг отнес к тяжелому элементу Анимы ( даосы к тяжелому Инь – аспекту), а элемент Хунь к логосу (божественный Ян аспект, Анимус). Все эти элементы присутствуют к каждом человеке, не зависимо от его пола, но их влияние доминирование в отдельной личности, обусловлено ее уровнем культуры и духовного развития. Душа По, смертная и инстинктивная, ни как не может выделить себя из хаоса бессознательной природы, которая, как древний демонический океан, переполнена аффектами различной тяжести и окраски. А для того, чтобы расщепление с этой стихией произошло, необходимо появление важного элемента — наблюдателя. Наблюдатель, с появившимися задатками критического мышления, способен поставить под сомнение свою причастность к этому не контролируемому им хаосу, разотождествиться с ним. Так вот, появление такой автономной единицы, указывает на проявление в данном индивидууме души Хунь, которую Юнг приравнивает к западному Логосу. Этот элемент, позволяет выделить личность из обреченной непрерывности флоры и фауны. По сути, это сравнимо с появлением суверена в западной традиции. Одной из первичных целей даосской алхимии, является переплавка тяжелых По элементов, в бессмертные Хунь. Философским камнем, в данном случае, является сам адепт, осуществивший эту возгонку и обретший свой индивидуальный Путь.
Искусство культивации жизненности
Тело адепта, практикующего Цигун, становится алхимической ретортой, в которой грубые элементы Цзин, выплавляются и трансформируются в тонкие и божественные Шен. В большей степени, это процесс сублимации сексуальной энергии и, в не меньшей степени — это процесс обмена тонкими флюидами с вечными стихиями. Подобные практики ведут к укреплению влияния Логоса (Хунь) внутри личности практика.
Практика Цигун глубоко символична и она, в обход профанного сознания, взаимодействует с бессознательным, структурируя его хаос, тем самым, невелируя, его разрушительное аффективное влияние. Так происходит полное разотождествление адепта с тяжелым Инь-аспектом смертного начала По, без потери связи с ним. Метафорически говоря, современным языком, это использование хаотической энергии в мирных целях.
Необходимо понимать, что носителем страдания, является По элемент и, чем больше его влияния в индивидууме, тем больше хаотического аффективного начала его жизнь содержит и тем дальше он от божественного Хунь. Любые аффекты – это черные дыры для энергии Ци. И не сепарировавшись от аффективной непрерывности природы, невозможно накапливать Ци. По сути, энергия Ци является пищей для Духа (Шен) адепта. И чем больше этой энергии получает адепт, тем мощнее и сильнее созревает его Дух.
Выплавление Ян из Инь
Одно из значений слова Дао – Путь, а значит даос — это приверженец этого Пути. Путь всегда максимально индивидуален и не повторим. Он является одним целым алхимическим процессом выплавления. Поиск Пути соответствует стадии Нигредо в западной алхимии, таким образом, является частью всего Пути. Для того, чтобы обрести Путь необходимо божественное вмешательство и тотальная сдача практика на милость судьбы.
Даос становится даосом, когда все популярные и известные пути исхожены, но желаемого результата не давшие. Все это соответствует накоплению в алхимической реторте Души практика, тяжелых субстанций и выплавление их в «невульгарное золото», питающее Дух. Сформированная таким образом личность, превращается в Философский камень или индивидуальное Дао практика. Такая личность выходит за пределы горизонтальных влияний человеческой природы и ее смертной составляющей.
Именно очистившись от негативного влияния По элементов души, начинается та самая «веселая наука», о которой говорят алхимики запада. Именно такое состояние психики адепта, обеспечивает максимальный приход энергии Ци, при минимальных ее потерях на борьбу с аффектами бессознательного. Это благоприятные условия дозревания бессмертного зародыша Духа, до вечного ребенка Шен. И как говорится в трактате «секрет Золотого цветка» — если работа доведена до конца, то все относящееся к темному началу, целиком поглощается, а тело превращается в чистый Дух. Когда сознательный Дух трансформирован (Шен), то появляется возможность вырваться из замкнутой цепи перерождений и стать «золотым высшим духом». Все это значит, что можно накопить сублимированную Ци в таком объеме, чтобы пробудить наши высшие центры, обретая бинарную суперпозицию к миру как квантовому полю, выходя за пределы привычной человеческой формы.
Стадия обратной циркуляции света. Даосский тантризм
Даосская алхимия воспринимает человека как микрокосмос, который вписан в макрокосмическую триаду Небо – Человек – Земля. Человек, являясь равной единицей по отношению к Небу и Земле, объединяет их в себе, накапливает их флюиды, проводя к высшему центру, тем самым придавая им новое очищенное качество. Вот как об этом сказано в трактате «Вэнь ши цзин» — «Когда свет вынужден двигаться по кругу, все энергии небес и земли, света и тьмы кристализуются.» Это то, что было названо «Семенным размышлением» или «Очищением идеи». Цитата: «После ста дней внутри света, развивается истинная точка Ян». Циркуляция света — это стадия огня. По этому поводу сказано: «Путь элексира жизни, всецело зависит от метода обратно текущего движения». На практике это сопровождается запечатыванием сексуальной энергии цзинь и возгонке ее по микрокосмической орбите к высшему центру в голове, именуемому «Небесным сердцем». Данная тонкая работа глубоко укоренилась в сексуальных практиках даосского тантризма, позволяя максимально сакрализировать любовный акт слияния женского и мужского, как внутри одного практика, так и в паре адептов.
Таким образом, даосская алхимия процесс динамический и сугубо индивидуальный, но в то же самое время имеющий общие закономерности. По сути, это про индивидуации и созревания личности. Начальный этап – это процесс появления личности, как появления власти Хунь (Логоса), с последующим, выделение из непрерывности природной матрицы. А дальше этот росток поливается Ци через практики и стратегии, который приводит к бурному росту и развитию. На более глубинных стадиях – это всегда трансгрессия от профанного восприятия к сакральному и мистическому.
Алхимия в Византии
Интерес византийцев к алхимии очевиден и проявляется, во-первых, в их желании собирать древнегреческие тексты по алхимии, во-вторых, в написании комментариев к ним и, наконец, в создании оригинальных текстов по алхимии. Несмотря на возможные связи между алхимическими теориями и христианскими догмами, алхимия, процветавшая в Византии, была по существу языческой уходила корнями в гностическую и неоплатоническую традиции. Расцвет византийской алхимической науки пришёлся на IV–VII вв., однако очевидно, что в последующие века алхимию также продолжали изучать и практиковать. В отличие от астрономии, астрологии, математики и медицины, алхимические знания в Византии почти не пополнялись переводами с арабского.
