Имармена
Имармена (греч. Εἱμαρμένη) — греческая богиня, персонифицирующая неотвратимую судьбу. Предполагается, что слово «εἱμαρμένη» — это причастная форма греческого глагола μείρεσθαι, что означает «получить как свою долю», который происходит от того же корня, что и Мойра («судьба»), тем более, что сама она считалась одной из Мойр. Получила широкое признание в греческой мифологии и философии, а позднее часто упоминалась в гностицизме и герметизме. Отвечает, в том числе, и за метемпсихоз / реинкарнации. Имармену можно встретить также в трудах античных стоиков; ее упоминает и Иосиф Флавий.
В античной мысли
Согласно наиболее устоявшимся представлениям античной мифологии, Имармена — дочь Зевса и Фемиды, причем как бы продолжающая дело Фемиды, привнося в него толику космической справедливости. По некоторым данным, была средней из трёх Мойр (Клото, Имармена, Атропос), однако в других модификациях мифа её или заменяла, или оттеняла Лахесис.
В античной мифологии и философии никогда не было никакого единства взглядов по теме взаимоотношений между свободой воли и предопределением, тем более, что тема предопределения, связанная с метемпсихозом (с помыслами и поступками человека в прошлых воплощениях) как в греческой, так и в любой другой древней культуре, была наиболее таинственной и ни один посвященный не мог безошибочно определить, какое последствие (или цепь последствий) в данной жизни вызовет та или иная причина в прошлой. Всегда считалось, что возмездие или воздаяние — процесс не линейный, но подверженный столь огромному числу нюансов, что представляется совершенно естественным появление в этих культурах отдельных (и даже иногда многочисленных) божеств, которые отвечали бы за все эти тонкие нюансы.
Такой богиней и была Имармена — она отвечала за нюансы, она учитывала их, делая важными одни и словно закрывая глаза на другие. В конечном счете, продолжительность жизни человека зависела именно от неё. Вероятно, таинственность сферы ее действия привела к сокрытию даже ее облика от ее подопечных — статуя, бюст или живописное изображение Имармены были огромной редкостью. Пожалуй, она была наиболее осведомленной в деталях мироздания из всех греческих божеств, даже тех, которые, с точки зрения формальной иерархии, занимали более высокое положение, храня в своих обителях неимоверное количество «небесных записей» (выражаясь языком теософии — «кармических скрижалей») обо всей одушевлённой части вселенной. Имармена — распорядительница божественной справедливости во времени и пространстве. Ее обожествление (в том числе в религиозных ритуалах, где она — как правило, неявно — присутствовала) было отличным маркером того, что суть эллинской цивилизации — работа по упорядочиванию первичного хаоса бытия, попытка всегда играть по правилам, а не как заблагорассудится, и в этом цивилизационном устремлении древних греков роль Имармены была весьма велика.
Неоплатоник Прокл разъяснял часть мифологии Орфея:
«Демиург, как говорит Орфей, вскармливается Адрастеей (Неизбежностью), имеет спутницей Ананкэ (Необходимость) и рождает Еймарменэ (Судьбу)» [1].
Нечто подобное говорил о воззрениях орфиков и неоплатоник Симплиций Киликийский (ок. 490 — 560 гг.):
«[Души] привязаны воздаюпщм всем по заслугам богом-демиургом к колесу судьбы и рождения, от которого, согласно Орфею, невозможно освободиться, если не умилостивить тех богов, "коим приказ от Зевеса отвязать от круга и дать от зла передышку" человеческим душам» [2].
Непосредственно в философию Имармена была введена Гераклитом Эфесским (ок. 544 — ок. 483 гг. до н.э.), который отождествлял её с Логосом, мировым разумом. Как сообщает нам о Гераклите Диоген Лаэртский (180—240 гг.),
«Воззрения его в общих чертах таковы. Всё состоит из огня и в огонь разлагается. Всё происходит согласно судьбе, и все сущее слажено в гармонию через противообращенность. И всё полно душ и божеств (демонов). <...> Вселенная конечна, и космос один. Рождается он из огня и снова сгорает дотла через определенные периоды времени, попеременно в течение совокупной вечности (эон), происходит же это согласно судьбе. Та из противоположностей, которая ведет к возникновению [космоса], называется войной и распрей, а та, что — к сгоранию — согласием и миром, изменение — путём вверх-вниз, по которому и возникает космос» [3].
