Дионис: различия между версиями

Текущая версия от 23:37, 13 октября 2024

Симеон Соломон «Бахус» 1868 г.

Дио́ни́с (др.-греч. Διόνυσος, Διώνυσος, Δυονισος), Ва́кх, Ба́хус (др.-греч. Βάκχος, лат. Bacchus) — персонаж древнегреческой мифологии, младший из богов-олимпийцев, бог растительности, виноградарства, виноделия, производительных сил природы, вдохновения и религиозного экстаза. Также Дионис считается покровителем театра. Дионис имел прозвище Дифий (др.-греч. difuej — «двойной», «обладающий двойным естеством») как рожденный дважды: сперва — смертной матерью Семелой, а затем — божественным отцом Зевсом.

Включен Алистером Кроули в Список святых Гностической Католической церкви.

В римской мифологии Дионису соответствует Либер. Либер имел и свою женскую ипостась по имени Либера, что прекрасно отражает двойственный муже-женский характер этого божества.

Он «темный», «игривый», «танцор и экстатический любовник», «воплощение щедрости», «наслаждение смертных» и «освободитель». Он известен как «сумасшедший», «яростный», «бешеный», «ночной гость», «пришелец из потустороннего мира» и «ночной бродяга». Он «сексуально возбужденный», «кастрированный», «существо, лишенное настоящей энергии», «женственный» и «женский угодник». Царство Диониса — это царство парадокса; он является «гибридом», «двуликим богом», «многоликим богом» и, наконец, «хозяином человеческих душ». Целью культа Диониса был экстаз, который «мог означать все, что угодно, начиная с поисков своего „истинного Я“ и кончая глубинным изменением личности»[1].

В Пилосе один из месяцев назывался di-wo-nu-so-jo me-no (месяц Диониса).

Поскольку древние составители мифов и поэты, писавшие о Дионисе, не согласны друг с другом и записали многие совершенно нелепые сказки, представляется трудной задачей дать ясный отчёт о рождении и делах этого бога. Ибо некоторые передали истории, в которых есть только один Дионис, другие — что существуют три [Цицерон (О природе богов, 3.58) говорит, что было пять], и есть такие, кто утверждает, что вообще никогда не было его рождения в человеческом виде и думают, что слово Дионис означает только οἴνου δόσις, «дар вина»[2].

Дионис часто изображался в красной мантии или с румяным лицом, а порой и с рыжими волосами.

Имя Диониса

Само имя Дионис не греческого происхождения, оно уходит своими корнями в более древнюю крито-микенскую культуру автохтонных народов моря. Имя Дио́ни́с (др.-греч. Διόνυσος, Διώνυσος) восходит к микенскому di-wo-nu-so-jo. Достоверно значение имени неизвестно.

Приложение «Имена собственные» к «Грамматическому словарю русского языка» указывает на возможность двойного ударения в имени Диониса — Дионис и Дионис, при этом ударение на о отмечено как «вариант, не соответствующий основному литературному узусу, представленный лишь в речи людей, связанных по роду своей деятельности с соответствующей страной, или в речи части специалистов-филологов»[3]. Орфоэпические словари указывают на корректность обоих вариантов.

Диодор Сицилийский упоминает об этимологии имени Диониса, возводимому к οἰνοδότης (οἰνο-δότης), дор. οἰνοδότᾱς ὁ податель вина, дарящий вино (Βάκχος Eur.)

Мифы о Дионисе и его ипостаси

Мифы о Дионисе ярко отражали переход эллинского общества от скотоводства к земледелию, важнейшей отраслью которого было виноградарство. На смену богам-животным приходили очеловеченные божества, и менялись формы их почитания. В период родового строя существовал культ животных в его наиболее распространённой форме. В числе животноподобных божеств был и бог Дионис, чтимый в облике быка и козла. Почитатели Диониса уподоблялись ему, надевая шкуры и маски. Впоследствии, когда бог-козёл Дионис стал антропоморфным божеством, его почитатели стали осмысляться как изображающие спутников Диониса — козлоногих Сатиров.

До открытия Микенской культуры исследователи полагали, что Дионис пришёл в Грецию из варварских земель, поскольку его экстатический культ с неистовыми танцами, захватывающей музыкой и неумеренным пьянством казался чуждым ясному уму и трезвому темпераменту античных греков. Однако ахейские надписи свидетельствуют, что греки знали Диониса ещё до Троянской войны.

Согласно речи Котты, приводимой у Цицерона, Дионисов было пять:

Сын Зевса и Персефоны.
Сын Нила, убил Нису.
Сын Кабира, царь Азии, в его честь празднества Сабазии.
Сын Зевса и Симелы, в его честь Орфические мистерии.
Сын Ниса и Фионы, учредитель Триетерид.

Исследователь античности А.Ф. Лосев в своей работе «Мифология греков и римлян» выделяет трех Дионисов, но уже не столько ориентируясь на их родословную, или же биографию, сколько исходя из этапов развития человеческого сознания и социума.

Питер Пауль Рубенс, смерть Семелы, 1636

Первый Дионис — это Загрей, растерзанный титанами. «Загрей из всех персонажей мифа на этой ступени наиболее близок к внутреннему смыслу героизма и является для той эпохи как бы символом героизма вообще. Загрей, которого древние называли первым Дионисом, — это внутренний принцип героизма строгого патриархата, так как здесь сосредоточенная в себе мощь стихии (Титаны) впервые соединилась с разумно-волевым мужским индивидуумом», — пишет Лосев. Здесь Дионис-Загрей предстает вовсе не стихийным началом, но, напротив, началом, которое борется со стихией, выделяется из него и гибнет, но в своей гибели соединяется с титаническим началом, одухотворяя его.

«Второй Дионис — сын Зевса и Семелы… не просто только еще борется с безгласной стихией, как первый Дионис — Загрей, но борется с ней уже внутри самого героизма, является ферментом для жизни и подвигов героев, уже преодолевших внешнюю стихию и обратившихся к личной жизни и подвигам в среде самих же героев. Этот второй Дионис — такой же принцип героизма периода весьма зрелого патриархата, как Загрей в его первоначальную пору». Итак, второй Дионис также борется со стихией, как и первый, но уже со стихией внутри самого себя — с собственным безумием и поэтому является в то же время и символом этой стихии в соответствии с диалектическим принципом единства и борьбы противоположностей.

Третьего же Диониса «т.е. Иакха, этого знаменитого элевсинского Иакха, в котором воплотились как реставрация древнего матриархального Диониса, так и субъективизм и имманентизм начального периода цивилизации или той замечательной переходной эпохи, когда рушилась патриархальная олимпийская мифология и нарождалась мифология в соответствии с живым самочувствием индивидуума, освобождающегося от общинно-родовых авторитетов» мы находим с точки зрения Лосева в VII в. до н. э., то есть в то время, когда человеческое индивидуальное сознание уже в полной мере сформировано, человек больше не стремится выделить себя из природы, а напротив «отдельная человеческая личность уже настолько развита, что перед ней стоит проблема охвата этого открывшегося ей космоса и проблема вмещения этого космоса в пределы его совершенно внутреннего, интимного самочувствия».

Таким образом, Дионис-Загрей-Иакх (Вакх) по сути, превращается в свою противоположность, проходя путь от борьбы со стихийными силами природы, до их воплощения в себе. Однако в наше время образы эти во многом слились воедино. Здесь Дионис предстает перед нами, как целостность, история развития всего сознания, собранная в единую точку.

Нонн Александрийский в поэме «Деяния Диониса» описывает зачатие Диониса Зевсом, в котором заранее отражается многоликость будущего младшего бога:

Зевс же горний, тайно звездные домы оставив,

Поспешает к Семеле. В невидимые плесницы

Он обулся и прянул чрез путь подлунный мгновенно,

После у Фив оказался, влекомый словно пернатой

Мыслью и вот уж стремится по залам дворца поскорее

Пронестись, и пред ним замки словно сами спадают.

