Заяц
Заяц (лат. Lepus) — животное, в магическом символизме ассоциирующееся с эротической доминантой, символизирующей постоянное воспроизводство жизни, и наделенное демоническими чертами. В народном сознании образ зайца ассоциируется как с трусостью, слабостью и быстротой, так и плодовитостью, а также связью со светилами и потусторонним миром. Зайца наиболее часто ассоциируют с Луной, Солнцем, а из-за своей прыткости и стремительности — с огнем и пожарами. Отличительным качеством зайца является быстрый бег и манера бегать кругами.
Заяц в восточных традициях
Еще в додинастическом Египте заяц считался одной из форм бога Солнца Ра [8] и также отождествлялся с подземным миром мертвых [9]. Также заяц ассоциировался с богом луны Тотом и богом Осирисом, чья мифология связана с темами смерти и возрождения. В египетской мифологии богиня Унут, которая изображалась с головой зайца и считалась покровительницей пятнадцатого нома и города Гермополя.
В «Текстах пирамид» (ок. 2400–2300 гг. до н.э.) заяц упоминается как символ скорости и бдительности. Зайцы изображались на амулетах Нового царства (1550–1070 гг. до н.э.) олицетворяя защиту и плодородие. В гробницах (например, в Фивах) они иногда появлялись на сценах охоты.
В шумеро-аккадской мифологии заяц иногда ассоциировался с богом луны Сином. Как ночное животное, заяц символизировал лунные циклы и возрождение. В угаритских текстах (ок. 1400–1200 гг. до н.э.) заяц иногда упоминался как жертва в ритуалах, посвящённых лунным божествам.
В индийской мифологии заяц связан с луной и фигурирует в нескольких мифах, особенно в буддийских и джайнских текстах. В буддийских Джатаках (рассказах о предыдущих рождениях Будд, ок. IV век до н.э.) есть история о зайце, который предложил свое тело в жертву голодному брахману (на самом деле это был Шакра, царь богов). В награду за самопожертвование заяц был помещён на луну, где его силуэт виден в лунных пятнах. Этот миф, известен как Шашаджатака (Джатака о зайце). Индусы верят, что бог луны Чандра, носит с собой зайца (sasa), и оттого сама луна зовется sasin или sasânka (заячьим кормом или заячьим пятном). История о лунном зайце распространилась по всей Азии через буддизм, проникнув также в китайскую и японскую мифологию. Возможно, это связано с оптической иллюзией: в определенные фазы темные пятна на лунной поверхности воспринимались людьми как контуры зайца.
Согласно буддийской легенде из Индии, в своем раннем воплощении Будда был зайцем и путешествовал в компании обезьяны и лисы.
Заяц является одним из героев сборника санскритской повествовательной прозы «Панчатантры» (III—IV вв. н. э.).
В восточных традициях зайцу приписывалась сексуальность. Персидский писатель XII в. Хубайш Тифлиси утверждал:
... если кто-нибудь смешает желчь зайца с жасминным маслом, намажет этим член и совокупится с женщиной, то она его полюбит и он ей никогда не надоест. Если кто-нибудь смешает помет зайца и его сало со сливочным маслом и женщина будет [это] носить при себе, она быстро забеременеет [12].
Заяц в античности
В античных мифах заяц является атрибутом богинь Луны и охоты, в том числе Артемиды. Согласно древним верованиям, Артемида защищала и запрещала убивать зайчат под страхом проклятия. По сообщению Клавдия Элиана, на Икаре, в Персидском заливе, в храме Артемиды держали зайцев (XI,9).
Греческий историк Павсаний в «Описании Эллады» рассказывает, что когда соединившиеся вместе жители трех городов искали, где бы им поселиться, оракул повелел им основаться там, где укажет Артемида.
Когда они вышли на землю, то перед ними явился заяц, и этого зайца они признали своим путеводителем; когда он скрылся в миртовом кусте, они основали город там, где был миртовый куст; и до сих пор они почитают эту мирту, а Артемиду называют Сотерой (Спасительницей) (III,22,12)
Как животное, отличающееся любвеобильностью и плодовитостью, заяц связан с Афродитой и ее сыном Эросом (Купидоном). Согласно Ксенофонту, «очень молодых зайчат охотники-любители оставляют для богини» (Охота. V. 14). Как животное отличающееся быстротой заяц связывался с Гермесом.
