Ворон
Ворон (лат. Corvus corax) — в мифологических представлениях птица, обладающая сложным амбивалентным символизмом. Во многих мифах и религиях ворон считается нечистой, проклятой и зловещей птицей, связанной с войной, миром мертвых и демоническим миром. При этом он противопоставляется чистым, святым птицам, таким как (голубь). Хищность и кровожадность ворона сближает его в народных представлениях с другими хищниками: коршуном, ястребом, волком. Xтоническая природа ворона проявляется в его контактах с подземным миром — с мертвыми, душами грешников и преисподней.
Однако ворон также имеет и позитивный символизм, основанный на его образе предвестника, прорицателя и мудрой птицы. В мифах и сказках вороны часто выступают в роли вестников богов и медиаторов, связывая обитателей материального мира с миром духов.
Ворон связывается с различными элементами мироздания: землей, водой, солнцем.
«Из-за своего черного цвета ассоциируется с идеей начала (что отражается в таких символах, как материнская ночь, плодородная земля). Благодаря возможности летать воспринимается и как посланник. Поэтому в гадательных обрядах и заговорах крик вороны ("птицы вещей") воспринимается как дурное предзнаменование. Во многих мифах и сказках ворона (чаще ворон. – Ред.) является символом созидательной, активной силы и духовной мощи, а также выступает как посланник и вестник», – отмечал в своей книге автор Хуан Кирло. [2]
Ворон в древневосточных традициях
В Эпосе о Гильгамеше, созданном в III тысячелетии до н. э., рассказывает о Утнапиштиме, спасшемся на построенном им корабле во время всемирного потопа. После его окончания, он поочерёдно выпускает на волю голубя, ласточку и ворона. Лишь ворон находит землю и остается на ней, в то время как голубь и ласточка возвращаются на судно.
В ведическом трактате «Йога Васиштхи», в главе «История Бхусунды», древний мудрец в облике ворона, Бхусунда, вспоминает череду эпох в истории Земли, как она описана в индуистской космологии. Индуистское божество Шани (божественное олицетворение Сатурна) часто изображается восседающим на гигантском черном вороне. В индийских текстах «Рамаяне» и «Панчатантре» подчеркивается сообразительность ворона. В индуизме ворон считается воплощением душ и входил в культ мертвых. В последней книг «Рамаяны», описывающей бегство богов от демонов, Яма, бог мертвых скрывается в виде ворона.
В Персии ворон был священным животным бога света и Солнца Ахурамазды – отсюда та роль, которую он позднее играл у римлян в иконографии культа Митры (где Ахурамазда посылает ворона Митре с приказом убить священного быка) и в его мистериях (где первая степень посвящения называлась «ворон»).
Слово «ворон» в арабском языке восходит к корню г-р-б. Арабские филологи полагают, что термин гура̄б связан со словами гурба, игтира̄б и подобными, которые подразумевают «отчуждение» и «разделение». Поздние исследователи считают, что это слово связано с терминами, обозначающими «несчастье» или «нечто неприятное». В арабской поэзии ворон обычно присутствует как вестник несчастий.
Ворон в античности
Для древних греков ворон был вещей птицей, проживающий девять человеческих жизней, и связанный с образом смерти. Ворон был символом супружеской верности и атрибутом богини Геры, Афина имела шлем в форме ворона. Ворон был спутником Кроноса (Сатурна), священной птицей Гекаты и вестником Аполлона. На Лесбосе в храме Аполлона жили вороны. В ворона обращается Аполлон во время своего бегство от Тифона (Овидий, «Метаморфозы», V,329). В обличье ворона Аполлон указал, где надо основать город (Каллимах, Гимны, II,65-68).
- Ворона — как и ворон, была любимой птицей насылавшего чуму Аполлона. Отсюда в храме египетского Аполлона (Гора) находились две почитаемые вороны. Примечательно то, что у греков ворона являлась благоприятным знаком ввиду ее долгой жизни и потому что преданность супругов среди них настолько велика, что когда один умирал, другой навсегда оставался в одиночестве. Отсюда считали, что если во время свадьбы видели только одну ворону, это было предзнаменованием скорого разрыва брака[16].
Ворон стал из белого черным после того, как сообщил Аполлону об измене его возлюбленной Корониды (матери бога Асклепия). Как рассказывает Овидий в «Метаморфозах»:
- То же случилось с тобой, ворон речивый, недавно
- Бывший белым, — твои вдруг черными сделались крылья,
- Ибо когда‑то ты был серебряной, снега белее
- Птицей, сравниться бы мог с голубями, что вовсе без пятен.
- Не уступал ты гусям, что некогда голосом бодрым
- Нам Капитолий спасли, ни лебедю, другу потоков.
- Сгублен он был языком. Язык — причина, что белым
- Раньше был цвет, а теперь обратным белому стал он [1].