Вот заключает Семелу в нежные узы объятий,

И над ложем нависнув, мык быка испускает!

Тело в нем человечье, чело же с парою бычьих

Рожек - будто он облик рогатого Диониса!

Вдруг он во льва обратился с гривою густо-косматой,

Вдруг - в пантеру (здесь сына храброго было зачатье,

Сына, водителя львов, пантер укротителя диких);

Вдруг обратился змеею юный супруг и лозою

Виноградною пряди свил с плющевыми ветвями

Цвета пурпурных вин, повязав побегами темя,

Вакхово украшенье! - и змей этот сразу обвился

Вкруг белорозовой шеи девы доверчивой, сладким

Язычком изливая ласки, потом опустился

Он на упругие груди, сжав их кольцами плоти,

Брачною песнью звеня и мед изливая пчелиный

Сладостнотерпкий на грудь, а вовсе не яд смертоносный.

Долго Зевс наслаждался, и будто бы рядом с давильней

Вопль «Эвоэ!» испускал, столь милый зачатому сыну!

Бог, обезумев от страсти, устами сливался с устами

Милой Семелы и нектар в лоно Семелы безумной

Изливал, чтобы сыном, царем лозы, разрешилась;

Гроздь, грядущего вестницу Зевс воздымал над собою,

Дланию опираясь на жезл, пламенами чреватый.

То, потрясая тирсом, увитым плющом виноцветным,

В шкуру рядился оленью. В ласках любовных теряясь,

Потрясал он небридой на левом плече помещенной...

Вся земля улыбалась, пускала побеги растений,

А виноградные листья опутали ложе Семелы,

Стены покрылись цветами влажноросистого луга

В честь зачатия Вакха- Бромия, Зевс же над ложем

Без облаков громами внутри дворца потрясает,

Дабы вещать о грядущих тимпанах Вакха Ночного.

Нонн Панополитанский

Деяния Диониса VII:310-350

Дионис — сын Зевса

Традиционно считается, что Дионис был сыном Зевса и Семелы, дочери Кадма и Гармонии. Узнав, что Семела ждёт ребёнка от Зевса, его супруга Гера решила погубить Семелу и, приняв вид странницы, внушила ей мысль уговорить возлюбленного явиться ей во всем божественном великолепии. Когда Зевс снова появился у Семелы, та спросила, готов ли он выполнить любое её желание. Зевс поклялся водами Стикса, что выполнит его, а такую клятву нарушить не могут даже боги. Семела попросила его обнять её в том виде, в котором он обнимает Геру. Зевс был вынужден вырвать у неё из чрева недоношенный плод, который он зашил у себя в бедре и успешно выносил. Таким образом, Дионис был рождён Зевсом из бедра.

Диодор Сицилийский, однако, трактует эту версию в более реалистическом ключе, поясняя, что речь может идти о созвучии слова бедро названию города Мероэ. Μερόη — Мероэ, город на территории современного Судана, ставший столицей государства Куш после разорения Напаты (Гебель-Баркал) Псамметихом II.

Удивительная история с рождением Диониса из Зевсова бедра, вероятно, происходит от созвучия слова «бедро» с названием города Мероэ:

По Геродоту (II, 146), Зевс, тотчас же после рождения, зашил Диониса в бедро и отнес в Эфиопию, т.е. в царство Куш, располагающееся к югу от Египта, в верховьях Нила. В том же источнике (II, 29) сказано, что жители Мероэ признают только двух богов — Зевса (Амона) и Диониса (Осириса). По Гелиодору, в пантеоне мероитян главное место занимала триада, которую он отождествляет с Гелиосом, Селеной и Дионисом.

Поскольку в Мероэ верховным божеством почитали Зевса (Амона), то, скорее всего, изначально имелось в виду происхождение Диониса из Зевсова города Мероэ (Μερόη), а не из бедра (μηρού) Зевса. Можно также вспомнить похожую иудейскую формулу: «от колена Давидова». По-моему, заимствование очевидное. В этой связи не кажется удивительным созвучие греческих слов γόνυ («колено») и γονή («потомство»)[4].

Чтобы обезопасить своего сына от гнева Геры, Зевс отдал Диониса на воспитание сестре Семелы Ино и её супругу Афаманту, царю Орхомена, где юного бога стали воспитывать как девочку, чтобы Гера не нашла его. Но супруга Зевса наслала на Афаманта безумие, в припадке которого Афамант убил своего сына, пытался убить Диониса, и из-за которого Ино со вторым сыном пришлось броситься в море, где их приняли нереиды. Затем Зевс превратил Диониса в козлёнка, а Гермес отнес его к нимфам в Нису (город Бейт Шеан, Ниса-Скитополис, в Израиле). Нимфы спрятали его от Геры, закрыв колыбель ветками плюща. В награду за воспитание сына, Зевс перенёс нимф на небо, так появились, согласно мифу, на небе Гиады, скопления звёзд в созвездии Тельца рядом со звездой Альдебаран. Там наставник юного бога Силен открыл Дионису тайны природы и научил изготовлению вина.

Однако Гера не оставила юного полубога в покое, теперь она вселила безумие уже в самого Диониса. Он покинул воспитывавших его нимф и бродил по землям Египта и Сирии. Дионис путешествовал по Египту, Индии, Малой Азии, пересёк Геллеспонт, попал во Фракию, а оттуда добрался до родных Фив в Греции. Куда бы ни приходил этот бог, он всюду учил людей выращивать виноград, но ему сопутствовали безумие и насилие. Кстати, леопард, как атрибут Диониса, а также леопардовая шкура, которую он использует как накидку, очевидно, также уходят своими корнями в Египет. Это была часть египетского жреческого облачения.

Сведенный с ума Герой, он совершал убийства, будучи взбешён, и сам сводил с ума тех, кто отвергал его и не признавал в нём бога. Так, по одной из версий мифа, царь Ликург, отвергший Диониса, убил в приступе безумия топором своего сына, убеждённый, что срубает виноградную лозу Диониса. С ума сошли и дочери Миния, царя Пенфея растерзали обезумевшие вакханки. Сама мать несчастного, Агава, была среди этих женщин: она укрепила окровавленную голову сына на тирс, убеждённая, что это голова львёнка. В Аргосе Дионис поверг женщин в безумие. Они бежали в горы с грудными младенцами на руках и стали пожирать их мясо.

Дионис спускался в Аид через болото Алкионию, а спуск ему показал Полимн. Из Аида он вывел свою мать Семелу, ставшую богиней Фионой.

Дионис ― бык

Сергей Соломко «Вакх»

Всюду, куда бы он ни следовал, его сопровождали вакханки и менады. Дионис и сопровождавшие его женщины издавали клич радости — «Эвое». Отсюда эпитеты Диониса «Эван» и «Э́вий» («Шумный»; др.-греч. Βρόμιος Εὔιος), от др.-греч. εὖα, призывного возгласа (Эвий / Эвой /Эвгий / Euhius) «ликующий».

С этим божеством традиционно связывают виноград и вино, деревья, хлеб. Но, по всей видимости, эти более поздние атрибуты вторичны. Главным же символом Диониса, как, прежде всего, бога производящей силы, был бык. Вакханки пели:

О, гряди, Дионис благой,

В храм Элеи,

В храм святой,

О, гряди в кругу хариты,

Бешено ярый,

С бычьей ногой,

Добрый бык,

Добрый бык!

Диониса часто и изображали как быка или человека с рогами, В первую очередь это касалось Диониса-старшего или Диониса Загрея. Рогатым Диониса (Вакха) называли римские поэты (см., например: Тибулл, II, 1, 3; Гораций, «Оды», II, 19, 30; Проперций III, 17, 19; Овидий, «Метаморфозы», IV, 19; «Фасты», III, 481; III, 767; VI, 483; Стаций, «Сильвы», III, 3, 62 и др.). Плутарх писал, что «многие эллины делают изображения Диониса в виде быка» («Об Исиде и Осирисе»).