У многих античных авторов заяц являлся олицетворением хитрости (но, иногда, и глупости) или трусости. Притаившийся под кустом заяц, упоминается в «Илиаде» Гомера (XVII,677, ср. XXII,310). О трусливом зайце упоминает Аристофан в комедии «Плутос». В басне Эзопа «Заяц и черепаха» рассказывает о соревновании между зайцем и черепахой. Заяц, будучи уверенным в своей скорости, пренебрегает черепахой и решает вздремнуть, в то время как черепаха, медленно, но верно движется к финишу и, в конечном итоге, побеждает. В другой басне Эзопа «Заяц и лиса» любопытный заяц принимает приглашение лисы, придти к ней в гости, чтобы узнать — так ли она ловка на поживу. В результате, лиса съедает зайца. О хитром зайце пишет Бабрий в басне «Собака и заяц». В его другой басне «Зайцы и лягушки», зайцы передумывают топиться, так как убеждаются, что лягушки еще слабее и трусливее их.
Трусливые зайцы неоднократно упоминаются в «Деяниях Диониса» Нонна Панополитанского, противопоставляясь при этом льву, как символу храбрости. Артемидор в своем «Соннике» сообщал, что заяц во сне, это указание «на трусов и беглых рабов» (IV,56).
Зайца часто упоминают античные авторы как предмет охоты или кулинарии.
Римский автор Клавдий Элиан (ок. 170 ― между 222 и 224 гг.) в трактате «О природе животных» подчеркивает хитрость зайца:
Заяц не придёт в своё привычное состояние пока не запутает свои следы, здесь при входе, а там при выходе, с тем чтобы разрушить козни охотников. Такова его природная сметливость, что обманывает людей даже очень хитрых. (VI,47)
Элиан утверждает, что зайцы «которых поэты величают «пугливыми» — существа робкие» (VII,19), они андрогинны по своей природе («самец зайца в действительности рожает, производит потомство и терпит родовые муки, и разделяет (в себе признаки) обоих полов», XIII,12), преданы своему потомству (XIII,11) и спят с открытыми глазами (XIII,13).
Также он передает миф о том, что зайцы могут косить траву и петь:
Говорят в Скифии (я передаю то, что сам слышал, хотя не верю этому) три раза в год в новолуние зайцы собираются на полянах в самой глухой части дубрав и при свете одних звезд в полуночной тьме косят траву. Название этой травы переводится как храбр–трава. Скифы добавляют, что зайцы при этом поют, а после этого они становятся настолько отважны, что не боятся своих природных врагов: волков и сов. (XIII,29)
Миф о том, что зайцы спять с открытыми глазами, повторяет и Гораполлон в своей «Иероглифики»: «Когда хотят показать отверстие, то рисуют зайца, ибо это животное всегда держит свои глаза открытыми» (I,26). Калимах в «Гимне к Артемиде» упоминает «бессонного зайца». О том, что зайцы спят с открытыми глазами пишут также Ксенофонт (Охота. V,11—12) и Плутарх (Застольные беседы. IV,5,3).
Об андрогинности зайца пишут византийские писатели Тимофей из Газы в книге «О животных» (V в.) и Кассиан Басс Схоластик в «Геопонике» (VI в.)
Философ Зенон Элейский (ок. 490 – ок. 430 до н.э.) создал ряд парадоксов, согласно которым, заяц (или быстроногий герой Ахилл) никогда не догонит черепаху, поскольку, когда он достигает места, где была черепаха, черепаха перемещается немного дальше.
Помимо трусости, хитрости (или глупости) и быстроты, заяц олицетворяет собой символ жизненной силы, сексуального желания и плодородия. Аристотель, Геродот и Клавдий Элиан, описывали зайца как одно из самых плодовитых животных. Согласно Геродоту, «На зайца охотятся все — звери, птицы и человек, и поэтому-то он весьма плодовит. Это единственное животное, которое после зачатия одного плода [сразу же] зачинает второй. Поэтому-то один детеныш у него уже во чреве матери покрыт шерстью, а другой еще голый, третий зародыш только что образуется, четвертого зайчиха еще зачинает. Таково это животное» (История. III,108). О том же пишет Ксенофонт (Охота. V. 13), Аристотель, (История животных. VI,33,181), Плиний Старший (Естественная история. VIII,81,218). Плиний рекомендовал мясо зайца как лекарство от бесплодия и писал, что употребление зайца усиливает сексуальное влечение на протяжении девяти дней. В Греции кролик в качестве подарка был обычным знаком любви от мужчины к его любовнику или любовнице. В Риме муж дарил жене кролика, чтобы помочь ей забеременеть.
