Мандеи

Символом мандеев является Дарфаш, крест с белой крестильной ризой и миртовой ветвью

Мандеи (от арамейского מנדע мáнда — «знание») — монотеистическая религиозная община, издавна существующая в некоторых поселениях Южного Ирака (Басра, Багдад, Амара, Насирия, Сук-эш-Шуюх) и иранского Хузестана (Ахваз, Дизфуль, Шуштер), а после войн в Персидском заливе (1980—1988 и 1990—1991 гг.) существующая и в Европе (например, в таких странах, как Австрия, Франция, Швеция, Финляндия, Норвегия и Дания), а также в Иордании, США и Австралии. Их общая численность предположительно составляет около 75 000 человек. Одна из двух сохранившихся до наших дней гностических религий (вторая — езидизм).

Многие столетия большинство мандеев были мастерами по обработке серебра и железа, а также строителями лодок и мостов, но на сегодняшний день они занимаются и современными профессиями. От остального местного населения мандеи отличаются своей религиозной традицией или верой и традиционной литературой, написанной на своеобразном семитском (восточно-арамейском) диалекте и виде письменности (семитологи назвали их «мандейскими»). На сегодняшний день, за исключением жрецов, мало кто из мандеев знает свой родной язык и письмо. Лишь в некоторых поселениях в Иране сохранились несколько вариаций современного мандейского языка.

Марк Лидзбарский.

Наиболее древними самоназваниями мандеев, согласно их собственным источникам, являются «избранные праведности» (bhiria zidqa), а также «хранители» или «обладатели» (nasoraiyi), то есть хранители тайных обрядов и знаний. А название «мандеи» (mandayi) происходит от древнего слова, означающего «знание», «гнозис» (mánda), то есть мандеи — значит «гностики». Однако на сегодняшний день этим словом обозначают «мирян» для того, чтобы отличать их от «жрецов» (называемых tarmidi, изначально — «ученики») и «посвященных» («назореи», nasoraiyi). В XVII веке португальские миссионеры-католики называли их «последователями Иоанна Крестителя» (и вплоть до XIX века в европейской литературе они были известны под этим названием) или «христианами Иоанна» (верно здесь только то, что они полагали Иоанна Крестителя одним из своих бывших жрецов или последователей). Мусульмане же называли их «сабиями» (на современном диалекте «subba») — это название известно из Корана и ранней арабской литературы («сабии болот»); и по этой причине мандеи считались «людьми писания», благодаря чему к ним было терпимое отношение в исламе. Предполагается, что изначальное значение этого слова — «крестящиеся; те, кто крестятся» (от арамейского корня SBA — «погружаться в воду, крестить, купать».

Леди Дроуэр.

Литература

За многие века мандеи создали обширную и разнообразную литературу: ритуальные книги (литургии, молитвы, гимны) и комментарии к ним, теологические и мифологические трактаты, иллюстрированные свитки, легенды и магические тексты. Поскольку нам не известны имена и даты жизни их авторов, редакторов и составителей, весьма непросто определить точное происхождение и хронологию этой литературы. Нередко из-за природы этих текстов возникают проблемы с их интерпретацией, поскольку ранние материалы тесно переплетаются с более поздними. Несомненно, что преобразование многих этих текстов в книги (sidria) началось до вторжения мусульман в мандейские поселения в Месопотамии (635 г.). Помимо этого, некоторые другие тексты были оформлены по-старому в виде свитков; если они содержат иллюстрации (в своеобразном стиле), такие свитки называются «диваны». Самые старые магические тексты (на чашах и свинцовых свитках) датируются III или IV вв. н.э. Все эти тексты писались от руки вплоть до нашего времени; но в 1998 г. мандейские рукописи впервые были напечатаны на компьютере (с использованием нового шрифта для мандейского алфавита) и опубликованы мандеями из Австралии.

Рихард Риценштайн.

Современные исследования сведений от переписчиков текстов (колофонов) и сравнение их специальной терминологии, стиля и фраз с немандейской литературой (гностической и манихейской) показали, что их литургические и поэтические сочинения должны были существовать уже в III в. н.э. Письменность, использовавшаяся для этих текстов, по-видимому, развилась во II в. или раньше, будучи созданной на основе арамейских алфавитов древней Месопотамии для сохранения древнейшей религиозной традиции, возникшей в Палестине и Сирии и принесенной в Месопотамию в устном виде.

Главная книга мандеев — это «Сокровище» («Ginzā) или «Великая книга» («Sidra rabbā»), являющаяся наиболее полным собранием текстов и состоящая из двух частей: «правой Гинзы» («Ginzā yamina») — большая часть, и «левой Гинзы» («Ginzā smala») — меньшая часть. Первая часть представляет собой собрание из восемнадцати трактатов (согласно Марку Лидзбарскому [1]), которые содержат, в основном, наставления и сведения по космологии (мифологии) и теологии, в то время как вторая затрагивает только восхождение души к царству Света, и поэтому называется «Книга Душ» («Sidra dnišmata»). Существует только одно издание на основе древних рукописей, подготовленное известным немецким востоковедом Юлиусом Гейнрихом Пентерманном (Petermann,1867); а самое последнее издание основано на трёх рукописях XIX века (Ginza rba, 1998). Гинза Рабба в прошлом называлась Codex Nazareus.

«Книга Иоанна» («Draša dyahya») или «Книга Царей» (т.е. ангелов — «Drašia dmalkia») имеет довольно разнообразное содержание. Основная ее часть состоит из «проповедей» Иоанна Крестителя, «бесед» Шама (Шема), появления Аноха (Еноха) в Иерусалиме, а также историю об обращении Марии (Мириай) из иудаизма в мандеизм. Литургические гимны, молитвы и предписания к обрядам собраны в Каноническом молитвеннике, называемом на мандейском «Куласта» («восхваление» или, в широком смысле, «собрание гимнов»). Первые две части этой книги состоят из литургии крещения (mašbuta) и мессы мертвых (masiqta), обе они используются жрецами до сих пор. Ряд других ритуальных текстов и свитков был опубликован лишь недавно, таких как свадебный обряд, обряд посвящения («коронации») жрецов и обряд очищения оскверненного жреца. Другие тексты подобного рода все ещё не опубликованы. Ещё одно большое собрание текстов, т.н. «Тысяча двенадцать вопросов» («Alf trisar šuialia»), предназначено исключительно для использования жрецами.

Рудольф Мацух.