Интересно, что Имармена выводится не только Элейской школой (Парменид), но даже фигурировала в дискурсе античного материализма (Демокрит):
«Парменид и Демокрит: всё в силу необходимости (άνάγχη), она же судьба (ειμαρμένη), Правда (Дикэ), провидение (πρόνοια) и творец космоса» [4].
О философии Эмпедокла (ок. 490 г. до н.э. - ок. 430 г. до н.э.) сохранились, например, такие фрагментарные, но очень любопытные подробности, связанные как раз с метемпсихозом и ролью Имармены в нём:
«Судьба и природа перевоплощения наречена Эмпедоклом "богиней", которая "одевает [...] плоти" и переоблачает души.
Богиня [...]
Одевающая [души] в чужую рубашку плоти» [5].
По некоторым свидетельствам (Диоген Лаэртский и Александр Полигистор), философия не названных поименно пифагорейцев также опиралась на Имармену в весьма значительной степени:
«И Солнце, и Луна, и другие звёзды — боги, ибо в них преобладает тепло, причина жизни. Луна освещается Солнцем. Люди в родстве с богами, поскольку человек причастен теплу, поэтому бог и заботится о нас своим промыслом. Судьба (ειμαρμένη) правит всем вместе и по отдельности. От Солнца исходит луч, проникающий через холодный и плотный эфир (воздух они называют "холодным эфиром", а море и влагу — "плотным эфиром"); этот луч проникает в самую глубь и тем все животворит» [6].
Анаксагор (ок. 500 — ок. 428 гг. до н.э.), по свидетельству Александра Афродизийского (конец II — начало III вв. н.э.), полагал, что людьми правит случай, но не судьба, и, писал об Имармене, напротив, весьма уничижительно:
«Анаксагор говорит, что ничто из происходящего не происходит волею судьбы (ειμαρμένη), это имя лишено смысла» [7].
Если перенестись через века и обратиться к философии Плутарха, творившего на стыке I-II столетий, то его доктрина судьбы была куда сложнее и требовала от его читателей крайне вдумчивого подхода. Как отмечает известный шведский мифолог Мартин Нильсон (1874—1967),
Что касается проблемы судьбы, то Плутарх, в соответствии со своим взглядом на противоречивую природу сотворенного мира, считает, что жизнь — это гармония и разум, несущие с собой необходимость с примесью убеждения, которую большинство людей называют ειμαρμένη; ανάγκη и νους — это сила, которая пронизывает все. Провидение — это мировой порядок. Он противопоставляет Имармену и божественное провидение, в которое он твердо верит и в котором находит утешение [8].
Нильсон пишет, что стремление освободиться от власти Имармены постепенно уводило мыслящего античного человека от рациональной философии к астрологии (о которой — чуть ниже) с одной стороны, а с другой — к теургии и экстазу мистицизма, причем сразу во многих традициях, в том числе в зарождавшемся гностическом и позже ортодоксальном христианстве, в герметизме и даже в неоплатонизме. Современным обитателям христианских стран важно помнить, что учение о спасении (от уз Имармены) возникло до и помимо христианства; и оно, в том числе, было связано с доктриной метемпсихоза, которую отвергла церковь:
Учение о спасении в язычестве есть избавление от злой материи и погружение в духовное, трансцендентное. Спасение, обещанное мистериями, было освобождением от ограничений Иармены и от ужасов следующего воплощения… [9]
У стоиков
Как отмечает современный исследователь и классификатор этой разветвлённой философской школы Джон Селларс (р. 1971), у стоиков вполне характерное для их философии принятие сущности судьбы было связано с пониманием правил, по которым она действует, и, таким образом, «превратности судьбы» (Имармены) они принимали с неколебимым спокойствием. Они понимали, что всё, разложенное по полочкам реальной жизни, предварительно проверяется этими незримыми стражами судьбы, и именно это понимание превратило Имармену стоиков из прежней сугубо мифологической фигуры в один из краеугольных камней их философии.