Геродот описывает историю, когда появление зайца предотвратило сражение: «…скифы, пешие и конные, выстроились против персов для боя; когда они уже стояли в боевом порядке, вдруг между ними проскочил заяц; скифы, чуть заметили его, бросились за ним вдогонку. Дарий… узнав, что они гонятся за зайцем, сказал: «Эти люди относятся к нам с большим пренебрежением… и поэтому следует хорошенько обсудить, как нам обеспечить себе возвращение» (IV,134).
В эпоху поздней античности изображение зайца использовалось как символ удачи. Считается, что это поверье связано с древними греко-римскими погребальными традициями. Во многих захоронениях этого периода присутствуют скульптуры зайцев, поедающих виноград и инжир, где они символизируют преобразующий цикл жизни, смерти и возрождения.
В каталог звёздного неба Клавдия Птолемея «Альмагест» включено созвездие «Заяц», расположенное на южном полушарии неба. На картах оно иногда изображается в виде зайца, преследуемого Орионом или охотничьими собаками Ориона. Как пишет Гигин при это созвездие в своей «Астрономии»:
Говорят, что он убегает от собаки охотящегося Ориона. В самом деле, чтобы представить Ориона, как и полагается, в образе охотника, решили обозначить это какой-либо деталью. Потому-то и поместили у его ног бегущего зайца. Некоторые говорят, что зайца поместил среди созвездий Меркурий и что он обладает способностью, в отличие от других четвероногих, одних детенышей производить на свет, а других в то же самое время вынашивать в утробе. Но те, которые не согласны с этим объяснением, утверждают, что не следует столь благородного и столь великого охотника, <...> представлять в образе охотника, который травит зайца. Каллимаху также вменяется в вину то, что он, воспевая Диану, говорит, что она, охотясь на зайцев, радуется виду заячьей крови (II,33,1) [17].
Далее Гигин приводит другое предание, объясняющее, почему на небе помещено созвездие зайца. Согласно нему, в древности на острове Лepoc в Эгейском море не было ни одного зайца, но один юноша, привез на этот остров беременную зайчиху. Вскоре зайцы наводнили весь остров и стали уничтожать урожаи. Тогда люди изгнали со своего острова всех зайцев. «Поэтому, — пишет Гигин, — спустя время фигура зайца была помещена среди созвездий в назидание людям: все, даже самое желанное в жизни, впоследствии начинает доставлять неизмеримо больше горя, нежели радости» (II,33,2).
Заяц в иудейско-христианской традиции
Как божественное (или демоническое) создание, заяц часто считается запретной пищей. Библия содержит запрет на употребление в пищу мяса зайцев, потому что «жует жвачку, но копыта у них не раздвоены» (Втор. 14:7). На самом деле заяц не относится к жвачным животным, и его описание в Библии, вероятно, связано с тем, что он при пережевывании пищи совершает движения челюстями, напоминающие движения жвачных. Евреи считали зайца нечистым и похотливым животным.
Однако, начиная с позднего Средневековья, в еврейской традиции образ зайца приобретает иную коннотацию и начинает символизировать еврейский народ в изгнании. <...> В то же время популярным в еврейской орнаменталистике становится изображение бегущих по кругу трех зайцев, уши которых образуют треугольник. Эти парадоксальные зайцы призваны символизировать как праотцов еврейского народа, так и его единство [2].
Так, немецкий ученый XVI века раввин Йосеф Хаим Йерушалми считал заяцев символом еврейской диаспоры. Заяц изображался на еврейских надгробиях в середине XVIII в. в регионах Восточной Европы в сопровождении фразы о человеке богобоязненном (Иш яре Элохим — т.е., буквально, «человек, трепещущий перед Богом»). Таким образом, можно предположить, что и образ зайца — животного трепещущего — является аллегорией человека, «трепещущего перед Богом», и, соответственно, визуально воплощает эту метафору [16].
Мотив трёх зайцев, соприкасающихся ушами, также используется в ряде средневековых или более поздних европейских церквей, особенно во Франции (например, в базилике Нотр-Дам-де-Фурвьер в Лионе) и Германии. Возможно, здесь подразумевалась христианская ассоциация со Святой Троицей, представляющей «Единое в Трех и Троичное в Одном».
Согласно «Этимологиям» Исидора Севильского, заяц (lepus) получил такое название потому, что он легконогий (leuipes), то есть быстро бегает (XII,1,23)) [7].