Некоторые из свитков содержат иллюстрации, как, например, занимательный «Диван Абатура», в котором рассказывается о восхождении души через небесные чистилища, или как «Диван рек» («Diuan nahrawata»), по которому можно сложить представление о традиционной (географической) картине мира мандеев. Единственный текст, в котором имеется некоторая информация о ранней истории мандеев — это «Диван великого откровения», также называемый «Харан Гавайта» (т.е. «Внутренний Харан»). Кроме того, имеются два свитка, включающие в себя умозрительную интерпретацию обрядов восхождения души — «Великий первый мир» («Alma rišaia rba») и «Малый первый мир» («Alma rišaia zu†a»), которые издала леди Этель Стефана Дроуэр (Ethel Stefana Drower, 1879—1972) в 1963 г. Помимо этого, имеется свиток, содержащий описание и объяснение «коронации» жреца, называющийся «Диван всевышнего царства» («Diuan malkuta laita»). И, кроме того, имеется «Книга знаков Зодиака» («Sfar malwašia»), использующаяся жрецами для того, чтобы составлять гороскопы и наделять мандеев тайными (религиозными) именами, так называемыми «именами Малваши» (Malwashi).

Исследователь мандеев, словацкий историк и лингвист Рудольф Мацух (Rudolf Macúch, 1919—1993) отмечает, что в их текстах наличествуют многие параллели с библейской и западной философской традицией, а это говорит о том, что идеология мандеев имеет западные, эллинско-семитские, а не восточные, персидские корни. На это указывает использование образа виноградной лозы (в регионе проживания мандеев логичнее использовать параллель с финиковой пальмой) и наличие в текстах образов, близких к библейским (в частности, имеющиеся параллели с Евангелием от Иоанна). Кроме того, в описаниях восхождения души присутствует множество параллелей с еврейской литературой хейхалот.

Происхождение и история

Чаша для заклинаний с надписями на мандейском (5-8 вв.). Еврейский музей Швейцарии.

Несмотря на богатую литературу мандеев, весьма непросто предоставить полную и точную историю их происхождения и развития. Существует только один небольшой текст, представляющий хоть в какой-то степени историческую ценность — «Харона Гавайта», упомянутый выше. Немногое удалось узнать из фрагментов других текстов, например, «Правой Гинзы» или «Книги Иоанна». Немандейские источники весьма скудны, особенно относящиеся к доисламскому периоду. Таким образом, для того, чтобы реконструировать происхождение и раннюю историю этой общины, нам остаётся полагаться на исследования значимых текстов, ритуалов, доктрин и терминологии. Согласно мандейскому преданию, бывших «назореев» евреи (yahutaiia) изгнали из Иерусалима (Urašlam). Разрушение Иерусалима (70 г. н.э.) представляется как наказание за эти действия. В этой связи сообщается, что Иоанн Креститель (Yuhana, Yahya) как «последователь» или «жрец» (tarmida) назореев противостоял Иисусу Христу (šu mšiha), будучи крещённым им, но позже отрекшимся от него, чтобы основать свою собственную общину. Для мандеев Иоанн Креститель является не основателем их религии, а одним из выдающихся ее представителей — в отличие от мусульман, для которых он является «пророком». На данный момент не существует весомых доказательств того, что мандеи изначально были последователями Иоанна Крестителя. Единственное подтверждение такого рода отношений — это их основной обряд, крещение (mašbuta), который не может быть исполнен без жреца, являющегося, подобно Иоанну, лицом, свидетельствующим и исполняющим этот обряд. Вне всяких сомнений, особые водные церемонии (омовения) восходят к обрядам так называемых иудейских сект крестителей, процветавших со II в. до н.э. по II в. н.э.

Мандейская церковь в Багдаде. Фото Али Халлила, 2024.

Хотя мандеи и не признавали Иисуса в качестве истинного пророка, тем не менее, они какое-то время почитали его матерь, Марию (общепризнанную в качестве таковой в ортодоксальном христианстве и даже в ряде поздних гностических общин [2]), поскольку центральное место в мандейских текстах занимает Мириай (Miriai), позитивный образ Марии, согласно Йорунн Якобсен Бакли, которая долго исследовала тему Марии. В Книге Иоанна именно Марии (Мириай), а не Иоанну отведена главная теологическая роль, причем в этом тексте Мария является центром мандейского «космогонического мифа», что указывает на то, что времена Марии / Мириай и Иоанна составляют важный этап в развитии и образовании мандеизма как религии. Следовательно, несмотря на то, что Книга Иоанна изображает мандеев как группу, уже существующую до того, как они узнали о Марии (Мириай), знакомство с ней могло послужить формирующим фактором в их самоидентификации.

Как отмечала норвежско-американский историк Йорунн Якобсен Бакли (Jorunn Jacobsen Buckley, р. 1944), Мария именуется Мириай в тех отрывках текстов, в которых она появляется без ее сына, Иисуса. Но когда Мария появляется вместе с Иисусом, им обоим даётся негативная оценка, а имя Мириай преобразуется в Мириам (кроме отрывков из Харан Гавайта 3). Из подобного преобразования Мириай в Мириам мы обнаруживаем, что Мария является неоднозначной фигурой в мандеизме. Ее неоднозначность имеет глубокие теологические предпосылки, поскольку она согласуется с традиционной гностической парадигмой о дуальной природе Софии. Также она коррелирует с образом Рухи (женского Духа), которая может быть как доброй, так и злой сущностью. Руха имеет много общих черт с падшей Софией гностиков, поскольку ее прежняя обитель — это подземный мир, а ее истинное происхождение — мир Света, как следует из некоторых гностических текстов. Предполагается, что конечной целью ее пребывания в подземном мире было уничтожение сил зла. Поднявшись из подземного мира, она «заполнит земной мир и человеческих существ своей сущностью», которая является духом, необходимым для «земной жизни». Кроме того, позитивный образ Рухи можно обнаружить в «Диван Абатуре», Книге Иоанна и в мандейской устной традиции. В одном из таких устных преданий говорится, что «Руха — это дыхание Жизни в сотворенном мире, и наше дыхание происходит от нее», а также сообщается, что у нее есть сестра под именем Захариэль или Захарииль, которая отождествляется с Симат-Хийя («Сокровищем Жизни»).