Селларс, впрочем, уточняет:
«Для стоиков "судьба" (Имармена) — это просто непрерывная цепочка причин, неизбежный порядок и связь между событиями (Диоген Лаэртский, О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов 7.149; Аэций, О мнениях философов 1.28.4). На первый взгляд это предполагает почти механическую концепцию космоса, работающего как часовой механизм, в котором каждое событие плавно вытекает из предыдущего. В отличие от эпикурейского космоса, этот, казалось бы, механический стоический космос не допускает никаких случайных или случайных событий, а значит, никаких чудес и никаких актов свободной воли. Всё, что, как кажется, происходит случайно или удачно, просто определено причиной, которая ускользнула от нашего внимания (Аэций, О мнениях философов, 1.29.7). Однако наряду с этой теорией судьбы стоики также придерживаются учения о божественном провидении. Бог, который пронизывает весь космос, формирует космос в гармоничное целое и упорядочивает события провиденциальным образом. Космос "управляется разумом и провидением" (Диоген Лаэртский, О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов 7.138)» [10].
Селларс также предостерегает от отождествления стоической концепции судьбы с раннехристианскими воззрениями, поскольку труды, в которых проводятся такие параллели, принадлежат не стоикам (позднейшие из которых, к слову, застали распространение христианства в Южной Европе), но самим христианам или же неоплатоникам. Нильсон полагает, что стоические представления о судьбе повлияли, в частности, на рост популярности астрологии:
«Стоики с почти религиозным восторгом восхищались тем, “как всё сплетается в целое, как одно действует и живет в другом, как небесные силы восходят и нисходят” (Гёте, Фауст I, 447 и далее). Это чувство возросло в них до степени самопожертвования; они вверили свою судьбу в руки божественного провидения, т.е. Имармены, Фатума. Человек почувствовал свою ничтожность и смиренно преклонился перед божественным всемогуществом и премудростью; однако же доверия к отцу у ребенка не появилось. Ибо сие божество в действительности оказалось лишь законом причинности, законом природы. Таким образом, эта религиозность, хотя и глубоко прочувствованная, дошла, в конечном итоге, до полной омертвелости. Но значение этого глубокого чувства для веры в астрологию и для ее применения совершенно очевидно» [11].
В гностических текстах
В гностических текстах Имармена, будучи вписанной в дуалистическую космологию, отчетливо не является благим божеством в ранних текстах («Апокрифа Иоанна» и др.), даже несмотря на то, что иногда выведена как «компромиссное божество», а не безусловно злое. Тем не менее, в позднем тексте (~ III-IV вв.) под названием «Пистис София» она хотя уже и не приписывается никоим образом Плероме, но вполне функциональна с точки зрения необходимого воздаяния душам. Тем не менее, особо отметим, что всей совокупностью представлений как ранних, так и поздних гностиков об Имармене мы не располагаем и по сей день, ибо некоторые тексты, где она однозначно упоминалась, до нас не дошли.
См. пространную (NHC II, 1, с. 28) версию «Апокрифа Иоанна», где отношение к этой богине подчеркнуто негативное:
«Он (Иалдабаоф — ред.) советовался со своими властями, то есть своими силами, они совершили разврат с премудростью друг друга и породили друг от друга горькую Имармену, то есть последнюю из оков подражательных» [12].
См. тж. краткую версию «Апокрифа Иоанна» (BG 8502, 2), с. 72:
«Он принял решение вместе со своими Силами (и) они породили Судьбу (Имармену) и опутали (= ограничили) посредством меры (массы и пространства) и (мер) временных, а также случайностей Богов Небес(ных), Ангелов, Демонов и людей, дабы заставить их всех существовать в её (= Судьбы) путах, и она (= Судьба) при этом была бы господином по отношению к каждому из них — замысел злой и коварный» [13].
См. тж. «Происхождение мира» (NHC II, 5), с. 107, где упоминается не дошедший до нас трактат под названием «Образ Имармены неба, который под двенадцатью [эонами]» — следовательно, в этом тексте она уже принадлежит Середине, области психической, но никак не духовной сферы, и, тем не менее, она препятствует несправедливым деяниям архонтов. Там же, с. 117:
«Она (Ева — ред.) понесла сначала Авеля от первого Архонта, а остальных детей она родила от семи Сил и их ангелов. Это всё произошло по провидению Родоначальника, чтобы первая мать приобрела в себя всякое смешанное семя, входящее в Имармену мира, и ее образы, и справедливость».
Там же, с. 121:
«После этого Архонты, позавидовав Адаму, захотели уменьшить их время (жизни), и не смогли из-за Имармены, установленной изначала, ибо установлены для каждого их времена: тысяча лет, согласно бегу светил. Не смогли же Архонты сделать это. У каждого из тех, кто творит зло, отнимается десять лет, и все это время составило (для Адама) девятьсот тридцать лет, и эти — в печали, и слабости, и в тяготах злых. И таким образом с этого дня жизнь пошла до скончания Эона».