Этот же миф рассказывают Гесиод («Каталог женщин»), Пиндар («Пифийские песни», 3.52b) и Каллимах (в поэме «Гекала»). Согласно Гигину, ворон был приставлен Аполлоном к Корониде, чтобы её сторожить. Само имя «Коронида» того же корня, что и слово κορώνη, «ворона».
Клавдий Элиан в «Истории животных» приводит другой миф, объясняющий почему ворон изменил свой цвет:
Будучи слугой, он был отправлен Аполлоном по воду. Он пришел на поле пшеницы, высокой, но еще не спелой, и стал ждать когда она созреет, так как он хотел клевать зерно, а на приказ хозяина он не обратил внимания. На этом основании в сухой сезон он страдает от жажды. Это похоже на басню, но позвольте мне повторить ее из почтения к богу. Ворон, говорят, священная птица и посвящена Аполлону: и поэтому люди согласны с использованием их при гадании, и те кто понимает положения птиц, их крики, их полет с левой или правой стороны, способны гадать по их карканью (I,47).
Клавдий Элиан также отмечает самопожертвование ворона:
Когда ворон состарится и больше не может кормить своих птенцов, он предлагает им себя в пищу; и они едят своего родителя. И отсюда, как утверждается, происходит пословица «дурное яйцо от дурного ворона» (III,43).
У греков существовало проклятье ἐς κόρακας, что означало «(пошел) к воронам!». Также была принята клятва вороном. В баснях Эзопа, говорится, что ворон обладает такими чертами характера как глупость и болтливость (басня «Ворон и лиса»). Согласно Геродоту, полулегендарный древнегреческий поэт Аристей из Проконнеса в облике ворона сопровождал Аполлона, Аристотель в «Истории животных» утверждает, что ворон выбрасывает из гнезда своих собственных птенцов, когда они уже могут летать и приписывает ворону вражду с быком и ослом («потому что, налетая, он бьет их и выклевывает у них глаза»), но дружбу с лисицей. Эсхил в трагедии «Агамемнон» сравнивает ворона с демоном («вот, словно ворон, стоит Демон у тела»),Аристофан упоминает ворона в своей комедии «Ахарняне» («Если б ворон выклевал Царево око и твое, посольское!») и во многих других, обычно как проклятие. В его комедии «Птицы» ворон исполняет роль флейтиста. Древнегреческий философ-стоик Эпиктет (ок. 50 г. — 138 г.) в XVIII главе «Энхиридиона» предупреждает, что если человека услышит крик ворона, то его телу, имуществу, доброму имени, жене или детям грозит несчастье. «Ворон-вещун» упоминается в поэме «Деяния Диониса» Нонна Панополита́нского (III,99). В эпиграмме греческого поэта Паллада (втор. половина IV века н. э.) ворон сравнивается с льстецом:
- Ворон (korax) и льстец (kolax) меж собой различаются буквой единой.
- В прочем и ворон и льстец схожи друг с другом во всем.
- А потому берегись, дорогой мой, созданья такого:
- Льстец — это ворон, но рвет не мертвецов, а живых [23].
Как рассказывает в своей «Истории» Тит Ливий, ворон сел на шлем римского солдата Марка Валерия Корва (ок. 370–270 гг. до н. э.) во время боя с гигантским галлом. Как только оба бойца сходились, ворон клевал и царапал галла в лицо и глаза до тех пор, пока Марк Валерий не убил его (VII,10).
Плиний Старший в «Естественной истории» сообщает, будто душу греческого историка III в. до н.э. Аристея видели вылетающую из его рта в образе ворона (LII,174). В X-й книге «Естественной истории», посвященной птицам, Плиний сообщает, что вороны способны имитировать человеческую речь, особенно если их воспитывают в неволе. Он приводит это как пример их выдающейся памяти и способностей к обучению. Плиний также отмечает дружелюбный характер ворона, его мудрость и память. Плиний рассказывает об одном вороне, которого его хозяин научил произносить целые фразы. Каждое утро эта птица летела на форум, где приветствовала стоящую там статую императора Тиберия (X,60,1-3). Как отмечает Плиний, ворон умнее других птиц, так как понимает свои собственные предсказания, и через него вещает сам бог Аполлон (X,12,33). Плиний утверждает, что ворон не заботится о своих птенцах, пока у них не вырастет черное оперение.
Ворон в иудейско-христианской традиции
Ворон (ивр. арев, עורב) — первая птица, упоминаемая в Библии и второе животное (после змея), названное в Библии. Слово «арев» содержит буквы Айин, Реш, Бет, которые складываются в корень слов со значением «смешение» (в т. ч. слово эрев, «вечер», когда перемешиваются свет и тьма). По другой этимологической версии, название ворона связано со еврейским словом «авера», что в буквальном переводе означает «переход за грань дозволенного», что можно истолковать как «грех».
Согласно иудейским комментаторам Библии, Всемирный потоп стал наказанием за любовные связи существ разных видов, что могло привести к созданию демонического мира.