В древнегреческой мифологии он был божеством мистерий. Загрей — эпитет Диониса, который иногда применялся и к Аиду. Дионис-Загрей почитался сыном Завса и Персефоны или Аида и Персефоны. Согласно Нонну Панополитанскому, Зевс посетил Персефону в виде змея, и та родила ему рогатого младенца — Загрея, то есть Диониса. Вскормлен он был Деметрой — матерью Персефоны, богиней плодородия. Впрочем, орфики считали, что вскормлен младенец был самой Персефоной, а Эсхил в «Сисифе» называет его сыном Аида. А.Ф. Лосев в «Мифологии греков и римлян» пишет: «На монетах 4 в. до н. э. из Праса встречаем изображение женщины, ласкающей Зевса-змея, в ней нетрудно узнать Персефону».

Имеются античные изображения Диониса в ипостаси быка. Так, на одной из дошедших до нас статуэток он представлен одетым в бычью шкуру, голова, рога и копыта которой закинуты назад. На другой он изображён ребёнком с бычьей головой и венком из виноградных гроздьев вокруг тела. К богу применялись такие эпитеты, как «рождённый коровой», «бык», «быковидный», «быколикий», «быколобый», «быкорогий», «рогоносящий», «двурогий».

Плод прижал, а после зашил в бедро, и явился

Юноша вместо грозди, быку рогами подобный,

Он из бедра Зевеса в полной силе родился!

Деяния Диониса VII:150

Нонн Панополитанский

Согласно мифу, Диониса-Загрея убили титаны, когда тот принял образ быка, поэтому критяне, разыгрывая страсти и смерть Диониса, зубами разрывали на части живого быка. Как пишет А.Ф. Лосев, имя Загрей означает «Великий Ловчий, Великий Охотник». Это парадоксально, поскольку в мифе Загрей является, скорее, дичью в охоте титанов, чем охотником.

Дионис Загрей

Согласно мифу едва успев появиться на свет, новорождённый Загрей воссел на трон своего отца Зевса. По сути, Загрей наделяется здесь всей полнотой власти Зевса. Прямое отождествление Загрея с Зевсом неоднократно встречается в источниках, даже в очень поздних, например, у Аристида. Однако титаны-заговорщики напали на божественного ребёнка, когда тот смотрелся в зеркало. В этом им помогла Гера, которая устранила стражей подарками и с помощью погремушек и зеркала выманила младенца с трона. Какое-то время Дионису удавалось спасаться от преследователей, по очереди превращаясь то в Зевса, то в Крона, то в юношу, то во льва, то в лошадь, то в змею. Когда же божественный ребенок принял образ быка, титаны настигли его и растерзали. Семь кусков тела они поместили в треножный сосуд, сварили, поджарили и съели, таким образом причастившись божественности. Осталось нетронутым лишь сердце Диониса, то есть сама сущность бога. Титаны, вкусившие его плоть, были испепелены молниями Зевса, и из этого пепла, смешавшегося с кровью бога, произошел человеческий род, который и отличается дерзновенностью титанов и страдальчеством Диониса.

Мы видим здесь миф о дуальной природе человека — животной (титаны) и божественной (божественное дитя), которая неотделима одна от другой, как не мог Зевс отделить пепел титанов от пепла съеденного ими Диониса. Этот миф разворачивает перед нами каббалистическую мифологему падения Божественной искры — семени Зевса, воплотившегося в его сыне Загрее.

Судьба сердца Диониса в разных мифах описана по-разному. Афина спасла его сердце, а Аполлон похоронил его в Дельфах, собрав куски тела в сосуд, согласно Каллимаху и Евфориону у Цеца. В некоторых мифах говорится, что сердце это проглотил Зевс и дал второе рождение сыну через Семелу. В другом предании сердце было измельчено в порошок, из которого была сделана настойка для Семелы. Где-то Дионис вообще считается внебрачным сыном Зевса и Деметры. В этой версии, мать собрала части ребёнка и возродила их. Где-то полагали, что Дионис возродился сам. Существовало и предание, что Загрей призрачно существовал в Аиде до тех пор, пока Дионис не воссоединился с ним, во время своего сошествия в Аид.

А.Ф. Лосев пишет, что весьма возможно, что Загрей был исторической личностью, и Крит давным-давно знал дикого охотника Загрея, хтонического демона или демона охоты (т.е. ловца душ, отсюда — имя «Ловец, Охотник») на манер известного Актеона. Только впоследствии, может быть, этот Загрей был отождествлен с Дионисом, тоже охотником и богом душ, и поставлен в сыновние отношения к Зевсу, богу жизни, или к Аиду, богу душ умерших.

В историчность Загрея мы можем верить или нет, никаких доказательств этого до нас не дошло, однако связь Загрея с Аидом, с которым он подчас отождествляется, а иногда считается сыном Аида и Персефоны, очень любопытна. На связь эту указывает и Крис Даунинг в книге «Арианда — владычица лабиринтов», где говорит об Ариадне — невесте и впоследствии жене Диониса: «Ариадна — невеста смерти. Культ Ариадны в Южной Италии выглядит содержащим в первую очередь ритуалы, служащие приготовлением к смерти. Идти к смерти как невеста — словно идти к смерти, как к более совершенной жизни». Вполне вероятно, что именно через Ариадну соединяются образы Загрея и Диониса.

При этом интересно, что по сути именно здесь Дионис-Загрей обретает столь ярко выраженную андрогинную природу. Сам Дионис намного ближе к женскому началу, он часто теряется там, где необходимо проявить мужские черты, и входит из положения, являя вовсе не героизм, но животные инстинкты (эпизод с пиратами). «Такой Дионис едва ли мог быть особенно враждебным для Титанов, так как и Титаны… тоже весьма мало отличались от универсального женского божества матриархата и во всяком случае были его второстепенными представителями… Титаномахия, гигантомахия, тифония, бесконечные поединки богов и героев с разного рода чудищами и страшилищами — это все одно из наиболее характерных отличий мифологии металлического и развитого земледельческого и скотоводческого века. Борьба Загрея и Титанов, насколько можно судить, является примером такой борьбы мощной человеческой индивидуальности со стихией», пишет А. Ф. Лосев. То есть в синкретическом образе Диониса-Загрея мы видим одновременно и архетип сына Великой матери, и архетип героя, точнее борца, растерзанного слугами Великой матери природы — титанами.

Дионис и Осирис

Видимо, из-за символической связи Диониса и быка, которая появилась в результате соединения его образа с образом Загрея, и появилось убеждение, что именно Дионис первым запряг быков в плуг. До этого же времени, согласно преданию, люди тащили плуг вручную. Таким образом, Дионис изображается так же, как и Минотавр с головой быка, что по большинству трактовок означает победу звериных инстинктов над человеческим началом, но в то же время он подчиняет животное начало и запрягает его в плуг — заставляет обрабатывать землю и приносить пользу. Здесь миф о Дионисе неожиданно коррелирует с мифом об Осирисе. Осирис был также и богом плодородия, именно он по преданиям научил людей земледелию, в том числе выращивать виноградную лозу. Осирис неоднократно упоминался античными авторами. Согласно Геродоту, это — бог, которого египтяне отождествляли с греческим Дионисом. Согласно Тибуллу, Осирис первым сделал плуг и научил людей земледелию. Любопытно, что как Осирис, так и Дионис запрягают быков в плуг, то есть заставляют их повиноваться и работать. Следкет отметить, что звериная (бычья) голова Диониса также отсылает нас именно к Древнему Египту, где многие боги выглядели именно так. Кроме того, и в мифе о растерзании Диониса-Загрея мы видим много параллелей с мифом об Осирисе.