Ниже мы видим намёк на то, что Имармена нарушает условия равновесия богов (там же, с. 123):
«Эти же (т.е. демоны) научили людей многим заблуждениям, и магии, и колдовству, и идолопоклонству, и пролитию крови, и алтарям, и храмам, и жертвоприношениям, и возлияниям всем демонам земли, имея в качестве своей сотрудницы Имармену, ту, которая была создана по соглашению богами несправедливости и справедливости».
И вот, Имармена осуждена (там же, с. 125):
«Когда же совершенные явились в творениях Архонтов, и когда они открыли истину, которой нет подобного, они посрамили всю премудрость богов, и их Имармену нашли подлежащей осуждению, и их (Архонтов) сила угасла, их господство окончилось, их Пронойа стала как нечто несуществующее вместе с их славой» [14].
См. тж. трактат «Троеόбразная Протеннойя» (NHC XIII, 1), который является компилятивным и где Имармена появляется дважды, но в разных качествах. Так, сначала, на с. 43, мы видим одну картину:
«Когда же узнали великие Силы, что время завершения явилось (…) жребии Имармены и те, которые измеряют дома, задрожали весьма, вплоть до грома великого, и престолы Сил затряслись, перевернувшись, и их царь (Иалдабаоф — ред.) испугался. И спутники Имармены поставили на дорогу все свои колёса…»
Тж. см. там же, на с. 46, «Слово [об] Имармене», где сама Имармена позиционирует себя как «Логос» (в мужском роде; здесь налицо рецепция представлений Гераклита) и уже не выдвигает претензий на то, чтобы вершить суд над этим миром [15]. Во «Второй Книге Иеу» из «Кодекса Брюса» Имармена упоминается лишь однажды (с. 117), когда Иисус говорит ученикам о наивысшем из таинств — таинстве прощения грехов, которое необходимо совершить еще до исхода души из тела, а фактически — о таинстве преодоления власти Имармены:
«Но когда вы достигнете Шести (Великих) Эонов, они будут удерживать вас, пока не свершите вы Таинство Прощения Грехов, ибо именно это Великое Таинство находится в Сокровищнице Внутренней (Части) Внутренних (Частей). И в нём — полное спасение души. И все, кто свершат сие Таинство, превзойдут всех Богов, и все Правления всех тех Эонов, которые суть Двенадцать Эонов Невидимого Бога, ибо это — Великое Таинство Недостижимого, которое в Сокровищнице Внутренней (Части) Внутренних (Частей). Вот почему всякий человек, который уверует в Сына Света, должен свершить Таинство Прощения Грехов, чтобы стать всецело совершенным и исполненным всех Таинств, ибо вот оно — Таинство Прощения Грехов. Вот тот, кто вкусит от сих Таинств, и должен сверить Таинство Прощения Грехов. Вот поэтому и говорю Я вам, что когда вы свершите Таинство Прощения Грехов, всякий грех, совершенный вами осознанно и всякий (грех), совершенный вами неосознанно, совершены ли они вами с детства и по сей день, и до разрешения от уз плоти Имармены, — все (эти грехи) сотрутся, ибо свершили вы Таинство Прощения Грехов» [16].
В написанном фактически «по следам» «Книг Иеу» самом пространном из дошедших до нас текстов гностиков под названием «Пистис София» Имармена уже упоминается многократно, и потому здесь уместно привести лишь наиболее характерные контексты. См., напр., с. 19 копии «Кодекса Эскью», сделанной К. Войде (пагинация К. Шмидта):
«А также в нем (в Одеянии Света) — вся Слава Имени Великого Незримого, который — Великий Праотец, и Тайна Троичной Силы, и Тайна всего их Места, и Тайна всех их Невидимых и всех тех, кто в Тринадцатом Эоне (т.е. в «Середине»), и Имени Двенадцати Эонов (Хаоса) и всех их Архонтов, и всех их Архангелов, и всех их Ангелов, и всех, пребывающих в Двенадцати Эонах, и вся Тайна Имен всех тех, которые пребывают в Имармене и во всех Небесах».