Некоторые христианские авторы поддерживали иудейские запреты на употребление в пищу зайчатины. Так, ранний христианский богослов Климент Александрийский писал в «Педагоге», что «это таинственное запрещение побуждает воздерживаться от сильных желаний, беспрестанных совокуплений, сношения с беременными, взаимных совокуплений, растления мальчиков, прелюбодеяния и сладострастия» [13]. Также, по его словам, «заяц ежегодно получает новое заднепроходное отверстие, имея их столько же, сколько прожил лет; таким образом, запрещение зайчатины показывает отвержение педерастии» [14].
В 751 году папа Захария в письме к архиепископу Бонифацию назвал зайца нечистым и запретил есть его мясо. С другой стороны, архиепископ Кентерберийский Феодор (602–690) разрешил употребление в пищу кролика и подчеркивал его полезные свойства для здоровья.
В христианстве заяц является символом вожделения, хотя его способность быстро скакать по скалам также сделала его аллегорией верующего, ищущего прибежища во Христе. Заяц, убегающий от опасности, интерпретировался как душа, избегающая искушений. В некоторых иконографических сценах (например, в романских церквях XI–XII веков) зайцы изображались как символы верующих, спасающихся от дьявола. В миниатюрах к Библии Мациевского (ок. 1250, Франция) зайцы иногда появляются в сценах охоты, символизируя бегство души от греха. «Камень – церкви, а зайцы – христиане, иже прибегают в церковь Божию от враг», говорится в древнерусской апокрифической «Беседе трёх святителей».
В христианском искусстве Дева Мария изображается иногда с белым зайцем или кроликом у ног, символизируя победу над желаниями плоти. Также считалось, что крольчихи и зайчихи могут зачать второй выводок потомства, всё еще будучи беременными первым, в результате чего они могут рожать, не будучи оплодотворёнными. В этом виделась параллель с Девой Марией.
В позднем Средневековье (XIII–XV века) заяц иногда воспринимался как спутник ведьм или демонов из-за его ночного образа жизни. В готических соборах (например, Шартр, XIII век) зайцы в сценах Страшного суда иногда изображались как символы грешников, бегущих от божественного правосудия.
На средневековых эмблемах заяц может попираться как символ победы над трусостью или плотскими желаниями.
Средневековые бестиарии проводят параллели между зайцем и львом. Оба они, как считалось, спали с открытыми глазами, но если лев воспринимался как бдительный страж, но открытые во время сна глаза зайца, символизировали его трусость, но иногда — бдительность. В «Иконологии» Чезаре Рипы отмечается еще одно символическое свойство зайца. Заяц — атрибут Уединения (Solitudine): «египтяне, желая обозначить одинокого человека, изображали зайца в его норе, имея в виду, что этот зверь живет один и очень редко два зайца находятся в одной норе, когда же они селятся по соседству, то сохраняют между собой значительное расстояние» [10].
В XVI веке авторы некоторых бестиариев были убеждены в существовании зайцев с рогами. Швейцарский ученый Конрад Гесснер в своем энциклопедическом произведении «История животных» («Historiae animalum», 1551) собрал все известные данные о реальных и мифических животных. Именно он первым заявил, что рогатый заяц обитает в Саксонии. Об этом звере также упоминал Франсуа Рабле в своем романе «Гаргантюа и Пантагрюэль».
Заяц в исламе
Хотя заяц не упоминается в Коране, в исламской традиции кролик и заяц относятся к категориям животных, которых можно есть. Это основывается на одном из хадисов (от Анаса ибн Малика), где говорится, что пророк Мухаммед принял мясо зайца в качестве подарка.
Заяц в европейском фольклоре
Заяц в средневековой европейской мифологии и фольклоре занимал уникальное место, будучи многогранным символом, связанным с плодородием, хитростью, страхом, и трансформацией. Его образ, унаследованный из античных и дохристианских традиций, переосмысливался в контексте христианской культуры, бестиариев, рыцарских романов, народных сказок и магических верований. Заяц появлялся в искусстве, литературе и устных преданиях, отражая как позитивные, так и негативные аспекты человеческого опыта. В фольклоре заяц и кролик являются по сути дела одним персонажем, никогда не противопоставляются и редко упоминаются в одних и тех же повествованиях.
В дохристианских верованиях Британии и Северной Европы заяц был связан с луной и женскими божествами (например, саксонской богиней Эострой). В тевтонском мифе богиню земли и неба Хольду, предводительницу Дикой Охоты, сопровождала заячья процессия с факелами. В валлийских легендах (Мабиногион, XI–XII века) заяц иногда ассоциировался с богинями, такими как Керидвен, способными принимать его облик. В шотландских легендах заяц, замеченный накануне Самайна (31 октября), считался предвестником сверхъестественных событий, что связывало его с загробным миром.