К числу работ ранних византийских алхимиков следует относится комментарий на Псевдо-Демокрита христианского богослова и философа-неоплатоника Синезия Киренского, написанные до 389 г.; комментарий на Зосиму Олимпиодора Младшего (либо историка начала V в., либо, что более вероятно, философа VI в.); трактаты «О священном искусстве» Пелагия Философа и «О божественном искусстве» Иоанна Первосвященника (оба они основываются на Зосиме); мистический трактат «Об изготовлении золота» Стефана Александрийского; две компиляции, автор одной из которых называет себя «христианином», а другая полностью анонимна (обе эти работы ссылаются на Стефана); и четыре алхимических поэмы, авторство которых приписывается Гелиодору, Феофрасту, Иеротею и Архелаю. Все эти тексты и некоторые другие анонимные компендиумы, содержащие рецепты, были впоследствии включены в собрание алхимических текстов, вероятно IX – начал X в., посвященное некоему Феодору. Основным источником этого собрания является, к сожалению, сильно испорченный манускрипт из Венеции (Venice, Bib. Marc. 299), датируемый X в. В нем содержатся формулы, изложение способов трансмутации металлов в золото, астрологические диаграммы, поясняющие, как порядок небесных светил (taxis) влияет на процедуру получения золота, описываются устройство перегонных кубов и других агрегатов для очищения жидкостей.
Олимпиодор Младший первым из алхимиков дал следующую систему соответствий планеты и металлов: свинец — (Сатурн), олово — Меркурий, электрум (сплав золота и серебра) — Юпитер, железо — Марс, медь — Венера, серебро — Луна, золото — Солнце. Классическая схема металло-планетная систему впервые появилась у философа, астронома и астролога VII в. Стефана Александрийского: свинец — Сатурн, олово — Юпитер, железо — Марс, медь — Венера, ртуть — Меркурий, серебро — Луна, золото — Солнце.
- Последней значимой фигурой, замыкающей перечень великих алхимических философов рассматриваемого периода, был Мориен (известен также как Мориенус, Мориянус). О нем и его биографии известно совсем немного, лишь то, что он жил в VII в. и предположительно был учеником Стефана Александрийского, хотя не все авторы согласны с этим утверждением. Мориен был римлянином, а алхимию изучал в Александрии. Оттуда он уехал в Иерусалим, где и жил некоторое время. Он был христианином и вел аскетический образ жизни. Мориену было предназначено стать посредником в передаче алхимической традиции греко-римского Египта арабам. Оле Борх в своей книге, посвященной прославленным алхимическим авторам, писал о нем так: «Римлянин Мориен, по вере христианин, автор книги «De Transfiguratione Metallorum» был также одним из древних химиков. После обучения у Адфара из Александрии он презрел радости мира и по своей воле избрал жизнь отшельника в окрестностях Иерусалима, где его вскоре заметили люди, и вскоре слухи о нем дошли до царя Халида из Египта. У Мориена с ним было много бесед о тайнах Искусства, в которых он рассказал о многом ясно и в философской форме, о некоторых вещах однако он говорил лишь намеками, но не очень их скрывая, так, чтобы они не могли быть не поняты некоторыми просвещенными последователями Искусства». Ему приписывается авторство знаменитого трактата «О составе алхимии» (лат. «De compositione alchemiae»), который был написан на арабском языке и был одним из первых алхимических трактатов, переведенных на латинский язык средневековой Европы[3].
Арабский автор X века Ибн аль-Факих в работе «Мухтасар Китаб аль-Булдан» («Краткая книга земель»), рассказывал, как император Константин V (741—775) однажды показал арабскому посланнику два тайных вещества, которые способны совершать трансмутацию и объяснил, что им он обязан своим огромным богатством.
Об интересе к алхимии, существовавшем в Византии в более позднее время свидетельствует письмо «О том, как делать золото» монаха и писателя XI века Михаила Пселла, адресованное патриарху Михаилу I Керуларию и датируемое ок. 1045–46 гг. Письмо затрагивало некоторые аспекты, касающиеся астрологии и демонологии, также в нем утверждалось, что трансмутация металлов в золото – это естественный процесс и давались рецепты по изготовлению золота, порчи его и извлечении из песка. Этого послания оказалось достаточно, чтобы впоследствии Михаила Пселла считали авторитетным алхимиком. Существует печать с его именем в латинском сборнике алхимических текстов Bibliotheca Chemica Curiosa de Manget, напечатанном в 1702 году.
Известны еще два автора, также писавших алхимические трактаты: Косьма Монах (который жил после Пселла) и видный церковный и политический деятель Никифор Влеммид (1197 — 1272). Оба они оставили по сборнику алхимических рецептов.
Алхимия в исламском мире
После падения Римской империи центр алхимических исследований переместился в исламский мир. Об исламской алхимии известно гораздо больше, чем о греко-египетской; более того, почти все дошедшие до нас эллинистические труды по алхимии сохранились лишь в арабских переводах. Само слово «алхимия» происходит от араб. «аль-кимийя» (الكيمياء). Датой рождения арабской алхимии можно считать 685 год, когда, согласно легенде, принц Халид ибн аль-Йазид ибн Му'авийа (ум. в 704 г), собрав в Египте вокруг себя греческих ученых, поручил им перевести на арабский язык греческие и египетские книги по алхимии. Одним из них был монах Мориен (или Мариан), ученик алхимика Стефана Александрийского (около 620 года). Как говорится в трактате «О составе алхимии», авторство которого приписывается самому Мориену, он согласился обучать алхимии принца Халида в надежде, что тот примет христианство. Работа Мориена оказалась успешной, и он продемонстрировал трансмутацию Халиду. После чего принц велел казнить всех алхимиков-неудачников, которые обучали его до того. Как будто бы заявил Мориен принцу, тот, кто требует за свою работу что-либо, кроме Философского Камня, тот подобен человеку, поднимающемуся по лестнице без ступеней: он падает и разбивает себе голову. Впоследствии Халид ибн Йазиду приписали авторство несколько трактатов по алхимии.
- Халиду ибн Язиду приписывается ряд трудов. Среди них: «Книга амулетов», «Завещание сыну касательно искусства», «Книга о секретах алхимии» и другие. Самой известной считается основательный и объемный труд «Парадиз мудрости». Как указывает исламский энциклопедист и биограф Хаджи Халифа (ок. 1600-1658), в этом труде Халида было 2315 стихов. То, что принц Халид ибн Язид существовал в действительности, не вызывает сомнений, но был ли он алхимиком и учился ли у Мориена Римлянина, сказать сейчас с полной уверенностью нельзя, об этом нам сообщают лишь сочинения алхимиков, да и то в основном более поздних времен. Кстати, стоит отметить, что трактат, приписываемый Мориену, был переведен на латинский язык в XII в., а в печатном виде эта книга была издана в XVI в[4].