Некоторые данные, полученные в результате лингвистического анализа особых мандейских терминов (напр., Иордан / Ярдна, manda, kušta, yu [существа], nasuraia, masbuta) указывают на их происхождение в западно-арамейский (или древнеарамейский) период. Имеются некоторые схожие особенности в стиле и фразеологии между мандейской и ранней сирийской / христианской литературой («Евангелие Иоанна», «Оды Соломона», «Деяния Фомы»). Кроме того, на идеологию раннего мандеизма значительно повлиял гностицизм. Это демонстрирует строго дуалистическая картина мира с двумя противоположными принципами света и тьмы, а также многочисленные параллели с гностическими источниками (например, в сфере космогонии и антропологии), особенно с некоторыми текстами из Библиотеки Наг-Хаммади («Апокриф Иоанна», «Ипостась Архонтов», «О происхождении мира», «Апокалипсис Адама»). Вероятнее всего, происхождение мандеизма кроется в ранней истории иудаизма, когда иудаизм ещё не сформировался окончательно в раввинистическую ортодоксию. Антиеврейскую полемику (представление о Моисее как о пророке злого «духа», Рухи) и полемику против христианства (представление об Иисусе как о лжемессии и воплощении неблагоприятной планеты Нбу-Меркурия) следует рассматривать как представления, обеспечивающие сохранение новой религии, основанной на иудейских и гностических воззрениях и обрядах крещения, изложенных в особой традиции и литературе.

Заметим, впрочем, что в классическом гностицизме Иисус хотя и не считался предсказанным библейскими пророками Мессией, как в ортодоксальном христианстве, но, тем не менее, имел как минимум в своей небесной ипостаси божественную природу, а гностические откровения, так или иначе, произрастали из откровения Христа, его апостолов и их учеников. Подчеркнуто негативное отношение к Иисусу в позднем, окончательно сформировавшемся мандеизме могло быть как раз реакцией на «сусальный» образ церковного Иисуса, поскольку гностические представления об Иисусе перестали быть широко распространенными, а манихейские постепенно переместились далее на Восток[3].

В истории мандеев исход из еврейской Палестины на восток связывается с «мидийскими холмами» (tura dmadai) или «Внутренним Харраном» (Haran gawaita) — легендарными названиями мест на Востоке, а также с одним из иранских царей, Ардбаном (Артабаном III или IV). Сообщается, что назореи поселились в Месопотамии, и там пострадали от репрессий сасанидских царей (с 224 г.). Это подтверждает одна из надписей зороастрийского верховного жреца Киртира (конец III в.), в которой, помимо других преследуемых обществ, упоминаются «крестители» («омывающиеся») и «назореи». В то же самое время появляется Мани (217—274 гг.), который вырос в месопотамской ветви секты элкасаитов (иудео-христианской секте крестителей) [4]. Нам известно о его поздней полемике против этой общины и других похожих групп, среди которых предположительно были мандеи и назореи. Есть несколько сходных черт между манихейской и мандейской терминологиями, главным образом, в поэзии или книгах гимнов (например, в «Псалме Фомы»). Таким образом, большую часть истории мандеев можно проследить до первых веков эпохи христианства на Ближнем востоке. После исламского завоевания (в 635 г.) положение мандеев значительно не изменилось, поскольку их воспринимали как последователей «религии книги» и отождествляли с сабиями, упомянутыми в Коране (2, 62; 5, 69; 22,17). В поздних арабских источниках их также называли «сабиями болот», чтобы отличать от харранитов и других сабиев; это было ересиологическим обозначением для особых религиозных групп доисламского периода, а позже и для язычников в целом. Несмотря на толерантное отношение ислама к мандеям как к сабиям, их положение оставалось непростым. В сведениях о записи текстов (колофонах) содержится множество сообщений о погромах со стороны местного населения. Ситуация изменилась только при британском правлении Месопотамией (1918 г.) и после учреждения Иракской Республики (1958 г.).

Назореи и Иисус «из Назарета»

Любопытно, что город Назарет (и поныне существующий в современном Израиле и населённый преимущественно арабами, из которых 30% — христиане), некоторыми церковными апологетами ошибочно считающийся местом раннего земного обитания Иисуса Христа, может зато иметь некоторое отношение к назореям. Кроме того, к ранним назореям мог принадлежать и сам Иисус. Как отмечает в этой связи Дм. Алексеев,

«Многие европейские ученые и в первую очередь, естественно, ортодоксальные богословы потратили немалые усилия, чтобы доказать, что месопотамские назореи либо зародились непосредственно в Месопотамии, либо пришли из Палестины через столетия после I века, либо задолго до I века, либо вообще являются выродившейся сектой сирийских гностиков, но главное — что они не имеют ничего общего с палестинскими назареями I столетия и, особенно, с одним единственным Назореем — Иисусом. На и х аргументации мы останавливаться не будем, отметим лишь, что понимание назорейства Иисуса в контексте установлений Закона Моисея и в связи с назиреями [5] эпохи Судей является очевидным анахронизмом, поскольку назирейская традиция древнего Израиля в послепленный период была утрачена. Исторический Иисус никогда не был "Иисусом из Назарета". Отождествление Назорея с «жителем Назарета», сделанное составителями канонических евангелий на основе народной этимологии (Мф., 2:24), абсолютно некорректно (Мацух, 2002, 45-52). То, что это прозвище продолжало употребляться, свидетельствует, насколько создатели окончательной версии канонических евангелий были далеки от описываемых в них реалий. Существует, впрочем, гипотеза, что ни разу не упомянутое в Ветхом Завете географическое название "Назарет Галилейский" было изобретено не ранее II столетия именно для истолкования прозвища Иисуса, а сам населенный пункт возник (или был так назван) еще позже» [6].

Учение

Непросто составить ясное представление о воззрениях мандеев, в особенности тех, которые имели отношение к происхождению и развитию их традиций. На данный момент исследователи не пришли к какому-либо консенсусу относительно анализа источников и их редакций. Достоверные результаты этих исследований, несомненно, позволят ученым отделить более ранние традиции и, тем самым, отследить их развитие во всем многообразии мандейской литературы. В данной работе возможно предоставить только краткий очерк основных направлений мандейской мысли.

В космологии мандеев отмечается строгий (гностический) дуализм между «миром Света» (alma dnhura) и «миром Тьмы» (alma dhšuka). Миром Света управляет верховное существо, имеющее несколько различных имён: Жизнь (hiia, или haiyi), Великая Жизнь (hiia rbia), Первая Жизнь (hiia qadmaiia), Господь Величия (mara drabuta), Великий Ум (mana rabba) и Царь Света (malka dnhura). Он (или оно) окружён бесчисленными созданиями света, называемыми «богатства» (uthria) или «цари» (malkia), живущие в обителях (škinata) или мирах (almia), совершая там культовые практики и воздавая хвалу Жизни. Мир света образовался от Первой Жизни посредством нисходящих эманаций или созданий, называемых «Вторая», «Третья» и «Четвертая» Жизнь, а также имеющих персональные имена, такие как Йошамин, Абатур и Птахиль. Последний, кроме того, является создателем мира (земли).