Диодор Сицилийский в «Книге о Египте» пишет:

И некоторые древние греческие мифологические писатели называли Осириса именем Дионис или, с небольшим изменением в форме, Сириус. Один из них, Евмолп, в своем вакхическом гимне говорит:

Наш Дионис, сияющий, как звезда,

С огненным глазом вездесущих лучей;

в то время как Орфей говорит:

Вот почему люди называют его Сияющим

И Дионисом[5].

В «Исторической библиотеке» он же пишет:

Так, египтяне говорят, что под именем Диониса у эллинов известен бог, именуемый у них Осирисом. Они рассказывают, что этот бог обошел всю обитаемую землю, изобрел вино и научил людей выращивать виноград: за это благодеяние он и был, по общему мнению, удостоен бессмертия[6].

Впрочем, так ли уж неожиданна эта связь, ведь Дионис, как было сказано выше, тоже прошел через смерть и возрождение. «Темная сторона проявления всех дионисийских форм, с которой мы внезапно сталкиваемся, свидетельствует о том, что они возникли не в поверхностной игре бытия, а в его глубинах. Сам Дионис, поднимающий жизнь до самой вершины экстаза, — это страдающий бог. Привнесенные им прорывы возникают из движений внутреннего мира, в котором он живет. Но где бы эти глубины ни обнажались, там вместе с прорывом и рождением поднимается ужас и предстают руины», — пишет Лин Коуэн.

Другие животные Диониса

Принимал Дионис и облик козла. На связь с козлом, равно как и на связь с производящей силой и природой, указывают неизменные спутники Диониса — сатиры, и именно благодаря этой связи возник такой театральный жанр, как трагедия. Изначально это были именно театрализованные представления в честь Диониса, а само слово буквально переводится как «песнь козла». Именно Дионису в обличии козла иногда приписывают изобретение вина. В одном из фракийских сел, повествуется в народном греческом сказании, жил старый унылый бездомный козел. Однако осенью с ним происходили удивительные перемены: он начинал весело подпрыгивать и игриво цепляться к прохожим. В таком состоянии козел пребывал некоторое время, затем возвращался к своему унынию. Крестьян заинтересовали неожиданные перемены в настроении козла, и они начали следить за ним. Выяснилось, что настроение животного изменялось к лучшему после того, как оно походит по винограднику и поест оставшихся после сбора урожая гроздьев. Как правило, на полях оставались раздавленные, грязные гроздья. Виноградный сок бродил и преобразовывался в хмельное вино. От него-то и пьянел козел. Люди попробовали это лакомство и ощутили на себе действие алкоголя. Козел был признан изобретателем вина и провозглашен богом .

Помимо быка как основного животного, символически связанного с Дионисом, и козла, в мифах в связи с этим богом фигурируют хищные кошки вроде гепардов и львов, медведи, а также змеи.

Когда же приспел ему срок,

Рогоносного бога родил он [Зевс],

Из змей венок ему сделал,

И с той поры этой дикой добычей

Обвивает менада чело.

— Еврипид, «Вакханки»

Дионис Древесный

Кроме того, почти все греки приносили жертвы Дионису Древесному. Одним из его прозвищ было Дионис-в-Дереве. Этот бог часто изображался в виде столба в плаще, лицом которому служила бородатая маска с лиственными побегами. Он бог был покровителем деревьев, особенно культурных. Его называли Изобильным, Раскрывающимся и Цветущим. Из всех деревьев богу особо посвящались сосна и фиговое дерево, а из растений, кроме виноградной лозы, — плющ.

Связь Диониса с водной стихией

Двойственная, андрогинная муже-женская природа Диониса нашла свое отражение и в его тесной связи с водной женской стихией. В «Илиаде» говорится о море как о месте обитания Диониса, где он находится под опекой Фетиды. В лаконийском варианте мифологемы говорится, что малыш Дионис пристал к берегу в сундуке вместе со своей мёртвой матерью, опекунша Диониса, Ино, стала морским божеством, после того как, гонимая обезумевшим мужем, прыгнула в морскую пучину. Из воды же призывают восстать Диониса на Лерне, называя его Πελάγιος («он из моря»), Λιμναΐος («он из озера») и Λιμναγένης («рождённый озером»). И образ ребёнка, в котором часто изображали бога, и связь с водой указывают на состояние «ещё неотделённости» Диониса от небытия. В мифе о его воспитании Дионис был переодет в девочку; он всё время окружён женщинами, начиная от воспитательниц нимф (ещё одна связь с водой), и заканчивая его постоянными спутницами, поклоняющимися ему менадами и вакханками, названными так в соответствии с его вторым именем.

Вообще, многих своих побед он достигает совсем не «мужскими» способами. «Женственный бог» соблазняет, совращает, загадочно улыбается своим приверженцам, заманивая их и увлекая в лукавый, артистичный танец, позволяющий достичь глубочайших потайных уголков души, которая по своей природе является фемининной. Героическое сознание воспринимает силу и власть Диониса как слабость, подчиненность и пассивность. Дионис часто оказывается жертвой. Он позволяет своему кузину смертному Пентею, надеть на себя наручники и унижать себя; он обещает полное подчинение в качестве цены за возвращение его матери Семелы из Потустороннего мира; сталкиваясь с грубой маскулинностью, как например, с взявшими его в плен пиратами, он часто пугается и терпит поражение, однако же поражение это временное.

Можно было бы говорить о выражении и осознании первичной или фундаментальной фемининности, феминности Великой матери, которая по своей природе является дионисийской: темной, мрачной, молчаливо-меланхоличной и неоднозначной, страдающей и испытывающей наслаждение. Победы Диониса неявные: он достигает их с помощью вина, утонченных интриг и хитроумных и почти извращенных манипуляций над своими врагами. Он никогда не одолевает своих приверженцев силой. Он побеждает их и тут же их угощает; накормив их, он становится их владельцем. «Дионис — это бог производительных сил природы в их наиболее буйном, безудержно-стихийном и хаотическом виде. Такой Дионис мог быть только матриархальным божеством; да и в последующем, уже окончательно сформировавшемся образе Диониса чисто женские черты и женская психика сохраняются весьма отчетливо, не говоря уже о его постоянных служителях, которыми являются всегда женщины», — пишет А.Ф. Лосев.

Дионис и Иисус

Обстоятельства рождения в определенной степени роднят Диониса и с Иисусом Христом. Так, в обеих историях мы видим мотив соединения Небесного и Земного — божественного отца и человеческой матери. Израэль Регарди пишет, что практически во всех религиях существует широко распространенный миф о чудесном рождении великого основателя учения. Как минимум, один из родителей должен быть богом. Девственное рождение Иисуса Христа, чья мать удостоилась посещения Святого Духа, в этом плане не слишком отличается от рождения Диониса, тирсоносного героя «Вакханок». Сам миф, прекрасно изложенный Гилбертом Мюрреем в «Комментариях к “Вакханкам”», гласит, что в мать Диониса, Семелу, влюбился Зевс, отец и владыка всех богов, правящий миром с горы Олимп. Семела попросила своего божественного возлюбленного явиться ей во всем великолепии своей славы. Зевс пришел — не как архангел Гавриил к Марии, и не в образе бледного голубя — но в ослепительном белом блистании молнии. Это видение настолько превышало возможности человеческого восприятия, а экстаз, в который погрузилась Семела от этих поистине сверхчеловеческих переживаний, был столь могуч, что девушка умерла — однако не ранее, чем дала жизнь недоношенному младенцу.

Культ Диониса

Адольф Уильям Бугро «Праздник Бахуса» (деталь картины) 1884

Судя по всему, культ Диониса уходит своими корнями в самые древние пласты эллинской культуры.