Следующий по времени алхимик Абу Абдаллах Джафар ас-Садык (699 или 700 — 765), которого большинство восточных источников называет учителем знаменитого химика средневекового Востока и Запада Джабира ибн Хайяна, известному также под латинизированным именем «Гебер». Джафару ас-Садыку также традиционно приписываются некоторые трактаты по астрологии, магии и алхимии.
В VII — начале VIII вв. благодаря сирийским переводам и комментариям алхимия частично вобрала в себя философию Платона и Аристотеля, уже во многом усвоенную герметизмом. В VIII веке появляется «Джабировский корпус» (Corpus Jabirianum), приписываемый Джабиру ибн Хайяну. В нем был разработан новый подход к алхимии, основанный на научной методологии и управляемых лабораторных экспериментах, — в отличие от древней греко-египетской алхимии, аллегоричной, зачастую невразумительной и пренебрегавшей лабораторными исследованиями. Работы Джабира положили начало «золотому веку» арабо-христианского герметизма (в частности алхимии), подарив миру новые термины: alcohol — алкоголь, alkali — щелочь, alembic — перегонный куб (аппарат для дистилляции), aliksir — эликсир (elixir — в европейской транскрипции). Поэтому многие считают его «отцом химии» (хотя другие приберегают этот титул для Роберта Бойля или Антуана Лавуазье). Историк науки Пауль Краус пишет:
«Чтобы составить представление о месте Джабировой алхимии в истории и разрешить проблему ее истоков, желательно сравнить ее с остатками алхимических трактатов, в свое время написанных по-гречески. Ни для кого не секрет, в каком плачевном состоянии дошел до нас этот пласт литературы. Корпус греческих алхимиков, который византийские ученые начали собирать лишь в X веке, — не что иное, как набор бессвязных фрагментов, охватывающих период с конца III века н.э. и до конца эпохи Средневековья. Бертло и Рюэль пытались навести хоть какой-то порядок в этих фрагментах, но тщетно, а позднейшим исследователям, в том числе г-же Хаммер-Йенсен, Таннери, Лагеркранцу, фон Липпману, Райценштайну, Руске, Биде, Фестюжье и прочим, удалось лишь прояснить отдельные частности…».
«Исследовать греческих алхимиков — не слишком многообещающая задача. Даже поверхностного взгляда на греческие тексты уже достаточно, чтобы убедиться, сколь малая часть их опиралась на подлинные лабораторные эксперименты, и даже так называемые технические труды дошли до нас в таком состоянии, что их приходится признать неудобочитаемыми и не совершенно поддающимися интерпретации».
«Иное дело — алхимия Джабира. Достаточно внятное описание процессов и алхимической аппаратуры, а также методичная классификация веществ свидетельствуют об экспериментальном подходе, радикально противоположном причудливому эзотеризму греческих текстов. Теория, на которой Джабир опирается в своих экспериментах, отличается ясностью и впечатляющей последовательностью. Ни у одного другого арабского автора той эпохи мы не найдем столь примечательного равновесия между теорией и практикой, между «ильм» и «амаль». И, само собой, ни в одном греческом тексте не найдется изложения столь же систематического, как, например, представленное в Джабировой «Книге семидесяти»[5].
Сам Джабир открыто признавал и утверждал важность эксперментального подхода:
«Если желаешь заниматься химией, то первым и необходимым условием будет работать на практике и проводить опыты, ибо тот, кто не работает на практике и не ставит опытов, никогда не достигнет даже нижайшей ступени мастерства»[6].
Джабиру приписывается множество трактатов по алхимии, хотя на самом деле большинство этих книг написаны не им, а другими авторами в более позднее время.
Исламские философы внесли значительный вклад в развитие алхимического герметизма. Самым влиятельным автором был также Джабир. Он первым из арабских алхимиков постулировал семеричность семи металлов: золота (Солнце), серебра (Луна), меди (Венера), олова (Юпитер), свинца (Сатурн), железа (Марс) и ртути (Меркурий). Джабир также выделял семь этапов алхимической трансформации: сублимация, восходящая или нисходящая дистилляция (фильтрация), купелирование, сжигание, плавление, водяная баня, песочная ванна. Своей конечной целью Джабир ставил так называемый «таквин» — создание жизни в алхимической лаборатории и, в том числе, искусственное сотворение человека. Он проанализировал все аристотелевские стихии с точки зрения четырех качеств — тепла, холода, сухости и влажности. По мнению Джабира, каждый металл обладал всеми четырьмя качествами, но два из них были внутренними, а два — внешними. Например, свинец внешне холодный и сухой, а золото — горячее и влажное. Следовательно, предположил Джабир, если реорганизовать качества одного металла, получится другой металл. Это умозрение стало отправной точкой для поисков Философского камня, которым посвятили себя западные алхимики. Кроме того, Джабир разработал сложную нумерологическую систему, в которой буквы, составлявшие корень арабского названия того или иного вещества, соответствовали его физическим свойствам.
Сама система стихий, использовавшаяся в средневековой алхимии, тоже была создана Джабиром. Изначально он включил в нее семь элементов, а именно, пять классических (эфир, воздух, земля, огонь и вода) и два химических элемента, представлявших металлы: серу («горючий камень», представлявшую принцип горючести) и ртуть (идеализированный принцип свойств, присущих металлам). Вскоре к этим семи добавился восьмой элемент, и так сложилась арабская концепция трех алхимических начал, характеризующих металлы: сера символизировала горючесть, ртуть — одновременно и летучесть, и постоянство, а соль — твердость. И, наконец, к трудам Джабира восходит корпускулярная теория, согласно которой все физические тела обладают внутренними и внешними слоями микроскопических частиц (корпускул).
Ещё одним выдающимся арабским алхимиком был Мухаммад ибн Закария ар-Рази (865 — 925), который в своей «Книге тайны тайн» подробно описывает устройство алхимической лаборатории, многочисленные методы, используемые в алхимии (прокаливание, возгонка, дистилляция, коагуляция). Важнейшим вкладом ар-Рази стало обоснование алхимической триады — ртуть, сера и соль.
Джабир и ар-Рази обогатили химию многими важнейшими открытиями. В частности, они впервые получили соляную, серную и азотную кислоту, а открытая ими «царская водка» (смесь азотной и соляной кислот), способная растворять самые благородные металлы, стала пищей для воображения позднейших алхимиков на целое тысячелетие.
Еще одним известным арабским алхимиком был выходец из Египта Мухаммед ибн Умаил ат-Тамими (около 900 — 960), также известный под прозвищами «аль-Хаким» (мудрый) или «ас-садик» (правдивый) и «ат-Тамими» (из племени тамим).