«Рабби Азария от имени рабби Йегуды [сказал]: — Все извратили деяния свои в поколении потопа: собака с волком, петух с павлином. Об этом написано: «Ибо извратила всякая плоть {путь свой на земле}» (Берешит, 6:12) [3].
Согласно талмудическим трактатам, на ковчеге Ноя всем живым созданиям было запрещено предаваться любовным утехам, однако ворон вместе со своей самкой нарушили этот запрет.
«Учили мудрецы: трое совокуплялись в ковчеге — пес, ворон и Хам» Талмуд» (Сангедрин, 108б).
В Книге Бытия Ной выпускает ворона из ковчега после Всемирного потопа, чтобы проверить, сошла ли вода (Быт. 8:6–7). Однако, согласно поздним иудейским комментаторам, ворон выказал свое непослушание:
«Ной открыл окошко и выпустил ворона посмотреть, не убыла ли вода. Ворон дерзко ответил ему: «Господь, твой Господин, ненавидит меня; и ты тоже меня ненавидишь! Разве не приказал Он: «Возьми по семь чистых животных и птиц и по паре нечистых и гадов?» Почему ты выбрал меня для опасного путешествия, если нас лишь двое? Почему ты бережешь голубей, когда их семь? Если я умру от холода или голода, в мире не останется воронов. Или тебе по вкусу моя жена?» Ной вскричал: «Ах ты, ослушник! Разве я не приказал тебе посмотреть, не закончился ли потоп? Лети прочь и побыстрее!» Но ворон не смирился: «Так я и думал! Тебе нужна моя жена!» В ярости Ной крикнул: «Неужели Господь не проклянет клюв, произносящий подобные речи?» И все, кто был в ковчеге, сказали: «Аминь!» Ной открыл окошко, и ворон, который успел обрюхатить свою подругу и других птиц, что были поблизости, таким образом испортив их породу, улетел прочь, но вскоре возвратился. Ной опять послал его искать сушу, и он опять возвратился. На третий раз он не вернулся, пируя на трупах» [32].
В агадическо-мидрашистском трактате «Пирке де рабби Элиэзер» (глава 25) утверждается, что причина, по которой ворон, не вернулся к Ною в ковчег, заключалась в том, что ворон питался трупами тех, кто утонул во время потопа.
В Библии, в целом, преобладает негативное отношение к ворону. Согласно Закону Моисея, вороны запрещены были в пищу (Лев. 11:15; Втор. 14:14). В Книге Притчей ворон выступает как орудие Божественной кары: «Глаз, насмехающийся над отцом и пренебрегающий покорностью к матери, выклюют вороны дольные, и сожрут птенцы орлиные» (Притч. 30,17). Ворону приписывается плохое отношение к собственным детям, которых он бросает: «Кто приготовляет ворону корм его, когда птенцы его кричат к Богу, бродя без пищи?» (Иов 38,4).
У библейского пророка Исайи присутствие ворона свидетельствует о запустении грешной земли:
… и филин и ворон поселятся в ней; и протянут по ней вервь разорения и отвес уничтожения. (Ис. 34,11)
В большинстве текстов иудейской традиции ворон является символом греховности, похотливости и эгоизма. Например, в апокрифической «Книге Еноха» вороны служат олицетворением злых сил, которые нападают на «ягнят», то есть народ Израиля:
И я видел в видении, как вороны налетели на тех агнцев и взяли одного из тех агнцев, овец же разорвали и пожрали [30].
Однако у ворона в Библии есть и положительное значение. В Третьей книге Царств рассказывается, что вороны, по повелению Бога, приносили хлеб и мясо пророку Илие, когда он скрывался у потока Хорафа (ручей, впадающий в реку Иордан) от своих врагов (Кн. Царей 17:4). Однако, возможно, это свидетельствует не столько о позитивном смысле образа ворона, сколько о роли самого пророка Ильи, которому повинуются даже злые силы. Это напоминает благочестивые рассказы о христианских святых, заставлявших служить себе демонов и чертей.
Черный цвет ворона используется в Библии и как символ красоты:
… голова его — чистое золото; кудри его волнистые, черные, как ворон (Песн. 5:11).
В Новом Завете Иисус упоминает воронов, чтобы показать, что Бог заботиться обо всех:
Посмотрите на воронов: они не сеют, не жнут; нет у них ни хранилищ, ни житниц, и Бог питает их (Лук. 12:24).
Христианский автор Павлин Ноланский (ок. 353 — 431) говорит о амбивалентности символизма ворона:
В Писании эта птица может символизировать как грех, так и благодать. Действительно, ворон будто бы сулит смерть, когда не возвращается на ковчег или когда он служит орудием наказания нечестивых. И в Книге Псалмов в самом деле написано: «Послал на них пламень гнева Своего, и негодование, и ярость и бедствие, посольство злых ангелов» (Пс. 77:49). Но эта же самая птица достойна похвалы, когда она питает пророка, с утра хлебом, а вечером мясом... Что же до его цвета, то иногда он служит к восхвалению смирения святых, иногда же — к наказанию злодеев [20].