«Наиболее древняя стадия мифологического и вообще мыслительного развития, нащупываемая нами в мифе о Загрее,— это стадия первобытной слитности, доходящей до полной нерасчлененности. Она различима среди многочисленных позднейших напластований. В обиходе всякой религии фигурируют такие понятия, как жертва, жрец, приноситель жертвы и божество, которому жертва приносится. На стадии расчлененного, и в частности формально-логического, мышления эти понятия вполне раздельны и даже в известном смысле противоположны. Другое дело — та отдаленная ступень мыслительной слитности. Представим себе, что бытие, или мировая жизнь, берется в целом, и притом настолько в целом и нераздельном, виде, что, кроме этого мира, больше нет ничего, от чего бы он зависел. Тогда расчленение и распадение такого мира окажется некоторого рода его растерзанием, т. е. его жертвоприношением. Но кому же приносится такая жертва, кем и от лица кого она приносится? Эта жертва приносится ему же самому, этому миру; и приносится она им же самим, этим самым миром. Желая расчлениться и оформиться, перейти от безразличного и безраздельного хаоса к расчлененному и упорядоченному космосу, этот единственный и возможный мир сам и при помощи своих же собственных средств и от своего же собственного лица приносит эту жертву расчленения самому же себе. Поэтому потребитель жертвы, жрец и, наконец, сама жертва являются в данном случае одним и тем же существом, одним и тем же единственно возможным миром, одной и той же общемировой жизнью. Прежде чем эти категории отделятся одна от другой в последующем религиозно-мифологическом сознании, сначала они даны в общенерасчлененном мышлении, где одно и то же существо является и приносящим, и принимающим жертву, и жрецом, и самой жертвой», — пишет А.Ф. Лосев.

Заповеди любимейшего из богов греков Аполлона гласили: «Знай меру», «Соблюдай границы» и «Укрощай свой дух». Если мы обратимся к юнгианской аналитической психологии, то станет понятно, что столь яростное подчеркивание аполлонического начала и отрицание стихийного, являлось признаком скрываемого страха перед самими собой, перед неким демоническим началом человеческой природы, которую вскрыл безумный экстатический культ Диониса — отголоски намного более древнего культа, чем ясная, солнечная и понятная вера в Аполлона.

«Религия Диониса прежде казалась настолько необъяснимой и чуждой „гомеровской“ традиции, что эту главу в духовной истории греков предпочитали замалчивать или умалять её значение. Если вера в Олимп шла по пути очеловечения богов, то здесь, напротив, основной чертой было „расчеловечение“ самих людей», — говорит Александр Мень, указывая именно на этот возврат к нерасчлененной первобытной стадии развития сознания, где не было еще четкой границы между человеком и животным, а далее продолжает: «Дионисизм показал, что под покровом здравого смысла и упорядоченной гражданской религии клокотало пламя, готовое в любой момент вырваться наружу». Действительно, культ Дионоса провозглашал, что в людях есть неотделимое от их природы наследие древних титанов, олицетворявших стихии и природные катастрофы. В культе Диониса не было место рассудку, в нем отступали все правила, нарушались запреты, не было больше города с его законами, а было лишь экстатическое единение с мирозданием, где всё кружилось в безумном танце: небо и земля, звери и люди, жизнь и смерть, боль и наслаждение. Ведь поколение титанов породило олимпийских богов, а значит боги эти были ему не указ, ему, и человечеству созданному из праха титанов и праха бога.

«Утверждать Дионисийское начало — значит признавать и понимать ту роль, которую играет в жизни боль и смерть, приветствовать весь спектр ощущений от жизни до смерти, от боли до экстаза, включая травматический опыт» - пишет Томас Мур в книги «Puer Papers». «Дионисизм означает освобождение беспредельного влечения, взрыв необузданной динамики животной и божественной природы; поэтому в дионисийском хоре человек появляется в образе сатира, сверху — бог, снизу — козёл» — вторит ему К. Г. Юнг в работе «Психологические типы».

Культ Диониса предполагал слияние с природой, в котором человек всецело ей отдается, растворяется в лоне Великой матери, теряет себя, свою человеческую индивидуальность.

Когда пляска среди лесов и долин под звуки музыки приводила вакханта в состояние исступления, он купался в волнах космического восторга, его сердце билось в лад с целым миром. Тогда упоительным казался весь мир с его добром и злом, красотой и уродством. <…> Все, что видит, слышит, осязает и обоняет человек,— проявления Диониса. Он разлит повсюду. Запах бойни и сонного пруда, ледяные ветры и обессиливающий зной, нежные цветы и отвратительный паук — во всем заключено божественное. Разум не может смириться с этим, он осуждает и одобряет, сортирует и выбирает. Но чего стоят его суждения, когда «священное безумие Вакха», вызванное опьяняющим танцем под голубым небом или ночью при свете звезд и огней, примиряет со всем! Исчезает различие между жизнью и смертью. Человек уже не чувствует себя оторванным от Вселенной, он отождествился с ней и значит — с Дионисом». (Александр Мень. «История религии»).

Однако, Дионис вовсе не столь однобок, о нем было сложено множество сказаний — мифов, широко распространённых в Древней Греции. Рассказывалось, как однажды бешеный бык забодал насмерть насмешливого сатира, большого друга Диониса. Горько плача, мальчик полил его раны душистым цветочным нектаром, и тогда сатир превратился в виноградную лозу, а сок плодов этой лозы стал пьянящим. Возмужавший Дионис побывал потом во многих странах и научил народы возделывать виноград, изготовлять из него вино и наслаждаться этим благородным напитком под сенью плющевых венков, предохраняющих от чрезмерного опьянения. Здесь мы вновь видим отголоски того, что Дионис не только выпускает животное начало на волю, но и сам же усмиряет его, запрягает в плуг, то есть заставляет, учит его помогать людям, а не только лишь сеять разрушения. Гомер называл Диониса «радостью людей». А, согласно мифу, постоянными спутницами Диониса были богини Харита и Эйрена — Обаяние и Мир.

Вместе с тем, Дионис оказывается и жертвой. В данном случае оказаться «жертвой» — значит быть бессильным и / или быть в невыгодном положении перед угнетателем. Дионис освобождает своих приверженцев от притеснения и ощущения себя жертвами, призывая их к совершению жертвоприношения. Тем самым, он благословляет добровольную жертвенность. Те, кто его отвергает и презирает, не признают скрытую божественность этой жертвы.

В конце концов, дионисизм завоевал всю Грецию к VIII—VII вв. до н.э. Но культ, ставивший целью облегчить душу от всего бренного, слить её в экстазе со вселенной и, тем самым, доказать бессмертие души, всё больше сползал в безумствующие оргии (оттого это слово обрело теперь негативный оттенок), а также разудалый разгул страстей с разжиганием инстинктов. Животное все больше превалировалао над божественном, титаны вновь съедали младенца Загрея.

Чтобы приостановить эту волну, празднества Диониса было разрешено проводить только на Парнасе и притом лишь раз в два года (в так называемых «триетеридах»). В остальной же Греции празднества Вакха были приурочены к праздникам земледельцев и садоводов, от безумного исступления остались лишь игры ряженых, а кровавые жертвы были заменены подношением богу плодов. По-видимому, это укрощение первобытного дионисизма вызвало новую его волну, перешедшую из той же Фракии, но на этот раз дионисизм был укрощён рациональным, упорядочивающим аполлоническим началом.

Всё это вылилось в т.н. орфический культ, или орфизм, названный в честь легендарного пророка Диониса — Орфея.

Тирс

Важным символом Диониса и дионисийских мистерий был тирс — специальный жезл. «В тирсе присутствует бог, сосредоточение страшных сил природы. Согласно мнению классика-ученого Доддса, применение тирса в культе — это свидетельство «управляемого насилия», попытка подчинить эти природные силы религиозной цели. «Тирс — сосредоточие этих сил; его прикосновение может творить невероятные чудеса, но оно может нанести рану и… вызвать сумасшествие»», — пишет Лин Коуэл.