- Известно, что ибн Умаил был автором ряда трактатов, среди которых: «Разгадка загадок», «Чистый жемчуг», «Книга магнезии», «Книга ключей к величайшей мудрости», «Серебристая вода и звездная земля» (эта работа была комментарием к его же поэме «Письмо Солнца к растущей Луне»; в латинском переводе «Серебристая вода и звездная земля» известна как «Tabula chimica», т. е. «Химическая таблица», или «Химическая скрижаль»). Некоторые из идей, высказанных в трактатах ибн Умаила, восходят к алхимическим авторам греко-римского Египта. В отличие от ар-Рази и других греческих и арабских алхимиков-практиков, ибн Умаила большей частью интересовала алхимическая философия, духовные аспекты «великого искусства»[7].
Ибн Умаил был важным представителем аллегорической или мистической ветви арабской алхимии, описывающей процесс внутрипсихической трансформации самого алхимика. Его работы содержат сложные аллегории, символизирующие получение философского камня. Труды Ибн Умаила часто цитировали в средневековых европейских трактатах по алхимии и признавали бесспорным авторитетом.
В своём трактате «Серебристая вода и звездная земля» Ибн Умаил описал видение, произошедшее с ним в храме в Бусире (Египет), который он называет «тюрьмой Юсуфа» (то есть библейского Иосифа). В этом видении он увидел статую древнего мудреца, держащего табличку с символическими пиктограммами, которые представляли квинтэссенцию алхимических знаний. Умаил называет их «Письмом от Солнца к Луне». В нем говорится, что Солнце представляет дух (аль-рух), а Луна — душу (ан-нафс), в рукописи говорится о восприимчивости души к духу. Ибн Умаил пытался интерпретировать изображения и символы древних египетских храмов (такие как лягушки или улитки). Впоследствии описание этого видения повлияло на такие западные алхимические книги как «Восходящая Аврора» (Aurora consurgens) и «Химический театр» (Theatrum Chemicum).
Другими известными арабскими алхимиками являются Аль-Туграй (1061 — 1121), Абу аль Хасан ибн Арфа Рас (ум. в 1197 г., автор книги «Шудхур аль-Дахаб») , Аль-Симави (ум. 1260? г., автор трактата «Книга обретенного знания о выведении золота») и Аль-Джалдаки (ум. в 1341 г.). Работы последнего занимают важное место в поздней арабской алхимической мысли, потому что он смог воспроизвести и прокомментировать значительное количество более ранних текстов. Среди авторов, отстаивающих законность алхимии, находим также Аль-Фараби (872 — 951) с его «Трактатом о необходимости науки алхимии».
Ряд средневековых арабских трактатов по магии, астрологии или алхимии приписывались Балину Тувани (Аполлонию Тианскому), в частности «Книга Возлюбленного» (Kitab al-Habib).
В период с IX по XIV вв. исламские алхимические теории подвергались критике со стороны многих практикующих химиков, таких как аль-Кинди, Абу-аль-Райян аль-Бируни, Авиценна и Ибн Хальдун. В частности, они отстаивали мнение о том, что трансмутация металлов невозможна.
Алхимия в средневековой Европе
Появление алхимии в Западной Европе обычно относят к XI-XII вв. 11 февраля 1144 года Роберт Честерский закончил свой перевод арабской «Книги о составе алхимии» (лат. «Liber de compositione alchemiae»). Хотя в Европе имелись свои ремесленники и технические специалисты, Роберт отметил в предисловии, что на период его работы над переводом латинская Европа не имела никакого представления об алхимии. В трактате излагается легендарная история передачи алхимических знаний от Мориена Халиду ибн Язиду.
Многочисленные переводы арабских текстов, в том числе посвященных алхимии, появились в XII веке в Толедо (Испания) благодаря трудам таких ученых, как Герард Кремонский и Аделяр Батский. Среди прочего, были переведены сочинения Авиценны и ар-Рази и алхимический трактат «Собрание философов». В результате европейские языки пополнились многими новыми словами, прежде не имевшими латинских эквивалентов, — такими, например, как «алкоголь», «эликсир» и «атанор».
Между тем богословы старались примирить веру с экспериментальным рационализмом, подготавливая Европу к грядущему расцвету алхимической философии. Святой Ансельм (XI век) заявил о принципиальной совместимости веры с рационалистическим подходом и поощрял рационализм в христианском контексте. В начале XII века Пьер Абеляр продолжил дело Ансельма и заложил основы для восприятия аристотелизма еще до того, как первые труды Аристотеля стали известны на Западе. В начале XIII века Роберт Гроссетест использовал в научных исследованиях те же методы анализа, что и Абеляр, дополнив их методами наблюдения, эксперимента и вывода. Кроме того, Гроссетест стремился примирить аристотелизм с учением Платона и сделал немало для этой цели.
Прекрасно сказано немецким христианским богословом Лютером об алхимии в его Canonica:
«Искусство алхимии древних мудрецов Философии верно и истинно, оно мне весьма по душе, но не только из-за ее достоинства и многообразия полезности, которые она осуществляет при помощи дистилляций и сублимаций металлов, трав, воды и маслах, но также ввиду ее чудесного и прекрасного подобия с воскресением мертвых в судный день. Ибо подобно как огонь извлекает из каждой материи лучшее и отделяет от худого, так и дух следует ввысь из плоти, чтобы обрести высшее место. А материя, равно как мертвое тело, в котором больше нет души, остается лежать на дне или земле. И также Бог в судный день судом Своим, равно как через огонь отделит праведных и верующих от неправедных и безбожников. Праведные последуют на небо и будут жить там, а неправедные последую вниз в преисподнюю, где вечно остаются мертвыми»[10].
Вспомним также слова, сказанные Саломоном:
«Ибо в руке Его и мы и слова наши, и всякое разумение и искусство делания. Сам Он даровал мне неотложное познание существующего, чтобы познать устройство мира и действие стихий, начало, конец и средину времен, смены поворотов и перемены годов»[10].