Заяц часто выступал как трикстер — умное существо, побеждающее более сильных противников благодаря смекалке. Этот мотив унаследован из античных басен Эзопа и развился в средневековых сказках. Например, в немецких и французских фольклорных рассказах заяц обманывает лису или волка, используя свою быстроту и хитрость. Эти истории позже легли в основу сборников, таких как сатирический «Роман о Лисе» (XII–XIII века, Франция), где заяц появляется как второстепенный персонаж, успешно избегающий ловушек. На полях рукописей (Часословы, XIII–XV века) зайцы-трикстеры часто изображались в комических или сатирических сценах, например, сражающимися с рыцарями или играющими на музыкальных инструментах.
Как отмечает исследователь русского фольклора А.Н. Афанасьев:
Необыкновенная подвижность, прыткость зайца — в самом названии, данном этому животному, уже сближала его с представлением быстро-мелькающего света. У нас до сих пор колеблющееся на стене отражение солнечных лучей от воды или зеркала называется игрою зайчика [15].
В фольклоре некоторых народов (например, у славян) зайца связывали с Солнцем — источником жизни. Заяц в славянской мифологии олицетворял Солнце в тот сезонный период, когда оно только начинает набирать силу, или в утренние часы, т.е. когда оно более всего связано с подземным миром мертвых и с душами усопших предков [11]. На русском Севере к свадьбе изготавливали фигурку зайца, которая символизировала жениха. В этом контексте жених всегда ассоциировался с Солнцем.
«Любовно-брачная символика зайца ярко проявляется в фольклоре. В свадебных величальных песнях жениха называют «заюшка беленький, горностаюшка резвенький». У русских Прикамья наряжались зайчиками на второй день свадьбы. В хороводных играх центральных губерний России «заинька» — жених, выбирающий себе невесту» [1].
Представления о том, что заяц, перебежавший дорогу или встреченный на пути, предвещает несчастье, встречается у многих народов Европы. У славян зайцы, наряду с другими лесными животными, выступают «скотом» у леших. В зайца может превратиться чёрт или домовой. С заячьим хвостом представляли иногда черта и ведьму. В легендах Восточной Англии (XIV–XV века) заяц, бегущий через поле, мог быть ведьмой, убегающей от преследования.
«У европейских народов, в частности у славян, существует много мелких поверий и сказок о демоническом значении зайца. Малороссы верят, что заяц сотворен чертом; он служит черту передовым (Чубинский, I, 55). Белоруссы говорят, что по пути свадебного поезда в церковь, черт может перебежать дорогу черным зайцем или волком, и это всегда предвещает несчастье (Ляцкий, в Этногр. Обозр. VII, 27). В России существует поверье, что плывя по воде, не должно поминать зайца, потому что этого не любит водяной и осердившись подымает бурю (Афанасьев, Поэтические воззрения славян, т.I. 643). Демоническим значением зайца обусловлено поверье, что грешно употреблять в пищу его мясо. Так оренбургские казаки называют зайцев погаными и не едят их (Черемшанский, Опис. Оренб. губ., 210)» [4].
В немецких сказках и народных поверьях часто встречается заяц с тремя ногами, появление которого, иногда предвещает человеку смерть в течение трех дней. Облик трехногого зайца могли принимать эльфы и кобольды.
«Демоническая природа зайца обнаруживается между прочим, в следующем рассказе, записанном в Бельгии: дочь колдуньи вышла замуж против воли своей матери и была проклята ею; все дети её рождались безобразными, с заячьей губой, кроме последнего ребенка, который родился после смерти своей бабки-ведьмы и был очень красив (Nimal, в Revae d. trad, popul. 1889. V, 296). В средневековых судебных процессах о ведьмах встречается обвинение ведьм в хождении на шабаш в виде зайца (Heppe-Soldan, Gesch.d.Hexenprocesse,301,303). В настоящее время во Франции существует еще много демонических сказок о ведьмах и колдуньях, обращающихся в зайцев. В Вогезах встреча с зайцем считается несчастной в особенности по заходе солнца. В это время часто бегают колдуны в виде зайца. Его тогда не берут собаки, не берет ружье» [5].