Тирс — это деревянный жезл, увитый плющом и виноградными листьями, он был сделан из стебля ферулы, увенчанного шишкой итальянской сосны пинии. Тирс был атрибутом Диониса, а также его свиты — сатиров и менад. Это был непременный атрибут дионисийских мистерий, символ человеческого созидающего начала.

Алиэн Данилу в работе «Шива и Дионис» сравнивает фаллические культы этих двух божеств, а также уже упоминавшегося здесь Осириса: «Где бы ни распространялся культ Шивы, играет существенную роль фаллический образ и культ фаллоса. Поклонение фаллосу можно обнаружить в Средиземноморье и на севере Западного мира еще с доисторических времен и в культе Диониса до 6 столетия нашей эры. В Греции он играл важную роль в церемониях в честь Диониса. В Египте специальные почести воздавались сексуальному органу расчлененного Осириса».

Как сообщает Геродон:

... египтяне справляют праздник в честь Диониса почти совершенно так же, как и в Элладе (за исключением хоров). Только вместо фаллосов они придумали носить другой символ — куклы-статуэтки в локоть величиной, приводимые в движение с помощью шнурков. Эти куклы с опускающимся и поднимающимся членом женщины носят по селениям, причем этот член почти такой же величины, как и все тело куклы. Впереди шествует флейтист, а за ним следуют женщины, воспевая Диониса. А почему член куклы так велик и отчего это единственно подвижная часть тела куклы, об этом существует священное сказание[7].

Мистерии Диониса

Леонардо да Винчи. «Вакх» 1511-1515 г.

В честь бога Диониса в Греции проходили Великие (Городские) Дионисии во время весеннего равноденствия, в конце марта - начале апреля, а в конце декабря - начале января проходили Малые (Сельские) Дионисии.

В этом культе Диониса античный грек как бы разгадывал внутренний секрет олимпийских богов, проникал в их внутреннее существо и видел в них уже не легкомысленные образы Гомера. Эта темная глубина, открывшаяся античному греку, отныне проникала все его человеческое нутро, наполняя его настолько глубоко и абсолютно, что в нем уже не оставалось никакого разума и никакого рассудка, и он впадал в оргиазм, в дикий вакхизм, в этот самый дионисийский экстаз. Этот человек представлял себе, что он тоже растерзывает Загрея, т. е. своего наивысшего бога, что он тоже поглощает его тело и его кровь и через то приобщается ко всей общекосмической и общебожественной жизни. (А.Ф. Лосев «Мифология греков и римлян»).

Древнегреческие мистерии были посвящены божествам и к участию в них допускались лишь посвящённые. Зачастую Мистерии представляли собой театрализованные представления, а Дионис стоял у истоков театральной трагедии.

Епископ Гностической Католической церкви Тау Апирион в работе «Введение в Гностическую мессу» так описывает суть дионисийских мистерий и их происхождение:

Чувство общей цели, или общего Духа Магии, становилось в некоторых тотемных культах таким сильным, что начинало принимать форму собственной неповторимой индивидуальности, с собственными атрибутами и даже собственной личностью. Иногда оно могло близко отождествляться с личностью конкретного добродетельного и могущественного героя или шамана, тождество с которым будет помниться и после смерти героя. Герой, почитаемый Духом, окончательно не умирал до тех пор, пока сам культ был жив. Он становился богоподобным человеком, гибридом между человеческим видом и силами природы, полностью человеком - и уже полностью богоподобным, тем, кто мертв и жив, кто, следовательно, возобладал силой над смертью и жизнью.

Ранний культ Диониса, который мог развиться тем же путем из ритуалов тотемного общества, включал в себя распитие вина и потребление сырого мяса священного животного в ритуале, называвшемся Омофагия. Животное — либо бык, либо олень, либо козёл, все, что посвящены Дионису в разных местностях, — ритуально разрывалось в честь разделения Диониса-Загрея, сына младенца Зевса, руками Титанов.

Мясо, употребляемое в дикой Оргии жрецов Вакха, не было, однако, просто мясом убитого животного. Во-первых, это было животное, которое посвящено Богу (то есть тотемное животное), и таким образом разделявшее жизненную природу Бога. Во-вторых, животное церемониально проходило через собственное, наиболее характеризующее Бога, испытание. Пройдя через этот ритуал симпатической магии, животное считалось получившим полную тождественность с Богом. Считалось, что его мясо, таким образом, стало истинным мясом Диониса. Вино было также посвящено Дионису, и разделяло его сущность тем же самым, тотемным образом. Когда жрецы Вакха потребляли мясо и вино, они потребляли истинное тело и кровь их Бога. Смешивая тело Бога со структурой их собственных личных тел, они достигали интеграции Духа Бога в структуру их собственных индивидуальных Душ. Это давало им не только доступ к мощи Магии Бога, но и сильное чувство общности с их собратьями Жрецами, кои были вдохновлены тем же самым божественным Духом. (Такая же магия была у древних персов — они потребляли божественный напиток Хаому, и у ведических арийцев — Сома).

Со временем, из-за обмена с другими культурами, такими, как египетская, малоазиатская и финикийская, греческая культура стала более изящной и сложной. Изначальный культ Диониса сохранился потому, что сам тоже поддавался эволюции и развитию.

Орфики (чей расцвет пришелся на VI век до н.э.) приняли религию Диониса, как свою собственную. Они умерили свирепость ее ритуалов, и использовали эти очищенные ритуалы, чтобы выразить аллегорически философские учения своей спасительной религии. Будучи аскетами и вегетарианцами, они заменили кровавую Омофагию священным бескровным причастием выпечкой, сделанной из муки и меда, в память об убитом сыне Бога. Учения орфиков, сохраненные в Орфических Гимнах и развитые в греческих Мистериях, и учение наиболее известного из основателей орфиков, Пифагора, оказали огромное влияние на дальнейшее развитие эллинской религии и философии, в частности, неоплатонизма и гностицизма. Так они присоединились к той успешной высокоразвитой синкретичной религии, известной как христианство.

Фрески Виллы Мистерий

Фрески Виллы Мистерий

В Помпеях, на стенах Виллы Мистерий, хранится серия древних фресок, и существует мнение, что на них изображена женская инициация в дионисийской мистерии. Символично, что вдоль дороги, ведущей к Вилле, находились сельскохозяйственные помещения, в том числе комната с прессом для винограда.

Хотя фрески на стенах имеют множество толкований, поскольку письменных источников, на основе которых их можно было бы толковать, не сохранилось, очевидно, что изображение тесно связано с Дионисийскими мистериями, поскольку одна из фресок явно изображает самого Диониса. Они изображают посвящение женщины в тайны некого культа, возможно, это предшествовало её вступлению в законный брак. Возможно, комната использовалась для проведения аналогичных обрядов.

На фресках видно, что посвященная Жрица в процессе ритуала заглядывает в некую скрытую под покрывалом корзину, это пугает инициируемую и она отшатывается в ужасе. Но через какое-то время мы видим, как посвященная стоит на коленях (справа от трона на иллюстрации). У нее посох путешественника и головная повязка. Посох связан с тирсом, то есть ритуальным фаллосом — побывав в глубинах, обрела с одной стороны внутренний стержень и опору (посох), а с другой стороны — способность творить (фаллос). Она вернулась из ночного путешествия-инициации, и то, что там происходило — нам не показывается, но очевидно она столкнулась там с самим Дионисом, чью фигуру мы и видим у нее за спиной. Она теперь сама тянется к некому священному предмету, покрытому тканью, если вначале она отшатывается от запретного, то, пройдя свое странствие, она готова прикоснуться к нему.

Что в этой корзине? Это, определенно, что-то сокрытое и запретное. Есть разные версии, в основном они сводятся к тому, что в корзине должен быть фаллический символ (а саму мистерию часто рассматривают как предбрачную подготовку юной девушки).

