Символы магические
Символы в магии (греч. σύμβολον; sýmbolon «опознавательный знак») — знаки или слова, представляющие некую магическую идею, объект, или отношения. Символы позволяют людям выходить за рамки того, что известно или видно, создавая связи между очень разными концепциями и опытом. Символ, в отличие от аллегории, не может быть полностью объяснен или сведен к сумме интерпретаций и, следовательно, имеет некоторую самостоятельную значимость.
История символов
В поэмах Гомера, таких как «Илиада» и «Одиссея», слово «символ» никогда не употребляется. Такое же равнодушие к этому термину наблюдается и у Гесиода. По словам знаменитого поэта Пиндара, «на земле не получил еще от богов достоверного символа о будущем и ум людей слеп к предстоящему». Это указывает на проявление божественной воли в таинственных знамениях, что свидетельствует ограниченность человеческого разума и знания. Драматург Эсхил упоминает о «символе огня», где сигнальный костер, объявивший о победе над троянцами, становится символом и свидетельством победы. Хор также поет ожидании добрых символов, где символ воспринимается как знак, лишенный мистического значения, требующего разгадки. Подобное представление о символе как знаке можно найти у Софокла, Еврипида и Аристофана. Даже в классической прозе употребление слова «символ» имеет чисто знаковый смысл. Греческий историк Фукидид совершенно не знает этого слова, а Геродот понимает символ как опознавательную табличку.
У философа Анаксагора радуга рассматривается как простой признак плохой погоды, в то время как Демокрит считает, что люди, используя язык, начали устанавливать символы для обозначения каждой вещи в общении друг с другом. Он утверждает, что слово «символ» не просто обозначает вещь, а глубоко и полностью выражает ее характерные свойства и сущность, которые нельзя передать простым знаком. Эмпедокл поднимает символ на новый уровень, утверждая, что мужское и женское начала представляют собой половинки символа, а ребенок — это целое, возникающее из стремления половинок к объединению. Пифагорейцы выражали свою философию с использованием символического языка, который представлял два пути для толкования тайн. Анаксимандр, разделяя мотивы пифагорейцев, написал трактат под названием «Изъяснение пифагорейских символов».
Платон не вносит оригинальных идей относительно символа по сравнению с вышеприведенным. Аристотель, напротив, широко использует понятие символа в своих работах, рассматривая его как знак, например, выражения внутреннего состояния, когда голос отражает страдания души. Аристотель сохраняет концепцию Демокрита об имени как символе вещи, утверждая, что каждое имя является символом, и мы используем их вместо самих вещей. Неоплатонизм, последняя великая философская школа античности, объединяет стоический платонизм и аристотелизм, сфокусировавшись на древних натурфилософских элементах. Философы-неоплатоники рассматривают мир как средоточие символов, толкуя разнообразие космической и человеческой жизни в символическом плане. Плотин использует сложную структуру символического толкования древних мифов для объяснения своей философии. Он толкует классические мифы как символы, а не аллегории, подчеркивая неподвластность мысли мифа мысли философа, что делает их неподходящими для использования в качестве знаков. В своих размышлениях о трех ипостасях Плотин использует древнегреческий миф о Кроносе, который оскопил своего отца Урана, и о Зевсе, который сверг своего отца, чтобы создать новое поколение богов. Мировая душа, согласно Плотину, представлена Афродитой, и ее роль проявляется в мифе о Эроте и Психее. Деметра, в свою очередь, толкуется им как символ Души и Ума, и так далее.
Порфирий, ученик Плотина, верил в реальность древних пифагорейских символов и считал, что «благие демоны через сны и символы общаются с человеком, передавая божественную волю». В своем сочинении «О пещере нимф» Порфирий детально анализирует символическую структуру пещеры на Итаке, рассматривая ее как символ материи, свойств материального космоса, самого космоса и его потенциалов. В неоплатонической терминологии слово «символ» становится прочно установленным после Порфирия. Ямвлих, представитель неоплатонизма, также интересовался пифагорейской традицией числа и рассматривал число как особый символ для познания окружающего бытия. Его сочинение «Theologumena arithmeticae» («Теологумены арифметики») полностью посвящено пифагорейскому толкованию символики чисел. Олимпиодор, известный комментатор текстов Платона, основываясь на символическом восприятии мира, делает комментарии к этим текстам. Он напоминает о том, что Платон в «Государстве» говорит о собаке как о «символе разумной жизни». В «Федре» Платона душа описывается как тысячелетнее странствие, которое можно понимать символически. Тростник, нарцисс (растение титанов), в котором Прометей перенес искру огня из хижины Гефеста, символизирует «материальную демиургию» и посредничество. Сократ называл тех, кто живет титаническим образом жизни, «нартеконосцами». Египтяне, по Олимпиодору, давно использовали символы, а пифагорейское учение было полностью символичным.