Мир Тьмы появился из Темных вод (хаоса) и находится под управлением Царя Тьмы (malka dhšuka). Основные силы этого мира — это гигант, монстр или дракон под именем Ур (которое является полемической модификацией еврейского слова «or» — свет) и злой (женский) Дух (Руха). Их отпрыски — это демонические существа (daiuia; devs) и ангелы (malakia). Помимо этого, им принадлежат седмица (uba) или планеты (ibiahia) и 12 (trisar) знаков зодиака.

Враждебные отношения между светом и тьмой, жизнью и смертью, добром и злом привели к созданию мира демиургоподобным существом Птахилем (мандейским подобием гностического первого архонта Иалдабаофа) с помощью темных сил — в основном, планет. При этом процессе ими же было создано тело (pagra) первого человека, Адама, однако его «одухотворенная сущность» берет свое происхождение из Мира Света. Эта «сущность света» в Адаме называется «внутренним (скрытым) Адамом» (adam kasya, adakas) и представляет собой человеческую «душу» (nišimta, nišma) или «ум» (mana), которая должна быть спасена из мира и тела тьмы и зла небесными созданиями света. Спасение этих «душ» и есть главная цель мандеизма. Одним из основных поверий является вера в нескольких «посланников» (parwanqa), «помощников» (saruia) или «искупителей» (paruqa), посланных Жизнью, чтобы люди узнали об их «призыве», дабы, тем самым, спасти их души.

Значительную роль среди этих посланников света занимает «Знание Жизни» (Manda dHiia или deHaiyi), также называемое «Сыном Жизни» (Barhiia или Barhaiyi) или «Обратной стороной Жизни» (Dmuthiia или Dmuthaiyi). Рядом с ним находятся три небесных Адамита — Хибиль (Авель), Шитиль (Сиф) и Анош (Енох). Стоит отметить, что мандеям не было известно об «исторических» искупителях, но известно только о «мифических», появляющихся в различные исторические эпохи для того, чтобы напомнить о первом откровении Адама. Лишь по мере роста конфронтации с ортодоксальными христианами мандеи придумали историю, как один из их посланников (Анош или Manda dHaiyi) появился в Иерусалиме в качестве противника Иисуса Христа (šu mšiha), дабы обличить его во лжи. В связи с этим Иоанну Крестителю была отведена роль истинного «последователя» мандеизма или «жреца» (tarmida), но не искупителя или основателя этой религии.

Смерть для мандеев — это «день спасения» (yum purqana), поскольку душа готова покинуть тело (через три дня после похорон) и начать свой длинный путь к мирам Света, проходя через чистилища демонов, пытающихся ее поймать; и лишь праведные смогут достичь Жизни и ее царства посредством некоторых обрядов и небесных искупителей. Также существует представление о конце света, называемого «днем конца» (yuma dsuf) или «днем последнего суда» (yuma ddina), в который земля (tibil) вместе со злыми и темными силами будет уничтожена огнем. В поздних текстах говорится о воскрешении и возникновении мандейского царства свободы после правления лжемессии (Христа).

Принципы поведения мандеев, по большей части, основываются на этических стандартах, похожих на те, которые приняты среди евреев и христиан. Свод законов — своего рода мандейская Тора — сохранился в первых двух книгах правой Гинзы [7]. Несмотря на существование строгого разграничения между телом и душой и представления о том, что земной мир является тьмой, бракосочетание обязательно для мандеев; браки, по большему счету, моногамны, но ранее из-за исламского влияния они также могли быть полигамными (однако это практиковалось, в основном, в жреческих семьях). Мандеи не совершают обрезание. Множество правил очищения, главным образом, водой играют важную роль в жизни праведного мандея; эти правила также распространяются на еду и приготовление пищи, убой животных (особенно на ритуальный забой куриц и овец) и очищение кухонных принадлежностей (например, горшков).

Уникальной особенностью мандеев является запрет музыки в связи с поверьем, согласно которому демоны и силы зла создают шум игрой на музыкальных инструментах, дабы завладеть душами людей (к настоящему времени это поверье уже не столь распространено). Нередко в текстах мандеев имеется полемика против поклонения иноземным богам, демонам, изображениям и т.д. Религиозные блага (в основном, ради благополучного восхождения души) можно заслужить, раздавая милостыню, проявляя милосердие, слушаясь родителей и принимая участие в церемониях и молитвах. Согласно различным традициям и влияниям, количество ежедневных молитв варьируется между тремя, пятью и семью. Как и христиане, мандеи чтят воскресенье или, на мандейском, «первый день недели» (habšaba). Их религиозный календарь согласуется с солнцем и содержит 6 празднеств: Новый год (Dihba rba или Nauruz rba), Малый новый год (Nauruz zuta), Малый пир (Dihba hnina или Dihba tirma), Ашурийя, Панша или Парванайя (пять внекалендарных дней, или эпагомены; главный пир в конце года), и Крещенский пир (Dihba daimana).

Обряды

Крещение мандеев, Ирак, 2019

Центральное место в мандеизме занимают культовые практики. Многие столетия культовые места (mandi) являются основными центрами местных общин. В них располагается (возможно, следует сказать располагалась) небольшая хижина (maškna, bit manda, bimanda), сделанная из земли и камыша. Перед ней находился источник, или «Иордан» (Yardna) с текущей водой; таким образом, святилища всегда были расположены рядом с реками или каналами. Помимо манди, обряды совершались на берегах рек или у ручьев, неподалеку от местопребывания общины. С середины 1970-х гг. мандеи изменили традиционное расположение своих культовых мест, чтобы избежать загрязнённых ручьев и рек. Современные культовые сооружения построены из кирпича, а ритуальные водоемы сделаны из камня и связаны с общей системой водоснабжения. Но в настоящее время снова наблюдается возврат к традиционным способам совершения крещения в реках, которое приходится делать за пределами Ирака и Ирана, т.е. в общинах мандейских беженцев.

Самыми важными и древними церемониями являются «крещение» (mašbuta) и «восхождение души» (masiqta). Крещение или «погружение» происходит каждое воскресенье (habšaba) в проточной воде (yardna; Иордан) и может совершаться только жрецом. Оно состоит из двух частей. Первая часть представляет собой сам обряд крещения, включающий в себя трехкратное погружение в воду (участники обряда одеты в священные белые одеяния), трехкратное «окропление» (rušma) лба водой, выпивание трёх глотков воды, «венчание» небольшим миртовым венком (klila) и возложение рук жрецом на крещаемого. Вторая часть обряда происходит на берегах рек и состоит из помазаний кунжутным маслом (šušma), причащения хлебом (pihta) и водой (mambuha) и «запечатывания» неофита от злых сил. Обе части завершаются ритуальным рукопожатием, или kušta (истиной). Цель и значение обряда крещения заключается не только в «очищении» от грехов и проступков, но также и в совершении объединения (laufa) с миром Света, поскольку считается, что все «иорданы» или «живые воды» происходят из верхнего мира Жизни. Вне всяких сомнений, основные элементы водных церемоний восходят к практикам крещения (омовениям) в раннем иудаизме дохристианского периода. Помимо «полного» обряда крещения, существуют также два малых обряда с использованием воды, которые можно совершать без участия жреца, но только в проточной воде.