Но интересен и сам образ корзинки. Один из титулов Диониса-Загрея — Ликнит, именно Ликниту посвящен XLVI Орфический гимн. А.Ф. Лосев возводит это имя к греческому licnon — «корзинка», «кошница», и пишет, что она употреблялась в вакхических процессиях, по-видимому, в качестве колыбели Загрея. Таким образом, под покровом посвящаемая видит не что иное, как самого бога. И важно, что бога она видит в обличии ребенка, младенца. Но впереди ее поджидает крылатое божество, с занесенным над головой кнутом. Вероятно, это Айдос — богиня стыда, уважения, скромности и смирения.

Именно присутствие Айдос делает мистерию сакральной, по сути, заставляет инициируемую совершать трансгрессию, то есть перешагивать через запрет, охраняемый стыдом и приносить себя в жертву под жалящими ударами Айдос. Само собой, не следует воспринимать здесь стыд, как категорию этическую; скорее, это, напротив, неосознанное, титаническое.

Далее мы видим посвящаемую, которую побили кнутом. Две темы этой сцены — пытка и преображение, ведущие к кульминации. Некая женщина оказывает ей медицинскую помощь, выглядывающая женщина собирается дать посвященной тирс, что знаменует завершение обряда. Муки стыда — естественное наказание для того, кто нарушил запреты и перешагнул через границы, но именно это и вводит посвященную во внутренний круг мистерии. И, наконец, мы видим Эрота, который держит зеркало — символ богини любви Венеры, и одновременно символ познания, возможности видеть то, что недоступно обычному зрению — то, что за спиной. Посвященная, претерпевшая перерождение, восседает перед зеркалом и глядит в него.

По сути, посвящаемая здесь проходит тот же путь, что и Дионис, который лег в основу классической греческой трагедии. «Гильберт Мюррей (1866—1957), видный специалист по классической филологии, оставил нам ценное описание циклической религиозной драмы, лежащей в основе классической греческой трагедии. Он видел основной цикл, происхождение трагической драмы, как ритуальную реконструкцию смерти и возрождения Духа Года. Данная ритуальная реконструкция отличалась четырьмя основными особенностями или фазами:

1. Герой-протагонист, Дионис, персонифицирующий Дух Года, встречается со своим антагонистом. Когда он встречает воплощение зла, противоположности образуют созвездие. Далее между протагонистом и антагонистом следует поединок, называемый греками агон. Это — первая фаза.

2. Борьба приводит к страсти или страданию и поражению Диониса, Духа Года. Это — пафос.

3. Затем следуют плач (ламентации), френос со стороны хора, зрителей драмы.

4. Наступает чудесная энантиодромия, бог проявляется вновь; он возрождается, являясь на другом уровне, что называется теофанией».

Орфические Мистерии

Симеон Соломон «Бахус» 1867 г.

Наиболее известными, дошедшими до нас мистериями, являются мистерии орфиков, связанные с культом Диониса через личность Орфея — пророка Диониса. Глубокое осмысление образа Диониса мы находим у последователей легендарного Орфея.

Орфики насчитывали шесть основных космических эпох: Фанет, Ночь, Уран, Кронос, Зевс, Дионис. Дионис — это бог последней космической эпохи, царствующий над миром, или, как говорит один источник, «наш владыка». Дионис трактовался как наиболее совершенное и наиболее конкретное явление божества в мире.

Орфические мистерии являлись собраниями замкнутого общества последователей учения. На посвящённых налагались различные аскетические обязанности. Учение орфизма носило подчёркнуто эзотерический характер, что сближает его с пифагорейством и элевсинскими мистериями. Первоначально орфизм воспринимался как сугубо низовой народный культ и осмеивался различными философскими школами, впоследствии его элементы использовались неоплатонизмом для создания собственной систематизированной космологии.

Согласно Псевдодиодору, Орфей странствовал по Египту, как и сам Дионис, и там значительно усовершенствовал свои знания, став первым из эллинов в теологии, обрядах, поэзии и музыке. Как и сам Дионис, Орфей спускался в подземный мир, чтобы вывести оттуда свою возлюбленную Эвридику, однако в отличие от юного бога потерпел поражение. Псевдо-Эротосфен утверждает, что Орфей поклонялся не Дионису, а Аполлону-Солнце. Домагет же и Лактанций утверждают, что именно Орфей открыл тайные обряды Диониса, установил их на горе, названной от его кифары Кифероном.

Как и в основе мифа о Дионисе-Загрее лежит его растерзание титанами, так же и в основу орфизма лег миф о смерти Орфея, пророка Диониса, которая созвучна гибели его Бога. По Овидию, Орфей был растерзан фракийскими менадами за то, что презрел их любовные притязания (после окончательной потери Эвридики он обратился к любви юношей). По Конону, фракийские и македонские женщины убили Орфея за то, что он (будучи жрецом местного храма Диониса) не допустил их к мистериям. Либо он был убит за то, что стал свидетелем мистерий Диониса, и превращён за это в созвездие Коленопреклоненного. Мифы о растерзании Орфея менадами легли в основу орфических культов.

Орфики учили, что нравственный долг каждого человека состоит в том, чтобы содействовать освобождению дионисийского начала, очиститься от унаследованной от титанов скверны. Своеобразным сводом их молитв-заклинаний является сборник философско-ритуального характера, авторство которых приписывается Орфею, известный под названием «Орфические гимны».

Вакханалии и Дионисии

Празднества Диониса-Вакха были в почете как в Древней Греции, так и в Риме. В Греции это были Дионисии, в Риме — Вакханалии или Врумалии. Проводились они как правило весной и символизировали пробуждение природы и возвращение бога производительных сил на землю (поэтому Врумалии проводились также и в честь Деметры — богини земли и плодородия). Большие Дионисии — городской праздник, проводившийся с 25 марта по 1 апреля с трагедиями, комедиями, сатирой; фаллическим шествием, ряжением, маскарадом, дифирамбами, состязанием поэтов и наградами победившим актёрам и поэтам. Завершалось богатым пиршеством за счёт государства. Были и Малые Дионисии, которые проводились осенью в честь сбора урожая винограда и разлива молодого вина. Вакханалии первоначально проводились 16-го и 17-го марта.

Греческий праздник был, пожалуй, даже более разгульным и в полном соответствии с фигурой самого Диониса не делал никаких различий между участниками. Дни дионисий были нерабочими. В празднестве участвовало всё городское население. В то время как вакханалии изначально были только женским праздником, причем, проводившимся тайно, под покровом ночи.

Празднества в честь Диониса — врумалии или вакханалии, т. н. оргии, чем-то схожи по описанию с шабашем ведьм: во время празднеств рекой текло вино, возбуждающее все чувства человека, бодрящее, раскрепощающее, звучала ритмичная музыка, танцовщики исполняли танцы, которые вкупе с экзальтацией всех чувств и удивительной музыкой доводили участников до состояния эйфории и экстаза, граничащего с безумием. Особенно в этом смысле выделялись женщины, т. н. менады (от слова «мания» — безумие) или вакханки, получившие своё прозвище от второго имени бога (отсюда же возникло понятие «вакханалия»), которые по некоторым свидетельствам в порыве священного безумия могли голыми руками растерзать стадо быков. «Демонические силы, таящиеся в человеке, легко овладевают им, когда он бросается в водоворот экзальтации. Упоение бытием у поклонников Диониса нередко выливалось в упоение кровью и разрушением. Бывали случаи, когда женщины тащили в лес младенцев и там, носясь по горам, рвали их на куски или швыряли о камни. В их руках появлялась тогда сверхъестественная сила», — говорит Мень. Действительно, вырываясь на волю наша божественная искра несет в первую очередь разрушения, ведь она чужда человеческих законов, она стремится к первозданности.