Символы обладают таинственной силой, они не просто передают информацию ясно и прямо, а скрывают глубокий смысл. Философ Олимпиодор интерпретирует учение Гераклита о воде как учение символическое, видя в нем скрытые значения. По учению Орфея, душа действует на основе символов различных добродетелей, которые содержат в себе образцы для различных аспектов души. Олимпиодор подробно объясняет, что каждая часть души имеет свои образцы и символы. Он утверждает, что Уран представляет созерцательную сторону души, Кронос — очистительную, Зевс, в своем качестве демиурга, символизирует гражданскую сторону, а Дионис — нравственную. Он также указывает, что движения театрального хора от левого к правому, от правого к левому, к центру, назад и т.д., являются имитацией движения небесных тел и обладают символическим значением. Орфей называл Эрота «безглазым», потому что глаз является символом быстроты действий, и отсутствие глаз означает немыслящее, неразумное. В Аттике существует множество символов, указывающих на ушедших из жизни. Например, закрывание глаз у покойника предотвращает уход энергии, а закрытый рот также символизирует удержание энергии. Олимпиодор отмечает, что истинный философ, принесший очистительные жертвы, должен переживать их как символ, а не просто воспринимать внешний обряд.
Последний из великих неоплатоников, Прокл, разработал символический комментарий к текстам Платона, который стал образцом для многих последователей. Он поднял символизм на новый уровень и не только интерпретировал классическую философию Платона в символическом ключе, но также утверждал необходимость использования символов и предложил их истинное определение как окончательный результат всех усилий древности в этой области. В своем произведении «Тимей» Прокл упоминает о пифагорейцах, которые выражали вещи числовыми символами «в тайной форме». Прокл посвятил специальное произведение теме символов, которое, к сожалению, не дошло до нас — «О мифических символах». Он утверждал, что через эти «мифические символы» раскрывается божественная истина, и силы богов радуются, обращая внимание на эти символы. Прокл считал, что подражание божественному через явление символа в мире является необходимостью, особенно потому, что «божественный свет» раскрывает «силу богов» в ясных символах, и их «неизреченные знаки» проявляются в различных образах мифов.
Все религии и духовные учения выражают основные идеи в символах. Примерами могут служить колесо как символ вечного возвращения или путь как символ жизненной истории или образа жизни. Религиозные символы являются составными элементами религиозной идентификации, языка и действий.
Символизм активно используется в христианской традиции. К известным христианским символам относятся крест, монограмма Христа, Агнец Божий (Agnus Dei), рыба и пара букв Альфа и Омега. Кроме того, существует библейская или христианская символика чисел. Помимо прочего, особое значение имеют три (как число Троицы), четыре (например, четыре райские реки, четыре великих пророка, четыре евангелиста) и двенадцать (двенадцать колен Израилевых, двенадцать учеников Иисуса). В гностическом христианстве широкое хождение имели такие символы, как Анх, Абраксас, IAO как формула умирающего и воскресающего Бога (особенно важная в силу предельного обожествления Иисуса Христа в гностико-манихейской традиции), Уроборос как важный элемент дуалистического (изначально) символизма, Хнубис, разного рода диаграммы, отражающие устройство Космоса, а в позднем гностицизме, как, например, это отражено в Книгах Иеу (III-IV вв.), где теургии и магии уделялось несколько больше внимания, чем у гностиков II века, гораздо более значительное число магических гемм и рисунков, чем раньше.
Толкование символов
Некоторые символы считаются архетипическими, потому что они во все времена были общими для всех рас. Например, круг, треугольник, крест или змея. Числовые символы, такие как три, семь или двенадцать, также могут пониматься символически.
Мифология, как и религия, использует символы, указывающие на трансцендентность. Их исследованием в первую очередь занимаются глубинная психология Карла Густава Юнга и сравнительная мифология. Исследования мифологов, таких как Джозеф Кэмпбелл, частично основаны на работах Юнга, который интерпретирует символы в религии и мифе как внутренние и духовные истины. По мнению Кэмпбелла, образы мифа и религии сами по себе не содержат абсолютной истины, но, скорее, указывают на истину, лежащую за пределами образов, значений, идеологий, теологий и концепций. В этом отношении мифический символ является инструментом трансформации и расширения сознания с целью трансцендентности.
Эзотерические и помещенные за завесу тайны учения отличаются от экзотерических и внешних тем, что они доступны лишь немногим. Проблема не только в том, что «каждый» не может взять тайную книгу и прочитать ее или проникнуть на закрытую лекцию. Символизм охраняет сам себя: для того, чтобы понять прочитанное или услышанное, ученик должен уже достаточно многое знать и понимать, а также обладать определенным даром, или, иными словами, быть «подлинным философом» или «настоящим магом». Только в этом случае сказанное со скрытым смыслом откроется перед ним.
Как пишет Артур Уэйт в своей книге «Сокровенная церковь Святого Грааля» (1909):
«Все сакральные символы служат одной-единственной цели — они открывают двери и вечные врата мира зримых образов, и поэтому каждый из них можно назвать sanctum mirabile [чудотворная святыня]»[1].
Примечания
- 1. Цит. по: Барбер, Р. Святой Грааль. Во власти священной тайны. — М.: Эксмо, 2006. — (Серия: Тайны древних цивилизаций). — С. 491.