Богослужебная книга на мандейском языке.

Ещё одной важной церемонией является нечто вроде заупокойной мессы, называющейся «восхождением» (masiqta). Она совершается после смерти мандея и помогает «восхождению» его души к миру Света и Жизни. Эта церемония состоит из омовений проточной водой, помазаний маслом и венчания миртовыми венками. Основной обряд, также являющийся похоронным, совершается через три дня после смерти, когда душа освобождается от тела и начинает свое 45-дневное «восхождение» через небесные чистилища (matarata), пока не достигнет «дома Жизни». Чтение левой Гинзы и ритуальная трапеза помогают восхождению души (включая ее символическое кормление, возрождение и создание духовного тела. Эти церемонии, а также идея о «трапезе в память об умерших», возможно, имеют ирано-зороастрийское происхождение, но на их форму оказали влияние гностические корни мандеизма.

Кроме того, у мандеев имеются и многие другие обряды, такие как коронация жреца и епископа или «хранителя сокровища» (ganzibra), церемония празднования конца года (Parwanaiya или Pansha), очищение культовой хижины или храма (maškna), брачная церемония (включающая в себя крещение) и несколько заупокойных и памятных трапез, называемых «причастием» (lofani) и «благословенным пожертвованием» (милостыни) (zidqa brikha).

Характерная черта мандеизма — это тесная связь его обрядов с гностическими воззрениями. К спасению приводит не только «знание» (manda, madihta, yada), но также и обрядовые церемонии — в основном, крещение и «служение души», являющиеся незаменимыми практиками для освобождения души. Определенно можно сказать, что гнозис в случае с мандеизмом был помещен в среду древних культовых церемоний предположительно еврейского происхождения, связь которых и дала «потомство» в лице мандеев-назореев.

Параллели с текстами гностиков и манихеев

Назорейская традиция оказала огромное влияние на гностическое христианство и его дошедшие до нас тексты. Однако далеко не всегда назорейское влияние видно невооруженным глазом.

В валентинианском «Слове о воскресении» (NHC I, 4, с. 43-44) встречается выражение «упокоиться на истине», имеющее прямые параллели как с новозаветным Ин. 8:32, так и с назорейской традицией:

«Скорее, они ищут своего покоя, того, который мы получили от нашего Спасителя, нашего Господа Христа. Мы получили его, когда познали истину и упокоились на ней».

Как отмечает переводчик этого текста Дм. Алексеев, ссылаясь на Р. Мацуха, «в основу такого рода высказываний положено назорейское приветствие kušta asiпkun, то есть "истина освободит / исцелит вас", сохранившееся в ритуальной практике месопотамских мандеев» [8].

Леди Дровер предполагала наличие назорейского (протомадейского) оригинала для греческого списка (несохранного) гностической (и относительно поздней) «Книги Величия Отца» из «Кодекса Брюса». В самом деле, назорейских коннотаций в космологии этого текста, дошедшего в коптском переводе, довольно много, и вот одна из них (с. 56):

«И это — Человек, созданный согласно каждому из эонов, и это Тот, кого всё жаждало узнать».

Вышеприведенный отрывок — одно из свидетельств того, что идея соответствия микрокосма макрокосму из назорейства перекочевала в гностические тексты (особенно поздние, как тексты из этого кодекса), а также в манихейство и герметизм. Здесь речь идёт о рецепции назорейского учения о сокровенном Адаме — Адаме Кассия. Много позднее она же проявилась и в иудейской Каббале — в части ее учения об Адаме Кадмоне [9]. Однако вернемся к более ранним гностическим текстам. «Евангелие Истины» (NHC I, 3, с. 25) гласит:

«Во время, когда Единство восполнит пространства, в Единстве каждый получит себя, знанием он очистится от многообразия в единство, поглощая вещество в себе, как огнём, и тьму светом, и смерть жизнью».

Похожий пассаж содержится также в «Поучении Силуана» (NHC VII, 4, с. 98):

«Живи со Христом, и Он спасёт тебя. Ибо Он истинный свет и солнце жизни».

Анализируя два процитированных выше фрагмента, следует отметить, что сами понятия «Жизнь» (hiia) и «Свет» (ziwa и nhura) являются центральными для назорейского гнозиса. Кроме того, здесь совершенно очевидна перекличка с пассажами новозаветного (но, впрочем, и гностического) Евангелия от Иоанна, в наименьшей степени, как полагают учёные, подвергшегося т.н. благочестивой правке со стороны составителей Нового Завета. В этой связи Р. Мацух отмечал, что многие непонятные места из Евангелия от Иоанна становятся вполне ясными как древнему, так и современному читателю в случае его близкого знакомства с назорейскими священными текстами [10]. В не самом простом (с точки зрения истолковании написанного) гностическом трактате «Мысль нашей Великой Силы» (NHC VI, 4, с. 40) встречается такой призыв к читателям:

«Обратитесь, испробуйте и вкусите истинной пищи, раздайте Слово и воду жизни, оставьте злые похоти и желания, и разнообразные (вещи), злые ереси, не имеющие основ».

Текст по умолчанию предполагает, что помимо «воды жизни» есть и «вода смерти», и здесь, опять-таки, налицо влияние назореев, которые в своих текстах аллегорически противопоставляли «воду живую» и «воду мутную» («стоячую воду»). Вода жизни также упоминается в таких гностических текстах, как «Евангелие от Филиппа», «Евангелие Египтян», «Второе Слово Великого Сифа» (NHC VII, 2) и «Троеобразная Протеннойя» (NHC XIII, 1), а противопоставление этих вод можно найти в раннехристианском тексте под названием «Дидахе» («Учение 12 апостолов») [11]. В «Послании Петра к Филиппу» (NHC VIII, 2; TG 1) Надменный (подразумевается Иалдабаоф)

«пожелал создать образ вместо образа и подобие вместо подобия, и он повелел силам в своей власти, чтобы они вылепили тела смертные, и они возникли из бесформенности (и) из того вида, который появился».