Там же, с. 355:
«…из Правой (Части) вышел Иеу, Отец Моего Отца. Он связал их (т.е. Архонтов Адамаса) в Сфере Имармены. Ибо были там Двенадцать Эонов: Саваоф-Адамас правил шестью, а Иабраоф, брат его, правил другими шестью. И вот тогда Иабраоф уверовал в Таинства Света вместе со своими Архонтами, и он стал исполнять Таинства Света и прекратил (совершать) таинство совокупления» [17].
В герметизме
В герметизме, с его почти полностью изжитым дуализмом гностического мифа, идеями которого он, тем не менее, в полной мере напитался, Имармене были (по крайней мере, частично) возвращены ее античные лавры божества, приносящего пользу космосу. Обратимся для начала к главному тексту т.н. высокого герметизма — «Поймандр» («Герметический корпус», I, 9):
«Первый ум, который есть жизнь и свет, будучи обоеполым, породил иной ум — демиурга, который, будучи вторым, сотворил из огня и духа семь правителей, кругами охватывающих чувственно воспринимаемый космос; правление же их называется роком( Έμαρμένη — ред.)» [18].
Трактат XII Корпуса, «Об обыкновенном Уме» Имармена (рок), впрочем, вполне прямо воздаёт, в том числе, злом за зло, при этом она сама всецело подчинена Уму (Нусу):
И по воле рока тот, кто совершает зло, будет и претерпевать зло; и потому он действует, с тем чтобы претерпеть то, что он претерпевает, потому что он совершил такое действие. <...> Однако, с одной стороны, все люди испытывают то, что им предначертано роком; но с другой — разумные, которыми, как мы говорили, руководит ум, претерпевают отнюдь не то же самое, что и все остальные, напротив, они свободны от порочности, ибо испытывают претерпевания, не будучи дурными. <...> На самом деле, всем повелевает ум [душа бога] — и роком, и законом, и всем остальным; и нет для него ничего невозможного: ни поставить человеческую душу над роком, ни подчинить ее року, если она проявляет неосторожность, что случается [19].
В трактате XVI Корпуса, «Определения Асклепия царю Аммону», Имармена (Рок) лишается каких-то индивидуальных черт и отожествляется со всем Устроением (Οικονομία) Плеромы:
«Итак, в тот момент, когда в разумной части воссияет луч <света,> [при посредстве Солнца] <исходящий от бога>, демоны, которые все малы, тотчас остаются без дела; ибо никто — ни демон, ни бог — не в состоянии противиться единому лучу бога, вcex же остальных людей как в душах, так и в телах ведут и направляют демоны, поскольку люди любят и принимают их энергии; и существует <демоническая> любовь, не имеющая смысла, которая ошибочна и приводит к ошибкам. Стало быть, <демоны> управляют всем вот этим земным устроением, используя в качестве орудия наши тела. И именно такое устроение Гермес назвал роком» [20].
В не входящем в Корпус, но также очень важном для понимания нюансов герметической доктрины «Асклепии», 39, Гермес Трисмегист и Асклепий беседуют о трех составляющих космического устроения: έμαρμένη (рок), ανάγκη (необходимость) и τάξις (порядок). Как отмечает Л.Ю. Лукомский, судьба в герметической философии по большей части отождествлялась с порядком, и исключение составляет лишь «случайность» (τύχη) [21]. См. тж. герметические «Рассуждение об Огдоаде и Эннеаде» из «Библиотеки Наг-Хаммади» (NHC VI, 6), с. 62:
«И напиши клятву в книгу, чтобы те, кто читают, не употребляли ее во зло и не пользовались ею, чтобы противостоять действиям судьбы (έμαρμένη — ред.)» [22].
Резюмируя эволюцию отношения к Имармене в античном мире (от авторов древних мифов до адептов герметизма), Мартин Нильсон отмечает:
«Астрология, которая в своей научной форме представляла собой сплав теории силы с новым мировоззрением со строго причинной точки зрения, распространила незыблемые законы, царящие в звёздном мире, на все земные события, включая человеческую жизнь, в соответствии со стоическим учением сочувствия всем. Астрологическая Имармена как выражение механической причинности должна была привести к атеизму, и это случалось, но лишь в редких случаях. <…> Поскольку неизбежность мировых событий (вплоть до их мельчайших деталей) в лице Имармены вышла на первый план, Имармена воспринималось как бремя, от которого люди пытались избавиться: в частности, этим занимались мистики, герметики и гностики. Их Бог, единственное благо, был трансцендентным. Таким образом, они проводили предел не между подлунным и надлунным миром, как прежде, но между мирами чувственным и сверхчувственным. К первым относились звёзды, которые воспринимались как источники зла именно потому, что управлялись Имарменой» [23].