На протяжении XII—XIII вв. европейским алхимикам приходилось полагаться на переводную литературу; новых сочинений на латыни пока не появлялось. Вслед за переводчиками за дело взялись энциклопедисты. Примерно в середине XIII в. появились две книги, сыгравшие огромную роль в европейской культуре и образовании. Это работы французского философа и теолога Винсента де Бовэ (ок. 1190 — 1264) и английского монаха-францисканца Варфоломея Английского (до 1203 — 1272). Винсент де Бовэ создал энциклопедический трактат охватывающий все отрасли знаний его времени «Зерцало великое» (лат. «Speculum majus»). Энциклопедия Варфоломея Английского называлась «О свойствах вещей» (лат. «De proprietatibus rerum»). В обеих этих книгах тема алхимии занимала видное место. Посмертную славу великого алхимика получил немецкий монах и теолог Альберт Великий (1193/1205/1206 — 1280), упоминающий алхимию в своей работе «О минералах и металлах в пяти книгах» (лат. «De mineralibus et rebus metallicis libri quinque»). В ней он изложил и прокомментировал теории не только таких легендарных мастеров, как Гермес и Демокрит, но и анонимных алхимиков своего времени. Вскоре после смерти Альберта ему начали приписывать авторство различных алхимических трактатов, и к началу XV века насчитывалось уже по меньшей мере 28 псевдо-Альбертовых книг. Самыми известными из них являются «Книжица об алхимии» или «Малый алхимический свод» (лат. «Libellus de alchimia») и «Меньшая алхимия» (лат. «Alkimia minor»). Алхимические сочинения приписывали и Фоме Аквинскому, ученику Альберта.
Автором алхимических трактатов также называли шотландского философа, переводчика и астролога Майкла Скота (ок. 1175 — между 1232 и 1236). Среди приписываемых ему сочинений самым известным является «Любопытное исследование о природе Солнца и Луны» (лат, «Quaestio curiosa de Sole et Luna» напечатанное в XVII в. в известном сборнике алхимических трактатов под названием «Химический театр» (лат. «Theatrum chemicum»).
Роджер Бэкон (1214 — 1292), монах-францисканец, писал на самые разные темы, от оптики до сравнительного языкознания и медицины. Его книга «Большой труд» (лат. Opus Majus), посвященная папе Клименту IV, стала частью масштабного проекта по обновлению университетской программы с учетом нового, современного знания. Бэкон не ставил алхимию выше других наук и не писал аллегорических сочинений на эту тему, но считал ее, наряду с астрологией, важной составной частью натурфилософии и теологии. Благодаря Бэкону укрепились связи алхимии с сотериологией и христианским богословием: в своих трудах он интегрировал вопросы нравственности, спасения души, алхимии и продолжительности жизни в единое учение. Бэкон сам подчеркивал это в письме к Клименту IV, отмечая важность алхимии для папства. Подобно грекам эпохи эллинизма, Бэкон признавал разделение алхимии на практическую и теоретическую области. Теоретическая алхимия, с его точки зрения, выходила за пределы учения Аристотеля, натурфилософов и всех современных ему латинских авторов. Однако алхимия практическая подтверждала теоретические, мысленные эксперименты, и Бэкон рекомендовал использовать ее в естествознании и медицине. В позднейших европейских легендах он превратился в великого мага. Ему, как и Альберту Великому, приписывали чудо изготовления волшебной бронзовой головы, способной отвечать на любые вопросы владельца. Бэкону приписывается авторство небольшого трактата «Зеркало алхимии» (лат. «Speculum alchimiae»).
Вскоре после Бэкона увидела свет влиятельная работа Псевдо-Гебера (иногда отождествляемого с Павлом из Таранто) «Сумма совершенств». Она оставалась главным компендиумом алхимической теории и практики на протяжении всего Средневековья и эпохи Возрождения. Помимо теоретического учения о ртути и сере, она включала в себя и практические химические операции, описанные необычайно ясно и доступно.
К концу XIII века сформировалась стройная система алхимических представлений. Ее адепты опирались на теорию четырех стихий и четырех качеств и принимали герметическое учение о макрокосме и микрокосме, полагая, что процессы, воздействующие на минералы и другие вещества, способны влиять и на человека (например, открыв секрет очищения золота, можно использовать аналогичную технику для очищения человеческой души). Свое учение они, по устоявшейся традиции, излагали на своеобразном шифрованном арго, нередко допуская намеренные ошибки, чтобы сбить с толку непосвященных. Не забывали они и о практике, активно экспериментируя с различными веществами, наблюдая за химическими процессами и выдвигая гипотезы об устройстве вселенной. Вся их философия вращалась вокруг убеждения в том, что после Грехопадения человеческая душа раскололась на две части. Очистив и воссоединив эти части собственной души, человек сможет воссоединиться и с Богом.
Все это время алхимия оставалась уделом клириков и ученых, владеющих латынью, но в XIV веке она начала становиться доступнее для более широких кругов. Алхимический дискурс переместился из сферы научно-философских дебатов в область открытых общественных суждений о самих алхимиках. Данте, Чосер и автор «Видения о Петре Пахаре» отзывались о них весьма нелестно, изображая типичного алхимика обманщиком и лжецом. Так, Данте, в своей «Божественной комедии» выводит фигуры Капо́ккио и Гриффолино д’Ареццо — итальянских еретиков, приговорённых к смерти за занятие алхимией.
Джеффри Чосер (1340/1345 — 1400) в «Кентерберийских рассказах» так описывает ремесло алхимика:
- Алхимиков уж таковы замашки, —
- Они постель заложат и рубашку
- И плащ последний лучше продадут,
- Чем скрытые мечтанья предадут.
- Скорей они кого-нибудь задушат,
- Чем хоть на сутки печь свою затушат.
- Не успокоятся, пока до нитки
- Их не обчистит поставщик их прыткий.
Выпущенный в 1317 году эдикт папы Иоанна XXII «Spondent quas non-exhibent» («Ручаются за то, чего не могут предъявить…») осуждал алхимиков-шарлатанов за ложные обещания трансмутации. В 1403 году английский король Генрих IV запретил практику мультипликации металлов (однако оставалась возможность купить лицензию на попытки получить алхимическое золото, и впоследствии Генрих VI и Эдуард IV выдали немало таких разрешений). Однако все эти критические выпады и законодательные запреты были направлены, главным образом, против шарлатанов от алхимии, а не против изучения алхимии как таковой, которая со временем приобретала все более выраженную христианскую окраску. В XIV веке христианская образность смерти и воскресения заняла важное место в трудах алхимика из Ломбардии Петра Бонуса, то есть «Петра Доброго» («Новая драгоценная жемчужина», лат. «Margarita preciosa novella». Создан около 1330 г., напечатан в 1546 году на латыни в Венеции), французского алхимика Иоанна Рупесциссы («О рассмотрении квинтэссенции», лат. «De соnsideratione quintae essentiae»; «Об извлечении квинтэссенции», лат. «De extractione quintae essentiae») и сочинениях, написанных от имени Раймонда Луллия («Завещание» лат. «Testamentum») и Арнольда из Виллановы («Розарий философов», лат. «Rosarium philosophorum»).