Но вместо какого именно «образа»? Как поясняет Дм. Алексеев,

«речь идет о "явлении образа в водах" — центральном событии христианской гностической космогонии и антропогонии. Позже эта концепция была адаптирована манихейством и монотеистическим эллинским герметизмом. В V книге назорейской Гинзы отражение в «чёрных водах» божественного Абатура становится демиургом Птахилем» [12].

Это же явление описано в прочих гностических трактатах из NHC II («Апокриф Иоанна», «Происхождение мира», «Ипостась архонтов») уже вполне открытым текстом и является также своего рода пародией на библейское «Дух Божий носился над водою» (Быт. 1:2). В «Первом Откровении Иакова» (NHC V, 3 и TG, 2) Иисус, обращаясь к Иакову, упоминает Иерусалим как в прямом, так и в метафизическом смысле:

«Не бойся, Иаков! Они схватят и тебя, но удались из Иерусалима, ибо он - всегда дающий чашу горечи сынам света. Это обиталище множества архонтов, но твое избавление будет свободно от них, чтобы ты понял, кто они и каковы они».

В процитированном отрывке речь также идет о назорейском предании, выводящем т.н. народную этимологию еврейского названия города Ерушалаим (רוּשָׁלַיִם‎) из 'ur ashlam, т.е. «Ур (один из адских духов) совершил», а также прямо отождествляющее гору Сихиун (Сион, הר צִיּוֹן‎) с выгребной ямой [13].

В этом же тексте есть также сразу несколько любопытных пассажей, связанных с архонтом Адонаем. Прямое отождествление здесь этого имени с Адонаи нормативного иудаизма не имеет особого смысла в силу контекста, при этом вполне уместно вспомнить, что этот архонт (также встречаемый в гностическом «Втором слове Великого Сифа») является парафразом демона Аdunai в назорейской Гинзе: «Не восхваляйте Шамиша, его имя Адунан, его имя Кадош, его имя Эль-Эль, к тому же есть у него и сокровенные, не явленные в этом мире имена» [14].

В космогонии манихейских «Кефалайя» упоминается «явление Образа в водах», и это также прямая отсылка к назорейским космологическим представлениям. Попутно заметим, что многие из этих представлений перекочевали (чуть раньше) также и в герметизм.

Манихей Фауст Нумидийский, полемизируя со сторонником кафолической ортодоксии Аврелием Августином (354—430), и вовсе прямо ссылается на назореев:

«Если бы один из назареан или, как их иногда называют, симмахиан спорил со мной о словах Иисуса, будто бы Он пришёл не разрушить Закон, я бы затруднился ответить ему. <...> Более того, эти люди, о которых я упоминаю, практикуют обрезание, хранят субботу, воздерживаются от свинины и тому подобных вещей, по Закону, хотя исповедуют себя христианами. Очевидно, они, как и ты, введены в заблуждение тем стихом, в котором Иисус говорит, будто бы Он пришёл не разрушить Закон, но восполнить его» (Августин, Contra Faustum XIX.4) [15].

Заметим, что вышеприведенными цитатами из различных текстов влияние назорейской доктрины на гностическую традицию в целом далеко не исчерпывается, а ученые продолжают исследовать эту необъятную тему.

Современные мандеи

Мандейские общины существуют в мире и по сей день.

Как и прежде, традиционными, исторически обусловленными местами их обитания остаются Ирак и Иран [16]. Однако в Ираке понижение градуса притеснения мандеев в 1958 году [17] оказалось относительно краткосрочным, и оные притеснения возобновились в 2003-2004 гг. с началом, де-факто, гражданской войны в этой стране, когда т.н. «исламская милиция» после свержения американскими войсками диктатуры Саддама Хусейна пыталась взять контроль над повседневной общественной и религиозной жизнью ряда провинций и городов страны в свои руки. Мандеи, как и прочие религиозные меньшинства, такие как христиане, езиды и другие, подвергались угрозам, нападениям, похищениям и убийствам. В результате иммиграция мандеев возобновилась, приобретя, к тому же, значительно более массовый, нежели прежде, характер. Как и прежде, центрами притяжения для гностиков-мандеев оказались США [18], Швеция, Нидерланды, Австралия и даже соседние с Ираком Сирия и Иордания.

Мандеи в Австрии в наши дни.

Всего в мире сейчас проживает около 75 тысяч мандеев.

Тем не менее, и по сей день Ирак остается страной, в которой, вероятно, мандейская община остается самой многочисленной в мире. По разным оценкам (точный подсчет затруднен ввиду продолжающейся иммиграции), их в стране от 10 до 30 тысяч (до возобновления массовой иммиграции их могло быть не менее 50-60 тысяч). Крупнейшим иракским городом, в котором проживают мандеи, является Насирия. Однако есть мандеи и в Багдаде, где в Аль-Кадисия, центральном районе города, на западном берегу р. Тигр находится их главный храм «Манди Багдада» (араб. مندي الصابئة المندائية), построенный в начале 1980-х гг. на территории, ранее принадлежавшей иракскому министерству финансов. Этот храм также является для иракских мандеев их главным административным центром и имеет, в том числе, собственный гостевой дом. В 2024 году в результате успешного сбора пожертвований храм был перестроен и расширен. Иракские мандеи используют как классический мандейский, так и арабский языки [19]. Также иракские мандеи проживают в городах Амар, Киркук, Эрбил и Аль-Дивания.

В Иране основная часть мандейской общины проживает в г. Ахваз, столице провинции Хузестан. Мандейский совет Ахваза (перс. انجمن صابئین مندایی , дословно Ассоциация сабиев и мандеев Ахваза) существует очень давно, с 1349 года. Сейчас совет состоит из 13 членов; в его обязанности входит обучение мандейскому языку, культуре и религии, а также разрешение внутренних споров в мандейской общине.

Вход в новую мандейскую церковь в Швеции Фото: dagen.se.

Крупнейшей мандейской общиной в демократических странах является шведская, насчитывающая порядка 11 тысяч человек. В шведском г. Далби (округ Скания на юге страны) в 2018 году была освящена крупнейшая на Западе мандейская церковь, Бет Манда Ярдна. Менее крупные общины есть в городах Сёдертелье и Сандвикен.

В Нидерландах мандейская община есть в г. Ньивегейн, агломерация Утрехта.

В американском Техасе мандеев представляют две общины, управляемые Мандейским культурным центром в г. Сан-Антонио и Ассоциацией мандеев г. Амарилло. В штате Мичиган, в г. Уоррен, действует Ассоциация мандеев Мичигана, а в штате Массачусетс, в г. Лестер – Мандейская община Массачусетса.