Блаженный Августин, в «Толковании на Евангелие от Иоанна», видит в вороне образ грешника и врага церкви: «Кто же вороны? Те, кто ищут своего. А кто голуби? Те, которые ищут то, что угодно Христу» (6,2,4)[21] и сравнивает с вороном Симона Мага: «А тот Симон - который был в Церкви не голубь, а ворон, поскольку искал своего, а не того, что угодно Иисусу Христу» (6,18,3) [22] В карканье ворона Августину слышится латинское слово cras, cras («завтра, завтра»), что он интерпретирует как отказ грешника совершить покаяние сегодня.
Согласно «Этимологиям» Исидора Севильского:
Ворон (corvus, согах) получил имя по звуку голоса, так как он каркает (coracinet). Передают, что эта птица совершенно не кормит вылупившихся из яиц птенцов, пока на них не появятся черные перья, схожие по цвету с ее собственными. Только увидев на них четыре черных пера, она признает птенцов своими и обильно их кормит. Ворон первым выклевывает глаза у трупов [19].
В христианской традиции ворон может обозначать как праведника, так и грешника. Например, в Абердинском бестиарии отмечается, что ворон может указывать на любого грешника, поскольку «чернота перьев ворона подобна одеждам греха», но также под образом ворона может пониматься и «ученый проповедник», поскольку он «громогласно кричит, ибо, как некую черноту, несет в себе память о совершённых грехах» [17].
Иногда ворон может даже считаться аллегорией Христа. Основанием для этого является стих из 101-го Псалма: «Я уподобился пеликану в пустыне; я стал как филин на развалинах» (Пс. 101,7). Так как греки обозначали ночных пернатых родовым наименованием nycticorax, «ворон ночи», то в некоторых переводах сделанных с греческой версии Библии, например, церковнославянском, вместо филина указывается «нощны́й вра́нъ». Согласно некоторым христианским текстам (например, «Физиологу»), «ночной ворон» подразумевает Христа, который который «возлюбил нас, «во тьме и тени смерти сидящих», народ язычников, более, чем иудеев, имеющих и сыновство и обетование через пророков» [31].
Французский иезуит Николя Коссен (1583 – 1651) писал, основываясь на «Истории животных» Клавдия Элиана: «Ворон, сраженный возрастом, предлагает себя своему потомству в качестве пищи; а наш Господь Христос... предложил нам себя в качестве божественного питания». (Polyhistor symbolicus, 1623).
Тем не менее, в эпоху Средних веков преобладало негативное отношение к ворону, как к эгоистичной и нечистой птице.
По степени демоничности ворон, несомненно, первенствует среди пернатых крылатых. Его зловещая повадка — «у трупов первым делом нападать на глаза и через глазницу вынимать мозг» — в бестиарии «О животных и других вещах» толкуется как фигура, обозначающая тактику дьявола в его атаке на человека: «ворон — это дьявол,… ибо у плотских людей гасит умственную способность различения и… разрушает сознание и душу» [8].
В «Книге видений» Петра Корнуэльского (I.25) в пасть дьяволу влетает душа грешного священника в виде черного ворона[1]. Черный цвет ворона объяснялся тем, что эта птица создана Дьяволом, сопровождает Дьявола или Дьявол часто принимает его обличье.
Как отмечает в своем исследовании Мишель Пастуро:
Начиная с VIII века Церковь повела войну против этой слишком почитаемой птицы — и эта война продлилась не десяток и не два лет, а несколько столетий, ведь она велась с верованиями и практиками, уходящими корнями в глубь веков. В ее ходе миссионеры, прелаты, другие духовные лица и богословы прибегали к разнообразным стратегиям, которые они могли применять и одновременно, и последовательно. Одна из них заключалась в том, чтобы просто-напросто истребить как можно больше воронов, натуральным образом их вырезать, в особенности в германских землях: Фризии, Саксонии, Тюрингии, Франконии. В соответствии с другой стратегией, основанной на Библии и святоотеческих писаниях, ворона выставляли как воплощение всевозможных пороков, отводили ему почетное место в дьявольском бестиарии. В то же время авторы житий святых, то есть людей Божиих, начали делать упор на то, как тем удается привязать к себе даже самых страшных животных: появляется множество историй об отшельниках, которым удалось превратить ворона в своего спутника, защитника или помощника[24].
«Золотая легенда» Иакова Ворагинского (ок. 1260 г.), перефразируя историю пророка Илии, рассказывает, что Павел Фивейский, первый христианский отшельник, живший в IV веке, в течении 60 лет питался хлебом, который ему каждый день приносила ворон. Также в христианской легенде о Викентии Сарагосском (III в.), ворон защищает тело этого святого, выклевывая глаза хищникам, которые хотели его разорвать. Ворон уносит хлеб, которым хотели отравить святого Бенедикта Нурсийского (480 — 547).