Именно Рупесцисса впервые ввел в алхимии понятие квинтэссенции, которую, по его словам, он получил путем последовательных перегонок вина в перегонном кубе с последующей «круговой перегонкой», чтобы извлечь нетленное вещество, подобное «Небеса по отношению к четырем элементам». Он пропагандировал дистиллированный им спирт (алкоголь), как универсальное лекарство, также продлевающее жизнь, и называл его quinta essentia или aqua vitae. Как считал Иоанн Рупесцисса, то, что эта quinta essentia дает нетленность, доказывается сохранением плоти в спирте, однако она не дает бессмертия, в котором сам Бог отказал Адаму в раю. По мнению Рупескисса, quinta essentia похожа на воду, но в отличие от нее горючая, похожа на воздух, но не теплая и влажная, она острая и теплая, в отличии от холодной и сухой земля, она обладает некоторыми качествами всех четырех элементов.
- Квинтэссенция занимает особое место в алхимической философии Рупесциссы. Это совершенно не та пятая сущность, которую описал Аристотель, а нечто, хотя и имеющее таинственную природу и чудесные свойства, но вполне осязаемое, доступное мудрому, ее можно получить алхимическими средствами. Ей алхимик приписывал чудесные свойства и считал искомой панацеей чудодейственным лекарством от всех болезней. Слово это происходит от имени древнефеческой богини Панакии, дочери бога медицины Асклепия. Получить эту панацею-квинтэссенцию можно было дистилляцией вина. Рупесцисса о квинтэссенции говорит так: «Я сказал, что квинтэссенцию создал Всевышний; она извлекается из тела сотворенной Богом природы посредством человеческого искусства. Я назову ее тремя именами, данными философами. Зовется она так: горючая вода, душа вина, или спирт, и живая вода»[8].
Николя Фламель (1330 — 1418) был реальной исторической личностью, получившей, после своей смерти известность как алхимик. Первые алхимические трактаты, приписываемые Фламелю, появились еще в XV веке. В 1612 году в Париже была издана книга «Три трактата по натурфилософии, еще не напечатанные», в которой был опубликован трактат «Иероглифические фигуры» («Livre des figure hiéroglyphiques»), автором которого был указан Николя Фламель. В отличие от большинства своих предшественников, Псевдо-Фламель не был теологом: его интересовали исключительно поиски философского камня. Он уделяет много внимания описанию химических процессов и реакций, но так и не приводит окончательных формул для трансмутации. Многие алхимики XIV—XV веков, в том числе Бернар Тревизанский (1406 — 1490) и Джордж Рипли, шли тем же путем, сосредоточившись на поисках философского камня. Их сочинения наполнены символическими описаниями и загадочными аллюзиями, допускавшими самые разнообразные интерпретации. Стоит однако отметить, что нет оснований верить в то, что они действительно являются авторами всех текстов, которые им приписываются.
Алхимия эпохи Возрождения и раннего Нового времени
В эпоху Возрождения европейская алхимия вернулась к своим древним философским основам — герметизму и платонизму. Тогда же было положено начало новым отраслям алхимического искусства: медицинской, фармацевтической, оккультной и производственной.
В конце XV века Марсилио Фичино перевел трактаты герметического корпуса и диалоги Платона на латынь. До тех пор все эти труды были недоступны европейцам, но теперь перед ними предстала во всей полноте алхимическая теория, которую Роджер Бэкон считал несуществующей. Под влиянием гуманизма и неоплатонизма алхимики эпохи Возрождения обратились от физики к исследованию человека как алхимического сосуда.
Начали развиваться эзотерические системы, позволившие вписать алхимию в более широкий герметический контекст, объединив ее с магией, астрологией и христианской каббалой. Ключевой фигурой в этом процессе был Генрих Корнелий Агриппа (1486—1535), немецкий герметист, обучавшийся у итальянских философов-гуманистов. В своей «Оккультной философии» Агриппа попытался создать синтез каббалы, герметизма и алхимии, и благодаря ему эта новая разновидность герметической философии распространилась далеко за пределы Италии.
Филипп Ауреол Парацельс (Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, 1493—1541) начал развивать алхимию в новом направлении, отвергнув некоторые оккультные принципы Агриппы и отодвинув хризопею на второй план. Парацельс положил начало медицинскому использованию многих минералов и химических веществ.
«Многие говорили, что алхимия нужна для изготовления золота и серебра, — писал он, — Для меня же цель не в этом, но лишь в постижении того, какие свойства и силы могут заключать в себе лекарственные средства».
Подобно герметистам, Парацельс полагал, что телесное здоровье и болезни зависят от гармонии между человеком-микрокосмом и Природой-макрокосмом. Однако этот принцип он понимал по-иному: не как задачу очищения души, но как необходимость поддержания определенного баланса минералов в человеческом теле и как указание на то, что определенные телесные недуги можно исцелять химическими средствами. Практическая алхимия Парацельса, особенно та ее область, которая касается работы с растительными веществами, стала называться «спагирической» (от греческого эквивалента латинской алхимической максимы solve et coagula, «разделяй и сгущай»). Фармацевтическое направление алхимии, которое отстаивал Парацельс, также известно под названием «иатрохимия».
Джон Ди (1527—1608) продолжил оккультную традицию Агриппы. В наши дни он более известен как маг, вызывавший ангелов, прорицатель, астролог, криптограф и советник королевы Елизаветы I, но самой популярной и влиятельной его работой был алхимический труд «Иероглифическая монада», написанный в 1564 году. Алхимия в его изложении — нечто вроде земного эквивалента астрономии (в соответствии с герметической аксиомой «Что наверху, то и внизу»). В XVII веке ненадолго вошла в моду «сверхъестественная» интерпретация алхимии, пользовавшаяся поддержкой таких видных членов Королевского научного общества, как Роберт Бойль и Элайас Эшмол. Сторонники этого подхода полагали, что с помощью философского камня можно беседовать с ангелами.
В Европе эпохи Возрождения алхимики нередко участвовали в производственных проектах, относящихся к целому ряду областей: горному делу, металлургии, фармацевтике, изготовлению лекарств и обработке драгоценных камней. В конце XVI века Рудольф II, император Священной Римской империи, принимал у себя при дворе, в Праге, многих алхимиков, в том числе Джона Ди и его помощника Эдварда Келли. Алхимики работали при дворах короля Иакова IV Шотландского, Юлиуса и Генриха V, герцогов Брауншвейг-Люнебургских, Августа, курфюрста Саксонского, Юлиуса Эхтера фон Меспельбрунна и Маврикия, ландграфа Гессен-Кассельского. Сын Джона Ди, Артур, был придворным врачом русского царя Михаила Федоровича и английского короля Карла I, а также составил алхимическую компиляцию под названием «Химический букетик» (Fasciculus Chemicus).