В Австралии, в агломерации Сиднея, крупнейшего города страны, есть три общины мандеев, объединенных вокруг трех храмов: Ганзибра Дахил Манди (действующий), Яхья Юхана Манди (действующий), Уолласия Манди (строящийся).

Библиография

Brandt, W. Die mandäische Religion: Ihre Entwicklung und geschichtliche Bedeutung. — Leipzig: Hinrich’sche Buchhandlung, 1889.
Brikha Nasoraia. The Mandaean Rivers Scroll (Diwan Nahrawatha): An Analysis. — N.Y.: Routledge, 2023.
Buckley, Jorunn Jacobsen. The Mandaeans: Ancient Texts and Modern People. — Oxford: Oxford University Press, 2002.
Buckley, J. A Rehabilitation of Spirit Ruha in Mandaean Religion // History of Religions 22/1 (1982). P. 60—84.
The Canonical Prayerbook of the Mandaeans / Translated with Notes by E.S. Drower. — Leiden: E.J. Brill, 1959.
Codex Nasaraeus Liber Adami appellatus / Ed. Matthias Norberg. — Vols. 1 — 3. — London, 1815-1816.
Coptica, Gnostica und Mandaica. Sprache, Literatur und Kunst als Medien interreligiöser Begegnung(en) / Herausgeber von Wolf B. Oerter und Zuzana Vítková. — Berlin; Boston: Walter de Gruyer, 2020. — (Texte und Untersuchungen zur Geschichte der altchristlichen Literatur, 185).
The Coronation of the Great Šišlam, Being a Description of the Rite of the Coronation of a Mandaean Priest According to the Ancient Canon / Translation from Two Manuscripts Entitled «The Coronation of Šišlam-Rba» DC 54 Bodleian Library, Oxford (1008 A.H.) and OR. 6592, British Museum (1298 A.H.) with Discussion of the «Words Written in the Dust» by E.S. Drower. — Leiden: E.J. Brill, 1962.
Deutsch, Nathaniel. Save the Gnostics // The New York Times, 6 Oct. 2007.
Drower, E.S. A Mandaean Bibliography // Journal of the Royal Asiatic Society. 1953. — P. 34-39 (on the Drower Collection of Mandaean manuscripts in the Bodleian Library, Oxford).
Drower, E.S. The Mandaeans of Iraq and Iran. — Oxford: Clarendon Press, 1937 (new ed. Leiden: Brill, 1962).
Drower, E.S. The Secret Adam. A Study of Nasoraean Gnosis. — Oxford: Clarendon Press, 1960.
Ginzā. Der Schatz oder das Grosse Buch der Mandäer / Ubersetzt und Erklart von Mark Lidzbarski. — Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht; Leipzig: J.C. Hinrich'sche Buchhandlung, 1925. — (Vortragsreihe der Niedersächsischen Landesregierung, 13).
Ginza rba: English transliteration: based on the worlds [sic] first complete typed Mandaic Ginza rba edition / Ed. by Majid Fandi Al-Mubaraki and Brayan Majid Al-Mubaraki. — M.F. Al-Mubaraki, 1998
Jonas, H. Gnosis und spätantiker Geist. T. I: Die mythologische Gnosis. — Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1934 (4th rev. edition: 1988).
Lidzbarski, Mark. Das Johannesbuch der Mandäer. Erster Teil. Text. — Giessen: Verlag von Alfred Töpelmann (Vormals J. Ricker), 1905.
Lidzbarski, Mark. Das Johannesbuch der Mandäer. Zweiter Teil. Einleitung Ubersetzung, Kommentar. — Giessen: Verlag von Alfred Töpelmann (Vormals J. Ricker), 1915.
List of Mandaic Manuscripts (online).
Lupieri, E. The Mandaeans: The Last Gnostics. — Grand Rapids, Michigan: Mandaeans Eerdmans, 2001.
Macúch, R. Anfänge der Mandäer // Die Araber in der Alten Welt / Hrsg. von F. Altheim und R. Stiehl. — Bd. 2. — Berlin: Walter de Gruyter, 1965. — S. 76—190.
Macúch, R. Handbook of Classical and Modern Mandaic. — Berlin: Walter de Gruyter, 1965.
Macúch, R. (ed.). Zur Sprache und Literatur der Mandäer. — Berlin: Walter de Gruyter, 1976.
The Mandaean Book of John: Critical Edition, Translation, and Commentary / Edited by Charles G. Häberl, James F. McGrath. — Berlin; Boston: Walter de Gruyter, 2020.
Mandaepedia (online).
Nöldeke, Theodor. Mandäische Grammatik. — Halle: Buchhandlung des Waisenhauses, 1875 (repr. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1964).
A Pair of Nasoraean Commentaries (Two Priestly Documents). The Great «First World» and the Lesser «First World» / Translated by E.S. Drower. — Leiden: E.J. Brill, 1963.
Pallis, S.A. Essay on Mandaean Bibliography 1560—1930. — London; Copenhagen, 1933 (repr. Ams-terdam: Philo-Press, 1974).
Petermann, Julius Heinrich. Sidra Rabba: Thesaurus sive Liber Magnus vulgo «Liber Adami» appellatus, opus Mandaeorum summi ponderis. — Vols. 1-2. — Lipsiae: P.O. Weigel, 1867.
Ritzenstein, Richard August. Das mandäische Buch des Herrn der Grösse und die Evangelienüberlieferung. — Heidelberg: C. Winter, 1919.
Rudolph, Kurt. Coptica-Mandaica. Zu einigen Übereinstimmungen zwischen koptisch-gnostischen und mandäischen Texten // Essays on the Nag Hammadi Texts in Honour of Pahor Labib / Ed. by Martin Krause. — Leiden: E.J. Brill, 1975. — (Nag Hammadi Studies, 6). — P. 191—216.
Rudolph, K. Gnosis und spätantike Religionsgeschichte: Gesammelte Aufsätze. — Leiden; N.Y.; Köln: Brill, 1996. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 42). — P. 301—626.
Rudolph, K. Mandaeism. — Leiden: Brill, 1978. — (Iconography of Religions, Section XXI / Ed. by Th. P. van Baaren et al.).
Rudolph, K. Die Mandäer I: Prolegomena: Das Mandäerproblem. — Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1960.
Rudolph, K. Die Mandäer II. Der Kult. — Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1961.
Rudolph, K. Die Religion der Mandäer // H. Gese, M. Höfner, K. Rudolph, Die Religionen Alt-syriens, Altarabiens und der Mandäer. — Stuttgart, 1970. — (Religionen der Menschheit 10,2). — S. 403—462.
Rudolph, K. Theogonie, Kosmogonie und Anthropogonie in den mandäischen Schriften. — Göttingen: Vandenhoek & Ruprecht, 1965.
Segelberg, E. Maṣbūtā: Studies in the Ritual of Mandaean Baptism. — Uppsala: Almqvist & Wiksells, 1958.
Segelberg, E Gnostica-Mandaica-Liturgica. — Uppsala: Almqvist & Wiksells, 1990.
Und das Leben ist siegreich!: Mandäische und samaritanische Literatur. Mandäistische Forschungen. Vol. 1 / Hrsg. von Rainer Voigt. — Wiesbaden: Harassowitz Verlag, 2008.
Widengren, G. (ed.). Der Mandäismus. — Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1982. — (Wege der Forschung 167).
Yamauchi, Edwin M. Gnostic Ethics and Mandaean Origins. — Piscataway, NJ: Gorgias Press, 2004.
Гааз, Михаил Александрович. Мандейский гнозис и идея Изначального Закона. — М.: Полиграф сервис, 2020.
Диван Абатура. Поэма ангела Судного дня / Переводчик Ярослав Золотарёв.
Евангелие Истины: четырнадцать переводов христианских гностических писаний / Пер. с копт., предисл., коммент. Дм. Алексеева; под ред. А. Четверухина. — М.; СПб.: Изд-во «Омега-Л»; «Т8 Издательские Технологии» / «Пальмира», 2024. — (Серия «Библейская история»).
«Ересь назореев» / Алексеев, Дм. Античное христианство и гностицизм (электронная версия). — СПб., 2008.
Куласта. Мандейский молитвенник / Переводчик Ярослав Золотарёв.
Мацух, Р. Истоки мандеев. История мандеев вплоть до времен установления ислама // Мандеи: История, литература, религия / Сост. Н. К. Герасимов. — СПб.: «Летний сад»; «Журнал "Нева"», 2002.