Также в христианской символике ворон считается аллегорией одиночества, являясь антагонистом всех других птиц.
Ворон в исламе
Ворон упоминается в Коране в рассказе о Каине и Авеле. Когда первенец Адама, Каин, убивает своего брата Авеля, то не знает, что делать с трупом:
Аллах послал ворона, который стал разгребать землю, чтобы показать ему, как спрятать труп его брата. Он сказал: «Горе мне! Неужели я не могу поступить, как этот ворон, и спрятать труп моего брата?». Так он оказался одним из сожалеющих. (Сура Аль-Маида (Трапеза) 5:31)
Ворон относится к числу животных, которые, согласно хадису пророка Мухаммада, должны быть убиты, наряду с коршуном, скорпионом, змеёй, мышью и бешеной собакой. Их мясо запрещено употреблять в пищу
Ворон в европейском фольклоре
Ворон занимает особое место в европейской мифологии и фольклоре, будучи символом, который сочетает в себе как положительные, так и отрицательные стороны.
Ворон олицетворял кровопролитие и насилие. Согласно народным поверьям, вороны всегда летели за войском, чтобы клевать мертвые тела. Само присутствие ворона или его крик часто расценивался как предсказание смерти.
Ворону приписывалось долголетие, согласно поверьям, он живет триста лет, а потому обладает знанием. Например, в русских былинах ворон часто дает советы богатырям. У германцев и кельтов символизм ворона также связан со знанием.
В скандинавской мифологии ворон является птицей верховного бога Одина. У Одина было два ворона — Хугин (Хугинн, «мысль») и Мунин (Мунинн, «память»), которые ежедневно облетали мир и приносили вести обо всём происходящем. В то же время вороны часто упоминаются как пожиратели падали, что делает их символом смерти и войны. В сборнике древнескандинавских поэм «Старшая Эдда» шумная стая воронов, следовавшая за войском, предвещала торжество над неприятелем. Однако, в других фольклорных источниках, ворон может быть и предвестием грядущего поражения в битве. Викинги пили кровь и поедали мясо ворона во время ритуальных пиршеств и помещали его изображение на парусах своих кораблей и флагах.
Его изображали на самых разных предметах: оружии, украшениях, знаках власти, одежде, монетах и различных предметах, созданных ремесленниками из дерева, кожи и металла. Везде ворон выполнял защитную функцию, отводил враждебные силы и служил посредником между мирами богов и людей. Подобная роль ворона лучше всего прослеживается в многочисленных практиках воинов и мореплавателей. Одна из них — носить на теле перья или кости ворона как талисман, какие часто находят в захоронениях. Другая — выходить на бой с воинскими знаками, оружием или доспехами (чаще всего шлемами), на которые нанесено изображение ворона: функция этих изображений не столько орнаментальная, сколько tutelaire — одновременно эмблематическая и защитная [18].
В первом тысячелетии нашей эры ворон считался также животным-психопомпом у скандинавских и кельтских народов, то есть ему приписывалась способность сопровождать души умерших в загробный мир. Согласно поверьям, если ворон, садился на правое плечо умершего человека, то он отводил его на небеса, а если садился на левое плечо, то в ад.
В кельтских традициях ворон часто связан с богинами войны и судьбы, такими как Морриган (Morrigan) из ирландской мифологии. Морриган, принимая облик вороны или вороны, предвещала смерть или сражение, но также выступала в качестве защитницы воинов. Здесь ворон выступает как символ перехода между жизнью и смертью, а также как проводник в потусторонний мир. Богиня Морриган села на правое плечо героя Кухулина в виде ворона после его смерти.
В валлийской мифологии («Мабиногион»), ворон упоминается в связи с героем великом Браном Благословенным, чьё имя (бран) означает «ворон» на валлийском. После смерти голова Брана, согласно легенде, была закопана в Лондоне как оберег Британии.
В норвежском фольклоре образ ворона могли принимать ведьмы. В шведском фольклоре вороны являются призраками убитых людей, лишенных христианского погребения, а в немецких сказках — проклятыми душами. В народной мифологии Германии демоны часто принимают облик ворона. Согласно немецким народным поверьям, если ворон кричит над домом, где лежит покойник, это значит, что его душа пойдет в ад.