Связь зайца с миром духов сформировала отношение к нему не только как к опасному существу, но и как к магическому существу, способному защитить человека от воздействия демонических сил. Заячья лапка или голова служили оберегом от нечистой силы, но сам заяц часто выступал слугой или союзником ведьмы [2]. Широко распространен сказочный сюжет «Кто трусливее зайца?».
Заяц является символом Пасхи в культуре некоторых стран Западной Европы, а также Канады и США. Например, в Германии с XIII века появляются первые упоминания о «пасхальном зайце» (Osterhase), который откладывает крашенные яйца — символы новой жизни.
В 1682 году профессор медицины Георг Франк фон Франкенау опубликовал рассказ под названием «De ovis paschalibus — von Oster-Eyern» («О пасхальных яйцах»), в котором говорится о кролике, несущем яйца и прячущем их в саду.
Заяц в эзотерике
В арабском гримуаре «Пикатрикс» заяц относится к Венере (III,1), а также к Луне, по причине белого цвета (I,3). Согласно «Пикатриксу», «Образ Луны — муж, скачущий верхом на зайце» (III,3). Генрих Корнелий Агриппа в «Оккультной философии» отмечает, что зайце свойственна боязливость (I,19) и относит его к Сатурну как «робкое животное» (I,25) и Меркурию как животное «что принимают то один, то другой пол» (I,29). Также, согласно Агриппе, изображение зайца помогает против обманов и безумных речей (II,37).
Заячий хвост имеет гоэтический демон Ипос. В облике горбатого кролика является демон Абрамелина Амболон.
Кролик, изображенный у ног Королевы Пентаклей Таро Райдера — Уэйта говорит о ее плодовитости и способности получать чувственные удовольствия.
Библиография
- Сумцов Н. Ф. Заяц в народной словесности. Из X-й книги Этнографического обозрения. — М.: Высочавше утв. Т-во Скоропечатни А.А. Левенсон. Петровка д. Левенсон, 1891.
- Гура А. В. Заяц // Символика животных в славянской народной традиции. — Индрик. — М.: Индрик, 1997. — (Традиционная духовная культура славян. Современные исследования). — С. 177—199.
- Гура, А.В. О символике зайца у славян // Отечественные записки. — № 3, 2014.
- Купер, Дж. Энциклопедия символов. — Книга IV. — М.: Ассоциация Духовного Единения «Золотой Век», 1995. — (Серия «Символы»).
Примечания
- 1. Гура, А. О символике зайца у славян // Отечественные записки. № 3, 2014
- 2. Купер, 1995, с. 97.
- 3. Там же.
- 4. Сумцов Н. Ф. Заяц в народной словесности. Из X-й книги Этнографического обозрения. — М.: Высочавше утв. Т-во Скоропечатни А.А. Левенсон. Петровка д. Левенсон, 1891. С. 70.
- 5. Там же, с. 72.
- 6. Король, Михаил. Мир библейских животных. — Москва; Иерусалим: Библиотека М. Гринберга; КНИЖНИКИ, 2022. — С. 63-64.
- 7. Исидор Севильский. Этимологии. Книга XII: О животных (Пер. и ком. А. Гараджа) // Платоновские исследования. 2021. С. 250.
- 8. Бадж Э.А. У. Древний Египет: духи, идолы, боги. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2009. С. 79.
- 9. Египетская мифология: Энциклопедия. - М.: Изд-во Эксмо, 2007. С. 108.
- 10. Цит. по Махов А. Е. Эмблематика. Макрокосм. Науч. ред. О. Л. Довгий. М. Intrada 2014. С. 318.
- 11. Морозова Т. Солярный заяц в славянских языческих представлениях // Современная научная мысль. № 3. 2022. С. 12.
- 12. Абу-л-Фазл Хубайш Тифлиси. Описание ремесел (Байан ас-санаам). Серия `Памятники письменности Востока`. Т. LI. Перевод с персидского, введение, комментарии Г.П. Михалевич. М. Наука. 1976. С. 105.
- 13. Климент Александрийский. Педагог. — Перевод с древнегреческого, вступит, статьям комментарии А. Ю. Братухина. — СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2018. С. 228.
- 14. Там же, с. 224.
- 15. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. В трех томах. Т. 1. М. Индрик. 1994. С. 641.
- 16. Образ и символ в иудейской, христианской и мусульманской традиции. Под редакцией А.Б.Ковельмана, Ури Гершовича. М.: Индрик. 2015. С. 268.
- 17. Гигин. Астрономия. Серия: Античная библиотека. СПб.: Аллетейя. 1997. С. 76.