Примечания

1. Марк Лидзбарский (Mark Lidzbarski, 1868—1928) — родившийся в Польше и проживший большую часть жизни в Германии еврейский учёный-семитолог, внёсший немалый вклад в изучение семитской эпиграфики и мандейской литературы. Своего рода первопроходец мандейских исследований в Новейшее время.

2. См. Прим. 2 к статье «Пистис София».

3. Схожих воззрений придерживается петербургский переводчик и исследователь гностических текстов Дм. Алексеев (см. раздел Ересь назореев в работе Античное христианство и гностицизм, 2008): «Обобщая результаты огромной работы, проведенной в ХХ столетии такими подвижниками науки, как М. Лидзбарский, леди Э.С. Дровер, Р. Мацух и К. Рудольф, можно уверенно утверждать, что назорейство возникло в Палестине как протестное движение, направленное против иерусалимского культа Яхве. Решающую роль в нем сыграли жители Галилеи и Самарии, тогда как ревнители нормативного иудаизма изначально являлись его противниками. Интересно, что, судя даже по каноническим Евангелиям и Деяниям, проповедь Христа и апостолов была успешна именно в этих этнических группах. <...> Особого внимания заслуживает сопоставление религиозной литературы назореев с христианской протолитературой. С одной стороны, в Гинзе и Книге Иоанна присутствует острая антихристианская полемика, чрезвычайно несдержанная по тону и непосредственно затрагивающая Иисуса Христа. Нельзя, однако, не отметить, что острие этой полемики направлено против доктрин о Святой Троице, о непорочном зачатии и мессианстве Иисуса; объектом нападок является также христианское духовенство, включая епископов и "католикосов", и монашество, особенно женское. Нетрудно заметить, что перечисленные доктрины и явления связаны с институциональной церковью, и, соответственно, направленная против них полемика не может быть датирована периодом ранее IV-V веков» (см. Евангелие Истины, 2024, с. 51).

4. Как отмечает переводчик манихейских текстов Ярослав Золотарев (р. 1974), рядом ученых «крестители», от которых отделился Мани Хайя, отождествляются непосредственно с мандеями. На этом основании ряд нео-манихейских движений в США рассматривали мандеев как прото-манихеев, использовали мандейские тексты в богослужении и считали ранних мандеев христианами. Учитывая, что крещение было тогда действительно широко распространено в разных сектах иудейского и христианского толка, истину сейчас установить практически невозможно (частная беседа).

5. Древнееврейское נָזִיר (rреческая транслитерация — Ναζιραῖος) некорректно передано в русском Синодальном переводе ВЗ как «назорей». — Д.А.

6. См. Евангелие Истины, 2024, с. 52-53.

7. I, § 77—180; II, 1, § 12—116, см. Lidzbarski.

8. См. Евангелие Истины, 2024, с. 342, 347.

9. Там же, с. 423, 460.

10. Там же, с. 86 и 139-140.

11. Там же, с. 390-391, 403.

12. Там же, с. 244, 253-254.

13. Там же, с. 290-291, 300.

14. Там же, с. 296, 306-307.

15. Фауст Нумидийский. Ответ католику. См. тж. Евангелие Истины, 2024, с. 56-57.

16. Следует напомнить, что формально Иран и после 1979 года де-юре декларирует свободу отправления религиозных культов, однако активно притесняя при этом ряд масонских, пара-масонских и эзотерических групп, поэтому некоторая иммиграция мандеев наблюдается и из этой страны.

17. В 2001 году иракский диктатор Саддам Хусейн даже присвоил им звание «Золотой секты Ирака» за их эффективную научную и интеллектуальную роль в построении современного иракского государства.

18. Одна из немногих стран, где была какая-то общественная реакция на трагедию, происходящyю с иракскими мандеями. См., напр., Deutsch, 2007.

19. Таким образом, строго говоря, мандейский язык, язык гностиков Среднего Востока, нельзя считать полностью мёртвым, в отличие от языка египетских коптов, которые практически полностью забыли его (это относится даже к дyховентвy). Копты, в раннем средневековье отринув былую гетеродоксию (очень заметную роль в которой играли гностические и манихейские воззрения), практически тотально перешли в православие и монофизитство еще задолго до арабского завоевания Египта. Таким образом, резко сузились рамки дозволенного им в культурно-религиозном плане, что плохо способствовало сохранности и развитию этого относительно нового для египтян языка (не случайно труды Шенуте и его последователей стали едва ли не единственными произведениями, благодаря которым язык долгое время был известен в мире после IV века). При этом любопытно, что даже арабо-исламское завоевание Египта поначалу не ухудшило ситуацию с языком коренного населения (напротив, появились такие ранее неведомые феномены, как коптская поэзия и т.д.).