Как пишет немецкий филолог и мифолог Якоб Гримм:
Ворону в наших сказках придаются черты волка и лиса: он прожорлив, как первый, и хитер, как второй. <...> Птицы Одина в различном виде упоминаются и в сагах; например, в Olaf Tryggv., XXVIII говорится: если по принесении жертвы кричат вороны, то это значит, что Один принял людской дар; в Nialss., CXIX упоминается, как два ворона весь день сопровождают человека. Точно так же три ворона сопровождали и святого Григория (Paul. Diac., I, 26). В мифе о короле Освальде важную роль играет ворон с позолоченными перьями: в нем нет совершенно ничего от той дьявольской природы, какую стали приписывать этой птице в поздние времена. Характерно, что если в Быт.8:7 о вороне, которого Ной выпустил из ковчега, сказано просто «ἐξελθὼν οὐκ ἀνέστρεψε» [он отлетал и прилетал], то в германских поэтических пересказах этот ворон уже «бросается на падаль» <...> В сказаниях птицы говорят друг с другом о судьбах людей и пророчествуют. Вороны раскрывают слепцам способ вернуть зрение [12].
В русских народных сказках ворон часто появляется как персонаж, который похищает сестру или дочь главного героя. Он также часто упоминается в русских заговорах в роли посланника, предвестника беды или, наоборот, как птица, способная остановить кровотечение или воскресить с помощью живой воды.
Ворон — вещая птица. Он живет 100 или 300 лет и владеет тайнами: вещает смерть, нападение врагов, обладает магическим камнем, в былинах дает советы героям, в сказках указывает, где зарыт клад, в песнях приносит матери весть о гибели на войне сына и т. п. Птицы этого семейства, имеющие черную окраску, противопоставляются белым птицам как зловещие и нечистые добрым и святым, в особенности голубю. <...> Дьявол причастен и к созданию ворон и галок. В вороне видят нечистую силу. В облике черного ворона или вороны появляется черт. В образе ворона черт летает ночью по дворам и поджигает кровли. Черти в облике ворон в полдень преследуют человека, слетаются и кружат над домом умирающего колдуна, чтобы помочь выйти его душе из тела. Шумное скопление ворон, воронов, галок и грачей, летящих после захода солнца, — это черти, пытающиеся забрать душу грешника, осужденного на вечные муки. Эти птицы сопровождают дьявола, черт может появляться в их облике, а бес защищает ворона от нападения людей [9].
Ворон в эзотерике
Ворон достаточно часто упоминается в магических гримуарах , и как птица, связанная с различными планетарными образами, и как птица, чей облик принимают различные демоны. Во многих рецептах, содержащихся в гримуарах, используется кровь ворона (как составная часть магического зелья) или его перо (например, для изображения демонического сигила).
В арабском гримуаре «Пикатрикс» ворон, из-за своего хриплого голоса, считается птицей Сатурна и относится к нескольким планетарным образам: образ Солнца «царь, восседающий на престоле (cathedra) и увенчанный короной (coronam); перед ним — образ ворона (corvi)» (II,10) [25], образ Сатурна «имеет вид мужа с головою ворона (corvinum) и ногами верблюда (cameli), восседающего на престоле (cathedram)» (II,10) [26].
В «Своде священной магии» (Summa Sacrae Magicae) Беренгария Ганелла, составленном в 1346 году, среди духов запада, упоминается «ZAYM, большой воевода», который «является как ворон» [27].
Генрих Корнелий Агриппа в «Оккультной философии» пишет о жадности ворона (I,19), и также относит его к птицам Солнца (I,23), Сатурна (I,25), а также Венеры (I,28).
Облик ворона часто приписывался демонам. О трех демонах «Гоэтии» Рауме, Столасе и Мальфасе сказано, что они являются в образе ворона. А о демоне Андрасе говорится, что он появляется с головой, как у черного ночного ворона. Голова ворона также приписывается демону Амону. «Инфернальный словарь» Коллена де Планси (1818 г.) сообщает, что образ ворона имеет гоэтический демон Наберус (Набериус).
В «Ключе Ада» Киприана упоминается демон Басон (Bason), подчиненные короля Паймона который «появляется с тремя головами: одна подобна собачьей; другая, как у человека; и с головой ворона» [28].
В немецких легендах о докторе Фаусте огнедышащий ворон, который назван «адской птицей», предрекает Фаусту смерть и уносит в ад подписанный им договор с нечистой силой. Примечательно, что одна из магических книг о Фаусте называлась «Черный ворон или Тройное адское заклятие». В гримуаре, датируемом приблизительно 1600 годом и впервые опубликованном в 1929 году под названием «Молитвенник дьяволопоклонника елизаветинской эпохи» облик ворона приписывался демоническому королю Маймону (Амаймону).
В каббале образ ворона связан с клипой сефиры Нецах — Ореб Зереку. Если в позитивном смысле Нецах (сефира любви Венера) — это то, что соединяет и приводит к Божественному единству, то в негативном смысле — это противоестественное соединение, приводящее к рассеиванию и образованию демонического мира. В лекции Макгрегора Мазерса об этой клипе говорится так:
В пятом дворце заключена Нецах, которой соответствуют Гореб Зерек, или Вороны Рассеяния. Обличьем они подобны чудовищным воронам с головами демонов, вылетающим из жерла вулкана; также их называют «Гецфиэль» [4].