В большинстве случаев алхимики занимали подобные должности вполне законно и правомерно, однако шарлатаны, прибегавшие к ловкости рук или притязавшие безо всяких оснований на тайное знание, среди них встречались по-прежнему. Серьезные алхимики — и мистики, и медики, — такие как Михаэль Майер и Генрих Кунрат, писали о подложных трансмутациях и старались отмежеваться от мошенников.
В эпоху раннего Нового времени термины «химия» и «алхимия» употреблялись как синонимы, а границы между алхимией, химией, пробирным искусством и металлургией были далеко не столь определенными, как в наши дни. Многие из тех, кто работал в этих областях на практике, совмещали различные специализации, так что любая попытка разделить их на алхимиков, химиков и ремесленников неизбежно окажется анахронизмом. Например, Тихо Браге (1546—1601), более известный как астроном и астролог, был еще и алхимиком, и в его обсерватории Ураниборг имелась алхимическая лаборатория. Михал Сендзивой (1566—1636), польский алхимик, философ, доктор медицины и один из первых химиков в современном понимании слова, не только писал мистические сочинения, но и доказал что воздух содержит «пищу жизни» — вещество, которое «дает жизнь всему» и которое содержится в селитре (нитрате калия). В его «Трактате о соли» (ок. 1598 года) можно найти доказательство того, что Сендзивой знал: селитра в определенных условиях высвобождает эту «пищу жизни». Это значит, что поляк был первым, кто написал о существовании кислорода, а также знал, как получить это вещество. В числе других алхимиков раннего Нового времени, прославившихся в других научных областях, — Роберт Бойль и Ян Баптист ван Гельмонт. Герметическая философия не исключала, а дополняла практические достижения в медицине и естественных науках.
Позднее Новое время
Расцвет современной науки с ее акцентом на строгих квантитативных методах экспериментального исследования и с ее презрением к «мудрости древних» неизбежно повлек за собой упадок алхимии. Но несмотря на то, что семена этих процессов были посеяны еще в XVII веке, алхимия процветала еще около двухсот лет и, возможно, достигла наивысшей точки развития в XVIII столетии. В 1781 году Джеймс Пирс заявил, что сумел получить порошок, превращающий ртуть в серебро и золото. Европейская алхимия раннего Нового времени все еще отличалась разнообразием теорий, целей и методов:
«Она была «схоластическая и анти-аристотелевская, парацельсовская и антипарацельсовская, герметическая, неоплатоническая, механистическая, виталистическая… и все это — в любых возможных сочетаниях и промежуточных вариациях» (Lawrence Principe, “Alchemy Restored”. // Isis. 102 (2), 2011, 305—312).
Роберт Бойль (1627—1691) первым применил научный метод в области химических исследований. В своей экспериментальной работе он не строил предварительных теорий и учитывал все значимые данные. На всякий случай он отмечал и то, в каком месте проводился эксперимент, какова была сила и направление ветра, положения солнца и луны и показания барометра. На основе такого подхода и благодаря революционным открытиям Лавуазье и Джона Дальтона в XVIII—XIX веках сформировалась современная химия.
Около 1720 года ученые впервые начали проводить четкую границу между «алхимией» и «химией». К 40-м годам XVIII века «алхимию» ограничили сферой «изготовления золота», из-за чего распространилось убеждение в том, что все алхимики — шарлатаны и сама эта традиция — не более чем лженаука. Чтобы защитить развивающуюся химическую науку от негативной репутации, закрепившейся за алхимией, ученые эпохи Просвещения изо всех сил стремились отмежеваться от «старых» алхимических практик. Их усилия в целом увенчались успехом, а последствия этого процесса дают о себе знать по сей день.
В период оккультного возрождения, пришедшегося на начало XIX века, алхимия вновь привлекла к себе внимание, но теперь уже в качестве оккультной науки. Эзотерическая школа алхимии, сложившаяся в XIX столетии, придерживается мнения, что вещества и операции, описанные в алхимической литературе, следует интерпретировать в духовном смысле, и принижает роль алхимии как практической традиции или протонауки. Такая интерпретация укрепила представление о том, что алхимия — это искусство, ставящее своей истинной целью духовное просвещение, а вовсе не практические манипуляции с химикатами и аппаратами, и что старинные алхимические тексты суть аллегорические описания духовных, нравственных или мистических процессов.
Автор Виктор фон Эрцен-Глерон отмечал:
- «Алхимия — искусство владеть и управлять невидимыми процессами жизни в Природе и, по своему усмотрению, оказывать на них материальное, астральное или духовное воздействие. С точки зрения оккультистов, алхимия — это искусство и наука, верное исполнение которых знающими людьми должно, прежде всего, рассматриваться как следствие обретения ими высшего дара. Они должны точно знать законы жизни и управлять, безусловно, и своей жизнью, прежде чем приступить к управлению жизненными процессами других существ. В оккультном понимании не нужно смешивать или отождествлять алхимию с химией. В то время как химия изучает только законы движения материальных частиц веществ, алхимия учит познавать законы духовного движения в этих веществах. Она также учит тому, что материя состоит из трех начал называемых Соль, Сульфур и Меркурий. От их, так сказать, комбинаций, смешивания и пропорций, получается то или иное вещество, его свойство, качество и вкус, а также алхимия учит работе с живой материей, то есть такой, которая не проходила через огонь или плавление»[10].
Ключевыми фигурами алхимического возрождения в XIX веке стали Мэри Энн Этвуд (1817 — 1910) и Этан Аллен Хичкок (1798 — 1870) , независимо друг от друга опубликовавшие схожие труды по духовной алхимии. Оба рассматривали алхимию сугубо с эзотерической точки зрения. В 1850 г. вышла книга Мэри Этвуд «Наводящее на размышления исследование герметической тайны» (англ. «A Suggestive Inquiry into the Hermetic Mystery»), в ней она утверждала: «Никакая современная химия, вопреки всем ее самонадеянным заявлениям, не имеет ничего общего с алхимией». Работа Этвуд оказала влияние на позднейших деятелей оккультного возрождения, таких как Элифас Леви, Артур Эдвард Уэйт и Рудольф Штайнер. Хичкок в своих «Замечаниях об алхимиках» (1855) отстаивал духовную интерпретацию алхимии, заявляя, что алхимики писали о духовных предметах, скрывая их под покровом материального, чтобы избежать обвинений в ереси со стороны церкви и государства. В 1845 году барон Карл Рейхенбах (1788 — 1869) опубликовал исследование об одической силе, однако его теория, отчасти схожая с алхимической, так и не получила признания в научной среде.