Они несут повсюду разрушенье:

Я видел, как они, детей похитив,

Их на плечах несли, не подвязавши,

И на землю не падали малютки.

Все, что хотели, на руки они

Могли поднять: ни меди, ни железа

Им тяжесть не противилась

(Еврипид, «Вакханки»)

«Перед Дионисом, трагическим, сумасшедшим богом страданий и наслаждения, менады пускаются в восторженный разгул, вызывающий разрушение. И тогда они не только деградируют, но и испытывают экзальтацию, посвящаются в таинства и получают искупление», — пишет Лин Коуэн.

От обычая переодеваться козлами во время празднования Дионисий производится и само слово «трагедия» (от tragos козёл и ode песнь) обрядовая песнь в честь бога Диониса. Подобно трагедии название «комедия» производится от слов «комос», что значит «шествие бражников» и ode песнь.

Римские вакханалии первоначально проводилась тайно, под покровом ночи, её посещали только женщины, которые собирались в роще Симилии возле Авентинского холма 16-го и 17-го марта. Позже на церемонию стали приходить и мужчины, а торжества начали проводиться пять раз в месяц. Празднества эти соединялись с диким разгулом и нередко сопровождались элементами насилия. Римский Сенат выступал против вакханалий. Консулы производили розыски по всей Италии, последствием чего было множество казней, ссылок и заточений. Несмотря на тяжёлое наказание, налагаемое на нарушителей данного постановления, Вакханалии не были искоренены, во всяком случае, на юге Италии, очень долгое время, а имя их надолго осталось для обозначения шумных торжеств, и в этом смысле употребляется и по сей день.

Культ Доиниса взывал к глубинной фиминной природе женщин — стихийной, не подвластной правилам, установленным римским Сенатом. Этот мир находится в полном согласии с природой. Дионис пробуждал в женщинах именно эту цель: разорвать связи супружеских обязанностей с привычным семейным укладом ради того, чтобы следовать за факелом бога, покоряя горные вершины и наполняя леса дикими воплями экзальтации.

Образ Диониса в работах Алистера Кроули

Заметного места в творчестве Кроули образ Диониса не занимает. В Книге Лжей Кроули говорит о нем, как об экстатическом мистике, пришедшем с Востока. В работе «Таро и Зодиак» Алистер Кроули указывает на тесную связь Диониса с Гермесом. Описывая аркан Влюбленные он пишет:

Над головами трёх присутствующих парит крылатое божество в облике ребёнка, держащего лук и колчан полный стрел, одну из которых он нацелил в голову юноши. Это символ вдохновения, ментального роста юноши. Современные художники совершили ошибку, перепутав этого крылатого Бога с купидоном, но на самом деле он является той ипостасью Солнца, которая представляет светило в качестве проводника высшей божественной силы, силы Творца всего. Это отождествление Меркурия с Солнцем. (Мало известен тот факт, что мифы о Гермесе и Дионисе тесно связаны и, несомненно, их можно отождествить).

Точно так же как и Гермес — бог границ — помогает преодолеть границы разума и сознания, так и Дионис выводит нас за любые рамки и ограничения в забытьи своего священного экстаза.

Образ Диониса также близок к образу Пана, описываемому Кроули. Алистер Кроули пишет в Книге Тота относительно аркана Дьявол:

Это Древо Жизни, видимое на фоне исключительно тонких, сложных и фантастических форм безумия, божественного весеннего безумия, уже различимого в созерцательном безумии зимы… Знак Козерога груб, резок, темен, даже слеп; творческий импульс не принимает в расчет резонов, обычаев или предвидений. Он божественно беспринципен и возвышенно беззаботен по поводу результата. «У тебя нет иного права, кроме как творить свою волю. Делай так, и никто другой не скажет «нет». Ибо чистая воля, не смягченная умыслом, свободная от вожделения результата, совершенна во всех отношениях» (АЬ, I. 42 — 44)… Итак, формула этой карты — совершенное уважение ко всему живому. Ее персонаж радуется неровному и бесплодному не меньше, чем гладкому и плодородному. Все вещи в равной степени восхищают его. Он находит экстаз в каждом явлении, каким бы по природе отвратительным оно ни было. Он превосходит все ограничения; он — Пан; он — Всё…

Сравните это с описанием культа Диониса у Вальтер Отто в работе «Дионис: Миф и культ»:

Где есть признаки жизни, там кроется и смерть. Чем более полно расцветает жизнь, тем сильнее ощущается в ней дыхание смерти, вплоть до высшего момента творения нового, во время которого жизнь и смерть сливаются воедино в безумном экстазе. Восхищение и ужас перед жизнью переживаются столь интенсивно потому, что отравлены смертью. Как только зарождается жизнь — тот час рушится стена, разделяющая её со смертью. Старые и немощные принимают смерть со спокойствием или тревогой — они думают о ней тогда, когда чувствуют, как иссякает жизнь. Но для молодых предчувствие смерти взрастает в самом расцвете собственной жизни в юности растет предчувствие смерти в сложном расцвете собственной жизни, и это опьяняющее предчувствие изливается в бесконечном экстазе. Шатаясь и дрожа, бесплодная жизнь встречает свой конец. Но любовь и смерть слиты в дикой страсти изначально.

Дионис как посвященный О.Т.О. и A.'.A.'.

В Liber LII. Манифест О.Т.О. Кроули возводит «родословную» Ордена Восточных Тамплиеров к полумифическим богам-героям-мудрецам, среди которых мы находим и Диониса:

Орден сей воплощает всё тайное знание всех восточных орденов; и вожди его — посвященные высочайшего ранга. Таковыми их признают во всех странах мира все, кто способен распознать знаки.

Во времена более отдаленные в первые правомочные ассамблеи О.Т.О. входили такие лица, как:

Фу-Си, Ипполит, Лао-цзы, Мерлин, Сиддхартха, Артур, Кришна, Титурель, Тахути, Амфортас, Анх-эф-на-Хонсу, Персиваль, Геракл, Моисей, Орфей, Одиссей, Вергилий, Мухаммед, Катулл, Гермес, Марциал, Пан, Аполлоний Тианский, Данте, Симон Маг, Карл Великий, Мани, Вильгельм Шейрен, Василид, Фредерик Гогенштауфен, Валентин, Роджер Бэкон, Бар-Дайшан, Иаков Бургундский де Моле, Государь У, Гэ Хун, Христиан Розенкрейц, Осирис, Ульрих фон Гуттен, Мелхиседек, Парацельс, Хем, Михаэль Майер, Монту, Якоб Бёме, Джон Ди, Фрэнсис Бэкон, сэр Эдвард Келли, Андреэ, Томас Воган, Роберт Фладд, Элиас Эшмол, Чжао, граф де Шазаль, Сатурн, Сигизмунд Бекстрём, Дионис, Молинос.

В «Liber Aleph» (главы 68—75) Кроули говорит о тех, кто призван принести в мир новое Слово и положить, тем самым, начало новой эпохе в истории человечества. Он называет их посвященными A.'.A.'. степени 9°=2°, Магами, в которых Слово стало Плотью», и перечисляет всех семерых: Лао-цзы, Будда Гаутама, Кришна, Дионис, Тахути (Тот), Моисей, Мухаммед и сам Зверь 666.

Примечания

1. Лин Коуэн. Мазохизм: юнгианский взгляд.

2. Диодор Сицилийский. Историческая Библиотека, Ливийский и другие мифы о Дионисе III:62

3. «Грамматический словарь русского языка» А. А. Зализняка

4. Диодор Сицилийский. Историческая Библиотека, Ливийский и другие мифы о Дионисе III:62

5. Диодор Сицилийский. Книга о Египте (I, 11)

6. Диодор Сицилийский. Историческая Библиотека IV, I 6-7

7. Геродот, «История», II. 48. Пер. Г.А. Стратановского.