По словам иудейского богослова и каббалиста Моше Кордоверо:
Седьмая именуется Орэвзарак. Названа она так из-за того, что жестока подобно ворону, готовому бросить своих детей [5]. Еще объясняют, что до тех пор, пока она принимает от святости, к ней примешивается [святость], но после принимает она и от клипы, и ненавистна ей становится [святость], и бросает ее. Или же можно истолковать так, что вначале обольщает она человека приятными речами, стелет мягко и выжидает, но под конец окропляет смертельным ядом, и в меде ее открывается змеиная горечь. Иные же пишут, что имя ее Кецефиэль, ибо во власти ее — ярость пенная [6].
В алхимии ворон (corvus) или голова ворона (caput corvi) — это традиционное название «нигредо» (тьмы, меланхолии, и т. д.), что является символом скрытых сил, таящихся в нашем подсознании. Ворон символизирует спуск в подсознание человека, начало Великого Делания и трансмутации. Но это также и аллегория Дьявола, Сатурна, который таится в глуби каждого человека. В алхимическом трактате «Tractatus aureus», входящем в сборник «Musaeum Hermeticum» (1625 г.), три алхимические фазы аналогичным образом ассоциируются с тремя воронами: «черным, который является началом искусства; белым, который является целью работы; и красным, который доводит все до завершения».
В розенкрейцерском трактате «Химическая свадьба Христиана Розенкрейца» описывается битва голубя и ворона, что символизирует выбор пути. Битва заканчивается тем, что герой трактата прогоняет ворона и спасает голубя.
Алистер Кроули в «Книге 777» пишет:
«Ворон относится к Нецах из‑за клипотического соответствия, приведенного в столбце VIII. <…> Идея Венеры тесно связана с понятием смерти, ибо смерть во многих важных отношениях является частью любви» [7].
В своем Таро Тота Кроули изображает ворона на черепе на золотом котле, в котором смешиваются стихии, в аркане «Искусство»:
...формула продолжения жизни есть смерть, или гниение. Здесь ее символически представляет образ caput mortuum [«Мертвая голова» (лат.)] на стенке котла — ворон на черепе. На языке земледельческих образов это земля, дремлющая под паром [10].
В своей книге «Видение и Голос» Кроули использует образ ворона при описании «искушения Агнцем»:
«Я —величайший искуситель, ибо мои чистота и невинность соблазнят чистого и невинного, который достиг бы центра колеса, когда бы не я. Волк обманет только жадного и вероломного; ворон обманет только погруженного в уныние и бесчестного. Но я — тот, о котором написано: “Он прельстит и избранных”. Ибо в начале Отец всего сущего призвал духов лжи, дабы просеяли они тварей земных через три решета, по трем родам душ нечистых. И избрал он волка для вожделения плоти, а ворона — для вожделения ума; меня же поставил надо всеми изображать чистые движения души. Тех, кто пал добычей волка и ворона, я не губил; но тех, кто отверг меня, предавал я гневу ворона и волка. И один рвал его зубами на части, а другой расклевывал труп. И потому мое знамя бело, что я не оставил на земле ничего живого. Я пировал на крови Святых, но люди так и не заподозрили во мне врага своего, ибо руно мое бело и тепло, и зубы мои — не зубы, разрывающие плоть, и глаза мои кротки, и не узнают во мне предводителя тех духов лжи, коих Отец всего сущего послал от лица своего в начале. (Его [агнца] соответствие — соль, волка — ртуть, а ворона — сера.) [Соль] — Нешама; [Ртуть] — Руах; [Сера] — Нефеш»[11].
Алистер Кроули в работе «Сердце Мастера» среди голосов птиц приводит «голос ворона», который пророчествует:
- AMEN: Прошлое и Грядущее суть части Настоящего для Ока Мастера, зрящего Тайну Тайн и знающего, что все они суть Одно.[13]
В этой книге Кроули соотносит ворона, как символ мудрости и понимания, с сефирой Сатурна — Бина.
Кеннет Грант в книге «Вне кругов времени» дает образу ворона иное толкование:
Хесед приписывается маска Ворона. Это чёрная птица Сета, в отличие от золотого Ястреба Гора в его солнечном олицетворении. Слово ворон, TzRB (292), является халдейским словом «вечер», момент равномерного распределения света и тьмы, вечер противоположных сил Сета и Хора. Мистически считается, что это соединение, или сандха, обозначает определённый переход, который, учитывая положение Хесед на Древе Жизни, относится, по-видимому, к переходу Бездны, находящейся перед Адептом, достигшем принятия маски Ворона [29].
Объяснений, почему ворон соотносится с сефирой Хесед каббалистического Древа Жизни и египетским богом Сетом Грант не дает.
Примечания
- 2. Кирло Хуан. Словарь символов. 1000 статей о важнейших понятиях религии, литературы, архитектуры, истории. Центрполиграф. 2007. С.103.
- 1. Овидий. Метаморфозы. II. 529–549. Пер. С. Шервинcкого.