Алхимия в магии и эзотерике
Некоторые французские масоны (Жан-Мари Рагон, Освальд Вирт), следуя за своими предшественниками XVIII-го века соединяли мистическую алхимию и эзотерическое масонство. В 1926 году была издана книга «Тайна соборов», созданная неизвестным автором, скрывшимся под псевдонимом Фулканелли . Несколько лет спустя была опубликована другая работа — «Философские обители», подписанная тем же псевдонимом. Алхимик и писатель Эжена Канселье (1899 — 1982) презентовал себя как друга и ученика Фулканелли и утверждал, что видел его в Испании, когда тому было 113 лет.
Одна из работ Алистера Кроули Liber LV. Химический турнир Брата Перардуа, на котором он преломил семь копий посвящена описанию магического и мистического пути на языке алхимии. Алхимический символизм и термины также присутствуют в телемитском Таро Тота.
В автобиографической статье «Мои странствия в поисках Абсолюта» (опубликована в «Рефери» 10 марта 1935 года) Кроули пишет:
Другое дело — алхимия. Это мать современной химии. Ее знатоки были самыми образованными людьми своего времени, как то явствует из их ожесточенных диспутов. Они творили такое, что нам и сегодня не под силу воспроизвести. Знаю я одного современного химика, который по их методам «закрепил ртуть» — то есть получил химически чистую ртуть, остававшуюся твердой при нормальной температуре английского воздуха. Я верю, что они умели делать золото. Не могу представить себе, чтобы короли годами содержали алхимиков в роскоши, если бы их труды не приносили каких-то весьма осязаемых результатов. Но язык их крайне труден для понимания. До сих пор никто так и не понял, что в действительности интересовало каждого отдельно взятого автора: материальная химия, трансцендентальная химия или же возвышенные духовные практики [9].
Алхимия как путь посвящения
Как полагают некоторые современные исследователи, алхимия сохранила обрядовые темы посвящения, такие, как пытки, смерть и воскресение, — которые в «алхимическом действе» (opus alchymicum) приложимые к к экспериментам над металлами и минералами.
Согласно Мирча Элиаде:
- Алхимики считали, что Тайна—Бог, и, следовательно, вещество, посвящаемое, как мист в эллинских мистериях, «страдает», «умирает» и «воскресает» в другом качестве — с ним происходит превращение. Зосим, один из великих алхимиков эллинистической эпохи, рассказывает о видении, которое пришло к нему во сне: некто по имени Ион открыл ему, что он был убит мечом, разрезан на куски, обезглавлен, с него сняли кожу, сожгли на огне, и он претерпел все это, «чтобы получить силу, позволяющую ему превратить свое тело в дух». Проснувшись, Зосим спросил себя, нельзя ли отнести все, что он видел во сне, к некому алхимическому процессу. В страдании и разрезании на куски легко узнается характерный сценарий шаманского посвящения. Но ритуальную пытку претерпевает не неофит, а минеральное вещество, и это для того, чтобы изменить свои свойства, пройти превращение. В процессе «алхимического действа» мы находим и другие мотивы посвящения, например, фаза, называемая «почернение» (nigredo), соответствует «смерти» минералов, а их «растворение» (dissolutio) или «разложение» (putrtfactio) — их превращению в «первичную материю» (prima materia). В некоторых поздних западных алхимических текстах низведение вещества до «первичной материи» тождественно «возвращению в чрево» (regressum ad uterum). Все эти фазы «алхимического действа», кажется, отражают не только этапы длительного процесса превращения минеральных веществ, но и внутренние испытания алхимиков. Существует синхронность между алхимическими операциями и таинственными переживаниями алхимика, которые приводят к его полному перерождению. [11]
Библиография
- Пуассон Альберт. Теории и символы алхимиков. Великое делание. Пер. под ред. А. В. Трояновского. Пг. изд. журнала `Изида` 1916.
- Садуль, Жак. Сокровище алхимиков. Перевод с французского. Серия: Таинственный мир. М.: Крон-Пресс, 2000.
- Рабинович Вадим. Алхимия как феномен средневековой культуры. М.: Наука, 1979.
- Родиченков Юрий. Двадцать веков алхимии: от псевдо-Демокрита до наших дней. Серия: Герметицизм с древности до наших дней РХГА. 2019.
- Зотов, Сергей. История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный. АСТ. 2020.
- Станислав Клоссовский. Золотая игра - собрание алхимических гравюр. М. Касталия. 2015.
- Мария Луиза Фон Франц. Арабская Алхимия. М. Касталия. 2021.
- Джеффри Рафф. Мистерии воображения - Алхимия и психология Юнга. М. Касталия. 2013.
- Джеймс Хиллман. Алхимическая психология. М. Касталия. 2021.
- Дэвид Годдарт. Башня Алхимии. М. Касталия. 2021.
- Мифо - символический словарь. В 3 т. / Сост.: В. фон Эрцен - Глерон. – К.: [ИП Береза С.И.], 2013.
Примечания
- 1. Principe, Lawrence M. The secrets of alchemy. University of Chicago Press, 2012. Р. 86.
- 2. Burckhardt, Titus. Alchemy: Science of the Cosmos, Science of the Soul. Trans. William Stoddart. Baltimore: Penguin, 1967. Р. 66.
- 3. Родиченков Ю. Ф. Двадцать веков алхимии: от псевдо-Демокрита до наших дней. Серия: Герметицизм с древности до наших дней РХГА. 2019. С. 109-110.
- 4. Там же, С. 114.
- 5. Kraus, Paul, Jâbir ibn Hayyân, Contribution à l'histoire des idées scientifiques dans l'Islam. I. Le corpus des écrits jâbiriens. II. Jâbir et la science grecque. Cairo, 1942—1943.
- 6. E.J. Holmyard. Alchemy, 1931. P. 60.
- 7. Родиченков Ю. Ф. Двадцать веков алхимии: от псевдо-Демокрита до наших дней. Серия: Герметицизм с древности до наших дней РХГА. 2019. С. 130.
- 8. Там же, с. 197-198.
- 9. Стивенсен Перси Реджинальд. Легенда об Алистере Кроули. Переводчики Алексей Осипов, Анна Блейз. Серия: Магические гримуары. М. Ганга. 2009. - С. 263-264.
- 10. Мифо-символический словарь. В 3 т. / Сост.: В. фон Эрцен - Глерон. – К.: [ИП Береза С.И.], 2013, С. 63.
- 11. Мирча Элиаде Тайные общества. Обряды инициации и посвящения. — М-СПб .: Университетская книга, 1999. С. 306-308.
- 12. Ватиканский аноним «О невероятном» \ Вестник древней истории. № 3. М. Наука. 1992. С. 246.