Источники
- Graves, Robert. The Greek Myths. Vol. One. — [London]: Penguin Books, 1955.
- Nilsson, Martin P. Geschichte der griechischen Religion. — Zweiter band: Die hellenistiche und römische Zeit. 4., unverand. Aufl. — München: C.H. Beck'sche Verlagsbuchhandlung, 1988.
- Sellars, John. Stoicism. — Berkeley; Los Angeles: University of California Press, 2006.
- Высокий герметизм: Гермес Трисмегист / Науч. ред. Р.В. Светлов; Пер. с древнегреч. и лат. Л.Ю. Лукомского]. — СПб.: Азбука: Петербургское Востоковедение, 2001. — (Сокровенный свет).
- Дискурс о Восьмом и Девятом / Переводчик Аркадий Ровнер; консультант Беверли Мун // Антология гнозиса: Современная русская и американская проза, поэзия, живопись, графика и фотография / Под ред. А. Ровнера, Ю.Д. Ричи и др. — СПб.: АОЗТ Изд. дом «Медуза», 1994. — С. 93—100.
- Нильссон, Мартин Персон. Греческая народная религия / Пер. с англ. и указ. Светланы Клементьевой; отв. ред. проф. А. И. Зайцев. — СПб.: Алетейя, 1998. — (Античная библиотека. Исследования).
- Изречения египетских отцов. Памятники литературы на коптском языке / Введ., пер. с коптского, коммент. А.И. Еланской. — СПб.: Алетейя, 2014. — (Античное христианство. Источники).
- Сочинения гностиков в Берлинском коптском папирусе 8502 / Пер. с нем. и копт., доп. примеч. и гл. А.С. Четверухина. — СПб.: Алетейя, 2004. — (Серия «Востоковедение: учебные пособия и материалы»).
- Трофимова, М.К. К теме судьбы в одной гностической рукописи // Понятие судьбы в контексте разных культур / РАН. Научный совет по истории культуры. Институт языкознания. Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. — М., 1994. — C. 15-18.
- Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1: От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики / АН СССР; Ин-т философии; Сост. А.В. Лебедев. — М.: Наука, 1989. — (Памятники философской мысли).
Примечания
- 1. См. Фрагменты, 1989, с. 54.
- 2. Там же, с. 60-61.
- 3. Там же, с. 177-178.
- 4. Там же, с. 281.
- 5. Там же, с. 408.
- 6. Там же, с. 486.
- 7. Там же, с. 522.
- 8. См. Nilsson, 1988, S. 387.
- 9. Там же, S. 687, 698.
- 10. См. Sellars, 2006, p. 100.
- 11. См. Nilsson, 1988, S. 266.
- 12. Пер. Дм. Алексеева (ркп.).
- 13. Пер. А.С. Четверухина. См. Сочинения гностиков, 2004, с. 259.
- 14. Пер. А.И. Еланской. См. Изречения египетских отцов, 2014, с. 323, 327-328, 329, 330, 331.
- 15. Пер. А.И. Еланской. См. там же, с. 357 и 358-359.
- 16. «Книги Иеу» цит. в пер. А. Момы (ркп.).
- 17. «Пистис София» цит. в пер. А. Момы (ркп.).
- 18. Пер. Л.Ю. Лyкомского. См. Высокий герметизм, 2001, с. 34-35. Под семью правителями здесь подразумевается семь планет Солнечной системы.
- 19. См. Высокий герметизм, 2001, с. 130-133.
- 20. Там же, с. 171-172.
- 21. Там же, с. 35.
- 22. Пер. А. Ровнера при участии Б. Муна. См. Дискурс, 1994, с. 99.
- 23. См. Nilsson, 1988, S. 676-677. Говоря же о культе Мойр в целом, не выделяя Имармену, автор отмечает его чрезвычайную живучесть: «В так называемой "темнице Сократа" в Афинах сто лет назад женщины приносили жертвы Мойрам ради благополучия в браке и рождения детей — должно быть, Мойры стали преемницами нимф» (см. Нильссон, 1998, с. 21).