- 2. Пастуро М. Черный. История цвета. М.: Новое литературное обозрение, 2017. С. 31.
- 3. Мидраш Раба. Берешит Раба. Т.1. М.: Лехаим. 2012. С. 400.
- 4. Макгрегор Мазерс. Клипот. \ Книга Тайн Алистера Кроули и Теневое Древо Жизни. М.: Ганга, 2020. С. 454.
- 5. Представление о вороне, бросающем детей, восходит к Пс. 146:9: «Дает скоту пищу его и птенцам ворона, взывающим к Нему». Утверждение о жестоком вороне, бросающем своих детей, впервые непосредственно появляется у Раши в комментарии к Вавилонскому Талмуду («Бава Батра», 8а).
- 6. Рабби Моше Кордоверо. Гранатовый сад. \ Кроули А., Грант К., Фалорио Л. и др. «Книга тайн» Алистера Кроули и теневое Древо Жизни М.: Ганга. 2020. С. 520.
- 7. Алистер Кроули. 777. Каббала Алистера Кроули. М.: Ланселот, 2010. С. 220–221.
- 8. Махов А. Е. Средневековый образ: между теологией и риторикой. Опыт толкования визуальной демонологии. М.: Издательство Кулагиной, Intrada, 2011. С. 100.
- 9. Гура А.В. // Славянские древности: этнолингвистический словарь в 5-ти томах. Т. 1 А-Г / Под ред. Н.И. Толстого. - М.: Институт славяноведения РАН, 1995. С. 435.
- 10. Алистер Кроули. «Книга Тота». М.: Ганга, Телема, 2021. Перевод А. Блейз. С. 152.
- 11. Алистер Кроули. Видение и Голосе. Книга Еноха. М.: Телема, 2010. С. 111-112.
- 12. Гримм Якоб. Германская мифология. В 3-х томах. Том 2. М.: Издательский дом ЯСК, 2019. С. 125-126.
- 13. Кроули Алистер. Сердце Мастера. Книга Лжей. М. Ганга. 2009. С. 31.
- 14. Король, Михаил. Мир библейских животных. М.-Иерусалим: «Библиотека М. Гринберга» / «КНИЖНИКИ», 2022.
- 15. Хуан Кирло. Словарь символов. 1000 статей о важнейших понятиях религии, литературы, архитектуры, истории. Центрполиграф. 2007. С.103.
- 16. Мифо - символический словарь. В 3 т. / Сост.: В. фон Эрцен - Глерон. – К.: [ИП Береза С.И.], 2013, С. 320.
- 17. Абердинский бестиарий. М. Издательство Францисканцев. 2024. С.175-176.
- 18. Пастуро Мишель. Ворон. Культурная история. Издательство АСТ. 2024. С. 35.
- 19. Исидор Севильский. Этимологии. Книга XII: О животных (Пер. и ком. А. Гараджа) // Платоновские исследования. 2021. С. 340.
- 20. Paulin de Nole, Lettres d Sulpice Severe, ed. J. DesmuUiez, C. Vanhems et J.-M. Vercruysse, Paris, 2016, lettres 23, 28 et 29.
- 21. Августин Гиппонский, блаженный. Толкование на Евангелие от Иоанна: В 2 т. Т. 1: Рассуждения 1-37. - М.: Сибирская Благозвонница, 2020. С. 152.
- 22. С. 172.
- 23. Паллад Александрийский. Эпиграммы // Византийский временник. Т.XXIV. 1964.
- 24. Пастуро Мишель. Ворон. Культурная история. Издательство АСТ. 2024. С. 69-71.
- 25. Пикатрикс. Гайят аль-хаким (Цель мудреца) / Пер. с лат. и нем. Анны Блейз. — М.: Творческая группа «Телема», 2024. С. 167.
- 26. Там же, с. 171.
- 27. Беренгарий (Беренгар) Ганелл. Свод священной магии. Summa Sacrae Magicae. Нижний Новгород.: Magic-Kniga. 2019. С. 223.
- 28. Киприан. Адский ключ (Clavis Inferni). Спб. Академия исследований культуры. 2022. С. 57.
- 29. Кеннет Грант. Вне кругов времени, Харьков, Inverted Tree. 2019. С. 236.
- 30. Книги Еноха. Тайны Земли и Неба. - М.: Изд-во Эксмо, 2003. С. 148.
- 31. Физиолог. Литературные памятники СПб. Наука. 1996. С. 128.
- 32. Роберт Грейвс. Рафаэль Патай. Иудейские мифы Книги Бытия. Серия Bibliotheca myfologica. Екатеринбург. У-Фактория. М.: ACT МОСКВА. 2008. С. 165–166.
- 33. Пильгун А. Потусторонний мир Средневековья: рай, чистилище, ад и их персонажи в визионерских текстах и миниатюрах из западноевропейских рукописей IX-XV веков. М. Гамма-Пресс 2019. С. 80.